Наш эсэсовец Вася,
без конца матеряся,
Отпустил наконец-то собак,
Так двоится же псина,
от нехватки бензина,
И физической силы в ногах!


- Ёрш тебя в медь, Вася! Ну, ё-моё! Ну, куда ты её утянул! Блин! Коляры -примоляры!- ругал нашего поводыря и своего подчинённого инструктор службы собаковедения, а попросту СС, сержант Серёжа Мулявко.

- Ты что? Вместо собаки чуешь нюхом, где Мишка прошёл? - Вася стоял перед сержантом молча, опустив глаза в камень горной тропинки, тянущейся вдоль ущелья. Овчарка Сэра сидела у его покрытого пылью кирзового полусапожка, высунув красный язык, и после трёхкилометрового преследования учебного нарушителя глубоко дышала. Васе язык высовывать было нельзя, но дышал он не менее натруженно. Собака за этот недостаток жалела Васю и смирно сидела у его левого сапога. Она точно была не виновата в происшедшем безобразии.

Мишка уже спустился с почти вертикального подъема по краю ущелья и озабоченно перематывал на обломке скалы сбитые в результате бега по дну горного разлома и подъёма вверх к укрытию портянки на ногах. Причём сидел Мишка только на одной половине своей самой мясистой части организма. Вторая половинка, пронзённая клыками овчарки через дрессировочный костюм в начале занятий, при попытке сесть на нёё заставляла сокращаться все остальные мышцы тела связиста-системщика, а особенно ответственные за воспроизведение звука. Мишка мстительно и удовлетворённо вслушивался в обличительную речь сержанта и жалел, что она не относится к ушастой морде овчарки, которая не проявляет к выражениям старшего преподавателя урока по следовой работе должного внимания. И даже более, нагло и плотоядно поглядывает, оборачиваясь на Мишку, игнорируя разбор поиска руководителя учебного процесса. И выставляет на показ свои белые, большие и крепкие зубы, больше похожие на медвежий капкан, аккуратно обработанный в стоматологическом кабинете белым фарфором. И как бы ухмыляется, оценивая возможность нанесения лёгких телесных повреждений на имитаторе нарушителя государственной границы, кем Мишка в данный момент и был.

Мишка, высунул в ответ язык, широко открыв рот, и, поднял брови, дразня собаку. Сэра облизнулась, намекая на то, что время учебных занятий ещё не закончилось, и она не прочь отработать конечную фазу задержания учебного нарушителя ещё несколько очень болезненных для Мишкиных ягодиц раз. В разгар немой беседы между другом человека и одним из его представителей в образе системщика Сэра позихнула, як кажуть на Украйини, демонстрируя своё вооружение, и презрительно дёрнула торчащим как РЛС «Кредо» ухом. Собака отвернулась от возбуждённого Мишки, преданно взглянув и упёршись янтарными глазами на сержанта снизу вверх. Сержант Мулявко, махающий перед носом огорчённого Васи рукой, действа и диалога двух разумных существ не заметил. Серёжа Мулявко был занят выяснением причин, по которым Вася вооружённый Сэрой, промчался по тропинке мимо засевшего в кустах выше дорожки хитрого системщика. Сержант стоял лицом к собаке и её хозяину, за спинами которых сидел на камне обозлённый и «униженный» следовой работой системщик.

- И какого хрена, Вася, ты повёл собаку за собой? - возмущался сержант, - это собака тебя ведёт по следу! Понял? А не ты её!!! - в этот момент Мишка показал спине и хвосту Сэры свою правую руку, положив на сгиб у локтя кулак левой и оттянув средний палец из сжатого кулака правой. На радостно-злобном лице Мишки мимикой и счастьем мщения был написан большим крупным текстом плакат.

- Вот тебе, сука! А не задержание! За свою ж...пу кусайся! - Мулявко не разобрал точного адресата Мишкиных выражений, но общее направление и содержание воспринял в отношении престижа и имиджа его лично как руководителя учёбы. Причём направленных руками Мишки прямо ему в лицо. Он аж задохнулся от такой наглости младшего по званию и призыву шкипера.

- Миша, мля, ты это... И кому там показал? Ошибка учебки! - Мулявко не верил в научную фантастику и очеловечивание интеллекта животных. Но как командир отделения СС на заставе, он свято верил в учение об условных рефлексах и применение его по отношению к человеку более позднего периода призыва...
- А ну, бегом марш за дресс-костюмом! - взревел командир отделения СС и обиженный хитростью собаки Мишка мысленно показал кулак обернувшейся ушасто- языкатой пасти овчарки. И помчал, матюгаясь за дресс-костюмом, согласно услышанной его второй сигнальной системой команде...

