Дело Жанны Вебер долгое время вызывало повышенный интерес французов. Убийца детей, Жанна два раза была оправдана судом, но порочная страсть оказалась сильнее - каждый раз она снова начинала убивать. Когда же убийца была осуждена, то, не имея этой самой возможности убивать, она покончила с собой, задушив себя собственными руками. И, умирая, она, может быть, испытывала то чувство наслаждения, которое, как предполагают, являлось движущей силой ее преступлений.

Впервые это имя привлекло к себе внимание полиции еще в 1905 году. Тогда в один из апрельских дней у входа в госпиталь Бретоно в Париже появилась молодая женщина, державшая на руках едва дышавшего ребенка с посиневшим лицом. После первого поверхностного осмотра ребенка доктор Сайан нашел у него признаки перенесенного приступа острого удушья.

Женщину, которая была матерью едва выжившего мальчика, звали Чарлез Вебер, и от нее доктор услышал странную историю. Оказалось, что она проживала в Гут-д'0р, грязном, мрачном районе Парижа, где жило множество породнившихся друг с другом Веберов. В середине того злополучного дня Чарлез Вебер была в гостях у родственницы - Жанны Вебер. После обеда та попросила своих гостей пойти что-либо купить для нее, а Мориса оставить дома с ней. Пришедшая менее чем через пять минут мадам Вебер застала хрипящего, с пеной у рта и посиневшим лицом мальчика лежащим на кровати, а Жанну Вебер - сидевшей рядом и державшей руки под рубашкой ребенка на его груди. Напуганная женщина попыталась вырвать Мориса из рук родственницы, но ей это удалось сделать лишь с большим трудом.

Выслушав рассказ посетительницы, доктор Сайан решил вторично обследовать ребенка. Внимательно присмотревшись, он обнаружил на шее у него красноватый, величиной с палец, след который с боков был отчетливее, чем спереди. Этот след порождал подозрение, не душил ли кто ребенка. Мориса положили в детскую палату, и около девяти часов вечера Сайан застал его в хорошем состоянии.

Мать успокоилась, Сайан попросил рассказать ее о подробностях происшествия. Из этого рассказа он узнал, что меньше чем за четыре недели, начиная со 2 марта, в семьях Веберов умерло с признаками удушья четыре ребенка. Что удивительно, ни один из этих случаев не обошелся без присутствия рядом Жанны Вебер.

Женщина подробно описала события последнего месяца. Сначала умерли две дочери Пьера Вебера: Жоржет и Сюзанна. В обоих случаях Жанна оставалась присматривать за детьми. Первый раз - когда мать Жоржет стирала в домовой прачечной; вторая смерть пришла в семью спустя десять дней: родители были на работе, когда 11 марта умерла Сюзанна, еще не достигшая и трех лет. В обоих случаях врач констатировал смерть от судорог, не придав значения тому, что лица девочек были посиневшими, а на шейках можно было явно различить темную бороздку. Впрочем, удивляться тут особо нечему: это квартал бедняков.

Спустя две недели Жанна Вебер гостила у Леона Вебера и его жены, имевших семимесячную дочь по имени Жермен. Она снова упросила их оставить ей под присмотр девочку. Наутро, когда родители отсутствовали, Жермен стала задыхаться по неизвестной причине. Бабушка, которая жила в этом же доме, услышав крики девочки, поспешила в дом и застала ее на коленях у Жанны. Приступы прекратились за ночь, и девочка спокойно уснула. Казалось, что болезнь прошла, но 26 марта, когда Жермен снова оставили с Жанной, она умерла от приступа удушья. А руки Жанны видели под рубашкой у шеи ребенка. Жермен похоронили 27 марта, и в тот же вечер странным образом заболел сын Жанны Вебер, семилетний Марсель. Через несколько часов он неожиданно задохнулся якобы из-за последствий дифтерии.

Было понятно, что в таком месте, как Гут-д'0р, жизнь ребенка недорого стоила, но все же если все было так, как рассказала мадам Чарлез Вебер, то почему никто до сих пор не заподозрил в серии детских смертей насилие? Почему люди продолжали доверять своих детей свояченице, в руках которой те умирали? Неужто они не подозревали ее?

Эти вопросы и задал доктор Сайан мадам Чарлез Вебер, но та непонимающе посмотрела на него. Да, у них зародилось подозрение, когда умерла Жермен. Но ведь потом умер собственный сын Жанны - Марсель.

