Вьетнамские зарисуечки

***
А может, от того это, что встречались мне люди в последнее время всё больше душевные, можно сказать, деликатные.
Ф.И. Сухов, «Белое солнце пустыни»

Служители авиакомпаний делятся на людей и мудаков. Как, впрочем, и всё остальное человечество, просто в авиакомпаниях это ярче выражено. И для того, чтобы от вторых попасть к первым, иногда приходится носиться диким козлом по чужому аэропорту, сбивая рогами на виражах зазевавшихся паксов.
Умолять стамбульского мудака, отказавшего нам в чекинге под предлогом минутного опоздания, было бесполезно. Молиться тем более - из-под защиты Христа мы вышли полдня назад, а под опеку Будды еще не добрались.
Но Аллах, как известно, карим - и вот пограничник, избегая смотреть на два увесистых чемодана, пропускает нас туда, куда можно только с ручной кладью. Вот и "рентгенолог" у рукава посадки на арабского перевозчика старательно притворяется, что не видит на своем мониторе сущностей, запрещенных Пророком к употребелению, а правилами ИКАО - к провозу в салонах самолетов.
А вот и наземный стюард, также приметивший характерные удлинённые силуэты, находит откуда-то наклейки адресации и делает то, что должен был сделать мудак за стойкой в зале отлёта - адресует чемоданы прямо на Сайгон, чтобы мне не приходилось получать их при пересадке в Бахрейне вместе с приключениями на свой афедрон. Спасибо вам, добрые люди!
Мораль: если хотите, как умные, учиться не на своих, а на чужих ошибках - приходите на посадку вовремя.
А также пользуйтесь услугами онлайн-чекинга, где это только возможно. Очень, ну очень облегчает жизнь.

***
И смерть и ад со всех сторон
А.С. Пушкин, «Полтава»

Еще в такси из аэропорта я затравленно озирался, а выйдя на улицы Сайгона, и вовсе распластался на тротуаре и напустил лужицу. Так вот он какой, чапеков ад! Страшное место, где нет ни одного дивана и дьяволы на мотоциклах гоняются за грешными собачьими душами...
Официально в этом городе 4 миллиона мотиков, мопедов, мото-велосипедов, байков, скутеров и прочих смертоубийственных двухколёсных болидов. Но это только официально, а «официально» в Азии может означать что угодно. Официально-то и Вьетнам подписал Международную Конвенцию правил движения. И официально считается, что движение в этой стране - правостороннее. Нет, положа руку на разрывающееся от ужаса сердце, в большинстве случаев так оно и есть, ведь 52-53 процента - это большинство, не правда ли?
На самом же деле здесь действует только одно-единственное правило: не въебениться со всей дури в того, кто тебя не видит. И подправило: не думать о тех, кого не видишь ты - это уже их забота как им не въебениться в тебя.
Любимый спорт, особенно молодёжи - во время поездок писать смс-ки. Школьники и студенты чаще всего решают эту задачу так: на багажнике сидит гужевая сила и крутит педали, вперёдсмотрящий/ая в седле порхает пальцами одной руки по клаве, а другой, недрогнувшей, направляет своего двухколёсного коня в гущу событий. Люди постарше справляются самостоятельно. Пока живы.
Разумеется, всё относительно, и тот жуткий хаос, который видит на вьетнамских улицах европеец, далеко не так опасен, как кажется на первый взгляд. Все транспортные средства - даже по ночам, даже в полном одиночестве - двигаются с постоянной скоростью 25-35 км/ч, что всегда позволяет объехать любое препятствие, не нарушая общего ритма.
И всё равно, глядя на сайгонское, да и на все вьетнамское движение, припоминается слышанный давным-давно эстадный скетч, рассказ провинциального деда о посещении Москвы: «...но давять всё-тки, давять. Но тихо. Потому - в Москве запрет на шум. В Москве кричать низзя! Гудеть тока на пожар. Так что, в Москве ежели и который давить не пикнеть, и которого давять - молчком. И это всё полная тишина».

