| ← Август 2009 → | ||||||
|
1
|
2
|
|||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
9
|
|
10
|
11
|
12
|
13
|
14
|
15
|
|
|
17
|
18
|
19
|
20
|
21
|
22
|
|
|
24
|
25
|
26
|
27
|
28
|
29
|
|
|
31
|
||||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.abhoc.com
Открыта:
01-02-2000
Статистика
3.077 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"
Черубина де Габриак: другая сторона медали или, о чем не написал Макс Волошин. Часть IXРоль самого Волошина в истории с Черубиной так и осталась для Маковского неясной, невыясненной, да он не очень и докапывался, а остальные аполлоновцы из деликатности при Маковском не затрагивали эту тему. О своих дальнейших отношениях с Максом Волошиным Маковский пишет так: "Мои дружеские отношения с Максом не изменились, хоть и создалась известная натянутость в них, отчасти под влиянием общей холодности к нему со стороны аполлоновцев".Очевидно "другие аполлоновцы" были больше осведомлены о роли Волошина в этой мистификации. Однако сам Маковский в другом месте признаёт, что Черубина была полностью выдумана Волошиным и что "он [Волошин] скрыл, что стихи Черубины отчасти - его, Волошина, стихи, что иные строки сочинены им от слова до слова".Только неясно, насколько большую часть этих стихов написал сам Волошин. Макс Волошин очень коротко и сухо описывает эпизод с разоблачением Черубины, полностью извратив при этом суть событий: "Мы с Лилей стали замечать, что кто-то другой, кроме нас, вмешивается в историю Черубины. Маковский начал получать от имени Черубины какие-то письма, написанные не нами. И мы решили оборвать". Всё сплошное враньё! Они решили оборвать! Как вам это понравится, уважаемые читатели?! Более того, Волошин утверждает, что Дмитриева якобы сама разоблачила себя. Да, она разоблачила себя – перед Гюнтером, но Волошин написал так, что создаётся совсем иное впечатление: "Когда Черубина разоблачила себя, Маковский поехал к ней с визитом и стал уверять, что он уже обо всем давно знал: "Я хотел дать Вам возможность дописать до конца Вашу красивую поэму".Видите! У Волошина уже Маковский поехал к Дмитриевой, а не наоборот. Правда, в один момент Волошин всё-таки вынужден признать, что он не всегда такой белый и пушистый – когда надо, может и соврать: "Он [Маковский] подозревал о моем сообщничестве с Лилей и однажды спросил меня об этом, но я, честно глядя ему в глаза, отрекся от всего. Мое отречение было встречено с молчаливой благодарностью".Но ведь врать последние два с половиной месяца Волошину приходилось постоянно. Вот и в рассказе о разоблачении Черубины Волошин постоянно юлит, пытаясь найти оправдания, но не всегда удачно. Вначале Волошин утверждает, что Дмитриева никого из мужчин в редакции не знала. Как это, никого не знала? Она была знакома с Волошиным, Алексеем Толстым и Гумилёвым, - это как минимум. Кроме того, известно, что в апреле-мае 1909 года Дмитриева часто посещала собрания Поэтической Академии на квартире у Вячеслава Иванова, где наверняка познакомилась с кем-нибудь ещё из поэтов и будущих членов редакции "Аполлона". Так что и это утверждение Волошина является просто ложью. Взваливая вину на далёкого Гюнтера, Волошин вообще не церемонится: "Одному немецкому поэту, Ганцу Гюнтеру, который забавлялся оккультизмом, удалось завладеть доверием Лили. Она была в то время в очень нервном возбужденном состоянии. Очевидно, Гюнтер добился от нее каких-нибудь признаний". Это ещё не статистика, но уже наглая ложь! Хорошо известно, что Штайнером и оккультными штучками увлекались сам Волошин и с его подачи Дмитриева, а Гюнтер как раз насмехался над этими увлечениями. Торчащие уши Волошина наводят на сильные подозрения, а не применял ли