Надежда Кнорринг была единственным ребенком в семье Ивана Федоровича Кнорринга, действительного статского советника, и Ольги Федоровны Беклешовой (этот дворянский род известен с 1619 года). Семья обладала солидным состоянием. Красивой и горячо любимой девочке дали хорошее образование и рано, может быть, слишком рано вывезли в свет, где она сразу привлекла внимание незаурядной внешностью, хорошим воспитанием и светской непринужденностью. Вскоре знатный вельможа Александр Григорьевич Нарышкин, "муж зрелых лет", предложил ей руку и сердце. Нарышкин боготворил свою молоденькую жену и был безмерно счастлив, когда у них родилась дочь Ольга. Но Надежда Нарышкина счастлива не была... Андре Моруа писал об этом периоде ее жизни: "Проведя годы юности в глуши, она почти девочкой вышла замуж за старого князя Нарышкина. Этот неравный брак превратит ее в существо неудовлетворенное и необузданное".

Но тогда Надежда Нарышкина, "сирена с зелеными глазами", блистала в высшем обществе, и ничто не предвещало перемен в жизни...

...Он был очень красив, Александр Васильевич Сухово-Кобылин; в его облике было нечто притягательное: с большими карими удлиненными глазами, высокого роста, с горделивой осанкой.

Александр Васильевич был талантливым писателем-драматургом - до сих пор не сходит с русской сцены его замечательная пьеса "Свадьба Кречинского". В свои двадцать два года он имел репутацию донжуана, "светского льва". Надежда Нарышкина и Александр Сухово-Кобылин любили друг друга.

Весной 1842 года в парижском ресторане Александр Васильевич познакомился с девушкой редкой красоты, белокурой и голубоглазой Луизой Симон-Деманш и привез ее в Москву. Их связь продолжалась восемь лет и трагически завершилась осенью 1850 года - Луиза была зверски убита. Труп ее нашли на Ходынском поле с перерезанным горлом и следами жестоких побоев.

Подозревали крепостных, недовольных грубым обращением Луизы. Но общественное мнение склонялось к версии убийства на почве ревности.

Вот что об этом писал Л.Н. Толстой, живший тогда в Москве (письмо от 7 декабря 1850 года): "Некто Кобылин содержал юную г-жу Симон, которой дал в услужение двух мужчин и одну горничную. Этот Кобылин был раньше в связи с г-жой Нарышкиной, рожденной Кнорринг, женщиной из лучшего московского общества и очень на виду. Кобылин продолжал с нею переписываться, несмотря на связь с г-жой Симон. И вот в одно прекрасное утро г-жу Симон находят убитой, верные улики показывают, что убийца - ее собственные люди. Это куда ни шло, но при аресте Кобылина полиция нашла письма Нарышкиной с упреками, что он ее бросил, и с,угрозами по адресу г-жи Симон. Таким образом, и с другими возбуждающими подозрение причинами, предполагают, что убийцы были направлены Нарышкиной".

Нарышкина знала о Симон-Деманш и, обладая "демоническим", "инфернальным" характером, была не прочь больно ранить свою соперницу. Один из современников приводил такой эпизод:

"Сухово-Кобылин безуспешно ухаживал в эту пору за одной московской аристократкой. В один из вечеров у этой аристократки был бал, на котором присутствовал Сухово-Кобылин. Проходя мимо окна, хозяйка дома увидела при свете костров, которые горели по тогдашнему обыкновению для кучеров, на противоположном тротуаре кутавшуюся в богатую шубу женщину, пристально смотревшую в окна. Женщина узнала в ней Симон-Деманш, сплетни о безумной ревности которой ходили тогда по Москве. Ей пришла в голову женская злая мысль. Она подозвала Сухово-Кобылина, сказала, что ушла сюда, в нишу окна, потому что ей жарко, отворила огромную форточку и поцеловала ничего не подозревавшего ухаживателя на глазах у несчастной Симон-Деманш.

7 ноября 1850 года Луиза, застав у Александра Васильевича Нарышкину, оскорбила ее. Вне себя от ярости Сухове-Кобылин ударил ее тяжелым подсвечником и, попав в висок, убил наповал".

Споры о виновности Сухово-Кобылина продолжаются и по сей день. Однако причастность к этой трагедии Надежды Нарышкиной несомненна. Через несколько недель после убийства, в декабре 1850 года, она уехала в Париж.

