| ← Декабрь 2021 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
6
|
7
|
8
|
9
|
10
|
11
|
|
|
13
|
14
|
15
|
16
|
17
|
18
|
19
|
|
21
|
22
|
23
|
24
|
26
|
||
|
27
|
29
|
30
|
31
|
|||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.abhoc.com
Открыта:
01-02-2000
Статистика
3.079 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"
Пожар в Царскосельском Лицее 1820 года, или Второй выпуск воспитанников Царскосельского лицея. Часть IКогда заходит речь о Царскосельском лицее и его выпускниках, то все вспоминают, главным образом, первый выпуск: А.С. Пушкина, А.М. Горчакова, а также друзей Пушкина - А.А. Дельвига, В.К. Кюхельбеккера, И.И. Пущина, К.К. Данзаса; правда, последнего вспоминают только в связи с последней дуэлью А.С. Пушкина. Некоторой известностью пользуются также поэт А.Д. Илличевский, В.Д. Вольховский, А.П. Бакунин... О первом выпуске лицея написано много книг, а также разобраны биографии некоторых лицеистов, в основном, связанных с именем А.С. Пушкина. Даже в историях Царскосельского лицея большую часть объёма произведений отведена первым выпускникам. Светлейший (1871) князь Александр Михайлович Горчаков (1798-1883) — министр иностранных дел 1856-1882; канцлер Российской Империи 1867-1883. Барон Антон Антонович Дельвиг (1798-1831) — поэт, издатель. Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846) — поэт и писатель; коллежский асессор; декабрист. Иван Иванович Пущин (1798-1759) — декабрист. Константин Карлович Данзас (1801-1870) — полковник 1844; генерал-майор 1857; секундант А.С. Пушкина. Алексей Демьянович Илличевский (1798-1837) — поэт; статский советник. Владимир Дмитриевич Вольховский (1798-1841) — генерал-майор 1831. Александр Павлович Бакунин (1787-1862) — Тверской гражданский губернатор 1842-1857; тайный советник 1856. А что же последующие выпуски Лицея? Просто из любопытства рассмотрим выпуск II курса Лицея в 1820 году. Для начала я приведу алфавитный список лицеистов 1820 года выпуска, в котором было 25 человек: Безак Константин Павлович; Брусилов Николай Николаевич; Васильчиков Александр Михайлович; Гнедич Алексей Петрович; Данзас Борис Карлович; Дубенский Павел Иванович; Загряжский Василий Васильевич; Ивановский Пётр Осипович; Лангер Валериан Платонович; Микулин Илларион Васильевич; Молчанов Николай Николаевич; Нумерс Логгин Фёдорович; Орлай-де-Карво Михаил Иванович; Пальчиков Владимир Петрович; Позняк Иван Дмитриевич; Подлинев Сергей Николаевич; Савич Николай Иванович; Семенов Василий Николаевич; Угрюмов Александр Иванович; Ханыков Николай Дмитриевич; Харламов Михаил Николаевич; Чарныш Михаил Николаевич; Шабельский Ахиллес Павлович; Эристов Дмитрий Алексеевич; Яхонтов Пётр Васильевич. Признайтесь, уважаемые читатели, какие из этих фамилий вызывают у вас чувство, что вы о них безусловно где-то слышали. Брусилов? Нет, Николай Николаевич не имеет никакого отношения к известному генералу А.А. Брусилову. Васильчиков? Фамилия известная, но наш лицеист не имеет никакого отношения к старшим ветвям графов и князей Васильчиковых. Гнедич? Возможно, он был родственником знаменитого поэта и переводчика Николая Ивановича Гнедича (1784-1833) или не менее известного драматурга и искусствоведа Петра Петровича Гнедича (1855-1925), но не более того. Данзас! Но Борис Карлович лишь старший брат Константина Карловича, известного всем нам по истории с дуэлью. Возможно, некоторой известностью пользовался князь Д.А. Эристов в качестве писателя-историка. Как видим, никто из выпускников 1820 года всероссийской известностью не пользовался. Это объясняется не только скудостью талантов в данном выпуске, но и тем, что из 25 человек восемь умерли до 1831 года или даты их жизни неизвестны. Раз уж мы залезли в историю второго выпуска Лицея, то рассмотрим несколько любопытных историй, относящихся к нему. 4-го ноября 1817 года князь А.Н. Голицын отправил Е.А. Энгельгарту, директору Лицея, письмо следующего содержания: "Государь поручил мне спросить у Вас, не можно ли устроить так, чтобы можно было поместить в Лицей, а не в пансион, не в пример другим, молодого графа Шереметева, с тем, что, ежели он по наукам не может быть в курсе Лицея, то дома мог бы получать уроки и, когда сравнялся бы с учениками Лицея, то тогда бы он ходил в классы с прочими.Князь Александр Николаевич Голицын (1773-1844) — государственный деятель; министр народного просвещения и духовных дел 1816-1824. Егор Антонович Энгельгардт (Георг Рейнгольд фон Энгельгардт; 1775-1862) — директор Царскосельского лицея 1816-1823. Граф Дмитрий Николаевич Шереметев (1803-1871) — камергер и гофмейстер. Е.А. Энгельгард ответил почтительно, но твёрдо, отмечая, что "изъятия из хороших правил всегда вредны, а это изъятие преимущественно вредно: богатство Шереметева не даёт ему никакого права на сие преимущество, и потому поступление его не должно иметь места".