сам Волошин каких-нибудь оккультных штучек, подчиняя Дмитриеву своему влиянию? Тут мы вплотную подходим к дуэли между Гумилёвым и Волошиным. Как и из-за чего возникла эта дуэль? Устоявшаяся и широко пропагандируемая точка зрения такова: Гумилёв, якобы, давно просил (даже умолял) Дмитриеву выйти за него замуж, а она ему отказывала; тогда Гумилёв оскорбил Дмитриеву и стал распространять про неё грязные слухи, а пушистый (и весь в белом) Волошин был вынужден вступиться за честь оскорблённой женщины. Волошин утверждает: "Он [Гюнтер] стал рассказывать, что Гумилёв говорит о том, как у них с Лилей в Коктебеле был большой роман. Все это в грубых выражениях. Гюнтер даже устроил Лиле "очную ставку" с Гумилёвым, которому она принуждена была сказать, что он лжет. Гюнтер же был с Гумилёвым на "ты" и, очевидно, на его стороне. Я почувствовал себя ответственным за все это и... через два дня стрелялся с Гумилёвым". Макс, по словам Маковского, так освещал произошедшие события, что "Волошину все это создавало ореол “рыцаря без страха и упрека”". Волошин также пишет, что перед вызовом он советовался с женихом Дмитриевой и неким Борисом Алексеевичем Леманом (1880-1945), который, кстати, был одним из руководителей Петербургского антропософского общества. Что-то многовато оккультизма незаметно наворачивается вокруг нашей истории? В эмиграции Маковский писал свои мемуары, потом переписывался с Гюнтером и получил от него следующие сведения: "Гюнтер был, случайно, свидетелем того, как Гумилёв, друживший с ним тогда, действительно грубо оскорбил Дмитриеву, защищая себя от её притязаний выйти замуж за него, Гумилёва, с которым она была в любовной связи... Она пожаловалась Максу... Остальное становится понятным..." Вот какая интересная штука получается! Оказывается, это не Гумилёв умолял Дмитриеву выйти за него замуж [как пытаются нас в этом убедить Волошин и его сторонники из современных "исследователей"], а Дмитриева хотела женить на себе Гумилёва. Вот эту правду про Дмитриеву-Черубину и стремился закамуфлировать Волошин, вызывая Гумилёва на дуэль. Ведь подобный факт мог полностью разрушить всю легенду о Черубине, которую он так старательно создавал и разыгрывал. Да и роль самого Волошина в этой истории становилась очень сомнительной. Современники, очевидно, очень хорошо знали о роли Волошина во всей этой истории. Недаром сразу же после дуэли Гумилёв-Волошин Макса почти везде перестали принимать, и он в самом начале 1910 года был вынужден навсегда покинуть Петербург и укрылся в Коктебеле. Вот основная и истинная причина крымского затворничества Волошина! Но я забежал немного вперёд. Сохранилась "Исповедь" Дмитриевой-Васильевой, которую она написала только в 1926 году. За это время женщина с такой неустойчивой психикой внушила себе совершенно фантастическое представление о событиях 1909 года, да и Волошин в их многолетней переписке и при личных свиданиях мог внушить Лиле обеляющую его [и её] версию. Вот как Лиля описывает обстоятельства, приведшие к дуэли: "Наконец Н.Ст. не выдержал, любовь ко мне уже стала переходить в ненависть. В "Аполлоне" он остановил меня и сказал: "Я прошу Вас последний раз - выходите за меня замуж"; - я сказала: "Нет!" Он побледнел - "Ну, тогда Вы узнаете меня". - Это была суббота. В понедельник ко мне пришел Гюнтер и сказал, что Н.С. на "Башне" говорил Бог знает что обо мне. Я позвала Н.С. к Лидии Павл. Брюлловой, там же был и Гюнтер. Я спросила Н.С., говорил ли он это. Он повторил мне в лицо. Я вышла из комнаты. Он уже ненавидел меня. Через два дня М.