Живёт в Минске парень. Так уж распорядилась судьба, что он болен церебральным параличом, прикован к постели, и его мир - это его комната, телевизор, а, главное, друзья, которые к нему приходят.
Они собираются не у постели больного, а в гостиной остроумного собеседника, веселого рассказчика и поэта... Да, не удивляйтесь, Юрий Пупышев пишет стихи и прозу.
Хочешь, я так засмеюсь,
Что этот мир задрожит.
Хочешь слезами зальюсь,
И ручеёк побежит.
Хочешь цветов принесу
Первых в осеннем лесу.
Или на этот холм.
Тебя на руках отнесу.
Прогонишь - уйду совсем.
Окликнешь - вернусь обратно.
Только ты не грусти,
А улыбайся, ладно?
"Мы сами создаём свой мир! Мы сами даём ему оценку, - говорит Юрий. - Мы сами ставим на своей жизни знаки: то ли плюс, то ли минус. С этим и живём. Здоровый человек может всю жизнь страдать, а я говорю о том, что счастлив. У меня прекрасные родители, друзья. Я их люблю, и они меня любят. Такие люди, как я, чувствуют малейшую фальшь. Им, почему-то, интересно со мной.
Когда мы вместе, я не ощущаю себя лишним, убогим, жалким. Бывает ли в моей жизни тяжело? Ещё как! Но меня из хандры и уныния вытаскивают друзья. И вообще, мы живём в самом прекрасном городе. Я это чувствую, здесь такая намоленая веками аура добра и сострадания… Мне грех жаловаться на судьбу"…
Какой же силы должен быть дух у этого человека - Юрия Пупышева? Такие как он, словно атланты, держат на своих плечах мир, чтобы человечество не сорвалось в бездну безнравственности и бездуховности.
Смотрите, кто пришел! "Ню"
ЮРИЙ ПУПЫШЕВ
Глава 1.
НО
Невесть откуда взявшийся сквозняк поднял клочком ту, туманно легкую, ажурную занавеску и она влетела в комнату, тут же оставленная карнизом, на котором висит, волнуясь, плавно опускается, задев по пути, легко - один из трёх хрустальных цветов в тёмной тяжёлой чугунной вазе. Они немного соприкоснулись от этого лёгкого движения, и тихо, мелодично зазвенели, раздвигая на мгновение темную тишину вечера. Призрачные волны этого последнего, почти живого звука плывут, исчезая постепенно, во тьме и тишине.
Занавеска окончательно повисает, лишь слегка шевелясь.
Хрустальный звон блеснул в последний раз за горизонтом тишины.
Стихи, беспокоившие ночью. Сложились вдруг:
Всё ты!
Кричали птицы с высоты,
И шелестели травы и кусты.
Всё ты!
Лица прелестного черты,
И блеск внезапной наготы,
Прервавшийся стих на полуфразе…
Всё ты!
Звенят хрустальные цветы
В чугунной вазе…
I
Звон вернулся, почему-то теряя свою исчезавшую хрустальную мелодичность по мере того, как из тьмы медленно точно и реально проступили светло-голубые обои моей комнаты. И оказался настойчивым и дребезжащим звонком телефона. Белого, сверкающего на чёрной полированной столешнице.
Господи!..
Хорошо-то как!..
И, слава Богу, что по телефону!
Хотя…
И без телефона было бы. То же самое. Только пришлось бы напрячь всю свою волю. Чтобы, даже поддавшись желанию, не впасть в грех мольбы, униженного выпрашивания.
Этого он, зависящий всецело от других, не может себе позволить.
Это не его стиль поведения!
Особенно с нею.
Тут нельзя падать, даже ниц!
Ей. Как одному из авторов его стиля, будет трудно простить падение.
Женщины вообще жестоки, как существа высшие и творящие.
А она - жестокая женщина!
Нет, нет! В жизни она доброжелательна, мила и щедра, и ему даёт, не предполагая, больше, чем другим. Её жестокость не примитивна, как и она сама. И совершенна, это совершенство всех её достоинств и добродетелей, выкованных в жестокой схватке, прежде всего с собою, со своей природой, слабостями, пороками и недостатками. Она поняла, чтобы получить желаемое и удержать, надо стать достойной своей мечты, всего того, чего желаешь. Потому, её жестокость - жестокость существа, сражающегося за свою жизнь, за всё то,
что есть в ней хорошего, за тех, кто любим и дорог, и это и есть жизнь.
А голос, лаская, погружает в тёплую эротическую ауру, звенит о том, что было бы интересно увидеть, через моё восприятие, ощущение мира, человеческих отношений. Тех же, скажем, сексуальных, которые видятся мне, находящемуся в режиме ожидания, несколько иначе, ибо ожидание заставляет творить ожидаемое. Расцвечивая его. Тем более и разнообразнее, чем дольше ожидание. Её речь, порою, слишком стремительна, отчего многое ускользает. Но мысль понятна.
II
Тяжёлая и отвратительная инвалидность. Изуродовавшая не только меня, но и мою жизнь, лишив почти всего, что нормально и легко для других. И разум, сильный и незаурядный, по-видимому, от природы и изощрённой экстремальной ситуации, застывшей навсегда.
- Как инопланетянин. Живущий поневоле, в чужом мире!