***

На границе по Рио-Гранде, если вы отнимаете у человека жизнь, вы иногда отнимаете безделицу, но когда вы отнимаете у него лошадь...
О. Генри, «Гнусный обманщик»

Учиться местному вождению настоящим образом вьетнамец начинает, по-моему, еще в пренатальном статусе. И явно еще тогда достигает успехов, ведь иначе нельзя объяснить, каким образом годовалые детишки, еле держащиеся на ножках, ручонками размером в пятак уже мёртвой хваткой цепляются за руль папиного/маминого мотоцикла.
Позже, когда у него появляются младшие братики и сестрички, подросшее дитятко перекочёвывает в середину сидения, между родителями, а юное поколение встает у руля либо болтается у мамы под мышкой или за спиной. Трое на одном мотике - банальщина, четверо - зрелище более чем заурядное, пятерыми тоже в общем-то никого не удивишь.
Вообще, хотя бы в одном отношении Вьетнам очень напоминает США. Увидеть в городе местного, передвигающегося пешком, практически невозможно. От силы метров 10, только дойти до мотика. Более зажиточные граждане выезжают на мотоциклах прямо из подъездов.
На мотоцикле проходит вся жизнь вьетнамца. На нем он ест, сидит, лежит, спит читает прессу, обнимается (даже лёжа!) с любимыми, передвигается, перевозит товары, людей и капиталы, умирает и, возможно, даже рождается. Но если предпоследнее действо можно с высокой степенью достоверности предположить, то свидетелем последнего я не был и потому с уверенностью утверждать не могу.
Зато местная лёгкая промышленность, занимающаяся изготовлением бумажных вещей (главным образом, денег) для сожжения в честь предков, уже освоила бумажные мотоциклы. В дни перед местным Новым годом, когда следует почитать духов умерших, заботливые потомки воспламеняют... воскуряют... о, затепляют прямо на улице бумажные «хонды» и «ямахи», адресованные прямиком на небеса какой-нибудь прапрапрабабушке из 18-го века...
Тогда же, в праздничные дни, принято навещать родственников, а одеваться для визита надо как можно торжественнее. Зрелище, как в потоке движения с плотностью 7-8 мотоциклов на квадратный метр хрупкие вьетнамочки в юбках и платьях сидят в сёдлах по-дамски, заставляет сердце бешено колотиться.
Не от того, что вы подумали, а от беспокойства за их физическую целость и вообще судьбу.

***

- Какой вопрос? - удивился Кондратьев.
- Самый первый: «Можно я лягу?»
А. и Б. Стругацкие, «Полдень, XXІІ век»

Хомо сапиенс как таковой способен заснуть теоретически всегда и практически везде. Но вьетнамец его переплёвывает как бык овцу верблюд рыбу-брызгуна.
Вся дорога из Сайгона к дельте Меконга усеяна забегаловками, где можно освежиться холодным напитком, посетить, миль пардон, некоторые достижения цивилизации с текущей водой и, главным образом, вздремнуть.
Столы расположены между столбами под навесами, а на столбах натянуты гамаки. Путешественник ставит свою банку «фанты» на столик, сам растягивается в гамаке и предаётся. «Фанту» при этом можно не покупать, можно даже принести свою, никто слова не скажет. Так и едешь через спящее царство, высматривая свободный гамак, где можно будет притормозить и задать храпака.
В узкой центральной части Вьетнама дела обстоят точно так же, только придорожных забегаловок не так много, просто там живет гораздо меньше народу. Но количество гамаков на душу передвигающегося населения константно везде.
Официанты, особенно в туристических кабаках в глуши, по-моему, даже ходят, подпоясанные гамаками. Принес заказ, убедился в отсутствии претензий, прицепил гамак где-нибудь в тенёчке и дави себе на ухо, до следующей жруппы.
Капитаны речных судов вообще из гамаков вылезают только швартуясь или отдавая концы (во всех смыслах). Всё остальное время они покачиваются под навесом, крутя штурвал ногой.
В отсутствие гамака для сна используется седло верного коня. Голова с подложенным под нее шлемом почиет на багажнике, ноги закидываются через руль. Обувь при этом снимается и аккуратно ставится между колёс, дабы не пропала. Нет, воровать никто не станет, но шустрые уборщики могут смести.
В лавчонках, расположенных в каждом втором строении, отдыхающая смена может устроиться на полотенце прямо за стойкой. Наличие спящих угадывается по неестественным изгибам спины дежурного продавца.
Ну и дабы не терять времени даром, многие (преимущественно из старшего поколения) ходят прямо в пижамах. А что, очень удобно, не теряется ни минуты на отход в объятия Морфея.
Короче, там, где изнеженному европейцу нужны постель, закрытое пространство, прохлада, ночники и прочие вытребеньки, вьетнамец ищет только одно - тень.