Так граф Д.Н. Шереметев не смог попасть в Царскосельский лицей. Состав преподавателей для II курса Лицея остался почти тем же, что и для лицеистов I курса, за исключением того, что вместо протоиерея Н.В. Музовского законоучителем православного вероисповедания в 1817 году стал магистр Санкт-Петербургской духовной Академии И.С. Кочетов. Николай Васильевич Музовский (1772-1848) — протоиерей, обер-священник, духовник Императорской и Великокняжеских семейств: преподавал в Царскосельском лицее 1811-1816. Иоаким Семёнович Кочетов (1789-1854) — протоиерей. Через полгода после начала обучения, в феврале 1818 года, были собраны у преподавателей и воспитателей сведения о способностях, успехах, прилежании и поведении всех воспитанников. На основании анализа этих материалов были составлены краткие характеристики всех учеников II курса Лицея, которые представляют определённый интерес и для нас. Я позволю себе привести некоторые из этих характеристик. Данзас Борис: "Весьма хорошие способности и похвальные и довольно ровные по всем частям успехи. Сие последние могли бы быть отличны, если бы не был он иногда рассеян в мыслях. От того происходит, что он часто вопрошает или отвечает, не обдумав наперед, а потому часто вопросы и ответы его оказывают какую-то пустоту рассудка, которая ему ничуть не свойственна, которая однако может сделаться для него весьма предосудительною в глазах и мнении людей, не так коротко его знающих". Лангер Валериан: "Понятен и довольно основателен в суждениях своих, но весьма нерадив, и потому в иных предметах успехи его очень посредственны, а в других только не худы, тогда когда с некоторым со стороны его хотением и прилежанием мог бы, при дарованиях его, сделаться весьма хорошим воспитанником. Он в младшем курс былъ прилежнее и более дорожил учением". Пальчиков Владимир: "Способности очень хорошие, но беспечен и неисправен в уроках, и особливо с некоторого времени заметно, что гораздо менее дорожит учением и менее занимается, нежели прежде; а потому и успехи его подвигаются не вперёд, а назад. Он из числа тех, которые были гораздо лучше в младшем курсе". Подлиннев Сергей: "Весьма хорошие способности, отлично внимателен, прилежен и исправен во всём. Успехи превосходные. Желательно, чтобы мог он себя приучить с меньшею торопливостью действовать и говорить; в первом счуча онъ весьма часто самого себя сбивает и путает, а в последнем делается непонятным тем, с которыми объясняется. Это впоследствии времени может для него сделаться весьма вредным, ибо в свет о способностях и знаниях человека могут только судить по тому, как умеет он их приложить к делу и объяснить". Позняк Иван: "Дарований хороших, но, по общему всех преподающих мнению, беспечен и ленив, и потому, исключая российской словесности, по всем частям, успхи—весьма посредственные". Чарныш Михаил: "Весьма хорошие дарования, примерно трудолюбив и прилежен, рассудителен и охотно занимается. В уроках и во всех своих занятиях исправен. Успехи весьма хорошие и равные по всем частям, и потому основательные. Ему только надлежит принуждать себя более говорить и изъясняться, особливо на иностранных языках: уже выше сказано было, что в свет о занятиях и способностях человека не иначе судить могут, как тогда, когда умеет он их приложить к делу и свободно изъяснить, а это - дело навыка". Князь Эристов Дмитрий: "Дарования очень хорошие, успехи хороши, но совсем не соответствующие его способностям. Не всегда прилежен и часто весьма невнимателен. Считая себя во многих предметах уже довольно сведущим, пренебрегает оными и, вместо основательного ими занятия, поверхностно только ими занимается. В классе не всегда ведёт себя так, как бы надлежало. Он из числа тех, которые в младшем возраст были прилежнее". Яхонтов Пётр: "Весьма хороших дарований, прилежен, внимателен, почти всегда исправен в уроках; по всем частям ровные и хорошие успехи. Сими последними однако обязан он более природным способностям и счастливой памяти, нежели напряжению ума и труду, которого он прилагает менее, нежели бы надлежало, а потому и успехи его, хотя весьма похвальные, однако не соответствуют ещё способностям и дарованиям его". Ну, что тут скажешь — мальчишки как мальчишки! Директор Лицея по поручению конференции Лицея зачитал всем ученикам их характеристики с тем, чтобы они сделали соответствующие выводы из полученных замечаний. Среди преподавателей Царскосельского лицея своим невежеством и грубостью выделялся преподаватель немецкого языка Ф.М. Гауеншильд, которого дружно ненавидели все ученики ещё первого выпуска Лицея. Со вторым курсом Лицея отношения у Гауеншильда тоже не сложились. 