Она радостно прозвенела мне об этом. Предлагая и дольше описывать мир людей, глядя отстранённо, чужим взглядом, не стесняясь подробностей: физиологических, психологических, нелепых, смешных, странных, любых. Рассказывать как бы для тех, своих, которых, быть может, и не дождёшься. Но людям тоже можно почитать.
Откуда она знает?
Но она продолжает, прогоняя испуганное удивление, уже в ином направлении: что и мои отношения с этим, отторгающим меня миром, тоже интересные, хотя бы тем, что я готов к другим отношениям с этим миром.
Нет, конечно же, никаких извращений, но в любви, коль речь о ней, многое. Иначе эмоционально окрашено. Иные реакции на обычные вещи. Этакий "сюр" ярких вспышек, озаряющих сумрачные глубины моего мира, огромного, древнего до непонятности. И непостижимого. И ей, одной из немногих, знающих об его существовании, безумно интересно было бы его видеть. А секс, особенно первая близость, даёт очень яркую вспышку, когда уничтожается страх преодоления неизвестности…
У большинства людей это происходит достаточно рано, когда и освещать-то, порою нечего, а потому и запоминается только вспышка и преодоление. А тут, целый мир, существующий во многом наперекор законам реальности, к тому же заполненный результатом тяжёлой и непростой жизни наблюдателя - "неучастника". Это же феноменально интересно.
- Какой страх!? - Я, наконец, врываюсь в её уверенное говорение, яростно негодуя. - Нет никакого страха, ибо я за свою жизнь уже отбоялся столько, через столько порогов, другим непонятных, перешагнул, что уж тут-то точно бояться нечего! - И спокойно уже: - И перешагнул бы давно и этот порог. Конечно же, для меня высокий, но, увы, неизбежный сибаритизм, который в моём положении - непозволительная роскошь, принуждает меня не размениваться на ширпотреб, хотя бы потому, что всё в этой жизни даётся мне большим
трудом. Потому-то я позволяю себе Выбор, предпочитая лучшее, соглашаясь не обедать, но не есть что-то не по вкусу.
- И совершенно прав, - одобряет она.
- Говоря о возможной близости с женщиной, то на классную профессионалку у меня нет денег, но есть понятие "моя женщина", хорошо прочувственное и продуманное.
- Даже вот так?
- Представь себе. Более того, я знаю трёх, сочетающих далеко не ослепительную, но хорошую внешность, сильный интеллект, способный заполнить общением на равных, паузы между возможными близостями, и нечто, что легче чувствуешь, чем формируешь…
- Хорошая для тебя энергетика, - помогает она.
- Видимо. - Я соглашаюсь. - С ними мне будет всегда, и в постели, тоже хорошо и комфортно. И бояться, мне, очень хорошо теоретически подготовленному, прости уж, нечего.
- Ха-ха-ха! - Её смех сыплется серебром мне в мозг, оглушая и оглупляя.
- Гм. О-ой! Хорошо что сижу… Ой не могу! - Пережидает, пытаясь сдержаться, в дыхании ещё усмешка - Пауза. - Честное слово, сама бы тебя соблазнила, что бы посмотреть, куда денется твоя, действительно, думаю, хорошая, но т е о р е т и ч е с к а я подготовка перед лицом реальной женщины, недвусмысленно давшей понять, что сейчас немедленно, готова заняться с тобою, любовью. - Снова лёгкий смешок. - Нет! Точно бы соблазнила, если бы могла. - Уже спокойно.- Но между нами, увы, множество "Но"! - Помолчав, уже грустно,
добавила. - Конечно же, не только из-за "технической подготовки". Не только! Ты ярок. Интересен, во многом, уникален, неповторим и необычен.- Вздохнула. - Думаю, даже что теряю больше тебя, что из-за этой близости я получила бы много больше, чем ты. И мне, честное слово, жаль…
- Но ты понимаешь?!! - Я кричу, радуясь найдённому ходу.
- Понимаю. И знаю многое из того, что ты мог бы мне сказать. - Её голос спокоен. - Ты можешь меня уговорить, а потому, прошу тебя, молчи…
III
Уже вечность, а может и дольше. Стоит тихий телефон, как батискаф, в страшной глубине тишины. Мёртвой и пустой, как та суета, в которую она, красивая и сильная касатка уходит в океан, ушла после нашего разговора.
- Касатка!..
Кит-убийца, совершенно стройный и гармоничный, в своих гибких и женственных движениях, элегантный и беспощадный в своём ремесле…
Откуда эта печальная, чёрно-белая тень?
Откуда же?
Она вышла на мгновение из густой тишины и тяжёлой плотной боли. Охватившей железной скобой поясницу и стержнем вошедшей в спину, чтобы там, в глубине живота, разделить и ударить двумя тяжёлыми упругим комками между ягодиц и между ног плотной болью слежавшегося, многолетнего желания. Продолжение следует
1.ZipSites.ru Архивы сайтов на любой вкус. Вы
много времени проводите в Интернете, когда вам нужно найти ответ на
интересующий вас вопрос? Зачем? За вас уже все сделали. Заходите, и
все найдется.
Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам.
Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем
быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время
пошло.
3.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от
Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех,
кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.
