ПМ и отпуск
I

«Хотите верьте, хотите - нет, - как говорил Е.Леонов в фильме «Полосатый рейс», - но дело было так...»
В году, если не ошибаюсь, 1977, где-то незадолго до зимнего отпуска, в одном из прославленных высших военных училищ не менее тогда ещё прославленных Вооружённых Сил Советского Союза произошло ЧП - чрезвычайное происшествие, выразившееся в пропаже, как нельзя более боевого, 9-мм пистолета Макарова (ПМ). Пропал он из сейфа, находившегося в комнате дежурного по училищу, где хранилось личное оружие всех служивших там офицеров. И случилось это по иронии судьбы именно в тот день, когда дежурным по училищу был никто иной, как начальник службы ракетно-артиллерийского вооружения (РАВ), в силу своих должностных обязанностей, отвечавший, в том числе, и за сохранность всего оружия и боеприпасов того военно-учебного заведения.
Начальник службы РАВ сдавал дежурство. Принимающий майор, стоя у открытого двустворчатого металлического шкафа, внимательно пересчитывал находившиеся там табельные ПээМы, для верности тыкая пальцем в каждый посчитанный пистолет.
- Наверное, один пропустил, - подумал майор, сверив фактическое наличие оружия в сейфе с описью и решил посчитать его с обратной стороны. Количество пистолетов не увеличилось. Будучи преподавателем точной технической дисциплины, он решил посчитать третий раз, уже по вертикали, чтобы уж наверняка вычислить погрешность в своих действиях. Погрешность не изменилась: так и осталась составлять минус один ПМ. Сомнения в недостаче совсем пропали, когда, приглядевшись внимательно, майор обнаружил в одной из пустующих ячеек сиротливо торчащий магазин.
- Иван Петрович, одного пистолета не хватает, - обратился он к подполковнику, торопливо писавшему рапорт о приёме-сдаче дежурства в одноимённой пронумерованной и прошнурованной книге.
- Не может быть, посчитайте ещё раз, - не отрываясь от писанины пробурчал тот.
- Я трижды считал, к тому же один магазин лишний, наверное, от отсутствующего пистолета.
Известие о лишнем магазине повлияло на начальника службы РАВ гораздо сильней, нежели о недостаче пистолета. Он как всякий человек, имеющий дело с материальными ценностями, прекрасно знал, что излишки всегда хуже недостачи, ибо они, чаще всего, приводят, как минимум, к той же недостаче, но уже вдвойне.
- Не может быть, - всё ещё сомневался подполковник, но пока только по поводу лишнего магазина.
Стали проверять, как положено по инструкции, составленной им самим: по номерам и комплектности. Действительно, не хватало одного пистолета с N хххх и серией УУ, но был лишний один магазин. Аксиома подтвердилась: излишек в количестве одного магазина вылился в недостачу, абсолютно несовместимую по важности и последствиям.
Начались поиски, суетливые и бестолковые: по сто раз отодвигалось всё, что могло быть отодвинуто, заглядывалось везде, даже в те места, которые не тревожились со времён образования училища, искали даже на улице, как будто пистолет мог выпрыгнуть в окно. Для большей результативности привлекли курсантов - дежурного и посыльного по штабу, однако, что искать, им из соображения сохранения в тайне произошедшего не сказали. Время шло, результат отсутствовал. Начальник службы РАВ обречённо опустился на стул, устало прикрыл глаза и совершенно отчётливо представил сторону «Б» карточки поощрений и взысканий с записанным там «предупреждением о неполном служебном соответствии», и вместе с ним улетающую в галактические дали полковничью папаху, машущую, как крыльями, трёхзвёздными погонами с двумя просветами. Затягивать доклад о случившемся дальше было бессмысленно.
Особист, которого обычно не видно и не слышно (может, таким и должен быть последователь «железного Феликса»), и не сыщешь днём с огнём, появился совершенно внезапно, как чёрт из табакерки. И сразу в дежурку, как будто носом чуял что-то по своей части, хотя ещё не знал о случившемся. Но это мы так считаем. На самом деле, вероятно, кто-нибудь из его добровольных или не очень помощников успел сделать своё дело, потому что известие о пропаже оружия не вызвало у него особой реакции, проявляющейся в таких случаях.
