Момент, фрау

Я не хочу и не могу претендовать на право первоисточника этой истории, потому что сам не был свидетелем происходившего и, следовательно, не в праве утверждать, что всё это имело место быть в тогда еще существовавшей Германской Демократической республике (ГДР), и именно в той армии и дивизии, и именно с участием того конкретного офицера. Вполне возможно, что случилось это вовсе и не в Группе Советских войск в Германии (ГСВГ), а где-нибудь в Венгрии или Чехословакии. Хотя мой товарищ утверждал, что лично знал того, с кем всё это приключилось, или лучше сказать, кто это приключение инициировал, и служили они тогда с ним в одной части, и именно в ГСВГ. Пусть будет так. В конце концов, моя задача не восстановить историческую справедливость по месту и времени произошедшего, а просто рассказать об одном из многочисленных курьёзов, случавшихся с солдатами и офицерами тогда ещё многочисленной и относительно боеспособной Советской Армии, защищавшей завоевания социализма не только на б ескрайних просторах Советского Союза, но и далеко за его пределами.
В конце лета или в начале осени, не важно, но днём было довольно тепло, а по утрам и вечерам сыровато и свежо, на известной многим ещё из истории Второй мировой и Великой Отечественной войн немецкой реке Эльбе танковый полк одной из дивизий гвардейской танковой армии ГСВГ проводил практические занятия по преодолению танками водной преграды по дну, по относительному броду, что «в народе» называлось просто подводным вождением. Поскольку в начале 80-х годов в Советской Армии, особенно в объединениях, соединениях и частях, дислоцировавшихся в группах войск за рубежом, боевой подготовке ещё уделялось по возможности достаточное внимание, то и проводить её старались в строгом соответствии с многочисленными приказами, директивами, инструкциями и наставлениями. Особенно это касалось мероприятий, связанных с повышенной возможностью получить ЧП в виде увечий или, не дай Бог, гибели личного состава, а именно: разного уровня учения с боевой стрельбой, прыжки с парашютом, конечн о же, подводное вождение и многое другое. Так вот, в соответствии со всеми этими регламентирующими документами, в целях обеспечения безопасности проведения подводного вождения организовывалась эвакоспасательная служба, куда наряду с некоторыми другими подразделениями, тогда входили: понтонный взвод понтонной роты с катерами БМК, взвод плавающих транспортёров ПТС и разведывательно-водолазный взвод переправочно-десантной роты отдельного инженерно-сапёрного батальона дивизии.
Вася Иванов, назовём его так, не первый год командовал водолазным взводом и имел достаточный опыт эвакоспасательных служб. Будучи человеком основательным и ответственным, подготовке к таким командировкам Василий придавал большое значение и не ограничивался штатными средствами, стоящими на вооружении его взвода. У него была одна вещь, абсолютно незаменимая в его работе - предмет зависти не только сослуживцев по батальону, но и многих других офицеров - подводный фонарь непонятного, но импортного производства, весьма потёртый, возможно, им пользовались ещё в Вермахте. Это была довольно компактная, но дававшая очень хороший свет вещица, питавшаяся от трёх батареек типа Марс, в противоударном резино-металическом корпусе с какой-то стёртой надписью, но ещё читаемыми 25 или 2,5 атм, что позволяло использовать замечательное изделие, как минимум, на глубине 25 метров, со специальным кожаным тренчиком, регулируемым по длине, застёгивающимся на запястье во избежание потери и, что само е необычное для наших Вооружённых Сил того времени, фонарь имел камуфляжную раскраску, потрёпанную временем, но ещё отчётливо видимую. Откуда он появился у Васи не знал никто, возможно, он и сам запутался в версиях и уже не мог без сомнения ответить на этот вопрос.
Вроде бы его отец был рыбаком и ходил в загранку, откуда привёз купленное на «блошином рынке» какого-то буржуазного портового города это чудо технического прогресса. Говорили также, что во время обучения в училище курсант Иванов что-то копал на благо развития и модернизации учебно-материальной базы и извлёк из болотистых недр Калининграда этот самый фонарь, чудом сохранившийся после капитуляции города-крепости Кёнигсберг. Вполне возможно, там в 70-е годы находили много чего интересного и пригодного для использования. Не менее правдоподобно звучало и то, что этот фонарь был подарен Василию «заменщиком» - выпускником того же училища, но тремя годами раньше. Он, вроде бы, каким-то образом раздобыл фонарь во время «Дружбы» - встречи однотипных подразделений советской и восточно-германской армий для обмена опытом и соревнований по различным предметам боевой подготовки, заканчивавшиеся обычно грандиозной пьянкой. Заменщик уезжал куда-то в Туркестанск ий округ, явно не изобиловавший водными преградами, и во время отвальной в хмельном порыве решил оставить необычное изделие в Германии в память о себе и в надежде вернуться туда вновь. При этом, якобы, поставил условие, что при замене фонарь должен быть передан следующему приехавшему на замену офицеру на должность командира развед-водолазного взвода.