- А всё началось с той самой дебильной проверочной тревожки! - вспоминал на бегу Мишка, вслушиваясь в термины собаковедения, так похожие на короткие монголо-татарские выражения, разносящиеся эхом по отвесным стенам Чулинской щели. Тогда комендант участка запустил двух учебных нарушителей на участке заставы. Как назло, из-за того, что время для учебной тревоги комендант выбрал очень «правильное», в тревожной группе было всего четыре, а не пять человек. И потом, никто же не знает на пограничной заставе - настоящий подъём по тревоге или учебный. Так вам наш комендант и расскажет об этом! Ага, к пенсии разве что. Комендант, он ведь как рассуждает, просто. Если впоймают - то и так увидят, что учебный нарушитель. Кто ж водителя коменданта не знает. А если не изловят..., то лучше и не представлять себе такое то, чего не может быть. И за что распнут почище Христа на кресте в кабинете начальника и на партсобрании с расчленением личности и позором. Зато наш комендант точно ув идит через оптику бинокля то, как происходит процесс по-настоящему, в реале. И где и чего надо подкрутить в механизме пограничной заставы, чтоб оный крутился по команде «В ружье!», значительно перекрывая нормативы и инструкции, не давая нарушителю ни единого шанса, форы и возможности уйти от преследования в горах и пустынях нашего участка.

Пять - это восторг! Это когда полный штат на заставе и наряды вернулись с флангов. Офицер - раз, собачник - два, системщик-связист три, водитель-стрелок-кавалерист четыре, обычный стрелок-кавалерист - пять и собака. Собака в тревожке это даже не сама тревожка, а её душа и наконечник копья устремленного поиска. Красота. Поэма. Дух Шекспира под колючей проволокой системы и Моцарт проверки КСП. Можно даже маневрировать, как на флоте или в ВВС. Пять пограничников вместе и собака - это страшная сила, равная роте американских морпехов. Хрен от нас убежишь. А если с групповым оружием, то несть нам числа и границы задач теряются в пыли вечности... ну, да не рекламой единой живы Потешные Войска Комитета.

Только в той тревожке их было четверо. И подняли часов в десять, как раз Мишка смену сдал. Отсидев с двух ночи до десяти утра на связи. А Вася, с Сэрой, видели самые сладкие сны, отсыпаясь после охраны ночных подступов к заставе. Водитель, дядя Фёдор, чертыхался, заводя старенький, но надёжный, бортовой ГАЗ-66 в тенёчке под алычой. А наш замполит, только прибывший из училища, горел ещё желанием покорить мир и руководство ПВ своей неоспоримой индивидуальностью подхода к воспитанию у личного состава стойких и «высоких» морально-боевых качеств.

Водитель коменданта c нашим проводником в паре пересёк систему на втором правом со стороны тыла. Прошёл по КСП туда, в сторону границы. А потом, по своим же следам, прошёл спиной вперёд, но назад, дважды разрушая нежную, песчаную логику волн дорожек своими подошвами из жёсткой и крепкой резины. Снова перелез сквозь дыру между нитями, вытоптав контрольный валик под ней. И побежал в наш тыл, расстёгиваясь на ходу. Под припекающими лучами туркменского солнышка.

На двух смежных заставах раздалась одна и та же команда: «Заставааа! Заслон и тревожная группа! - В Ружьёёоо!» И не надо никаких колоколов, как на навороченных современными системами связи и сигнализации заставах. Даже произнесённые шёпотом, эти слова срывают, и после увольнения в запас, с кроватей пограничников быстрее, чем пожар, потоп или землетрясение. И только одна команда, которая подаётся дежурным по заставе, невыносимо желаннее и страшнее для пограничника, своей смертельной сущностью, неизвестностью и высокой честью одновременно, чем романтичный приказ: «В ружьё!» И, упаси господи, нам ещё раз её услышать после 22 июня 1941 года.

Вася с Сэрой прибежали к машине последними. Тяжеловато, с трудом, запрыгнули в кузов. Мишка материл Федю, на ходу закрывая после влетевших в кузов эсэсовцев грязный борт. А также, он почему-то обкладывал руководство КСАПО самыми красочными эпитетами, посвящёнными грузам, скорости, интеллекту и прозорливой сообразительности кабинетных начальников.
Только после того, как Мишка вернулся к кабине и ухватился руками за передний борт и направляющие для тента, Вася понял, что, так разозлило системщика, кроме вымазанного в отработку заднего борта. Главный мастер по электроприборам был похож на пограничную новогоднюю ёлку, увешанную вместо игрушек амуницией... Справа, на поясе, висел подсумок с магазинами наполненными патронами. Слева была МТТ в брезентовом футляре. Сзади - фляга с водой в мокром до нЕльзя чехле, предусмотрительно щедро увлажнённым пограничником. Под левой рукой у Мишки висела, по-конному закреплённая, коротковолновая радиостанция. На правом боку топорщился кобурой СПШ. На левом - футляр с биноклем. А на спине, висел тревожный вещмешок пятого, недостающего члена тревожной группы, с сухпаем, с тушёнкой, сгущёнкой, боеприпасами, дополнительными ракетами к СПШ и, ещё с какой-то утяжеляющей хренью. Хренью, без которой, по мнению умников из штаба, отловить нарушителя ну никак невозможно. Таким образом, системщик тащил на себе двойной вес и в случае длительного преследования оставил бы всю тревожку без радиосвязи. К гадалке не ходить. Второй тревожный мешок с не менее необходимыми принадлежностями ехал с дядей Федей в кабине «газона».

