Лучшее из армейских историй на Биглер Ру Выпуск 2384
Книги, а также значки с символикой сайта, Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Лучшие истории Биглер.Ру по результатам голосования
Авиация
Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй
Левая честь лейтенанта
Борттехник Ф. дежурит по стоянке части. По утрам перед построением полка ДСЧ обязан доложить зам. командира по ИАС как прошло ночное дежурство.
ДСЧ борттехник Ф. подходит к инженеру полка, печатая два крайних шага, прикладывает руку к козырьку и говорит:
- Товарищ майор, стоянка части принята от караула, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось, докладывал дежурный по стоянке части товарищ (он запинается, но продолжает) лейтенант Ф.!
- Вольно, товарищ... - улыбается майор, - лейтенант...
Он отнимает руку от козырька и протягивает ее ДСЧ. Только тут лейтенант Ф. понимает, что отдавал честь левой рукой.
Прирожденный борттехник
Для допуска к самостоятельным полетам требовалось 10 часов налета с инструктором. Борттехника Ф. прикрепили к борту старшего лейтенанта Янкина.
Этот старший лейтенант был совсем не похож на кадрового офицера - слишком хорошо знал и любил свои права, готов был их отстаивать и другим советовал это делать. Когда борттехник Ф. сказал, что, по слухам, двухгодичникам положен двухнедельный отпуск до Нового года, но кто ж их отпустит, едва в строй вошедших, - борттехник Янкин решительно возразил:
- Как это «кто отпустит»? Пишите на отпуск, а если начнут кочевряжиться, сразу прокурору!
Первый полет борттехника Ф. выпал на первый снег. Летели в Зею. Это был традиционный молочный рейс, когда в салоне вертолета на пути туда позвякивают пустые трехлитровые банки в авоськах, принесенные личным составом, а на пути обратно они стоят прочно, полные молока и сметаны. Садились у дороги прямо возле проходной Зейского молокозавода, наполняли тару, запускались и улетали.
Но сейчас борттехника Ф. не интересовала цель полета. Он сидел в грузовой кабине на откидном сиденье у двери в кабину пилотов и, подсоединив свой шлемофон к бортовой сети, слушал, как командир запрашивает РП, просит разрешения на взлет, говорит «вас понял, взлет разрешили». Рев двигателей нарастает, вибрация пронизывает тело борттехника, он чувствует себя так, словно помещен в гигантскую электробритву, которая еще и перемещается. В иллюминаторе сквозь метельные вихри первого снега, поднятые винтами,
мелькают аэродромные постройки, вертолеты, люди, - вдруг бритва останавливается и, постояв немного, начинает подниматься, одновременно заваливаясь на нос, так что тело борттехника придавливает к стенке, а пустые банки на полу начинают скользить прозрачным звенящим стадом к его унтам.
Они уже в небе. Борттехник смотрит в иллюминатор двери и видит под пилоном неряшливо побеленную землю. Вытертое до третьего корда колесо шасси висит в небе, такое близкое, но уже отделенное пропастью. «Отход по заданию, - слышит борттехник в наушниках. - Азимут 170...». Вертолет закладывает вираж, борттехник цепляется за сиденье, чтобы не съехать, стадо банок, дребезжа сквозь гул, скользит к двери, борттехник останавливает банки ногой в косматом унте. Солнце ползет по дополнительному баку, вспыхивает
в баночном стекле. Синее морозное небо за бортом, пар изо рта - все гудит, переливаясь, вибрируя - уже не бритва, а камус, поющий в губах неба...
Открывается дверь, из пилотской в грузовую выходит борттехник Янкин.
- Иди, - говорит он, показывая рукой в кабину, - работай. Перед посадкой сменю.
Борттехник Ф. входит в кабину, подключает фишку шлемофона к разъему, садится на свое рабочее место - откидное сиденье в проеме двери между командиром и штурманом чуть сзади. Отсюда ему видно весь приборный иконостас кабины - его он обязан обозревать в полете, контролируя показания. Борттехник Ф. обводит кабину спотыкающимся взором, прижимает ларинги к горлу и делает свой первый доклад:
- Давление и температура масла в главном редукторе в норме, автопилот, топливные насосы и гидросистема работают, генераторы в норме, САРПП (система автоматической регистрации параметров полета - КБ) работает...
