КЛАД ПОД ЛУПОЙ НУМИЗМАТА

Найденный клад является не только источником цветных металлов, и даже не только источником монет. Клад представляет, прежде всего, историческую ценность. Связь монет с местом находки, состояние и содержание клада могут рассказать о бывшем владельце, о местной власти и о жизни того периода. Только надо научиться понимать язык, на котором говорят сокровища. Этим и занимается часть нумизматики, которая изучает собственно клады.

Путь клада к рабочему столу нумизмата столь же долог, как и развитие самой нумизматической науки: от коллекционирования и систематизации монет к изучению денежного дела. Признание за кладом роли важного историко-нумизматического источника пришло лишь в конце XIX в. Тогда был поставлен вопрос о сохранении кладов, их подробном описании и публикации.

К сожалению, клады, найденные в начале XX в. или вовсе не сохранились или дошли до нас частично. Во многом это объяснялось тем, что длительное время главным объектом изучения оставалась монета. Так известный Рузский клад, исследование которого дало ключ к датировке монет Василия Темного и других современных ему князей, разошелся "по рукам" и постепенно оказался у коллекционеров. Среди них были великий князь Георгий Михайлович, графиня П.С Уварова, нумизмат И.И. Толстой, опубликовавший свою часть клада. Только часть наиболее замечательных монет была отдана в Императорский Эрмитаж. Позднее Императорская Археологическая комиссия передала в дар Историческому музею 392 экземпляра монет из этого клада, что составляло лишь незначительную его часть.

Шел поиск новых типов монет, мест их чеканки, узнавание "руки" мастера, обращалось внимание на мельчайшие детали в оформлении монетного поля ("стиль" и "фактура"). Состав клада, как самостоятельный вид источника оставался вне поля зрения исследователей. Обратив внимание на клады, публикуя их составы, нумизматы все равно интересовались систематизацией монет. Это объяснялось традицией. По уровню монетной классификации и ее обоснованности судили о нумизматике как о науке. Для обоснования систематизации привлекались письменные и вещественные памятники. Не остались в стороне и клады. Одним из первых к анализу их состава приступил Р.Р. Фасмер. Тем не менее, систематизация монет преобладала над кладоведением.

Так продолжалось до тех пор, пока исследователи не столкнулись с массовым нумизматическим материалом. Это были монеты XVI-XVII вв. До сих пор их полупрезрительно называют "чешуйками". Клады с такими монетами без особых сожалений отправлялись на переплавку. Трудно представить, сколько их исчезло за последние два столетия в тиглях денежных дворов. Эти клады и наполнявшие их монеты нумизматам были не интересны. Они во многом уступали деньгам периода феодальной раздробленности. В каждой монете того времени была заложена интрига: денга без имени князя, а если и с именем, то без отчества. Поэтому не известно какой князь - великий или удельный, где и как долго он чеканил свои монеты. В удельную пору было немало князей с одинаковыми именами и отчествами. Давали пищу для интересного исследования и изобразительные сюжеты: барс; человеческие фигуры; охотничьи сцены; всадник с соколом, мечом, копьем, в короне или с шапкой; птицы; мифические животные и многое другое. Изображение на монете зависело от творческой фантазии резчика и политической ориентации князя или города, обладавшего правом чеканки.

Раздробленная Русь стала единым государством. Сократилось число уделов, потеряли самостоятельность князья. А вместе с этим прекратилась и независимая чеканка монет. Теперь их чеканили от имени великого князя и в нескольких городах Руси. Монеты лишили прежней "удельной привлекательности". Надписи и изображения унифицировались. Денежная реформа Елены Глинской 1535 - 1538 гг. подвела окончательную черту под этим процессом. В XVI-XVII вв. денежное обращение страны заполнили копейки, денги и полушки единого веса, с характерным для каждого номинала изображением (всадник с копьем - копейка; всадник с мечом - денга; птичка - полушка). Оборотную сторону составляла надпись с титулом и именем государя. Их так и делили по царствованиям, реже - по денежным дворам и весу. Больше ничего из них извлечь не могли, и что делать с ними не знали. Этим и объясняется тот факт, что нумизматы XIX - первой трети XX вв. не заходили в своих исследованиях далее 1547 г. Так называемый "царский период" русской чеканки оставался вне поля зрения.