Оставлять «лишний» мешок в оружейке было нельзя. За невыполнение приказа по экипировке тревожной группы любили сильнее даже, чем за притягательное ко всем начальникам нарушение формы одежды подчинёнными. Над Мишкой торчал полукруг антенны, которую он сначала придерживал за кончик рукой, а потом законтрил за матерчатое ушко, пришитое на брезентовой сумке. А сверху вещмешка, непонятно как, то-ли висел, то-ли лежал автомат, почти горизонтально высовываясь из Мишки-ёлки в одну сторону стволом с пламегасителем. А в другую сторону - торчала, норовя заехать в Васино лицо на ухабах, рифлёная пятка автоматного приклада. Сэра, тоже пожалела Мишку! На ней кроме ремня - ошейника, больше никаких реквизитов не было. Она даже решила кусать его на следовой работе не сильно. В отличие от той силы, которую она уготовила в своих челюстных мышцах дяде Феде за его ухарскую езду по кривошатунной, горной дороге к месту сработки.

Вася и Миша часто сводились судьбой в составе тревожной группы пограничной заставы. Причиной служила, узкая профильность обоих в воинских специальностях. Но если системщиков на заставе было трое. То из них настоящим системщиком был только один. А Эсэсовцев и того меньше. Всего один из одного. А, так как взаимозаменяемость на заставе это первейшая задача командира. То оба вполне могли использовать основные базовые знания, если другого специалиста попросту не будет в нужном месте.

Пока заслоны перекрывали линейку, дядя Федя наконец - то привёз всех к четвёртому участку. Прошли калитку. Без понуканий и лишних слов, каждый из состава группы, занялся своей боевой работой. Вася, с Сэрой и офицером, бодро двинули вдоль КСП, выискивая следы нарушения песочной реки. Системщик, пошёл вдоль колючки, не отставая от остальных и, используя свои методы поиска. Плюнул на кончики указательного и большого пальцев. Потёр между собой. И замкнул, поочерёдно, пальцевым захватом пары смежных нитей забора, получая несильный, но чувствительный удар током между увлажнёнными кончиками пальцев на правой руке. Там где сила электрического удара соответствовала ранее полученному опыту, замыкания не было. А вот на шестой и седьмой от земли ниточке колючки сигнал токонесущего провода отсутствовал. Теперь, не отвлекаясь на остальные нити, и скользя взглядом вдоль нужных ниток, можно и пробежаться в поиске, не отставая от Васи, Сэры и старшего тревожки. За Мишкой, но со стороны тыла, бежал «дядя Федя» с автоматом и вещмешком за плечами, тщательно изучая рельеф тылового контрольного валика и зыркая по сторонам, ищущим нарушителя взглядом.

Пролаз, Мишка всё-таки увидел первым. Вернее он увидел скрещивание параллельно идущих нитей почти на расстоянии семидесяти метров от себя.
- Пролаз!- заорал он в сторону Васи и офицера, тыкая на бегу рукой вперёд.
Возле пролаза в системе, на КСП, виднелась испорченность пирамидок профиля следовой дорожкой нарушителя. Теперь в тревожке главный Вася и офицер. Надо решить немедленно и дать ответ на вопрос: «Куда прошёл нарушитель? В сторону тыла? Или границы? Сколько их? Рост, вес. И ухищрения?» Аккуратно, в метре от дорожки следов, склонился офицер, считывая след. Собака уверенно рванулась к системе, не дожидаясь учёного вердикта начальника, потянув за собой и Васю. Федя и Мишка, изучая свои следы, тоже заорали и замахали руками в сторону тыла. Мишка вытянул СПШ и начал пулять вверх ракеты, подавая сигнал о прорыве ГГ в сторону тыла. Федю оставили у пролаза, чтобы прикрыл цинком самый глубокий след, и отзвонил на заставу по трубке. Радиостанция в окруженном горками со всех сторон месте добить до заставы короткой волной не желала. Остальные прошли систему рядом местом, и двинули за собакой, оторвавшись от водителя метров на сто. Вот тут Вася и наступил второй раз на грабли. В ернее, наступил молодой замполит, по неопытности, привыкший стандартно решать экзаменационные вопросы. А водитель комендантской машины, как все линейщики, мыслил нестандартно и просто.

Водитель был хорошо проинструктирован и передвигался от пролаза к входу в дефиле по разбросанным вокруг кустикам растений и камням. Дефиле было глубокое, но склоны пологие с редкими кустами травы. Почва, в отсутствие растений очень плохо скрывала следы оставленные бегущим в сапогах человеком. Но следов, на пробитой водой весной, внизу, между водораздельных хребтов, дорожке - русле - не было. Собака повернула, повинуясь вертикально идущему шлейфу запаха вверх, вправо по бездорожью водораздела. Но замполит, альма матэр его в хвост и в гриву, рявкнул на Васю и Сэру командирским голосом. Вася пожал плечами, мол, как прикажете. Вы тут главный. Сэра подняла и опустила уши, облизываясь с тоской. Она снова не понимала, почему её насильно уводят в сторону от её любимого и интересного развлечения при задержании нарушителя - захвата.