О странных обстоятельствах смерти детей Веберов доктор сообщил комиссару полиции. Час спустя после сделанного им заявления Жанна Вебер, маленькая, кругленькая женщина с невыразительными чертами лица, была арестована, и два инспектора приступили к допросу всех свидетелей смерти детей. Установленные обстоятельства гибели детей во многих отношениях казались загадочными.

В ходе этого расследования инспектор Куарэ узнал, что еще в 1902 году на руках Жанны Вебер за короткое время умерли два ребенка: Люси Александр и Марсель Пуато. Врачами и тогда были высказаны не совсем определенные предположения о причинах смерти.

Оказалось, что Жанна Вебер, кроме умершего не так давно семилетнего Марселя, имела еще двух дочерей. Эти девочки также умерли несколько лет назад. Все Веберы сочувствовали женщине, потерявшей детей, и ее настойчивые предложения посидеть с детьми они воспринимали как "неудовлетворенное чувство материнства", развившееся после этих трагических потерь.

Инспектор Бовэ сам родился в Гут-д'0р. Он знал этот мир, где царили грязь и нужда, знал, как часто смерть собирает там свой урожай, как бесчувственны населяющие его люди и как велико их невежество. Но когда он узнал, что пережили погибшие дети прежде чем умереть, то это показалось ему просто непостижимым.

Опрос свидетелей постепенно помог нарисовать в подробностях эти жуткие сцены ужасных детских смертей.

Инспекторы докладывали следователю о ходе расследования. Они установили, что не только соседи, но и родственники после смерти Сюзанны не доверяли Жанне Вебер, но когда умер ее родной сын. Марсель, недоверие и антипатия как-то рассеялись. Свидетелями смерти сына были сама Жанна Вебер и ее пьянчужка муж. Доктор Мун дважды поверхностно осматривал мальчика, хотел было сделать ему укол, но не успел, а его смерть объяснил "воспалением головного мозга". Отец утверждал, что мальчик задыхался и у него была температура.

Подозреваемая молчала, не отвечая на вопросы следователя, но тот подозревал, что она совершила нечто ужасное: убила собственного ребенка с целью усыпить подозрительность родственников и соседей, чтобы продолжать убивать и дальше.

Следствие пришло к выводу, что ни один из детей не умер естественной смертью, что все они были жертвами необузданных страстей Жанны Вебер, и лишь Морису случайно удалось избежать такой же участи.

Но как сформулировать причины, толкавшие ее на убийства? Может быть, это месть за смерть ее двух дочерей? Зависть и ненависть к счастливым матерям? Или ею двигало то удовлетворение, которое многие убийцы находят в самом акте убийства?

Доктор Леон Анри Туано взялся обследовать оставшегося в живых Мориса Вебера, а также эксгумировать и вскрыть трупы детей: Жоржет, Сюзанны, Жермен, Марселя. Следователь Лейдэ ожидал, что доктор Туано даст ему научное доказательство насильственной смерти детей путем удушения.

Суд начался 29 января 1906 года. У ворот здания суда собралась толпа матерей и отцов, которые видели в обвиняемой, получившей прозвище "убийца из Гут-д'0р", исчадие ада, пожирающее детей. Их инстинкт взывал, к мести убийце, сидевшей с тупым выражением лица на скамье подсудимых.

Но вскоре защите удастся сделать, казалось бы, невозможное: превратить Жанну Вебер в глазах суда и публики из проклятой убийцы в невинно преследуемую, потерявшую родных детей мать.

Защиту Жанны Вебер взял на себя адвокат Генри Роберт. Он был человеком, который не мог упустить случая стать участником такой сенсации. Уже через день ему удалось запутать свидетелей обвинения, в том числе и врачей, и высмеять якобы имевшиеся следы удушения.

Уже на второй день судебного разбирательства, вечером 30 января председательствующий был вынужден предложить оправдать Жанну Вебер. Услышав оправдательный приговор, подсудимая впервые проявила какие-то чувства. Она поцеловала руку адвоката и крикнула своему мужу, чтобы тот подошел. "Скажи, что ты признаешь мою невиновность!" - потребовала она.

В настроении публики, поначалу так жаждавшей справедливого мщения женщине-извергу, произошла перемена. Мужчины и женщины аплодировали и пытались вынести Жанну Вебер на руках из зала суда.