А. ударил его". Здесь всё враньё, начиная с дат и дней недели, да и Гюнтер, как мы только что видели, вспоминает совсем другое. Возражение на подобное истолкование событий поступило совсем с неожиданной стороны, от Алексея Толстого, который был секундантом Волошина на той дуэли. Вот что он пишет: "Здесь, конечно, не место рассказывать о том, чего сам Гумилёв никогда не желал делать достоянием общества. Но я знаю и утверждаю, что обвинение, брошенное ему, - в произнесении им некоторых неосторожных слов - было ложно: слов этих он не произносил и произнести не мог. Однако из гордости и презрения он молчал, не отрицая обвинения; когда же была устроена очная ставка, и он услышал на очной ставке ложь, то он из гордости и презрения подтвердил эту ложь". Совсем другая картина вырисовывается, уважаемые читатели! Так кто же спровоцировал дуэль? Получается, что сама Лиля Дмитриева. Она и раньше была не прочь приврать при необходимости, например, когда уговорила Гумилёва поехать с ней в Коктебель, а Волошину писала, что Гумилёв сам напросился на эту поездку. И когда началась мистификация с Черубиной де Габриак, Дмитриева в Петербурге опять стала преследовать Гумилёва, собираясь выйти за него замуж – ведь Макс Волошин, несмотря на его позднейшие уверения, совсем не спешил делать ей предложение. Гумилёв же резко отвергал все попытки Дмитриевой сблизиться с ним. Волошин очень много времени и сил отдавал созданию и развитию мистификации с Черубиной, и часто у него просто не хватало времени и сил, чтобы удовлетворять свою любовницу. Лиля через некоторое время, как мы видели, завела роман с Гюнтером, но и этого ей показалось мало – хотелось ещё завлечь и Гумилёва. Так как Гюнтер очень быстро догадался о её прошлом романе с Гумилёвым, то она не очень от него и скрывала свое стремление выйти замуж за Н.С. В это время Дмитриеву почти одновременно поразили удары судьбы: разоблачение тайны Черубины Кузминым и грубый отказ Гумилёва жениться на ней. Охотно верю, что отказ был сделан в резкой форме – достала уже, – и обиженная Лиля Дмитриева побежала искать утешения у Волошина. Но Волошину она несколько иначе изложила события, чем это было в действительности. Мы её версию уже знаем. А Волошин перепугался, что Гумилёв может отомстить, раскрыв истинное лицо Дмитриевой и предав огласке роль Волошина в поэтической мистификации после анализа текстов Черубины. Волошин судил о Гумилёве по себе, по-мещански, а Николай Степанович при всех своих недостатках всё-таки был рыцарем и джентльменом. О своих галантных похождениях Гумилёв не рассказывал даже близким людям. Да и личный фактор, ревность, сыграл свою роль – ведь Волошин ещё не догадался о счастливом сопернике в лице Гюнтера. Дмитриева же до конца старалась играть роль роковой женщины. Она нашептала своим любовникам, Гюнтеру и Волошину, порочившие Гумилёва слова, который якобы оскорблял саму Лилю, образ и легенду Черубины, а косвенно – и всю мистификацию Волошина, а также и его репутацию. Дмитриева вольно или невольно стравливала Волошина и Гумилёва, возможно и не подозревая, чем это обернётся. Волошин не горел желанием драться на дуэли, но решился на это после консультаций с Леманом. Странно всё это! При чём здесь Леман? Не знаю. Опять оккультизм вмешивается? Но только после встречи с Леманом Волошин решился оскорбить Гумилёва. Вот как примерно происходили события, предшествовавшие дуэли. Черубина де Габриак: другая сторона медали или, о чем не написал Макс Волошин. Часть VIII (Продолжение следует) Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма. Труды Старого Ворчуна: WWW.ABHOC.COM , на котором собраны все выпуски рассылок "Ворчалки об истории" и "Исторические анекдоты", а также Сонник по Фрейду ©Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2009 abhoc@abhoc.com |
| В избранное | ||
