- Слышь Серёга, ты только не забудь - впиши в паспорт движок. Номер -то тот же, но для твоего Гетца это всё равно, что танковый мотор на блоху поставить, - наставлял дядя Миша Серёгу, - унесёт, а менты просекут и на меня выйдут, - а я уже старый для скачек. Усёк? - Серёга сделал кожаную мебель для всей квартиры дядь Миши, за что тот бартером, используя свой опыт и секреты, сотворил чудо с корейским убожеством, что досталось Серёге по дешёвке. Так как Хундай мебельщика был почти «убит» предыдущим хозяином иномарки. Вообще, Гетц - это машина для бедных сделанная богатыми. Жрёт много - одиннадцать литров на сотку километров, весит мало, а размером чуть больше «Запорожца» советских времён. Однако репатрианту не до зубов и кулачков газораспределительного механизма, хоть что-то под задницу. Ведь машина не роскошь... а семье без машины - ну никак. Вот и взял на свою голову. Цены бешенные, ссуда вытягивает все доходы, детей учить надо. Где бабки взять дядь Мише для гарнитура - собьёшь все пальцы на ремонте. А где найти гроши на нормальную машину Серёге? Но два русских мастера нашли друг друга. И каждый сделал своё волшебство так необходимое для нового знакомца. В итоге, квартира дяди Миши сверкала роскошной королевской мебелью, такой, что и у не каждого президента или миллионера увидишь. А у Серёжки под железом корпуса обычного, невзрачного и занюханного Гетца «билось сердце калированного мустанга». Усиленная подвеска вела себя жестковато, но дополнительные амортизаторы, снятые на свалке за копейки с расфаршированного Феррари и Порше гасили редкие неровности дорожного покрытия, что попадались на пути усовершенствованного южнокорейца.
- И это! Ещё! - напутствовал дядь Миш своё чудо-изделие, - ты на газ очень осторожно нажимай, нежно, ласково и аккуратно, как будто девку в первый раз за грудь трогаешь или гадюку ногой проверяешь - живая она или нет. С трепетом! А то, сам понимаешь, движок с ведущими вперёд улетит, а задние колёса с багажником на дороге останутся...
Серега ездил осторожно. Движок работал нормально. И даже, как ни странно, был на трассе экономнее вдвое, не переделанного. Зато объём стандартного бензинового стада под капотом Гетца дядя Миша сумел увеличить почти в два раза. Расточил цилиндры и головку блока, поставил новые внутренности, заменил и увеличил прокладки, усилил соединения. Много чего сделал чародей автосервиса. Движок, из стандартного корейского, на один литр и четыреста кубиков, превратился в двухсполовинной литровый турбоагрегат! Вот только не успел новый хозяин в паспорт записать объём нового усовершенствования. Но и Серёга отплатил мастеру железных коней сторицей. Мебель блистала на зависть соседям, родне и знакомым. А особенно любил ею дядя Миша похвастать перед заносчивыми коренными пейсатыми, у которых от зависти лицо кукожилось старой змеиной кожей при виде красоты и великолепия царившего в квартире репатрианта даже толком не знающего язык страны пребывания.
От Ришона до его промзоны четыре нормальных светофора. Пятый это поворот на Лишански - улица такая. Итого километров пять не больше. По ней до Холона совсем чуть, если на зелёную волну попасть. А за первым возле пожарки рамзором* затаился в два часа ночи полицейский патруль на форсированном мерседесе, с компьютером, мигалками и парой полицейских в нём. И прибор у них немецкий навороченный, чтоб ловить наглых тех, кто посмеет превысить разрешённую скорость в шестьдесят километров в час, хоть на километр. Тут тебе и фото, и видео и радар, и чип интеловский - всё в одном. Только успевай штрафы да никудоты* выписывать, да эвакуатор вызывать, чтоб машинку на штраф площадку увезти с места нарушения. Да. В общем: засада полная, капкан и ловушка с сыром для мыши. А вместо сыра: тишь, пустота и освещённая улица имени первого и последнего одноглазого генерала израильской армии, ведущая прямиком к скоростному хайвэю. Хорошая трасса. Асфальт не рвется от перепада температуры в шес тьдесят градусов, как в России, последняя технология германской технической мысли, уложенная на песок, сверкает днём на солнце наждачными вкраплениями. Едь - не хочу. Особенно, если сотку Гетц за четыре секунды с места берёт в разгон. А Мерс: навороченный, тяжёлый и вылизанный - за восемь. Это они потом посчитали, вместе.