Как бы то ни было, но в то лето или осень начала 80-х годов двадцатого века старший лейтенант Василий Иванов был обладателем того замечательного водолазного фонаря и очень этим гордился. Подготовка к подводному вождению и, в частности, организация эвакоспасательной службы, шла своим чередом. На пологом, специально оборудованном берегу Эльбы шло обустройство палаточного городка и парка для стоянки техники, танкисты готовили к герметизации учебные машины, сапёры и прочие занимались своими спасательными средствами, где-то рубились дрова для походной кухни, тыловики готовили пункты питания и снабжения ГСМ, короче, все занимались своими делами. Было солнечное, но довольно прохладное утро, всё шло своим чередом и, казалось, ничто не могло нарушить распланированный и размеренный ход событий этого ничем не приметного дня, когда из офицерской палатки сапёрного батальона раздался не крик, а рёв раненного динозавра (наверно, они так кричали, потому что подобного в современной фауне не в стречается). В мгновенье в лагере стало так тихо, что можно было услышать писк комара на расстоянии тридцати метров, а шелест течения реки был сопоставим с шумом девятого вала.
- Суки! Козлы безрогие! - далее, как говорил классик соответствующего жанра, - шла непереводимая игра слов на местном наречии. - Кто здесь был?! - продолжал орать уже выскочивший из палатки Вася, держа над головой свой волшебный фонарь, как факел с олимпийским огнём.
- Взвод, ко мне! - гаркнул он на выдохе. Все, кого касалась эта команда, бросились к своему командиру, их движение вывело из оцепенения остальных и лагерь вновь зашевелился, все вернулись к своим делам. Старший лейтенант Иванов, конечно, не вывел на чистую воду «злодея», посмевшего прикоснуться к его фонарику, что привело к трещине в наверняка специальном стекле ровно по диаметру и, соответственно, к невозможности использовать фонарь по прямому назначению - под водой. Василий распустил бойцов, обозвав мысленно себя мудаком за то, что оставил столь ценную и нужную вещь без присмотра. Ещё раз выругался на свой счёт за игнорирование армейской аксиомы, гласящей, что нет на свете такой вещи, которую бы не мог вывести из строя простой боец, сел на край палаточного каркаса и закурил. На запястье левой руки как-то беспомощно висел «раненый» камуфлированный фонарь. К палатке стали подходить офицеры вместе покурить, выразить Васе свои искренние соболезнования. Брали в руки фонарь, рассматривали повреждение, многозначительно произнося - Да..., во, блин... Один из танкистов-старожилов так вообще придал этому событию мистическую окраску.
- Сколько мы, Вась, с тобой здесь пересекались, раза четыре? И ты всегда с фонарём был? И всё тогда нормально было. А сейчас... Хреновая примета.
- Да брось ты хрень всякую нести! Накаркаешь ещё! Иди на хрен, бойцов пугай. Пусть броню лучше герметизируют, а то без фонаря сапёры, если что, не вытащат - зацыкали на него стоящие полукругом офицеры, думая про себя, - не дай Бог, действительно накаркает, - и шутя стучали себя костяшками пальцев по головам. Вдруг сзади послышался полный веселья и оптимизма голос, совершенно не соответствующий текущему моменту:
- Ну что тут у вас? - улыбаясь, поинтересовался зампотех ремроты, смахивающий чёрными вьющимися волосами, усами и слегка горбоносым профилем то ли на еврея, то ли на какого-то молодого кавказца, старлей в сдвинутой на затылок полевой фуражке с ослабленной пружиной.
- Ну-ка покажи, Вась, чо там с твоим агрегатом случилось, - протянул он руку. Василий послушно передал ему фонарь. Старлей повернул его стеклом вверх, провёл пальцем поперёк трещины и вновь неожиданно весело для присутствующих выпалил:
- Ну, делов-то! Гондон одень, и нормалёк!
- На голову себе его одень! - огрызнулся Вася.
- Да не залупайся ты, я серьёзно, - не обиделся весёлый зампотех. - Купи побольше размером гондон, натяни на фонарь, сзади на узел завяжешь и нормалёк. Он же резиновый и герметичный. Ну чуть тускнее будет светить, но будет же! А потом что-нибудь придумаешь, хоть вон, со скафандра своего стекло приспособишь, - добавил старлей кивнув на латунный водолазный шлем, торчащий из стоящего неподалёку ящика. Вася просветлел. Толпа одобряюще зашумела и закивала головами.
Через минуту ЗиЛ-131 с двумя офицерами в кабине выбирался на асфальтовую дорогу, ведущую в небольшую деревушку из 10-15 домов, но с двумя гаштетами (пивными) и небольшим магазинчиком, где продавали и продукты, и промтовары, и всё, что может ещё понадобиться среднестатистическому деревенскому немцу.
- Guten Тag, - поздоровались офицеры, войдя в безлюдный зальчик магазина, пропитанный смесью аромата свежесваренного кофе с модным тогда в ГДР и присутствующим везде запахом дезодоранта «зеленое яблоко».
