| ← Июнь 2009 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
|
|---|---|---|---|---|---|---|
|
8
|
9
|
10
|
11
|
12
|
13
|
|
|
15
|
16
|
17
|
18
|
19
|
20
|
|
|
22
|
23
|
24
|
25
|
26
|
27
|
|
|
29
|
30
|
|||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.abhoc.com
Открыта:
01-02-2000
Статистика
0 за неделю
Ворчалки об истории или "Ab hoc et ab hac"
Денис Иванович Фонвизин едет в Италию. Часть VIМаркиз Гвидани предложил Фонвизину купить картину якобы кисти Гвидо Рени (1575-1642), переходившую у них из поколения к поколению, за тысячу червонцев. Фонвизин показал эту картину нескольким специалистам, которые оценили ее не более чем в пять червонцев, причем никто из них не признал кисти Рени. Денис Иванович сообщил об этой оценке маркизу Гвидани, который, вспылив, обозвал этих специалистов "скотами и невеждами". Впрочем, перед отъездом Фонвизина из Флоренции маркиз был готов уступить данную картину всего за десять червонцев: "Вот какой бездельник находится здесь между знатными! Не устыдился запросить тысячу, а уступить за десять".Но Фонвизин отказался от покупки предлагаемой картины. Только побывав в Италии, Фонвизин понял, что "немцы и французы ведут себя гораздо честнее",хотя и между ними можно найти много "бездельников", но не таких "бесстыдных" и не в таком количестве. Ведь в Италии, полагает Фонвизин, происхождение и титул не имеют никакого значения, так что "непотребные дома набиты графинями",а наворовавший себе много денег "тотчас покупает тебе титул маркиза".Фонвизин отмечает, что "банкиры здесь почти все маркизы",но это не мешает им жульничать и обманывать. В общем, обо всех жульнических проделках итальянцев можно, по мнению Фонвизина, написать целую книгу. Хоть Денис Иванович и познакомился во Флоренции с большим количеством людей, но больше всего ему досаждала скука: "Мы живем только с картинами и статуями. Боюсь, чтоб самому не превратиться в бюст. Здесь истинно от людей отвыкнешь".Фонвизин имеет в виду, что нигде в Италии нельзя достать французских газет и узнать, что происходит в мире. Не лучше здесь обстоит дело и с литературой: Вольтер, Руссо и "почти все умные авторы запрещены",так что "французская литература, можно сказать, здесь вовсе неизвестна".Еще бы, ведь во всей Италии очень мало людей, говорящих по-французски, так что и Фонвизины здесь "принуждены болтать кое-как по-итальянски". Из Флоренции Фонвизин захотел быстро проехать в Неаполь, чтобы полюбоваться бурлящим Везувием, но узнав, что вулкан успокоился, решил переменить свои планы и неспешно двинулся в сторону Рима. Фонвизины покинули Флоренцию 8 ноября после обеда, а в час ночи уже прибыли в Пизу. Денис Иванович был очень рад тому обстоятельству, что можно обойтись без представления ко двору Великого Герцога, который был в городе совершенно незаметен. Фонвизин был поражен тем, что великий некогда город пришел в полное запустение: улицы заросли травой и совсем не видно людей. Площадь, на которой стоит соборная церковь, показалась пораженному Денису Ивановичу каким-то волшебным местом: "Вообрази себе храм великолепнейший; превысокую висящую башню, которая, кажется, валится совершенно. Вообрази себе огромное здание Batisterio, где крестят младенцев, и Campo Santo, то есть галерею, прелестную своею архитектурою, где 650 мертвых тел погребены под монументами в земле, привезенной из Иерусалима рыцарями. Все это на одной площади, заросло травою, и в будни нет тут живого человека. Мы ходили тут точно так, как в обвороженном месте". В часе езды от Пизы Фонвизин обнаружил теплые бани, которые к его большому удивлению оказались чистыми и содержались в полном порядке. Объяснилось все довольно просто: герцог, будучи немцем, завел бани со всеми удобствами, а доход с них брал себе. Зато неприятно поразил Фонвизина Пизанский университет. Профессора университета совершенно не знают иностранных языков, а многие из них ничего не знали о Лейбнице. В общем, пизанская профессура ничего не знала о том, что происходит за Альпами, так что Денис Иванович с полным правом мог записать: "Бог знает, что тут делают..." В России Фонвизин слышал о Пизе много хорошего, но на месте убедился в том, что более трех дней делать в этом городе совершенно нечего – страшная скука. В Пизе Фонвизины обнаружили Семена Романовича Воронцова (1744-1832), который третий месяц оплакивал смерть своей жены и никого к себе не допускал. Несколько слов нашел Фонвизин и для пизанских театров, но это была отнюдь не похвала. Французский театр очень любит герцогиня, которая не пропускает ни одного спектакля, но кроме двора других зрителей в зале нет, так как итальянцы не знают французского языка [в отличие от русских!], и, по мнению Дениса Ивановича, "не могут иметь терпения слушать что-нибудь со вниманием".