Умолкает, думая, что еще отметить. Командир кивает:
- Понял...
Борттехник Ф. облегченно откидывается спиной на закрытую дверь. В кабине тепло, работает печка, гонит теплый воздух. Перед борттехником - носовое остекление. За стеклом плывет под брюхо машины чахлый лес - то буро-зеленый хвойный, то желтый, еще осенний лиственный, то пустой и голый. Чем дальше на юг, тем лишайнее снег, и скоро он исчезает совсем. Борттехник гудит-летит в тепле. Он расстегивает куртку с рыжим меховым исподом, под ней - летный свитер цвета какао, поверх свитера до самых плеч - синие летные «ползунки»
со множеством карманов на «молниях» с клапаном сзади, с кольцами у колен - привязывать унты, чтобы не слетели во время прыжка с парашютом, - но сейчас густые собачьи унты не привязаны, - борттехник не собирается покидать вертолет. Ему становится все спокойнее лететь в этой хрустально ограненной скорлупке. Он смотрит то на пейзаж, то на приборы. Прошло десять минут от первого доклада, он делает второй, и после одобрительного кивка командира отки
дывается на дверь уже совершенно беззаботно. Он закрывает глаза и слушает, как поет в нем небесный камус...
Борттехник проснулся от внезапной пустоты в груди и хлестнувшего по лицу мороза. «Падаем!» - подумал он, опрокидываясь, махая руками и боясь открыть глаза. Еще успел подумать, что не привязал унты, и о том, что парашюта на нем все равно нет, а высота всего 400, уже не успеть... Тут он стукнулся обо что-то мягкое затылком, открыл глаза и увидел над собой перевернутое, беззвучно кричащее лицо борттехника Янкина. Они по-прежнему были в вертолете, который по-прежнему летел в крейсерском режиме на той же
высоте, - просто борттехник Янкин резко открыл дверь в кабину пилотов, и спящий борттехник Ф. выпал спиной назад, вырвав при этом фишку своего шлемофона из разъема.
Борттехник Янкин схватил павшего за воротник куртки, рывком поднял, и сквозь гул двигателей борттехник Ф. услышал его далекий крик:
- Лоси, командир! Давай погоняем!
Перегнувшись через борттехника Ф., борттехник Янкин показывал рукой в левый блистер. Командир взглянул, заложил вираж левым креном, сделал круг, и когда земля снова улеглась перед борттехником Ф., он, глядя по направлению указующего перста борттехника Янкина, увидел десяток темно-серых вытянутых теней. Прижатые к земле высотой наблюдателя, лоси текли цугом между деревьями. Командир отдал ручку, вертолет спикировал, пошел над самыми верхушками («За рога не зацепи!» - пригибая голову борттехника Ф. к
автопилоту, азартно кричал борттехник Янкин), но лоси никак не среагировали на рев и ветер с небес. Вытянув морды с рогами-кляксами, они продолжали плыть по предзимью на юг.
В Зее, когда ждали у проходной, пока им вынесут банки полные сметаны, борттехник Ф. сказал борттехнику Янкину:
- Понимаешь, у меня на вертолет условный рефлекс есть. Я подростком у отца в партии летом работал. Забрасывали туда вертолетом. Привык - как взлетели, так спать. Вот и сработало...
Лейтенант Ф. врал. В партии у отца он и правда работал, но добирался туда исключительно на машинах, и ни разу - на вертолете. Хотя вертолет видел и даже выносил из его чрева тюки и ящики, - значит, мог и летать.
- Ты знаешь, - покосился на него старший лейтенант Янкин, - я вот никогда не работал в геологической партии... Но в вертолете сплю всегда, если случай подворачивается. Особенно - не поверишь! - после приема пищи. - Он засмеялся. - Да ты не бери в голову, это нормально. И твой первый полет показал, что с нервами у тебя полный порядок. Ты - прирожденный борттехник!
Историю рассказал(а) тов. Игорь Фролов : 2010-11-15 19:35:59
Книги, а также значки с символикой сайта, Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Уважаемые подписчики, напоминаем вам, что истории присылают и рейтингуют посетители сайта. Поэтому если вам было не смешно, то в этом есть и ваша вина.