А пока. Один из полисменов капитан - руси. А второй, младший, тоже из наших, но по-русски уже не рубит хорошо, но всё понимает - родители не дали забыть отпрыску язык далёкой Родины и Отчизны.
А у дяди Саши в тот день заболела дочка. Вирус гриппа с прошлого года мутировал, старые лекарства не брали нового возбудителя болезни, и маленькой девочке стало очень плохо.
- Начальник, отпускай у дочки температура под сорок - надо срочно в больницу! - шеф был относительно нормальный, русских уважал. Дядю Сашу за высочайший профессионализм обойщика мебели обожал, но зарплату, гад, зажимал, как обычный жадный еврей денежного назначения. Ну, сволочь местная, полумарроканская. Ну, наши знают - живолглот без совести, нормальных рук и образования, но ушлый паскуда. Однако знал - дядя Серёжа отработает вдвое. За дочуньку - костьми ляжет. Но поинтересовался хитросделанный - свой же производственный план ночной смены ближе к телу.
- А что не скорой помощью? - намекнул на потери от отсутствия мастера и предложил свою версию действий рачительный Рафи. Дядь Серёжа так глянул на угодливую рожицу хозяина, что тот понял - лучше уступить. Потом всё равно отработает. Да и за ночные часы не надо сто пятьдесят процентов платить - чистая экономия.
- А успеешь? - усомнился, отступая, он, - На твоём-то «Хундай Гетце»? - на что Серёга только снисходительно усмехнулся.
- А я попробую, - ну, и попробовал. Ночь, пустая трасса по Моше Даян до Лишански, а дальше - скоростной Аялон, до Вольфсон-больницы. Только упрежь, надо дочку забрать из Холона. Пять светофоров до поворота и шестой на трассу. Зелёная волна рассчитана хитрым компьютером, так, что если хочешь проскочить, то ехать надо не ниже девяносто километров в час между трехцветными вертикальными глазами на каждом перекрёстке. А в городе больше шестидесяти кэмэ в час ездить запрещено. Вот и решай папа, что тебе дороже: здоровье дочери или права водительские, вместе с машиной, а заодно и возможность получения срока до шести месяцев в тюрьме, если, не дай бог, последствия тяжёлые будут. Но ночь темна. Город спит после трудового дня в неге предутренней тьмы, а дочка у Серёги одна, пока. Прикинул Серый все да и нет. Риск есть, но оправдан он для мужика на двести процентов. И вжал мастер мебельных дел педаль регулирующую подачу топлива в полик, медленно, нежно и без фанатизма, но основате льно и без права повернуть назад. Ему ж ещё на работу надо было успеть вернуться к утру, чтоб закрыть рабочий день в мастерской у алчного Рафика. Прикинул Серый верно. Если разогнаться от первого к последнему, то, как раз попадёт на волну. Вот только полисмены в план как-то не вписывались, а судьба их уже припрятала за невзрачным щитом, и стояли они с открытым багажником - чтоб сигналки на крыше мерса издалека на освещённой трассе не видно было мчащемуся лихачу. А сверху, над крышкой багажника - радар. Сиди господин полицейский в кабине кондиционированной, кури, басни плети напарнику и жди, когда засверкает всеми красками плоский экран встроенного в эмвэдэшную сеть компьютера, и завопит динамик, и замигает тревожная лампочка, сообщая о совершении проступка на дороге. Останется только выйти, одеть фуражку, махнуть ручкой и справедливо положить права любителя скоростной езды на суровый алтарь справедливости и закона. Да.
- Серый, сколько ж ты ехал? - спросил я мебельщика, когда он добрался до этой части истории. Ну, не выдержал я напряга.