Именно этим единообразным и, на первый взгляд, малоинформативным "чешуйкам" суждено было поставить клад во главу угла нумизматических исследований. Сначала надо было определить последовательность выпусков монет. Раньше такие монеты датировались периодами великого княжения или царствования, которые могли быть весьма продолжительными. Иван Грозный правил страной 50 лет: 14 их них он был великим князем, остальные - царем. Естественно, монеты, отчеканенные с изображением великокняжеского титула, относились к 1533 - 1546 гг., царского - к 1547 - 1584 гг. Но и этих знаний было уже недостаточно. Последовательность чеканки монет в них помогли определить клады. Как выяснилось, поздние клады Ивана Грозного и те, что были сокрыты при его преемниках, содержали все виды монет, отчеканенные с его именем. Ранние клады, и великого княжения и царствования, содержат их меньше. Клады, сокрытые на всем протяжении царствования Ивана Грозного, выстроенные в определенной последовательности, открывают или закрывают собой обращение различных видов монет. При Иване Грозном работали сначала четыре, а потом три денежных двора. Они чеканили монету уставного оформления и веса. Однако, несмотря на реформу Елены Глинской, монеты ее сына Ивана Грозного были еще далеки от полной стандартизации: разные изображения всадников, "почерки" надписей, сочетания букв у ног коня. Ни год выпуска, ни место производства на них не указывались. Вопрос о том, какие именно монеты чеканились в Москве, а какие в Новгороде, Пскове или Твери, оставался без ответа. Решить его можно было, учитывая традиции и особенности денежных систем предшествующего периода. Во второй половине XV в. господствующее положение занимали только две - московская и новгородская. С образованием единого Русского государства их слияние было лишь делом времени. Тяжелая денга - новгородка воплотилась в копейке, чаще называемой копейной денгой, а то и по старому - "новгородкой". Более легкая денга - московка XV в. - стала новой денгой - саблиницей, вдвое меньше по весу копейки. Ее так же по старинке называли "московкой". Самая маленькая, полушка, возможно, была связана с полуденгой или новгородской четверицей. Она могла чеканиться как в Москве, так и в Новгороде.

Исследование технических данных монет Ивана Грозного позволило определить их принадлежность к тому или иному денежному двору. К технике чеканки нумизматы обращались и раньше, в начале XX вв., но никто из них не рассматривал монету как результат взаимодействия двух штемпелей. В 1950-х гг. эту работу проделал И. Г. Спасский. Сочетание лицевой и оборотной сторон, образовывало монетный тип, сохранявшийся до тех пор, пока один из штемпелей не выходил из строя и не заменялся другим. Вместе с этим менялся и тип. Так как штемпеля не изнашивались одновременно, можно проследить, как штемпель, потеряв свою пару, продолжал взаимодействовать с другим. Так выстраивалась цепочка чеканки монет, точнее, сменяющих друг друга монетных типов. В итоге была видна продукция каждого из денежных дворов Москвы, Новгорода, Пскова и Твери. Все они были государевыми, чеканили монету "на его имя". В организационно-производственном отношении денежные дворы были самостоятельными и независимыми друг от друга.

Топография кладов значительно уточнила и дополнила информацию, которую дал анализ монетных штемпелей. Нумизматы обратили внимание на то, что в клады попадала та монета, которую чеканили поблизости. Новейшие исследования показали, что при Иване Грозном копейки чеканились в Новгороде и Пскове, а денги - в Москве и Твери. По кладам выяснилось, что "разделение труда" на денежных дворах отражало существование двух основных денежных ареалов - Московско-Тверского и Псковско-Новгородского. В одном население предпочитало пользоваться денгой-московкой, а в другом - копейкой-новгородкой.