Мишка, согласно боевому порядку, обязан был страховать офицера и вести поиск самостоятельно по правому гребню впадины, по которой двигался куда-то вперёд Вася, офицер и Сэра. Он их хорошо видел внизу. Когда перетянутый кучей лямок, он взобрался, загребая ногами особым индейским образом, на правую верхнюю границу впадины, то сначала проверил связь. Отдышался на ходу. Наверху Р-348 добивала. Доложил обстановку. И пошёл - лёгким бегом, в собственный поиск, параллельно и выше группы захвата с собакой, внимательно рассматривая вокруг себя поверхность земли и выписывая синусоиду по гребню. Вверху, напротив того места, где внизу по руслу Сэра и Вася попытались пойти по реальному, а не по замполлитровскому следу, виднелась отчётливая цепочка следов уходящих не на юг, куда спешил замполит, а на северо-восток - к заставе. Замполит с Васей, на крики и вопли не реагировали, неуклонно удаляясь от верного направления в тыл, к Душаку. След в одном месте отпечатался так отчётливо, что Мишка сравнил со своим отпечатком.

- От падло! Снова камендант ищет за, что доерыпаться! - выдал он, когда один в один, Мишкин отпечаток подошвы совпал с отпечатком, оставленным неизвестным водителем машины коменданта. Значит свой. Только потёртости подошвы системщика значительно уступали по своей высоте и глубине - рисунку на подошве водителя.

-Значит, далеко не убежит! - сделал вывод Мишка,- мало фланги мерял! Сейчас сдохнет! - лямки вещмешка, и станции нестерпимо давили шею. Мишка хищно осклабился, вдохнул расслабляясь, и помчал не жалея себя по цепочке следов, как по федеральной трассе Москва- Симферополь. Поймать учебного нарушителя не успели. Комендант дал отбой и пошёл разбирать по частям недостатки порядка действий с начальником в канцелярию. Вася материл замполита. Мишка довольно ухмылялся. Ещё бы чуть, и сам, без собаки отловил бы учебного нарика. Сэра, снисходительно и иронично, махала мокрому от пота Мишке, хвостом, ожидая, когда её отведут на питомник, после сдачи оружия в оружейку.

А настоящий нарушитель, внимательно наблюдавший учения пограничников в бинокль, лежал на сопке в шести километрах от линии инженерных заграждений и делал свои выводы, прячась от зноя и беспощадности среднеазиатского солнца в тени скального выступа. Он даже раздобыл себе совсекретную карту района, сделав её точную копию от руки. И угробив на это нужное, но трудоёмкое занятие больше двух недель. Но карта того стоила. Судя по карте и рельефу местности, инженерное заграждение надо пересекать именно здесь. Там где делал пролаз учебный нарушитель. Заставы поднимутся заслонами на перекрытие смежных участков и линейки напротив места пересечения системы. Они будут надеяться, что нарушитель пойдёт по самой короткой дорожке - вправо и вверх; на пологое начало высокогорного хребта, по которому проходит граница. А он, хитрый и подготовленный, пойдёт после сработки влево, вдоль границы. Добежит до входа в Фурзинское ущелье и, спокойно, как по шоссе, войдёт в пределы сопредельного госуда рства Иран. Правда, придётся сделать почти тридцатикилометровый крюк, петляя по руслам внизу водораздельных хребтов и горок, чтоб не попасться рьяному пограничному наблюдателю на вершинах. Но он не мальчик с собачкой, который не смог заставить офицера идти за своей псиной. А загруженный мешком и станцией связист тревожки для него вообще не противник. Хотя, опасен тем, что как собака умеет находить на земле следы и волокёт по ним, хоть медленно, но с упорством и хваткой бульдога. Следопыты доморощенные. Мешок и станция сожрут и силы, и выносливость. А бежать в кроссовках неизмеримо легче и быстрее, чем в кирзовых полусапожках пограничников. Судя по наблюдениям, собачник тоже не проблема. Вот завтра и побегу, решил он, насвистывая и напевая про то, как колобок удрал от дедушки с бабушкой. Да не забыть со следами намудрить и дрянь за собой посыпать от собачьего носа. Он ещё и ещё раз перебирал, в уме каждый элемент своего плана.

А собаки на заставе бывают разные. В основном сторожевые и поисковые. Сторожевая собака обучена находиться в засаде и, ждать или охранять место, где находится. Слух и обоняние её оружие. Поисковая же овчарка, наоборот, обучена активно искать и, валить преступника рубежей Отчизны. И главное у такой собаки это нюх. И делят их по чуткости обоняния на часы по времени, после которого она может взять след. Восемь часов - необходимый минимум. Сэра превосходила минимум втрое. Она без напряжения брала двадцатичетырёхчасовой след и уверенно шла по нему до «приятной» встречи с нежданным визитёром. Индус, собака инструктора, сержанта Серёжи Мулявко мог взять трёхсуточный след и, его берегли аки святыню в церкви. Позволяли и терпели шалости. Поэтому эта собака и её наставник всегда «стояла» в тревожной группе ночью. В самую трудную для работы пограничников часть суток А Вася с Сэрой - числились в составе тревожной группы днём. И видно хорошо и не холодно совсем. И Му лявку с Индусом можно, если что, на помощь вызвать.

Денёк выдался солнечный. Марк только то сменился с Мишкой на связи и собирался завалиться дрыхнуть, до двух часов дня. Наряды с флангов возвращались на заставу. Вот, уже и правый у ворот системы. Дежурный открывает ворота, разряжают оружие...Вот и левый разряжается. И тут, сработал второй, пылая яркой оранжевой лампочкой на правом контрольном аппарате Системы в комнате связи.