Первым к нему в кабинет без номера и с железной дверью отправился новый дежурный, обнаруживший отсутствие пистолета, дальше все, находившиеся в комнате дежурного, по очереди. Время было позднее, поэтому допросы с пристрастием перенесли на утро следующего дня, который выпал на воскресенье. На всякий случай, все увольнения в тот выходной были отменены, но омрачить субботу не успели, и подготовка к танцевальному вечеру в клубе училища шла своим чередом. Ансамбль настраивал аппаратуру, ничего не подозревающие курсанты встречали на КПП толпы разгорячённых поклонниц, изрядно помятых в переполненных автобусах, а некоторые, потирая от удовольствия руки, готовились принять для храбрости и куража заранее приобретённое и припрятанное в надежных местах.
Иван Петрович, как и начальник особого отдела, всю ночь посвятил анализу произошедшего, но наутро так и не смог понять, как всё это случилось, а самое главное, почему именно с ним. А вот чекист, приложив ко всему тому, что думал подполковник, чистые руки, горячее сердце и холодную голову, к утру уже знал, кого он будет «колоть» с особым пристрастием. Не исключено, что не обошлось без помощников, но как бы то ни было, ещё не запахло из курсантской столовой воскресным обедом, а особист уже был готов доложить начальнику училища и своему начальству о раскрытии преступления. И сейчас, расслабившись в кресле, он с удовольствием курил, щурясь от довольной улыбки и попадавшего в глаза табачного дыма, беззлобно поглядывая на сидевшего напротив первокурсника, обречённо свесившего чуть не до колен лопоухую голову. Офицер не спешил, он уже знал, где спрятан похищенный ПМ и растягивал удовольствие от того момента, когда возьмёт его в руки, сверит номер и серию и торжественно, с чувством собственного достоинства и безупречно выполненного долга передаст оружие начальнику училища. Ему не верилось, что сидящее напротив «чудо» смогло, будучи посыльным по штабу, хладнокровно стащить пистолет, когда сдающий дежурство и принимавший его Иван Петрович на секунду отвлеклись, оставив сейф открытым. И зачем? Ему, видите ли, хотелось удивить своих бывших одноклассников своей крутостью. Пацан! Зачем таких придурков берут в училища? Может, он идиот? Ладно, пусть этими медико-психологическими штучками занимаются врачи и замполиты. Однако, пора, решил особист, раздавив в пепельнице окурок.
Они подошли к полосе препятствий, находившейся возле клуба.
- Ну, давай, - сказал «преступнику» чекист и тот спрыгнул в траншею. Долго там возился, заглядывая и ощупывая нишу для учебных гранат, потом стал метаться по траншее. Терпенье офицера иссякло и он уже совсем недружелюбно крикнул: ну, что там? В чём дело?
- Его здесь нет, - подняв на особиста бледное лицо, дрожащим голосом произнёс курсант.
- Как нет? - Тоже бледнея воскликнул тот и потянулся в карман за очередной сигаретой.

II
Курсант четвёртого курса Горелов, присвоим ему такую фамилию, пробудился от непривычного для него продолжительного сна в палате гарнизонного госпиталя и попытался сладко потянуться, однако неожиданная боль в ноге заставила его прервать приятное занятие.
- Вот, блин, угораздило же перед отпуском. На хрена было лезть за этими билетами? - раздражённо подумал он, оглядывая палату и заточённую в гипс свою правую ногу. - Интересно, выпишут хоть дней через десять или придётся здесь валяться весь отпуск? И так бы, может, сдал. В крайнем случае, через три дня пересдал бы, всё лучше, чем так, - продолжал он свои нерадостные раздумья.
Дело в том, что в ту злополучную субботу Горелов со своим одногруппником решили провернуть операцию по «краплению» билетов с вопросами к предстоящему экзамену. Для этого они остались в учебном корпусе, а когда тот закрыли и сдали под виртуальную охрану, проникли в преподавательскую и поставили на нужных билетах известные им одним метки. Потом планировалось пойти на экзамен в первой пятёрке и вытащить безошибочно своё «счастье». И всё бы было хорошо, если бы не решётки на окнах первого этажа, о чём курсант Горелов со товарищи как-то не подумали. Другого выхода, кроме окна второго этажа, увы, не просматривалось. Прыжок, а за ним неудачное приземление и привели в тот же вечер неудачливого Горелова в госпитальную палату травматологического отделения с переломом в правой ноге чего-то трудно переводимого с медицинского языка. Но перед этим...