Кроме того, Фонвизин "гаже комедиантов нигде не видывал". Местная опера, наоборот, заполнена зрителями, но в зале постоянно стоит такой шум и крик, как на базарной площади. У местных дам считается хорошим тоном перекрикиваться из ложи в ложу и мешать другим слушать. Певцы и певицы есть очень хорошие, но ни руками, ни ногами не владеют и стоят столбом. В опере очень красивые декорации, но плохое освещение из-за скупости местного антрепренера. Одну оперу могут играть сорок раз подряд, так что Денис Иванович делает вывод о том, что "в Петербурге ни серьезные, ни комические итальянские оперы не хуже здешних". Из Пизы Фонвизин съездил в Лукку, но не для осмотра местных достопримечательностей, - достойных там нет, - а потому, что из этого города вышли предки Никиты Ивановича Панина, покровителя Фонвизина. Кроме того, Фонвизин с удивлением узнал, что Лука является республикой, хотя все другие окружающие ее города уже дано потеряли свою вольность. 11 ноября Фонвизины съездили в Ливорно, в котором провели два дня, и где консул дал в их честь большой званый обед. Ливорно – маленький город, и осмотр местных достопримечательностей не отнял у Фонвизиных много времени. Второй вечер Фонвизины провели в местном театре. Многолюдность Ливорно объясняется тем, что он расположен на морском берегу и имеет большую пристань. В городе всегда много иностранцев, да и сами горожане живут веселее, чем в других итальянских городах. Из Ливорно Фонвизины вернулись в Пизу, из которой выехали уже 14 ноября и в три часа ночи следующего дня прибыли в Сиену. Лег Фонвизин очень поздно, но встал ни свет ни заря, ибо очень ему хотелось осмотреть сей город. Он побывал и в соборной церкви, и в августинской, везде любуясь прекрасными картинами, посетил консисторию и затем вернулся домой, где застал уже одетую жену. Вместе с женой Фонвизин опять съездил в соборную церковь, чтобы полюбоваться фресками, сделанными по рисункам Рафаэля. Однако, отобедав, Фонвизины уже в 4 часа покинули Сиену [вот почему Фонвизин так спешил!], ехали всю ночь и завтракали уже в городке Аквапенденте, где их поразили такая грязь и мерзость, которой и в хлевах Скотинина не бывает. Пришлось Фонвизиным опять ехать весь день и всю ночь. Утром 17 ноября наши путешественники наконец прибыли в Рим, но Денис Иванович был совершенно измучен бессонницей, запахом горючей серы по дороге и холодом. Да, господа, в Италии стояли сильные морозы, а шубы наши путешественники оставили в Петербурге, так что "поутру 17/28 ноября приехали мы в Рим чуть живы". Немного придя в себя, Фонвизин записывает краткое резюме об увиденном в Италии: "...доселе неприятности и беспокойства превышают неизмеримо удовольствие. Рады мы, что Италию увидели; но можно искренно признаться, что если б мы дома могли так ее вообразить, как нашли, то, конечно бы, не поехали. Одни художества стоят внимания, прочее все на Европу не походит". Неизгладимое впечатление в Риме на Фонвизиных произвели не художественные ценности, а огромное количество нищих, больных и калек, причем, самого ужасного вида. Римские музеи и соборы очень понравились Денису Ивановичу, так что он назвал современных художников "ребятишками в сравнении с древними". Исключение Фонвизин сделал только для собора св. Петра, но и то только потому, что его возводили, подражая древним: "В сей церкви найдешь купол, подражание Ротонде; найдешь статуи и живопись во вкусе древних. Я до сего часа был в ней уже раз тридцать: не могу зрением насытиться. Кажется, не побывав в ней, чего-то недостает". Более всего в соборе св. Петра Фонвизина восхитили пропорциональность отдельных частей огромного сооружения и микроклимат церкви: "В ней есть две вещи, которые похожи на волшебство: то, что при величине безмерной ничто не кажется колоссальным, напр., по бокам поставлено по два ангела, которые кажутся росту младенческого; но, подошед ближе, удивишься, какой они величины и огромности. Все так устроено пропорционально, что действие искусства выходит из вероятности. Второе то, что летом найдешь в церкви животворную прохладу, а зимою она так тепла, как бы натоплена была. Величина ее такова, что несколько приделов по бокам, и каждый больше Успенского собора". На этом месте путевой журнал Фонвизина обрывается и возобновляется только 1 февраля 1785 года, когда наши путешественники вернулись в Рим из Неаполя. Где, кроме Неаполя, побывали Фонвизины за пропущенное время, и что они увидали, мне неведомо. Также как и почему Фонвизин не оставил никаких записей об этих поездках. Возможно, они были просто утеряны, или Денис Иванович по каким-то причинам не решился их опубликовать. Не знаю. (Продолжение следует) Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма. Внимание! На сайте WWW.ABHOC.COM теперь выпуски появляются на сутки раньше, чем выходит рассылка. Труды Старого Ворчуна: WWW.ABHOC.COM , на котором собраны все выпуски рассылок "Ворчалки об истории" и "Исторические анекдоты", а также Сонник по Фрейду ©Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2009 abhoc@abhoc.com |
| В избранное | ||