Так закончилась первая часть мастерски разыгранной адвокатом драмы.

Но это еще не конец трагедии.

Продолжение последовало немногим позже чем через год. Вечером 16 апреля 1907 года в общине Виледью департамента Индре в дверь врача Папазоглу позвонила девочка, охваченная паникой. На вопрос врача, что за причина поднимать такой шум, она ответила: "Я из Шамбри. Меня зовут Луиза Бавузэ. Мой брат Огюст очень болен. Приходите скорее".

Отец Луизы жил в маленькой лачужке со своими тремя детьми и сожительницей по имени Мулине, которая появилась в этой местности несколькими неделями раньше как бродяжка и нашла приют у Бавузэ. Расспросив девочку о болезни брата, врач дал ей для него слабительное и послал домой. Назавтра ранним утром к нему явился уже отец мальчика. Врач понял, что с ребенком случилось что-то серьезное, и поехал в Шамбри, однако было уже поздно: девятилетний Огюст умер. Рядом с постелью ребенка сидела сожительница отца, полная, круглолицая женщина.

Ребенок уже был обмыт и одет в новую рубашку, воротник которой туго облегал его шею. "Зачем это?" - спросил врач. Равнодушным, ленивым голосом женщина ответила: "Его вырвало, он был грязным".

По настоянию врача рубашку все же сняли. Сразу бросилось в глаза покраснение, отчетливо просматривавшееся вокруг всей шеи. Это вызывало подозрение, и врач отказался засвидетельствовать факт естественной смерти и сообщил о случившемся в полицию.

Доктор Шарль Одья должен был в качестве судебного медика установить причину смерти мальчика. На следующий день он прибыл в Виледью. Труп ребенка был уже в часовне на кладбище, куда Одья велел принести несколько досок и на этом импровизированном столе произвел вскрытие. Доктор прежде всего остального заметил странные метки на шее, которые могли свидетельствовать об удушении. Но линия проходила как раз по верхнему краю воротника, что немного поколебало его уверенность, ведь давление воротника после смерти может вызвать образование следа на шее, который похож на странгуляционную борозду.

Расспросив о самочувствии и здоровье ребенка в последнее время, врач узнал, что Огюст Бавузэ некоторое время болел. Это в какой-то мере развеяло сомнения относительно шрама на шее и позволило вынести заключение, что мальчик умер естественной смертью. Доктор Одья доложил свои выводы: "Смерть ребенка естественна. Она произошла, видимо, из-за судорожных явлений, вызванных раздражением мозговой оболочки, так как уже две недели мальчик жаловался на головную боль".

Во время похорон Огюста никто не заметил, что старшая его сестра, Жермен, все время стояла в стороне. Она не доверяла посторонней женщине, которая вошла в их дом и спала на постели умершей матери. В последующие дни девочка просмотрела содержимое мешка, в котором мадам Мулине хранила свои вещи, и нашла связку газетных вырезок за 1906 год о процессе по делу Жанны Вебер, где были напечатаны ее портреты. И тут Жермен поняла, что мадам Мулине не кто иная, как Жанна Вебер. Спрятав вырезки под фартук, она отправилась в Виледью, где положила их на стол инспектору жандармерии Офана и с трудом пролепетала: "Это она. Она задушила Огюста".

Следователь Белло возбудил новое дело - об убийстве Огюста Бавузэ. Он приказал доктору Одья перепроверить свое медицинское заключение, а другому врачу, патологоанатому Фредерику Брюно, произвести повторное вскрытие.

В протоколе повторного вскрытия доктор Брюно констатировал (а доктор Одья с ним согласился) наличие странгуляционной борозды шириной два с половиной сантиметра. Слабее всего она была выражена сзади. Ниже кольцевого хряща просматривались ранения, которые могли быть нанесены ногтями рук. Кожа борозды была засохшей, как пергамент. Кровоизлияния в гортани и в мышцах шеи исключали предположение Одья о давлении воротника. Сердечный мешочек был полон крови. Следы на шее ребенка свидетельствовали об удушении, возможно, с помощью носового платка, который предполагаемая преступница обвернула вокруг шеи мальчика и закрутила спереди. Это объясняло царапины в области гортани и плохо выраженную странгуляционную борозду в области затылка. Это объясняло также первоначальную ошибку в заключении относительно воротничка. Оба врача не нашли ни малейших причин естественной смерти.