А перед этим, как обычно по субботам после обеда, чтобы ещё больше заслужить и без того заслуженный выходной в виде увольнения или просто беспробудного сна в казарме, группа курсантов где-то чего-то делала на благо родного училища и его материальной базы. Ввиду того, что работа была не очень тяжёлой и нужной, в голову полезли дурные мысли: решили нарушить воинскую дисциплину путём приобретения спиртных напитков с целью их употребления перед или во время предстоящего вечера отдыха.
Как тогда на агитплакатах писали? «Решение партии в жизнь»? А в армии тем более - решение принято, значит, должно быть выполнено точно, бесприкословно и в срок! Ну что поделаешь, если такие дисциплинированные и сознательные курсанты попались. Приобрели. Припрятать товар выпала честь тов. Горелову. Он решил, что наиболее подходящим местом для этих целей могла бы быть расположенная рядом с клубом полоса препятствий с её многочисленными траншеями и лазами, поэтому, не долго думая, направился именно туда.
Училищное увеселительное заведение с расположенной рядом полосой препятствий стояло на отшибе, в месте безлюдном и неприглядном, однако Горелов внимательно огляделся и, только убедившись в отсутствии сторонних глаз, спустился в одну из траншей с намерением использовать нишу в её стене для временного хранения содержимого своих карманов. Первая же бутылка, помещённая в нишу, издала звук из серии: одна звенеть не будет, а две звенят не так. - Неужели уже занято? - прошептал он и присел пониже, чтобы проверить содержимое ниши визуально. Рядом с бутылкой лежало нечто, отливающее воронёной сталью, похожее на пистолет.
- Не может быть! - чуть ли не вскрикнул Горелов, когда достал загадочный предмет и увидел, что это и есть настоящий 9 мм пистолет Макарова, абсолютно исправный и даже пахнущий оружейной смазкой. От такой находки он на какое-то время даже забыл, зачем находился в траншее, но быстро спохватился, сунул ПМ в карман шинели, забрал выложенную бутылку, выбрался наверх, и вместе с ещё одной спрятал в другом месте. Но что делать с оттягивающим карман пистолетом, он не знал. С одной стороны, оружие завораживало, с другой, - через полгода выпуск, - в войсках такой же дадут, да ещё, возможно, и автоматом «одарят». Но не выбрасывать же такую вещь, какой настоящий мужчина откажется от оружия? Хотя зачем оно, патронов всё равно нет, да и были бы... Так, размышляя, направлялся он в сторону учебного корпуса для совершения своего третьего нарушения, когда заметил в фундаменте клубной пристройки какую-то глубокую выбоину. Решение использовать это укрытие для хранения пистолета пришло мгновенно. Вроде бы и спрятан, а вроде и так просто брошен. Найдут и хрен с ним, нет - после выходных решу, что с ним делать. С этими мыслями Горелов огляделся, достал из кармана ПМ, обтёр его на всякий случай полой шинели для удаления своих отпечатков, положил на отмостку фундамента и носком сапога задвинул в выбоину.
И вот сейчас, помимо неприятной перспективы провести отпуск на госпитальной кровати, курсанта раздражало что-то ещё, но что именно, определить он не мог, ибо мысли постоянно скатывались к его теперешнему незавидному положению и дятлом долбили мозг за глупую затею с билетами, которые в этом семестре ему явно не понадобятся. Он тоскливо оглядел палату. На одной из четырёх коек кто-то мирно посапывал, выставив из-под одеяла согнутую в локте, как пистолет, загипсованную руку.
-... Твою мать! Пистолет! - выдавил сквозь зубы Горелов и чуть не подпрыгнул в кровати. - Что сейчас делать? - продолжал он, но уже про себя. На хрен он сдался. Надо как-то сообщить, но как? И почему раньше не сообщил? Ногу сломал, не успел, не до этого было. Не без сознания же был, значит мог рассказать, пока машину в госпиталь ждал. Зачем спрятал, а не сразу доложил?