После смерти Ивана Грозного монет с его именем в кладах не стало меньше. Оставались в обращении и монеты с именами политических противников. Копейки Бориса Годунова наполняли клады времени царствования Лжедмитрия I. А монеты самозванца и еретика Гришки Отрепьева (он же царь Дмитрий Иванович на монетах) спокойно ходили по рукам в царствование Василия Шуйского, который сверг лжецаря. Эти монеты объединяли уставной вес и высокая проба серебра. Все равно, чье имя на них стояло, главное, чтобы они соответствовали стандарту. Исчезли они из обращения после Смуты, когда вес копейки был снижен. По мере того, как снижался вес, а затем и проба копеек, ценность монет Ивана Грозного все более возрастала. В кладах послесмутной поры они встречаются крайне редко.

Клады прояснили и ряд "темных" сторон удельной нумизматики. Раньше датировка удельных монет определялась годами княжений. Нумизматы выявляли центры денежного производства, соотносили группы монет по "фактуре" и "стилю" с одним из князей. При определении последовательности их чеканки в пределах одного правления, в большинстве случаев испытывали не малые трудности. Метод поштемпельных связей и взвешивание монет дал возможность выйти из замкнутого круга. Н.Д. Мец удалось выявить те группы монет, которые чеканились в самом начале правления Василия II Темного. Правильность выводов была подтверждена составом уже известного Рузского клада. В него входили монеты тех князей, годы правления которых не заходили далее 1434. Лишь двое из них перешли этот рубеж - Василий II и его дядя Юрий Галицкий. В 1434 г. Юрию удалось захватить великое княжение и чеканить в Москве свои монеты с великокняжеским титулом. Однако в кладе такие монеты отсутствовали. Это дало право исследовательнице уточнить датировку клада 1434 г.

Состав Муромского клада раскрыл тайную деятельность по порче монет еще одного соперника Василия II - Дмитрия Шемяки. Дело в том, что в годы правления Василия Темного произошло снижение веса московской денги. Тщательное взвешивание монет Муромского клада показало, что к столь негативной деятельности правительство Василия II обратилось лишь в последние годы. Денги пониженного веса стали чеканить в Москве еще раньше, когда великокняжеский стол был захвачен Дмитрием Шемякой ( 1446-1447 гг.). При нем-то и был снижен вес московской денги до галицкой нормы. В поздних кладах Василия II, известных большей частью по описаниям почти отсутствуют монеты "великого князя" Дмитрия Шемяки. Похоже, что они были запрещены и по возможности выведены из обращения - случай для того и более позднего времени весьма редкий. Это могло объясняться, с одной стороны, их порчей, а с другой -неприятным напоминанием о великом княжении "крамольного" князя.

С помощью кладов были решены и некоторые другие вопросы удельной нумизматики. Долго не могли определить какому "Василию" принадлежат монеты с "розеткой" и надписью "денга московская". На основании одного из кладов начала XVI в. их приписали Василию III. Но находка денги с "розеткой" на лицевой и "Самсоном" на оборотной стороне заставила изменить мнение. Изображение "Самсона" часто встречается на ранних монетах Василия II. По штемпельным связям монеты "Василия" с "розеткой" тяготели к однотипным монетам Ивана III и не имели ничего общего с денгами Василия III. Эти наблюдения были подтверждены двумя кладами, где при наличии этих монет, полностью отсутствовали монеты Василия III.

В настоящее время клады являются важнейшим историческим источником. Без их анализа невозможно всестороннее изучение ни одного периода денежного обращения. Датировка клада теперь служит не только для обоснования систематизации монет, но и для характеристики времени его сокрытия, а так же причин невостребованности. Топография клада может вывести на след кладовладельца, поможет представить его социальную принадлежность. Состав кладов показывает жизненный уровень населения. На основе клада можно говорить и о самом денежном производстве, об интенсивности работы денежных дворов и их организации. И это еще далеко не все. Клад - это повесть и ее нумизматика еще только учится читать.


C. Таценко
.