- Да ты знаешь Марк, мне не до спидометра было! Дочку бы успеть в больничку довезти. Кстати и его мне дядь Миш заменил. Поставил спортивный, индивидуальной сборки что-ли, на четыреста кэмэ по циферблату. Ну, я так думаю, что не меньше двухсот девяносто было. Я им это так и сказал, когда они меня на красном свете светофора смогли догнать. Я ж все пять трёхглазых пролетел за секунды, а последний не успел - красный зажёгся. Ну, я и дал по тормозам, как положено дисциплинированному водителю. Стою, ждю, а сзади сверкает синим и красным, воет сирена и орёт громкоговоритель.
- Водитель «Хундай- Гетц»! Немедленно принять вправо и остановиться! - грохот, шум, татаррам на километры в тишине ближневосточной ночи.
- Опупели наши менты немного, я и так стою! Куда стоячее? Вправо некуда. И так в правой полосе жду - направо ж свертать - а куда? На пешеходную дорожку через бордюр? Объехали они меня на красный свет. Сами правила нарушили. Закрыли дорогу своим Мерсером. Осторожно вышли. Фуры на бошки одели. А как же - если не наденут, то имею полное юридическое право начхать на них и двигать своим курсом, так как форму одежды нарушили. А значит, может и ряженные полисмены, а не настоящие. Подстраховались ребятки. Очень им любопытно, кто их уделал, как стоячих. Они же даже понять ничего не успели. Вжик, пронеслось что-то мимо, с фарами, по дороге. А что? Может и не я вовсе. А кроме меня и нет никого. И задние фонари то они в погоне видали. Мои фонари. Вот они. Но не может эта консервная южнокорейская банка на колёсах обойти форсированный трёхлитровый элитный германский турбомотор! Не может! Ёптыть! А оно вот - есть. Стоит, тихо бурчит на холостом ходу поршнями. И от этого противореч ия в мозгах у служивых сильно бурлит серое вещество. Молодой коп руку на открытой кобуре держит, ладонью на рукоятке «чезеты семьдесят пятой». Капитан присматривается сквозь лобовое стекло к моей физиономии. Однако сбоку подходит, молодой страхует, и явно снимают ситуацию на видео для полного счастья и фактических доказательств моей вины, если что.
Разобрав точно марку машины, молодой даже оглянулся вокруг. Не, инопланетян нет. Тарелки в небе отсутствуют. Самолёты тоже. Вертолёты не летают. - Кос има шело! (Твою мать!), - в итоге подумал на иврите по-русски, справедливо удивляясь, он.
- Добрый день! - ошарашено поприветствовал Серёгу капитан дорожной полиции, подойдя к открытому водительскому окошку. Быстро осмотрел внутренности машины. Ничего подозрительного не обнаружил. Реактивный поддув, размером с транспортный Геркулес и лопатки сопла истребителя не просматривались! Ступы, метлы и помела не было и в помине. Мужик-водитель: обычный оле ходаш, морда русская, скуластая, рябая чуть, стрижка короткая. Руки мастеровые, рабочие, загорелые до плеч от постоянного ношения футболки с коротким рукавами на жарком восточном солнышке. Оружия нет. Наркотой не тянет. Алкашный выхлоп отсутствует. Только озабочен руси чем-то и глаза красные от недосыпа. Во ребус! Вот загадка! Попробуй, угадай-ка.
- Доброй и вам ночи, парни, - в тон, но по-русски ответил Серёга и грустно вздохнул, что не укрылось от внимательного взгляда и слуха офицера.
- Прошу предъявить права и документы на машину! - разговор неожиданно перешёл на великий и могучий. Услыхав родную речь, хоть и с акцентом, из уст представителя порядка у Серого затрепетал лучик надежды, где-то в глубине души. Мастер передал книжицы и картисы в окошко, а капитан отдал их сержанту для пробивки по базам данных. Пока тот этим занимался, кэп спросил Серого.
- Вы знаете, с какой вы скоростью ехали по дороге? - брови офицера поднялись вверх в любопытстве ожидания ответа.
- Не, не знаю, - честно ответил Серый, - мне не до спидометра сейчас было.
- А сами? Как думаете? Сколько? Если мы гнались за вами со скоростью двести пятьдесят и догнали только потому, что вы остановились на красный сигнал светофора?! - врать было бесполезно.
- Ну, двести семьдесят наверно, - уменьшил на пару десятков кэмэ в час мебельщик.