- Мляяаа!!! Опять комендант выеживается! - ругнулся Мишка. Предсказатель из Мишки получился хреновый, потому, как с этого мгновения время завертелось хороводом событий, для всех пограничников в радиусе пятидесяти километров и даже более.
Завертелась круговерть подъёма с руганью и беготнёй. Водителю коменданта обещали насыпать сахар в бак, слить тормозуху, спустить запаску, набросать песка в картер и посадить в минус аккумулятор, налить кислоты в охлаждающую жидкость и накормить не замоченным овсом. Громы и молнии сыпались на водителя до тех пор, пока тревожка не возвестила всех и вся о настоящем прорыве в сторону границы. В небо полетели зелёные ракеты, визуально оповещая «всех и вся», в пределах видимости о серьёзности проводимых мероприятий. В отряде и округе оперативные дежурные брали ситуацию под непрерывный контроль. Смежные к 10 ПЗ заставы, на которой произошёл прорыв - опустели, перекрывая вероятные пути движение нарушителя. Резерв отряда прогревал движки и получал оружие. Жандармы на сопредельной территории засуетились, внося свой кусок вредности в поисковые мероприятия вдоль участка госграницы.

А тревожная группа изучала след и пролаз в системе. Ошибиться было нельзя. И Сэра не дала пограничникам ошибиться. И, несмотря на набросанный Нариком порошок, она уверенно дёрнула Васю на северо-восток. Овчарка тянула напарника в сторону от линии границы, лежащей всего-то в восьмистах метрах по прямой, от места пересечения системы и КСП нарушителем... В составе тревожной группы снова было только четверо пограничников и душа тревожки - умница и овчарка: Сэра.

Офицер хотел что-то сказать, потом вспомнил, как гонялся за учебными призраками и попросил Васю вернуться к началу следа. Сэра снова уверенно побежала на северо-восток, чихая и тряся головой.

- Вот же гад, посыпал чем-то! - сделал вывод Вася отпуская подлиннее поводок и давая собаке больше свободы...И полетели в небо ракеты выпущенные рукой Марка: «Прорыв в сторону границы!» - писали они в небе свой незамысловатый шифр.

Первым, отстал от основного состава тревожки водитель - дядя Федя, тяжело бухая подошвами сапог о камни. Его ласково обматюкали и оставили подыхать вместе тревожным вещмешком несуществующего пятого члена тревожки, который висел мёртвым грузом за спиной у Марка, с обещанием, что мерять ему фланги, когда вернёмся - до самого дембеля. А не ездить, покуривая сигаретки «Прима» на «Газоне». Заодно, забрали сигнальные патроны для СПШ из тревожного мешка и заполнили ими пустые места в кобуре Марка. Дальше бежали вчетвером: Сэра, Вася, замполит и Марк с радиостанцией. Через три километра Марк начал отставать. Но окончательно свалиться ему не дал замполит, который неудачно поставил ногу в хромаче на камень и упал, скрипя зубами от боли в вывернутом на камне голеностопе... А Вася: пёр вперёд не оглядываясь и, не ожидая отставших.

Марк, добежавший до замполита, попытался остановиться, чтоб помочь пытающемуся встать и продолжить преследование офицеру. Тот в очередной раз завалился со стоном ломающей ногу боли и смешанным со стыдом чувством вины. Тревожка, преследующая нарушителя, осталась без офицера. Он посмотрел в выпученные глаза притормаживающего бег Марка и наказал себя сам.

- Не останавливаться! Я, бля, Приказываю! Старший Вася! Доклад на заставу! - страшным голосом заорал офицер, подбрасывая в организм Марка адреналин возбуждения, азарта и исполнительности. Лицо замполита выражало только одну возможную линию поведения Марка - исполнение приказа.

- Бегом солдат! - почуяв колебания в мыслях системщика, устранил проблему офицер, вытаскивая из кобуры пистолет Макарова. Марк швырнул в направлении полусидящего офицера ИПП из кармана на плече. И ускорил бег, в удивлении, ожидая выстрела за спиной. Вася пилил за собакой впереди на расстоянии более полукилометра.

- И куда это он стрелять собирался? В себя что-ли? - подумал, задыхаясь, Марк, - поди, пойми этих замполитов! А Вася -то, Вася - несётся, как паровоз. Зараза! Брошу курить на фиг! - плевался на землю слюной Марк, пытаясь хоть не много сократить дистанцию между собой и эсэсовцем с собакой.

А Сэра тянула Васю всё напористей. «След совсем свежий», - понял Вася, - «Совсем рядом где-то - гад», - а бежать становилось всё труднее и тяжелей.

Гад, тоже устал от переживаний и бега по залитой солнечными лучами холмистоскалистой местности. Ракеты, выпущенные рукой Марка в небо, в месте обнаружения прорыва в инженерном заграждении и КСП, существенно прибавили ему беспокойства. Но пока всё шло по его плану. И ему даже везло. Везло во всём. Кроме Васи с Сэрой и Марка с радиостанцией. И он решил, что перекур заработал честно.