Короче, кругом жопа. Может Серёга сегодня придёт, воскресенье же всё таки. С ним посоветуюсь.
Но Серёга - это тот, с кем Горелов кропил билеты, как вы понимаете, не пришёл, ибо в составе всех не успевших смыться в увольнение до обнаружения пропажи перепахивал училищную территорию в поисках того злополучного пистолета. Но подневольный труд, как известно, не бывает эффективным, тем более, в выходной день, поэтому, несмотря на массовость акции, результат достигнут не был. Руководство осознало свою оплошность и на следующий день было объявлено, что нашедший ПМ получит десять суток отпуска. Поиски получили положительный импульс, но опять же без результата. Шли дни и с пропажей, казалось, стали мириться, поисковый энтузиазм также пошёл на убыль, поэтому в субботу Серёге удалось вырваться в город, посетить своего менее везучего товарища и рассказать ему обо всём, включая «награду» за найденный пистолет в виде десяти суток отпуска. Услышав про отпуск, который в его нынешнем положении был очень кстати, Горелов решил ничего не рассказывать товарищу и воспользоваться ш ансом в одиночку.
Весь вечер субботы и большую часть воскресенья он посвятил выработке плана по оповещению кого следует о месте нахождения пистолета, а самое главное - оправданию своих несвоевременных действий в этом вопросе. Но всё выходило как-то по Станиславскому: «Не верю!». Однако бессонная ночь (все великие открытия, почему-то, происходят ночью или во сне) принесла свои плоды и Горелов, как ему казалось, придумал идеальную «легенду». Утром в понедельник, окрылённый своей изобретательностью, он ещё до завтрака, опираясь на алюминиевые костыли и не чувствуя боли под мышками, ускоренным темпом направился к телефону-автомату.
Ротный поднял трубку, но долго не мог врубиться в сказанное на том конце провода. Когда до него наконец дошло в чём дело, капитан так же, как и начальник службы РАВ отрешённо опустился на стул и так же отчётливо представил себе сторону «Б» карточки поощрений и взысканий с записью о неполном служебном соответствии и удаляющиеся в неопределённую перспективу майорские погоны. Но он знал виновника своих возможных неудач, поэтому тут же, положив руку на лежащий на столе массивный том «Общевоинских уставов ВС СССР», торжественно поклялся, если что, сделать всё, чтобы этот Горелов по выпуску уехал в такую жопу, какую капитану самому трудно было представить и откуда можно вернуться только на пенсию. Немного таким образом успокоившись, ротный побрёл на доклад к комбату.
Часа через два после звонка Горелов, наскоро и кое-как одетый, трясся в машине Особого отдела по направлению к родному училищу. Такого поворота событий он не предполагал. Вместо того, чтобы получить благодарности всех мастей и продолжать нежиться на госпитальной койке в ожидании дополнительного отпуска после убедительного рассказа о своём благовидном поступке, ему, с резкой репликой «Одевайтесь», бросили на ту самую койку шинель и дополнительную пижаму. А теперь вот везут, чтобы показать место, где спрятан ПМ.
После того, как пистолет скрылся в кармане особиста, Горелову пришлось ещё раз в цветах и красках описать свои невероятные приключения, акцентируя внимание на своей добропорядочности и стремлении всячески помочь органам, командирам и начальникам. Ему поверили, но вместо десяти суток отпуска, почему-то он получил от начальника училища десять суток ареста, которые, впрочем, не отсидел, так как пролежал в госпитале двадцать дней, а потом по состоянию здоровья не мог быть лишён свободы ещё в течение десяти дней. Таким образом, с момента объявления ареста прошёл месяц, что для дисциплинарных взысканий составляло срок давности.
Незадачливого воришку-первокурсника отчислили из училища под благовидным предлогом. Начальник службы РАВ Иван Петрович всё же получил полковничьи погоны и папаху, позже, но получил. Командир роты стал майором вовремя. Горелов вылечил ногу и благополучно окончил училище. Послали ли его дальше Кушки и дали ли при этом меньше взвода, не известно. В конце девяностых славное военное учебное заведение сменило место дислокации, и сейчас трудно сказать, остался ли кто-нибудь там, кто помнит сей курьёзный случай. Но дело было именно так. Хотите верьте, хотите нет...