- У вас всё в порядке? - в распечатке поданной сержантом, значилось, что за три года вождения у отловленного нарушителя не было ни одного, даже самого мельчайшего нарушения правил.
- Дочка у меня заболела, температура под сорок, надо срочно в больницу, вот я и лечу в Холон, А потом в Вольфсон, - сдался Серый капитану, а слёзы сами влагой забили нижние ресницы и уголки глаз. Дернулся кадык, проглатывая спазм нежности. Скрипнули зубы - давили слабость не достойную мужика, но почётную своей трогательностью заботы о дочке. Дрогнуло сердце у капитана. Понял он - рискует осторожно не за глупость, а по необходимости земеля. И жизнь у него ох не сахарная, но гордый мужик, может помощь и не принять. Сдуру - и дочкой пожертвует.
- А что скорая?
- Да все машины на вызовах, а поликлиника закрылась. Мне б её в приёмный покой и а там забирай в участок. Я ж понимаю - нарушил. Знал, на что шёл.
- Погоди, тебе на какую улицу в Холон? - начал уточнять капитан.
- Гистадрут, - ответил, оживая, и не веря своим ушам Серый.
В ту ночь редкие прохожие, пересекающие по мосту улицы Йосеф Таль скоростной Аялон из Бат Яма в Холон, смогли бы увидеть странную картину. На пустую трассу вылетал с поворота от улицы Эйлат, сверкая, мигая и воя сиреной мощный полицейский Мерседес. А за ним нисколько не отставая, а заметно догоняя и как бы пытаясь подтолкнуть солидную европейскую машину, рвался вперёд маленький, как воробей против орла, но проворный как мустанг - Хундай - Гетс. Машины пулей выскочили на трассу, взвизгнули резиной, и растворились вдалеке габаритными огнями, стремительно уменьшаясь в размерах в сторону поворотного круга у больницы Вольфсон. Охранник железнодорожной станции Холон - Бат Ям, что вышел курнуть на улицу и лицезрел искромётную прыть ночной гонки, так и остался стоять с открытым ртом и дымящейся у сандалет выроненной сигаретой.

Когда дочку увезли за ширму, взяли анализы, проверили температуру, поставили диагноз, капельницу и дали лекарства, то она заснула, впервые за двое суток. Мама прикорнула рядом сморенная бессонницей и хлопотами. Надо было отдавать долг капитану.
- Ну, что, командир, поехали в участок? Сдаваться? - спросил Серёга, тяжело вздыхая в сожалении от обещанной им самим предстоящей расплаты за своё вынужденное ночное ралли Ришон - Холон - Аялон - Вольфсон. Капитан неожиданно засмущался, сержант заинтересованно приблизился и кивнул, одобряя действия начальника, коллеги, товарища и однополчанина по алие*.
- Ты это, ты того, слышь, ты нам телефончик дяди Миши дай? А? - попросил, краснея и почему-то волнуясь, офицер. Теперь брови Серёжки взлетели вверх. Ситуация менялась в лучшую сторону.
- Дак четыре утра почти, - начал брать ситуацию под контроль и в свои руки мебельщик.
- Мы это, мы не просто так, мы заплатим, сколько скажет. Ты только рекомендацию дай? - дядя Миша матерился долго. Но когда наши полицейские объяснили, что расходы берут на себя. Рассказали детали знакомства с Серёгой, то мастер сменил гнев на милость. С тех пор от этой пары израильских ментов ещё никто никогда не смог удрать, даже кортеж премьера обогнали по пустынной дороге на Эйлат, при перехвате дерзкого лихача, бравые руси. А премьеры, они на абы чём не ездиют. Дочка у Серёги растёт. Скоро в армию. Дядь Миша отбивается от элитных клиентов. Серега пашет как вол, надо ж дочуне на учебу деньжат наскрести после окончания службы в армии. А Серый на Хундай-Гетс правила не нарушает. Движок вписан в паспорт машины на законных основаниях, и автомобиль легко проходит ежегодный тест. Вот только свою тайну усовершенствования мотора дядь Миш никому так и не рассказал. А интересно, правда, как же он его туда всобачил в этот корейский тазик на колёсах?
Написано по реальным событиям со слов очевидца и главного героя. Хотите - верьте, хотите - нет.