- Tag, - приветливо ответила им из-за прилавка крупная, но довольно приятная шатенка лет тридцати и тут же, не снимая с лица улыбки, в силу природной вежливости и внимания к покупателю, затараторила на немецком. Из сказанного Вася, учивший немецкий в школе и в училище, а также уже не первый год находившийся в Германии, понял, что дама хочет помочь русским офицерам в выборе товара. И он, на автомате, как заправский полиглот, улыбнувшись ещё шире, «выстрелил» на саксонском наречии известный в любом уголке ГСВГ и самому последнему вольняге (вольнонаёмные гражданские служащие Советской Армии) вопрос:
- Haben Sie ...- и вдруг понял, что забыл, как правильно назвать по- немецки презерватив, но заминка была секундной и, не дрогнув ни единой лицевой мышцей, так же свободно добавил - Kondoms.
- Oh, ja, wie viel ? - Ещё приветливей обнажила красивые зубы немка, как бы радуясь, что несмотря на утверждение советских руководителей о том, что в СССР секса нет, всё же существуют нормальные люди, которым это дело не чуждо. Правда, она это знала и раньше. И сейчас нахлынувшие воспоминания на мгновение придали её лицу выражение блаженства.
- Drei - отрубил Василий и добавил, подобрав нужное слово - aber groessten.
- Oh ! - взглянув на него, радостно выдохнула немка, томно закатив глаза, вероятно добавляя к не совсем ещё покинувшим её воспоминаниям какие-то новые фантазии, и с лукавой улыбкой, не исключающей возможности продолжения знакомства с советским офицером в других обстоятельствах, выложила на прилавок три пакетика с резино-техническими изделиями N2 cамого большого размера, кокетливо придерживая их кончиками пальцев, - bitte.
Иванов окинул товар скептическим взглядом, полным сомнения, что содержимое пакетиков может удовлетворить потребности его бесценного фонаря и, дабы не платить лишнего, решил тут же проверить одно противозачаточное средство на предмет его соответствия. О чём незамедлительно предупредил продавщицу.
- Moment, Frau, Ich probiere diese , - без запинки произнёс он, кивнув в сторону лежащих на прилавке презервативов.
- Bitte? - посчитав, что не совсем поняла немецкую речь русского офицера и уже улыбаясь немного натянуто, произнесла она, вопросительно глядя на Васю.
- Ich probiere, - более медленно повторил он и, решив, что удивление немки вызвано сомнением по поводу его платёжеспособности, продолжил, как можно вежливей и убедительней - und zahle dann. Произнося первую часть фразы, Василий непроизвольно похлопал себя ладонью левой руки чуть пониже пояса, что привело продавщицу в состояние, близкое к шоку: нижняя челюсть её упала на прилавок, а глаза полностью лишились возможности двигаться и моргать, достигнув размера чайного блюдца. Она повидала в жизни немало, но чтобы так, в общественном, можно сказать, месте, примеряли презервативы, тем более такого непонятного размера, что, несмотря на определённый интерес, однако пугало её больше всего. Но она ещё нашла в себе силы прошептать: «Was?»
Уловив неадекватность в поведении фрау, Вася стал догадываться, что его не совсем правильно поняли и решил немедля исправить ситуацию. Виновато улыбнувшись, он поднял полусогнутую левую руку и, изображая ей успокаивающий жест, подкрепил свои благие намерения устоявшимся немецким слоганом - kein Problem. Но тут же другим жестом правой руки, пытаясь достать из-за пояса галифе, прикрытого чёрной ватной курткой БТ, злополучный водолазный фонарь с разбитым стеклом, «добил» восточно-германскую союзницу, которая, не дожидаясь показа, замахала руками, как мельничными лопастями и, сопровождая движения непрерывными истеричными криками « Nein! Nein!Nein!!!» спряталась под прилавок.
Стоявший рядом офицер (мой товарищ, рассказавший эту историю, утверждает, что это был именно он) впал в приступ истерического смеха. Васю заклинило, но не надолго. Поняв, в чём дело, он тоже дико заржал, выдавливая из себя чудом приходящие на ум правильные немецкие слова, - das ist elektrische Lampe, - обращаясь к засевшей под прилавком продавщице и потрясая в воздухе извлечённым из-за пазухи фонарём. Вероятно, подействовало, потому что на прилавок сначала легли ладони, потом показалось женское лицо с недоверчивой, вымученной улыбкой. Для ускорения развязки Василий сунул немке под нос фонарь, тыча в треснутое стекло указательным пальцем, поясняя, как мог:
- Lampe unterwasser. Glass kaput. Kondom... одеть, arbeitet, - забыв глагол, он жестом показал как одевают презерватив, вызвав у неё гомерический хохот, сопровождаемый восклицаниями облегчения - Oh mein Gott - и вытиранием слёз радости, выступивших от смеха в уголках лукавых глаз.
Изделие N 2 старший лейтенант Иванов всё-таки купил, фонарь работал, и подводное вождение гвардейского танкового полка прошло в штатном режиме.