2 декабря 1819 года профессор Гауеншильд устно доложил директору Энгельгардту, что воспитанники Лицея старшего возраста изъявили ему в классе общее ослушание и нежелание записывать его лекции, а списанные — показывать ему для рассмотрения. Далее, Гауеншильд заявил, что зачинщиками в этом деле выступали воспитанники Яхонтов, Эристов и Чарныш. Фёдор Матвеевич Гауеншильд (Фридрих Леопольд Август; 1783-1830) — австрийский учёный, в звании профессора (?) преподавал немецкий язык в Царскосельском лицее; в 1814-1816 годах занимал должность директора Лицея. Данное заявление профессора Гауеншильда было передано директором для рассмотрения конференцией Лицея, которая быстро постановила: Яхонтова и Эристова посадить в карцер на трое суток, а Чарныша, только из уважения к его прежнему похвальному поведению, - только на одни сутки, но объявив ему дополнительно строгий выговор. Кроме того, всех трёх воспитанников впредь до исправления поставить в отметках по поведению следующим образом: воспитанника Чарныша понизить двумя номерами, Эристова сравнить с последними по поведению, а Яхонтова поставить по поведению ниже Эристова. Это было довольно серьёзным наказанием. Всем остальным воспитанникам был сделан выговор. Всем воспитанникам было строго указано, чтобы "они всякому своему наставнику всегда оказывали должное повиновение и выполняли бы всё то, что всякий наставник по части своего предмета от них требовать будет, под опасением строгого наказания, в случае ослушания". Нормальное течение лицейской жизни на пути к десятидневным заключительным испытаниям выпускников, которые должны были состояться в конце мая 1820 года, были нарушены большим пожаром в Царском Селе, произошедшем 12 мая того же года. Очевидцем этого большого пожара был Н.М. Карамзин, который описал данное событие в письме к И.И. Дмитриеву от 15 мая: "Третьего дни сгорело около половины здешнего великолепного дворца, церковь, лицей, комнаты Императрицы Марии Фёдоровны и Государевы. Часу в третьем перед обедом я спокойно писал в своем новом кабинет и вдруг увидел над куполом церкви облако дыма с пламенем. Бегу ко дворцу и нахожу Государя, уже дающего приказания, даже забрызганного водою, почти в самом огне. Ветер был сильный, а царскосельская полиция - не петербургская, не московская - для гашения пожаров не имеет ни тех средств, ни той расторопности.Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) — историк, литератор, действительный статский советник. Иван Иванович Дмитриев (1760-1737) — поэт, баснописец; сенатор, член Государственного совета; министр юстиции 1810-1814. Описав борьбу за этот домик, Карамзин продолжил: "Между тем, дворец горел. Делали, что могли, в ожидании петербургской полиции, которая прискакала к вечеру. Тут граф Милорадович отличился своей деятельностью. Мы всю ночь не раздевались и не спали до седьмого часа утра. Пожар остановился у самого кабинета Государева. Император был на ногах часов тринадцать или более. Не нужно говорить о его хладнокровии: он видал и не такие опасности. Огонь совершенно угас вчера к обеду, но Лицей и ныне поутру ещё курился".Граф Михаил Андреевич Милорадович (1771-1825) — генерал от инфантерии 1809; член Государственного совета и Петербургский военный губернатор с 1818 года; орден Святого Георгия II. К приведённому описанию пожара, сделанного частным лицом, я могу прибавить и некоторые сведения из официальных источников: "12 числа минувшего мая, в 3 часа пополудни, когда Государь Император изволил идти в столовую, послышалась тревога, возвещённая барабанным боем. Это был сигнал, что в куполе дворцовой царскосельской церкви показался огонь". Имевшимися в распоряжении местных властей средствами и силами потушить пожар не представлялось возможным, и Александр Павлович отправил в столицу фельдъегеря с повелением для обер-полицмейстера Петербурга срочно выслать в Царское Село пожарную команду из четырёх частей города. Фельдъегерь прискакал Петербург уже в 4 часа, а через 30 минут И.С. Горголи отправил на тушение пожара шесть частей. Прибывших в Царское Село сил оказалось недостаточно для борьбы со столь сильным пожаром, так что в 10 часов вечера Горголи по повелению Государя отправил дополнительную пожарную команду ещё из двух частей во главе с самим бранд-майором. Иван Саввич Горголи (1773-1862) — генерал-лейтенант 1825; действительный тайный советник 1841; обер-полицмейстер Петербурга 1811-1825. (Продолжение следует) Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма. Труды Старого Ворчуна: WWW.ABHOC.COM , на котором собраны все выпуски рассылок "Ворчалки об истории" и "Исторические анекдоты", а также Сонник по Фрейду Виталий Киселёв (Старый Ворчун), 2021 abhoc@abhoc.com |
| В избранное | ||