Правда, была еще одна важная причина срочного отъезда в Париж "для поправки здоровья" - Надежда Нарышкина ожидала ребенка, отцом которого был Сухове-Кобылин. В 1851 году родилась девочка, которая жила в доме своей матери под именем сироты Луизы Вебер (случайное ли совпадение имен - ведь убитую г-жу Симон тоже звали Луизой!). Кстати, под старость, когда Александра Васильевича мучило одиночество, он обратился к императору Александру III с просьбой об удочерении Луизы. Разрешение было получено. В 1889 году Луиза вышла замуж за графа Исидора Фаллетана, и от их брака родилась дочь Жанна.

Итак, у Надежды Нарышкиной были серьезные причины для быстрого отъезда из Москвы в Париж. "Однако, - писал Андре Моруа, - бежав из Москвы, она не забыла взять с собой ни свою дочь Ольгу Нарышкину, ни фамильные драгоценности"

В середине прошлого века русская аристократия, считал Андре Моруа, представляла в Париже нечто вроде тайного посольства красоты. Мария Калергис, "снежная фея", Лидия Нессельроде, двадцатилетняя невестка премьер-министра России, "дама с жемчугами" - она приобрела изумительные жемчужное ожерелье длиною около семи метров - и их подруга красавица Надежда Нарышкина собирали в своих салонах знаменитых государственных деятелей, артистов, писателей.

В Париже Надежда Нарышкина вела привычный образ жизни и пользовалась успехом в обществе. По свидетельству Евгения, Феоктистова, "она приковывала главным образом какою-то своеобразной грацией, остроумной болтовней и тою самоуверенностью и даже отвагою, которая свойственна так называемым "львицам".

Брат императора Напалеона III герцог де Морни, бывший посол в Петербурге, покровитель искусства, попал под ее обаяние. Василий Гроссман писал: "Этот виднейший государственный деятель Второй Империи был отчасти и драматургом. Первые чтения его водевилей происходили, по словам его биографа, в интимной обстановке, при закрытых дверях, у г-жи Нарышкиной, рожденной баронессы Кнорринг".

"Во время чтения, - писал биограф, - герцог просил отзывов об отдельных эпизодах у этой знатной русской дамы, отличавшейся оригинальными привычками, вечно оживленной, превращавшей ночь в день, проводившей время за книгой, курением или беседой, в полном согласии со своим веселым характером и возбужденным шаловливым умом".

Нарышкина, по словам биографа Морни, была начитанной, образованной, красивой женщиной с замечательными "ручками и ножками ребенка", весьма ценившей людей и жизнь театра.

...1852 год. В театре "Водевиль" с триумфом прошла пьеса Александра Дюма-сына "Дама с камелиями", автора забрасывали мокрыми от слез букетами, которые, по словам Теофиля Готье, женщины срывали со своей груди. Александр Дюма приобрел репутацию друга женщин, защитника простодушных молоденьких девушек от посягательств прожигателей жизни, грозного обвинителя адюльтера. Ничто не противоречило так его идеалам, как собственная личная жизнь, - он вступил в связь с замужней женщиной и увел ее от мужа. Надежде Нарышкиной было тогда двадцать шесть лет, и она находилась в расцвете красоты.

Мать Надежды, Ольга Федоровна, проживавшая в Москве, от имени своего мужа Ивана Кнорринга, российского статского советника, купила для дочери и внучки красивую виллу под Парижем, известную и сейчас как вилла Нарышкиной, и с 1853 по 1859 год "можно было видеть, как на газоне и посыпанных песком дорожках перед домом играют в мяч красивый молодой человек, красивая девочка и женщина с глазами цвета морской волны", - писал А. Моруа.

Дюма в письмах Жорж Санд с большой нежностью говорил о своей "зеленоглазой княгине Надин", о своей большой любви к "Великороссии" (Надежда) и "Малороссии" (Ольга). Он писал: "Мне доставляет удовольствие перевоспитывать это прекрасное создание, испорченное своей страной, своим воспитанием, своим окружением, своим кокетством и даже праздностью".

Дюма хотел привести личную жизнь в соответствие со своими моральными принципами и браком закрепить отношения с Надин, но развод получить было невозможно - царь требовал, чтобы браки среди аристократии были нерасторжимыми. Жизнь с "зеленоглазой сиреной" была нелегкой, но он по-прежнему восхищался "русскими дамами, которых Прометей, должно быть, сотворил из найденной им на Кавказе глыбы льда и солнечного луча, похищенного у Юпитера... женщинами, обладающими особой тонкостью и особой интуицией, которыми они обязаны своей двойственной природе - азиаток и европеянок, своему космополитическому любопытству и своей привычке к лени... эксцентрическими существами, которые говорят на всех языках... охотятся на медведей, питаются одними конфетами, смеются в лицо всякому мужчине, не умеющему подчинить их себе... самками с низким певучим голосом, суеверными и недоверчивыми, нежными и жестокими. Самобытность почвы, которая их взрастила, неизгладима, она не поддается ни анализу, ни подражанию".

