Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

В поисках средства от близорукости

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Subscribe. Здоровье" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

  Апрель 2006   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
Автор
lulu-dance2015@yandex.ru

Статистика

1.323 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Близорукость - болезнь социальная


В поисках средства от близорукости

Выпуск 1

Сайт рассылки: «Тропинка к гениальности»
(страница «Эксперименты по восстановлению зрения»)
Ведущий рассылки: Леонид Некин

Близорукость — болезнь социальная
Вводный выпуск, назначение которого пошатнуть некоторые устоявшиеся стереотипы

— Ну что вы, голубчик, хотите? Вы же сами знаете, в какое сумасшедшее время мы живем. Книги, компьютер, телевизор, — без этого уже не обойтись. Нагрузка на глаза — о-го-го! Природа сконструировала наш орган зрения тридцать тысяч лет назад, она просто не могла всего предусмотреть. Так что, пожалуйста: вот ваш рецепт на очки. У нас есть оправы и стекла на любой вкус. А если желаете, можем подобрать для вас контактные линзы. Да, кстати, — на будущий год у нас открывается отделение лазерной коррекции. Японское оборудование, опытные хирурги! Так что следите за рекламой: первым клиентам будет предоставлена скидка.

— Гм... гм... Тогда почему у моего соседа, дяди Васи, зрение нормальное? Разве его орган зрения сконструирован как-то иначе?

— Наследственность, голубчик, наследственность. Вы же умный, образованный человек, вы же сами всё прекрасно понимаете.

Да, со временем я помаленьку умнею и становлюсь всё более образованным. Я уже дошел до понимания того, что мне просто-напросто морочат голову. Компьютеры, наследственность — всё это то, что называется навешиванием лапши на уши, а суть дела совсем в другом.

Приведенные расхожие рассуждения, которые преподносятся как очевидная истина, при ближайшем рассмотрении оказываются весьма непоследовательны. Раз уж моя жизнь так зависит от книг, телевизора и компьютера, раз уж они подвергают таким колоссальным перегрузкам мои глаза, — то отсюда логически следует лишь одно: мой орган зрения совершенно обязан быть хорошо натренирован и находиться в идеально здоровом состоянии. Только в этом случае я могу в полной мере справиться с требованиями современности. Ведь проблема близорукого человека отнюдь не в том, что ему приходится носить очки или контактные линзы. Само по себе, это лишь мелкая косметическая неприятность, с которой было бы легко смириться. Главная беда заключается в том, что больной орган уже не может полноценно служить своему владельцу. Как бы ни была «мала» та предельная нагрузка, на которую рассчитан глаз по своей природной конструкции, всё-таки у здорового глаза она существенно выше, чем у больного. Близорукий человек — это человек с хронически пониженной работоспособностью. Перед ним угрожающе маячат головные боли, прогрессирование болезни, осложнения, слепота.

Если я собираюсь таскать камни весом в сто килограмм, то мне следует сперва натренировать свои мышцы на камешках полегче. Я должен увеличивать поднимаемый вес постепенно и осторожно, внимательно прислушиваясь к ощущениям своего тела. Тот же, кто сразу схватится за большой камень, рискует надорваться, — и тогда всю оставшуюся жизнь ему придется довольствоваться тасканием мелкой гальки. Зрительная нагрузка — это тоже не что иное, как нагрузка на мышцы, в данном случае на мышцы глаз. Близорукие глаза — это покалеченные, «надорванные» глаза.

Почему же у меня достало ума, чтобы не хвататься за стокилограммовые камни, а зрения своего я сберечь не смог?

В истории человечества были времена, когда надорванные животы попадались гораздо чаще, чем надорванные глаза. Если б я жил две тысячи лет назад и меня угораздило бы попасть в рабство к римлянам, то они не стали бы ждать, пока я постепенно натренирую свои мышцы. На меня бы сразу взвалили шестипудовый камень — ну, надорвался бы, так и ладно. Забили бы меня до смерти, а на мое место пригнали нового раба. Такова была логика экономической целесообразности. Нравы тогда были проще, и никто никому не заговаривал зубы, что природа сконструировала человека в те давние времена, когда шестипудовые камни еще не были изобретены.

Остается только радоваться, что я живу сейчас, а не две тысячи лет назад. В семилетнем возрасте мое зрение было идеальным. Потом заботливые, любящие родители привели меня в школу к очень милой, доброй учительнице. Через год я уже был очкариком.

Если мой организм подвергают нагрузкам, на которые он не рассчитан по своей природной конструкции, то название этому только одно — насилие. И неважно, чем вооружен мой истязатель: дубинкой или доброжелательностью, — суть в том, что я не принадлежу сам себе, а подчиняюсь чужой воле.