***

Сами предложат и сами всё дадут!
М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Многие едут во Вьетнам, предварительно настроясь на непреодолимый языковой барьер. Язык тут, действительно, ого-го! Мало того, что слова совершенно непонятные, так еще очень многое зависит от интонации. Вот вроде бы банальнейшее слово «фо», а употреблять его следует с осторожностью. А то чего доброго получите раскрашенную ночную фею вместо вожделенной тарелки супа. Или еще хуже, в борделе, куда вы пришли с совершенно определенной целью, вам вдруг принесут огнедышащую миску наваристого бульона с макаронами.
Но вьетнамец не унывает и с основанием рассчитывает на универсальный язык торговли и жестов, вкупе с парой десятков числительных, заученных на нескольких языках. При этом клиентов, как правило, не ждут. На них охотятся.
Мощностей Интернета не хватит для описания всего, что тут предлагается с разносных лотков прямо на улицах. Каких только странностей вам не попробуют всучить, просто проходя мимо. Если захотите, можно выйти нагишом на тротуар, сжимая деньги в руке и стать как вкопанный. Ровно через пять минут (15, если будете торговаться) вы будете одеты и обуты в шелка и бархат «от кутюр», на глазах у вас будут очки от Армани или Прада, золотые браслеты на руках, жемчуга на шее, в животе будет булькать что угодно и услужливый разносчик уже повяжет вам гамак для послеполуденного отдыха, а под ним расставит новенькие чемоданы со всеми вашими приобретениями. Все за какой-нибудь жалкий полтинник зелени.
Короче, пусть вас не волнует этих языковых барьеров. Просто найдите приятное местечко, устройтесь там со всеми удобствами и запаситесь терпением. Рано или поздно мимо обязательно пронесут (и настоятельно предложат!) всё, что вам было нужно.
В идеале, наверное, даже труп врага.

***

- Вот странность! - заметил Портос, изумленно глядя на друзей. - Оказывается, я знаю английский язык! Я понимаю всё, что вы говорите.
- Это потому, мой дорогой, что мы говорим по-испански, - сказал ему Атос со своим обычным хладнокровием.
А. Дюма, «Двадцать лет спустя»

Город Нячанг, бывшая захолустная рыбацкая деревушка, а ныне трудящийся отельного фронта, говорит по-русски. Ну как говорит. Числительными оперируют все, немало народу заучило от десятка до сотни русских слов, правда, о возможности эти слова сочетать догадываются немногие.
Даже те, кто владеет русским в достаточной степени, могут только вести, а не поддерживать беседу. То есть пока она идет по руслу, очерченному ими, все хорошо. Но стоит немного уклониться в сторону или поторопиться, как вьетнамец теряет нить разговора.
Вьетнамец-агент (ВА), почти без акцента: Так вам нужна квартира?
Я: Да, небольшая, одной комнаты хватит, только я бы попро...
ВА: Сколько комнат вам нужно?
Я: Ну я же сказал, одной достаточно. Но чтобы была еще кухня или...
ВА: А кухня вас не интересует?
Я: Интересует, конечно. В общем, так - спальня, кухня или кухонный бокс с конфоркой, холодильник непременно, пара стульев...
ВА: Печка на кухне нужна? Или холодильник?
Я, устало: Да-да, все нужно. И по возможности где-то в пределах 200-300 долларов.
ВА: А сколько вы согласны за это платить?
Ну и так далее...
Кому-то может показаться странным, что английский здесь в загоне. Но такого количества русских в одном месте я до сих пор даже в Москве не наблюдал. Даже мои вечные попытки истязать голосовые связки местным наречием в надежде чему-нибудь научиться, разбиваются о незыблемые взгляды местных - раз белый, (хотя какой из меня к чёрту белый?), значит, русский. И говорить с ним надо на соответствующем языке.
- Ябао ньеу? - спрашиваю в магазине у продавщицы-вьетнамки.
- Сисясьфя! - ответствует та, ставя невозможное для нормального человека ударение на мягкий знак.
- Хам хю, I don’t understand. How much, ябао ньеу?
- Сисясь! Фя!
- Тридцать пять - пробует положить конец инквизиции русский турист (РТ), стоящий за мной. Поворачиваюсь к нему. Моя дурацкая улыбка выражает благодарность за попытку помощи, а идиотский взгляд - полное непонимание чего он там говорит.
Продавщица вздыхает и, косясь на меня, вполголоса уведомляет РТ:
- Онь не руски...
- А-а, - тянет РТ. - Ну, ничего не поделаешь, бывает. - Хлопает меня по плечу и склонившись к кассе, доверительно сообщает продавщице:
- Трудно тебе с нерусскими, да...