Жанна Вебер-Мулине была вновь арестована и доставлена в полицейский участок в Бурже. На следующий день газеты Парижа распространили сообщение о новом аресте "убийцы из Гут-д'0р".

Это может показаться непостижимым, но и на этот раз убийце удалось избежать наказания!

Сомнения в правильности научных экспертиз сыграли, решающую роль. Массы вновь захлестнуло сочувствие к дважды невинно пострадавшей.

И тут как гром среди ясного неба 9 мая 1908 года грянули заголовки парижских газет: "Ограбление с убийством в Коммерси! Марсель Пуаро, сын трактирщика Пуаро, задушен! Жанна Вебер схвачена на месте преступления!"

В это время в больнице Коммерси профессор Паризо, его сын Жан и доктор Тьерри склонились над трупом семилетнего Марселя Пуаро. Позади них стоял следователь Ролен из Сан-Миеля.

Ровно за шестнадцать часов до этого, вечером 8 мая, в Коммерси приехал штукатур Эмиль Бушери с кругленькой, невзрачной, по-видимому любящей детей женщиной, которую он представил как свою жену. Бушери поселились в трактире Пуаро на Рю-де-ла-Паруас. Вечером Эмиль ушел на работу и намеревался вернуться домой позд-о. Его жена играла с сыном трактирщика Марселем. Когда настало время спать, она попросила Пуаро, чтобы тот позволил сыну лечь в постель с ней, так как мужа нет, а она очень боязлива.

Пуаро беззаботно согласился. Около 10 часов постоялец, живший на втором этаже, услышал крик ребенка. Он позвал Пуаро. Несколькими минутами позже они вошли в комнату мадам Бушери, и их глазам предстала ужасная картина. Марсель с посиневшим лицом, бездыханный лежал на постели. Из его рта шла кровь. Рядом с ним лежала на постели жена нового постояльца. Ее руки и рубашка были в крови. Под кроватью лежали окровавленные платки.

Через несколько минут пришел доктор Гишар, но он опоздал. Марсель был уже мертв. Отчетливо различались следы сдавливания на шее. Ребенок прикусил язык, и это вызвало кровотечение. Вымазанная в крови ребенка убийца спокойно заявила, что она не виновата и ничего о случившемся не знает. Прибывшие из Сан-Миеля жандармы нашли в ее вещах спрятанное письмо мэтра Генри Роберта. Оно было адресовано Жанне Вебер в тюрьму Бурж и датировано декабрем 1907 года. Роберт поздравлял ее со скорым освобождением. Так же тупо, как она твердила о своей невиновности, мадам Бушери призналась, что ее настоящее имя Жанна Вебер.

Когда проследили путь, который проделала Жанна Вебер с декабря 1907 года, оказалось следующее. Сначала она жила в ночлежке в Фокомболе. Затем Жорж Бонжо, президент Общества защиты детей, будучи уверенным в невиновности Жанны Вебер, из сочувствия к "невинно пострадавшей" принял ее на работу в детский дом Оргевиля в качестве няни. Потом на суде он признался, что эта якобы несправедливо преследуемая через несколько дней попыталась задушить больного ребенка. Ее тотчас уволили, но Бонжо не сообщил об этом властям только потому, что боялся поставить себя в неловкое положение.

В марте 1908 года Жанну Вебер арестовали за бродяжничество. При аресте женщина заявила, что она та самая Жанна Вебер, которая убила детей в Гут-д'0р. Когда ее доставили к префекту полиции Лепину, она отказалась от своих слов и заявила, что оговорила себя, чтобы пожить в теплом помещении.

Лепин поручил невропатологу Тулузу обследовать ее психическое состояние. Доктор Тулуз нашел ее совершенно здоровой. Так в апреле 1908 года она появилась в Бар-де-Дю, и наконец, сошлась с Эмилем Бушери.

Когда 12 мая профессора Мишель и Паризо заканчивали свою работу, сотни людей ждали их вердикта у ворот госпиталя. В совместном заключении врачи констатировали: "Смерть наступила в результате удушения при помощи носового платка, закрученного вокруг шеи и затянутого под подбородком".

Вебер исчезла в недрах сумасшедшего дома Марсевал, где однажды утром ее нашли задушенной собственными руками.

Источник: Самые опасные маньяки