Представим себе на минуту такую ситуацию. Школьный учитель берет молоток и бьет им каждого из учеников по голове. То ли сила удара всякий раз неодинакова, то ли головы у всех разные, но у кого-то череп выдерживает удар, а у кого-то проламывается. А когда те ученики, у которых череп проломился, оказываются в больнице, то врачи им говорят: «Ну что вы хотите? Природа сконструировала ваши черепа тридцать тысяч лет назад. На молоток она не рассчитывала». Если мне скажут, что это картина — полный бред и дурная фантазия, то я с этим полностью соглашусь. Но почему же проломленные черепа — это дурная фантазия, а искалеченные глаза — это самая что ни на есть обыденность?

Согласно германской мифологии, одноглазый верховный бог Вóтан (он же Óдин) отдал некогда свой глаз ради того, чтобы обрести мудрость: именно благодаря своей мудрости он и приобрел верховную власть. Так, может быть, мое испорченное зрение — это подобная же жертва во имя знаний и мудрости?

К сожалению, дело обстоит совсем не так. Во-первых, я никому не давал своего согласия ни на какую жертву. Во-вторых, всей школьной премудростью можно овладеть вообще безо всякого участия глаз: ведь получают же среднее (и даже высшее) образование совершенно слепые люди. В-третьих, школьные знания не только не годятся для достижения верховной власти, они, по большей части, вообще ни на что не годятся и в реальной жизни никак не используются... Увы, жертва оказалась совершенно напрасной.

Человечество изобрело много вредных и опасных вещей. В наш век нельзя выйти из дому без риска попасть под колеса автомобиля. Однако ж, на всякую вредную и опасную вещь есть своя техника безопасности. Существуют, например, правила дорожного движения, — и если я буду их придерживаться, то сведу риск к вполне приемлемому уровню. Так, прежде чем выходить на проезжую часть, я должен убедиться в отсутствии угрозы со стороны уличного транспорта. Это мудрое правило гарантирует мне безопасность почти на сто процентов. Ах, кабы все правила были бы такими же мудрыми и эффективными!

На медицинском языке техника безопасности называется профилактикой. В качестве профилактики близорукости мне предлагается примерно следующее: следить за хорошей освещенностью своего рабочего места, делать десятиминутный перерыв после каждого часа работы и проверять зрение у окулиста не реже одного раза в год. Это — дурацкие правила, которые ни от чего не уберегают и ничего не гарантируют.

В чем принципиальное отличие мудрых правил от дурацких? Мудрые правила ориентируют меня на конкретную сиюминутную обстановку. Коли горит красный свет, так стой. А зажегся зеленый — убедись, что машины тебя пропускают, и иди. В дурацких же правилах сиюминутная ситуация вообще никак не учитывается. Как распознать непосредственную опасность? Где та черта, перед которой надо решительно сказать себе «стоп»? — Об этом в дурацких правилах не говориться ни слова. Если бы правила перехода через улицу составлял медик, то они, наверное, звучали бы так: «Переходить через улицу разрешается только в хорошо освещенных местах. Между двумя переходами должен быть выдержан перерыв не менее десяти минут. Раз в год следует ходить на прием к дорожному инспектору, чтобы он протестировал, остался ли ты всё еще жив». Ни автомобили, ни запрещающие сигналы светофора в этих правилах упомянуты бы не были.

Близорукость — проблема не столько медицинская, сколько социальная. В этом отношении она очень схожа с алкоголизмом. Ведь, казалось бы, избежать участи алкоголика — дело нехитрое: для этого всего-навсего не надо пить. Столь же просто и сохранить хорошее зрение — не надо насиловать свои глаза, только и всего. Однако же, общество устроено так, что люди пьют и люди насилуют свои глаза.

Я, например, попался на своей усердности. Очень уж я хотел, чтобы моя хорошая, добрая учительница заметила меня и похвалила. А хвалила она меня как раз за насилие над глазами... И потом другие учителя меня тоже хвалили, хвалили, хвалили... Ах, как бы я хотел теперь отнести им назад все эти похвалы, пятерки, дипломы, грамоты и возвратить себе то зрение, которое у меня было в семилетнем возрасте!

Что же теперь я могу сделать? — Во-первых, не допустить, чтобы мои дети повторяли мои ошибки (подробней об этом — на моем сайте). А во-вторых... — ну что ж: вот об этом-то «во-вторых» и пойдет речь в последующих выпусках.

Вопрос к читателям. Я учу читать уже третьего своего ребенка. И всякий раз я сталкиваюсь всё с одним и тем же явлением. Когда объем текста, читаемого за один раз, начинает превышать одну страницу, ребенок принимается вдруг ладошками подтирать один или оба глаза.

— Что чувствуют твои глаза? — спрашиваю я.

— Ой, не знаю... Я не плачу — а слезы текут!

Разумеется, я тут же говорю: «Стоп! Чтение на сегодня закончено!»

Хотелось бы понять, являются ли эти слезы лишь нашей внутрисемейной особенностью или подобное явление распространено повсеместно. (У меня у самого в младших классах глаза слезились страшно, однако «стоп» мне никто не говорил.)

Отдельный вопрос к учителям. Готовы ли Вы освободить ученика от занятий, если он заявит, что у него слезятся глаза?

В избранное