Марк оглянулся назад и вдруг отчётливо увидел пятно заставы в мареве зноя, сзади и слева. Руки сами нажали на тангенту вызова. Щекофон на резинке с приливом микрофона на нём, заливал пот стекающий с головы пограничника. И он был скользкий и неприятный на ощупь.
- Залив! Я - шестой! Ответь! Приём! - требовательно и вроде сердито прохрипел системщик.
- Шестой! Я - Залив! Доложи! Приём! - отозвалось плечом звуковой поддержки в эфире.
- Залив! Преследуем нарушителя! Идёт вдоль хребта на северо-восток в сторону Фурзинки! У нас потеря! Третий вывихнул ногу, лежит на тропе! Пятнадцатый отстал! 12-й ушёл с Сэрой вперерёд! Не могу догнать! Приём! - остановился, переваривая лёгкими кислород, Марк.
- Шестой! Я - первый! - услыхал Марк и разобрал голос Шефа в наушнике.
- Заберись повыше и беги за ними по гребню! Не можешь бежать - Иди солдат! Потеряешь двенадцатого - на заставу не приходи! Давай боец, сейчас вертолёты прилетят, - врал, внушая уверенность, Шеф, - держись! Прикрой эсэсовца! И связь мне каждые десять минут! Как понял? Приём! - закончил наш командир, подгоняя лошадей из поднятого им резерва с поваром, дневальным по конюшне и снятым со службы часовым. На заставе остались только четверо - часовой, связист, дежурный по заставе и дневальный по конюшне. На Фурзинке вся застава поднялась в ружьё, но до хребта им было пилить не менее часа - двух на лошадях. А так нужного всем вертолёта, как раз и не было в наличии.

Солнце, в своей погоне по небосводу, тоже не теряло времени даром, уверенно склоняясь к Душаку и упрямо отращивая тени гор на восток.

Вася бежал за собакой третий час, осторожно сдерживая её стремление ускорить бег и свалить видимого лишь носом нарушителя. Вася останавливался и переходил на быстрый шаг, чтоб хоть как-то утихомирить разыгравшееся в груди сердце и лёгкие. Ноги, натренированные ежедневными тридцати километровыми переходами по флангам работали нормально, вот только скорости требуемой Сэрой достичь не могли. А надо было ещё беречь силы на последний рывок - захват. Вася иногда оглядывался, рассматривая вдалеке на сопках фигуру медленно ковыляющего Марка. Связист ходил по флангам меньше и устал гораздо быстрее. Откуда-то на тропе появился цинк из-под патронов, ржавый, но целый. Вася решил дать собаке привал и вылил в цинк больше половины оставшейся воды. Сэра слизнула воду и облизала цинк. Посмотрела на проводника вопросительно.

- Ну, нету больше! - продемонстрировал собаке перевёрнутую флягу Василий. Собака устала от жары и бега не меньше своего хозяина. Вася присмотрелся и понял ещё полчаса - час и собака ляжет. А без Сэры... По камням... В преддверии вечера, да без связи. И Вася решил рвануть. Сбросил с себя всё. Ремень - долой, куртку на фиг, подсумок- к черту. Нет, подсумок на брючной ремень; пригодится ещё. Подтянул распущенный автоматный ремень. Перемотал портянки. Остался в брюках, полусапогах, синей застиранной майке и панаме, с АКСУ в руках. На брезентовом ремне пограничника, поддерживающем брюки, висел ранее невидимый, маленький, лёгкий, кожаный, почти плоский неуставной футляр из кожи со складным ножом внутри. Рядом, с ремешка, свисал на карабине конец тонкой, но прочной верёвки, аккуратно закрученный в самостоятельно распускающуюся спираль.

- Сэээрааа! - заорал он лежащей собаке. Овчарка встала, навострив уши, и помахала хвостом, - След! Ищи! - Сэра посмотрела на проводника янтарём глаз, развернулась и медленно побежала рысью, постепенно разгоняясь.

Нарику снова «повезло». Марк, пытающийся бежать за маленькой фигуркой Васи, вдруг его потерял и попытался сделать рывок на соседнюю, высокую сопку. Нога предательски поехала вниз на подъёме, и пограничник всем телом плюхнулся на левый бок, разбивая о каменный выступ радиостанцию.

- Твою мать!- треснутая станция, со здоровенной вмятиной на боку, никак не хотела включаться и только грустно шипела в конвульсиях отмирающей электроники и батареи. - Ну сцука! Ты мне за это ответишь! - ни к кому не обращаясь, сказал Марк, вешая останки рации на приметную арчу, которая чудом росла на вершине сопки. Вдали мелькнуло светлое пятно. Марк пригляделся и увидел миниатюрную фигурку Васи в майке, с темно серым пятном двигающейся впереди собаки.

- СПШ, Вася! У нас есть СПШ! Вася! - заорал он, скатываясь с сопки в направлении увиденного и, скидывая с себя китель по примеру бегущего по следу нарушителя собачника.