***

...какие там миазмы и сколько их... Заглянешь в бочку - так они кишмя кишат. Так и ползают по солонине. А уж насчет бахтериев - так и шмыгают под ногами, рыжие, хвостатые...
В.А. Гиляровский, “Москва и москвичи”

Живность во Вьетнаме бывает двух видов: естественно и искусственно консервированная.
Вторая встречается преимущественно в магазинах или на уличных лотках общепита. Первая покамест ходит на своих двоих/четверых или обитает в водоемах.
Противу распространенного мнения, что вьетнамцы едят собак, их довольно много - как на воле, так и на поводках. Как и во всем мире, собачники встречаются в парках, гуляют вместе, обмениваются мыслями о своих четвероногих питомцах. Правда, когда какая-нибудь юная дама восторженно всплескивает руками, глядя на чужого пса, почему-то всегда кажется, что она восклицает: «Ах, какая у вас вкусная собачка!»
Вот с кошками определенный напряг. Пока что удалось насчитать пять штук. А крыс ощутимо больше. На порядок, если не выше. Но и они, будучи воспитанными азиатскими зверями, к людям не пристают. Ходят себе тихонько и подальше от двуногих, явно памятуя, что переход в состояние искусственной консервации отнимает буквально секунды.
Хотя мне лично не ясно, у кого это рука поднимается на таких симпатичных животных. Вьетнамская крыса - мелкая, темного окраса, даже хвост у них не имеет отталкивающего голого вида европейских собратьев. Глазенки умные, походка скромная, шерстка шелковистая, вообще, одно загляденье. В отличие от тараканов.
Таким образом местная пищевая цепочка имеет вид вертикали. Подавляющая масса вьетнамцев питается на улице, ничтоже сумняшеся швыряя на землю обсосанные косточки, выдавленные лимоны, шкурки бананов и т.д. Там их подбирают тараканы и крысы, составляющие конкуренцию муниципальным уборщикам. Тараканов, в свой черёд, подбирают голуби. А в сами тарелки с дивной избирательностью валится всякая всячина с деревьев.
В мой рис, например, как-то приземлился геккон, не выпуская изо рта какое-то полупрозрачное насекомое. Но не успел я порадоваться привалившей бесплатно жратве, как геккон свалил из тарелки, задержавшись на столе только чтобы прожевать собственную добычу.
И издевательски махнул хвостом напоследок - мол, всяким понаехавшим халявного белка не полагается...