Совместная жизнь Надин и Александра была непростой не только из-за несхожести их характеров. Скандальные судебные процессы Дюма-отца (в 1858 году разыгралась тяжба с его бывшим соавтором Маке), необходимость ежегодных поездок Надежды в Россию, чтобы взять денег из своих личных поместий и получить очередное разрешение на пребывание за границей (по заключению сочувствующих врачей, русский климат был "вредным для ее легких"), постоянные угрозы Александра Нарышкина отнять свою дочь Ольгу, - все это омрачало их жизнь.

В 1859 году Надежда сняла большой, из сорока четырех комнат, замок Вильруа в департаменте Сена-и-Марна, но жила с дочерью только в одной комнате, так как боялась, что Нарышкин может организовать похищение Ольги.

В 1858 году Александр Дюма закончил пьесу "Внебрачный сын", в 1860 году у него родилась внебрачная дочь - счастье, трагедия и фарс для великого моралиста. Девочке, как требовал закон о внебрачных детях, было дано тройное имя Мария-Александрина-Генриетта и прозвище Колетта. Мать девочки была записана под именем Натали Лефебюр. Долгие годы эта "малютка Лефебюр", бедная "сиротка", воспитывалась "приемными" отцом и матерью, пока не умер Александр Григорьевич Нарышкин и появилась возможность "удочерить" ребенка и узаконить отношения любовников.

В новогоднюю ночь, 31 декабря 1864 года, состоялся праздничный ужин в честь бракосочетания Александра Дюма-сына и Надежды Нарышкиной, вдовы Александра Нарышкина. Присутствовали Александр Дюма-отец и несколько друзей.

Теперь-то уж ничто, кажется, не должно было омрачать семейную жизнь супругов, но, увы, Надин вовсе не была "послушным дитя", ее "инфернальный характер" с годами не стал ангельским. Новые обязанности хозяйки дома были ей явно в тягость, и выполняла она их весьма небрежно. Вот что писала Жорж Санд, посетившая супругов Дюма в маленькой рыбачьей деревушке недалеко от Дьеппа в августе 1866 года: "Хозяйка очень любезна, но не в должной мере хозяйка. Беспорядок немыслимый! Из ряда вон выходящая неаккуратность, ставшая привычной. Для мытья служит ваза и салатница, а вода есть только тогда, когда за нею сходишь! Окна не закрываются! Собачий холод в постели..."

Супруги мечтали иметь сына, но беременность Надин завершилась выкидышем на пятом месяце. Однако желание дать миру Дюма-внука заставило Надин строго придерживаться постельного режима во время новой беременности, выполнять все предписания врачей. 3 мая 1867 года Надин разрешилась от бремени девочкой, которой дали имя Жаннина.

Весьма щекотливо было Положение старшей дочери Ольги. Она была молода, красива, но роман матери лишил ее возможности бывать при русском дворе, а ведь ее родство с царствующим домом Романовых давало право рассчитывать на блестящую партию. К счастью, и Франция была не бедна достойными женихами. В 1872 году Ольга вышла замуж за маркиза Шарля де Тьерри де Фаллетана. Кстати, и Луиза вышла замуж за отпрыска этой же фамилии - за графа Исидора де Фаллетана.

Александр Дюма гордился своими дочерьми, уделял им много внимания, с удовольствием пересказывал друзьям их шутки и остроты (Колетта впоследствии вышла замуж за Мориса Липпмана, а Жаннина стала г-жой д'0терив).

Но обстановка в семье с каждым годом становилась все более напряженной. Надин, нервная и раздражительная, постоянно провоцировала семейные скандалы, главная причина которых была ревность. Она ревновала ко всем знакомым, к артисткам театров, ко всем поклонницам своего красивого и популярного в обществе мужа. Супруги все более отдалялись друг от друга, сцены ревности возникали все чаще. В итоге врачи поставили печальный диагноз - неизлечимая душевная болезнь.

В 1891 году Надин, обезумев от ревности, покинула мужа и поселилась в доме дочери Колетты.

2 апреля 1895 года она умерла в возрасте шестидесяти восьми лет, а через несколько месяцев, 28 ноября, умер и Александр Дюма.

Источник: 100 Великих Любовниц