Жилисты, худой, невысокого роста, Вася, просто природой был приспособлен для стелящегося по земле бега. Собака начала изредка поскуливать, но темп не сбавляла, шатаясь и подламываясь в лапах при вынужденных прыжках с невысоких камней и уступов. Вася бежал изо всех сил, понимая, что когда овчарка упадёт шансов у него, задержать нарушителя в незнакомой местности, перед приближающейся темнотой - почти не будет. И собака, как будто прочитав мысли Васи, громко заскулив, упала и не смогла встать. Попробовала снова и, сделав шаг, неуверенно завалилась на бок. Если бы Вася не знал, что это собака он, бы подумал, что овчарка плачет. Передние лапы были разбиты в кровь. Живот лежащей собаки рыжел кровью и пылью попавшими на него с лап при беге. Бока вздымались и опускались. Из открытой пасти бессильно висел наружу язык. Вася перенёс свою «подружку» в тень, хотел погладить собаку и услышал шорох. Инстинктивно поднял голову. Шорох издавала черепаха пытающаяся переползти через у зкий и высокий каменный скос на вершине каменного холмика. Но не черепаха привлекла внимание Васи. Вдалеке, за близким панцирем черепахи и над ним, на склоне сопки, на дистанции полутора -двух километров, явственно двигалась фигурка нарушителя.

- Лежать! Сэра! Лежать! - бросил Вася и подумал, что теперь никогда не сможет сделать себе из черепахи пепельницу на «дембель». Собака Васю не поняла и попыталась встать... Тогда Вася снял с неё ошейник, положил рядом с мордой и приказал охранять. И «помчал», тяжело переставляя ступни ног, и оставляя собаку в тени. Откуда только силы взялись. Он бежал и старался не выпускать из поля зрения, сливавшуюся с общим фоном, заветную фигурку нарушителя. Эх! Ему бы сейчас СПШ Марка в руки и лошадку порезвее...

Нар - дадим краткое имя нарушителю. Нар, Васю пока не видел. Но всё складывалось так гладко и без морщинок, что поверить в это он не мог. До входа в ущелье оставалось километров пять. А впереди по задуманному им маршруту появилась гусеница фурзинского заслона. Соображал Нар быстро. Горка слева от него перекрывала доступ в заветную щелюгу. Именно её надо было обойти. Но конный заслон, лишал былого и задуманного преимущества напрочь. Прямо возле места где он находился почти вертикально змеясь по склону шла вверх архарья тропа. Нар оглянулся и окаменел. Сзади, за его спиной маячил семенящий в одной майке и тёмной от пота панаме пограничник. Даже отсюда, с расстояния 500 метров, неумолимый оскал преследователя и АКСУ на плече не оставлял выбора. Капкан. Только вверх по склону. Пока Нар стоял, раздумывая и пыхтя. Вася сделал свой, неожиданный даже для него ход. Потом он и сам не мог объяснить почему он это сделал. Он мгновенно сбросил тяжёлые полусапожки. Перебросил магазин и з подсумка в спецкарман для магазинов на бедре. Разрезал складником перегородку в подсумке. Сунул в подсумок стопу и разрезал конец верёвки пополам. Одной половиной шнура примотал к ноге подсумок на манер греческих сандалий. Быстро намотал обе портянки на левую ногу и зажал обматывая оставшимся концом материю портянок к икре. Получилось невесть что. Но это чертовщина на ногах была лёгкая и хоть как-то защищала подошву от безжалостного каменного наждака. И ноги Васи, почуяв отсутствие полутора килограммов веса на конечностях, чуть не подняли пограничника в воздух. Вася углядел возле себя ещё одну архарью тропку которая конусом сходилась на вершине с тропой, по которой решил уходить от преследователей Нар. Стартовали почти одновременно.

Эх, как захотелось Васе пальнуть в этого легкоатлета, посмевшего бросить вызов его возможностям. Отомстить за собаку, скулящую где-то за спиной от боли. За попытку усомниться в умении его коллег охранять рубежи Отчизны. И вот тут, вместе с электрической волной гулявшей по спине от возбуждения всплыли откуда-то слова. Читанные, перечитанные, слышанные сотни раз на занятиях и набившие оскомину в обучаемых мозгах своей простотой и пафосностью: «Не каждому дано право ходить по последним метрам родной земли». Как будто сбросив сапоги перешёл пограничник в другую ипостась бытия. В которой нет другого развития и окончания, а только взять супостата живьём. Заставить его, увидевшего и почуявшего запах сопредельного мира, пропилить эти километры назад. Позорно и справедливо понукая его в пыли туркменского зноя.

Теперь преимущество кроссовок было сведено брезентом подсумка и портянками вещевой службы на пустоту равенства. Шансы обоих, уставших до предела соперников выровнялись, сведённые на ноль, беспредельной выносливостью Васиного организма. И они попёрли вверх, отталкиваясь подошвами от горячего камня и щебня горных тропок. Нар сбросил рюкзак на землю, как дань последней надежды.

Вася не дал ему ни одного шанса. Разбил в кровь ноги, порвал подсумок и портянки, но задыхаясь и хрипя пришёл к вершине вровень со взрослым мужиком. А когда до вершины осталось не более 20 метров. Сказал мысленно, что всё, харэ играть в олимпийские игры. Развернулся влево, снял автомат с предохранителя и лупанул очередью по камням. Взбивая пулями каменную крошку и пыль перед рвущимся вперёд, к границе наглецом в кроссовках.
- А, что? - подумал Вася, - всё по инструкции. Если задержать нарушителя не представляется возможным, то применить оружие. При этом, не допустить полёта пуль на сопредельную территорию, - даже вспомнил витиеватое слово из школьного курса геометрии -«параллельно». Ноги пока болели и жгли не сильно. Адреналин гасил огонь боли. Нар упал на пузо и злобно сверкал глазами на АКСУ в Васиных руках.