***

Купи петуха!
Старый анекдот

У входа в Пагоду Нефритового Императора я попал в лапы служителя Будды. Был это дедок, подвергшийся вероломному нападению свирепой бороды.
Но по всей видимости сил удержать всю территорию у агрессора не хватило. Так что отдельные гарнизоны плотно засели клочками в укреплённых районах (главным образом в районе носа и щёчных равнин), оставив прочий ландшафт на милость герильи.
В ультимативной форме дед потребовал купить у него воробья, черепаху или рыбку. Ничего не соображая, я приценился было к черепахам. Дедуля бодро выхватил из корыта самую крупную и положил на весы. Я содрогнулся и замахал руками.
Уразумев, наконец, что мне принципы не позволяют лишать жизни живое существо, тем более на территории буддийского храма, дед зашелся хохотом (ощетинившиеся оружием бородатое воинство в процессе не участвовало) и пояснил, что зверя надо купить и посвятить Будде, то есть, выпустить на волю.
Я выбрал даровать свободу рыбке, чувствовавшей себя явно не в своей тарелке в целлофановом пакетике граммов на 50. Уплатил полдоллара и, зайдя на во двор пагоды, выпустил ее в прудик, где резвились её товарки. На ближайшем деревце сох сачок и это явственно свидетельствовало о том, что завтра рыбке снова предстоит валяться на прилавке у входа.
Черепаховый пруд обнаружился у выхода из пагоды. Там плавало, наверное, с полторы сотни черепах. Панцири некоторых из них были надписаны, явно в попытке воспрепятствовать повторной продаже однажды оплаченного животного.
Я побрел дальше, гоня из головы настойчивое видение внуков оккупированного бородой старца, которые по ночам трут черепах мочалками...

***

- ...о башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях...
Л. Кэрролл, «Алиса в Зазеркалье»

В принципе вьетнамцев причисляют к палочкоедам. Но и палкоедение тут свое, не такое, как в прочей Азии. Палочками достают макароны из супа. Или макают кусок в какой-нибудь соус. Либо перекладывают что-то с общей тарелки в свою. Далее их используют только как подпорку для загребания риса ложкой. Ложку держат в левой руке.
Все это относится к людям старше 30 лет. У молодых в левой руке смартфон.
***
Двигаясь по вьетнамским улицам, поражаешься отсутствию дверей в европейском понимании этого слова. Вместо дверей повсюду жалюзи.
Причина в том, что Вьетнам начинал и продолжает строиться не с уюта, а с бизнеса. Любое жильё когда-то было просто лавчонкой, где хозяева ковали чего-то железного (варили чего-то съедобного, шили чего-то суконного, стригли чего-то волосатого). Там и жили.
Да и теперь продолжают жить. Несмотря на то, что уже есть и вторые, а то и третьи этажи, жизнь все равно сосредоточена на уровне улицы. И люди там сидят от темна до темна. Иначе нельзя, клиента упустишь!
***
Молодёжь вовсю (и повсюду) сражается в карты. Насколько я смог заметить, это какая-то местная разновидность подкидного дурака. Талия явно стоит копейки, потому что карты наряду с окурками составляют немалую долю уличного мусора. Выкидывают ли колоду выигравшие (на счастье) или проигравшие (со злости) установить не удалось.
***
Уму непостижимо, на чем только не ухитряется вьетнамец заколачивать свой донг насущный. Рядом с моим жильём есть ресторанчик. За неделю до местного Нового года (31 января) он закрылся и не работал недели две. Тем не менее, каждый день две-три женщины перемывали в нем без преувеличения горы посуды.
А ларчик просто открывался. Праздник для вьетнамца - это повод собраться всей семьей у патриарха клана. А это - несколько десятков гостей. Если к тебе не приезжает минимум полсотни наследников, нефиг в патриархи соваться.
Естественно, даже самый богатый человек не станет держать в доме 500-600 тарелок, мисок, плошек и прочего. Он их просто арендует в ближайшем кабаке. Платит десяток баксов найма и снимает с супруги весь головняк - посуда привозится чистой, а сдается обратно грязной. И все при деле.
***
Магазин свадебных платьев - обязательная часть урбанизированного пейзажа. Там, где рядком стоит хотя бы пять строений, шестым непременно окажется магазин „Все для невесты”.
В городах это не так критично. Можно гулять хоть полчаса и ни разу не наткнуться на кружева, фату и флёрдоранж.
***
Самые рослые (минимум 160 см) и тяжеловесные (не менее 50 кг) идут в охранники. Забота у них простая - находить на тротуаре место для байков посетителей соседних заведений и следить, чтобы их не спёрли.
Высоко ценятся охранниками остатки упаковочных ящиков. Картонками днём прикрывают сиденья мотоциклов, чтобы те не расплавились на солнце, а хозяину не пришлось бы ехать прямо из кафе в ожоговое отделение.