- Лежать,- прошипел Вася сквозь хрип взбесившихся лёгких и встал между лежащей фигурой и линией государственной границы. Фигура пошевелилась, вызвав одиночный всплеск выстрела автомата. Горло и язык превратились в сухой и неуправляемый наждак. - Убью на хер! Авас коцур ворут кунэм! - и придавил к земле словами на неизвестном языке сержанта Мулявко.

- Псих! - заорал лежащий мужчина в спортивном костюме с удивлением разглядывая далеко не богатырскую стать пограничника в застиранной майке с окровавленными ступнями и тряпьём болтающемся поверх них.
- Руки за спину! Спортсмен! Дёрнешься! Прострелю! - прохрипел босой Вася, заходя сзади распластавшегося тела и морщась от нарастающей боли при каждом шаге.

Вниз спускались гораздо медленнее. Васёк поменялся таки обувкой с задержанным. И убежать он не сможет, и носки у него толстые - не помрёт. Шею и связанные сзади, в замок руки соединяли шнурки, вынутые из кроссовок, а петля на горле существенно ограничивала свободу волеизъявления. И не так-то больно шагать по раскалённым камням Копет-Дага. Подобрал брошенный рюкзак. Положил небольшой и приметный валун на место, где его подобрал. Порванный подсумок остался придавленный камнем на месте, где Вася уложил татя перед линейкой.

Шеф со своим резервом нашёл первым замполита с Федей, двумя вещмешками и биноклем. Замполита, со стонами водрузили на лошадь повара. Перекинули мешок со жратвой через седло и отправили на заставу, несмотря на протесты повара, которому поручили вести лошадь в поводу и присматривать за «раненым». Туда же отправили и дядю Фёдора с приказом вернуться на дальние подступы на машине и не позже чем через час. Дежурный по заставе, на свой страх и риск, отправил дневального за брошенным на втором правом Газоном в конном порядке. Благодаря стараниям ДОСААФ 90% пограничников имели права категории «С». А когда он приехал тихонько на заставу и поставил в конюшню лошадь, запер ворота, то вызвал к себе и вручил последнюю радиостанцию. Затем, по команде шефа, выпустил дневального с радиостанцией через ворота за рулём шестьдесятшестого. Таким образом, Дядя Федя примчался на своей мыльнице, на дальние подступы, даже раньше. Предварительно выместив на дневальном своё недовол ьство своей физической формой.

Васю в кроссовках, без шнурков, от Кутюрье гостя погранвойск, первым, лицезрел Марк.
Вытащил СПШ и, ни слова не говоря, выпустил вверх белую ракету. Затем ещё одну.
- Ну вот! Теперь и у нас «бабушка приехала», - припомнил Марк зачитанную до дыр книжку Богомолова. На шее у нарушителя болтались Васины сапоги. До Сэры дошли втроём. Подобрав по дороге вещи и разбитую радиостанцию. Затем Вася пристегнул длинный поводок собаки к шнуру на запястьях нарушителя и вручил Марку. Сам, взял на руки скулящую собаку и, пошёл позади, злобно поглядывая на скачущую походку задержанного нарушителя. Так и вели, как собаку на поводке. «Везёт ему. Добрый Васька. Ошейник на шею на надел»,- подумал философски Марк, одобряя Васю и восхищаясь им одновременно. Шеф оказался гуманным. Загрузил всех своей командой в кузов. Замотали глаза супостату. Посмеялись над Васиной обувкой и дали вдоволь всем напиться.

Васю отправили в санчасть, на комендатуру лечить стертые до мяса ноги. Откуда Вася даже не сбежал . А, ощутив свой авторитет героя участка, пошёл на прямую к коменданту. Объяснил, что собак на заставе четыре, а Мулявко остался один. А варить кушать собакам надо. Сэру надо лечить, меняя повязки, которые она в отсутствие Васи рвёт, не хочет есть, тоскуя и воя на собачнике по своему хозяину, помрёт ещё. А ему что? Мази он возьмёт, бинты есть. Часовым по заставе ходить, хромая на обе ноги может. А то народу совсем мало, замучаются парни фланги мерять. А руки у Васи на месте. Да и плохо ему тут без родных рож, с десятой пограничной заставы затерянной в горах Средней Азии. Опять же, - санчасть - скука смертная! А морда вашего фельдшера совсем не соответствует званию старшины срочной службы, а его булки откормленные на комендатуре... К окончанию разговора Васе присвоили звание младшего сержанта. Запихнули в уазик и, комендант лично отвёз, героя в солдатских тапочках и новых ещё болтающихся лычках на погоне, домой.

- Вася! Где ты столько шлялся! Ёрш тебя в медь! Коляры -примоляры! Марш на питомник собак кормить! - услышал Вася голос сержанта Мулявки, вместо благодарности и, счастливо засмеялся, хромая на обе ноги наверх от порога заставы, к питомнику, где Сэра устроила ему бурную встречу, полностью оборвав повязки с лап о стальную сетку своего модуля.