О пересказе мифов славян в издании "Поединок со Змеем"

Дмитрий Гаврилов

Имя Марии Семеновой, автора бестселлера "Волкодав", хорошо известно читателям. На нашей памяти это первый удачный отечественный пример сочетания жанров героической fantasy и "женского романа". Именно поэтому "Волкодава" я поставил бы в один ряд с произведениями Урсулы Ле Гуин — "Гробницы Атуана", "Техану", "Порог". История "последнего из рода Серого Пса" несомненно гораздо ближе русским по менталитету, чем знаменитый Конан. Поначалу, в произведениях Роберта Говарда, Спрэга де Кампа, Пола Андерсона, Лин Картера этот образ отличался новизной, и наравне с лихо закрученным сюжетом было приятно следить за развитием характера героя. Мы перечитываем всякую любимую книгу, зная содержание наизусть, ради общения с полюбившимся персонажем. Он для читателя столь же реален, как старый друг. Но в основном от романа к роману Конан являет собой пример всего лишь очередного мускулистого головореза с Дикого Запада, перенесенного на благодатную почву приключенческой фантастики. Приятное впчатление оставил разве что роман "Карусель Богов" Поля Уинлоу.

Волкодав — не Конан, совсем не Конан, и даже не "русский Конан". Будет досадно, если ему уготовлена та же судьба в виде "друзей, родни и учителей Волкодава". Всякие "продолжения" превращаются со временем в бульварное чтиво…

А в этой статье мы поведем разговор о другой публикации уважаемого нами автора, Марии Семеновой- это "Поединок со Змеем. Славянские мифы" [1]. Если уж быть точным, то — восточно-славянские. Ибо здесь ни слова нет о Световите — верховном божестве ругов и словен, Радегасте ретарей, или, например, Ругевите, короче, за пределами мифологии оказываются божества западных и отчасти северо-восточных славян.

Вопреки традиции "мир из ничего", "мир из ПервоЯйца" или "мир из Хаоса", автор сообщает: "в самом начале была только Великая Мать, и новорожденный мир лежал на ее теплых коленях. Как звали Великую Мать? Наверное, Жива-Живана, ибо от нее пошла всякая жизнь…" Далее описывается, как Мать-творец обустроила и урядила мир [1, стр. 209-212]. Ну, что же? Тенденция матриархата имеет право на существование и поныне, тем более, что до некоторых пор она главенствовала. У греков была Гея, у ведийцев — Адити… Кстати эта же традиция положена в основу романа "Волкодав" (вспомните матушку Кендарат, у которой главный герой обучался философии и приемам "венского таэквон-до").

Тут становится понятным, почему у Марии Семеновой мы читаем далее: Сварог-Небо и Макошь-Земля "так сильно любили друг-друга, что их любовь ожила как отдельное существо — и тоже, подобно им самим некогда, тотчас распалось надвое, на Любовь Женскую и Мужскую, ибо одной недостаточно — любящих всегда двое. Бог Род, Мужская Любовь, стал даровать приплод и потомство всем дышащим тварям, и люди скоро выучились его почитать… Это он — Свет Небесный, без которого Солнце плыло бы одиноко, как звезда в черноте…"[1, стр. 219].

Все. Это единственный абзац в интерпретации Семеновой, что посвящен Роду. Перун, Дажьбог и Огонь — Сварожичи предстают перед читателем сутями равными Роду по ведической иерархии. Непонятно также, с чего это Род вдруг стал исключительно Любовью, да к тому же Мужской?

Между тем, академиком Б.А. Рыбаковым, с работами которого Мария Семенова не могла не познакомиться, прежде чем пересказывать на свой манер мифы славян, подробно рассмотрен древнейший культ Рода и Рожаниц. Им доказана великая роль этого Первобога в мифах индоевропейцев, как универсальной сущности, роль творца Вселенной, который к тому же "вдувает жизнь в людей" [2, стр.593-635].

Марии Семеновой, конечно, гораздо ближе рожаницы — Лада да Леля, им уделена целая глава. А Перуну-Тору вообще посвящена вся книга. Бог он, конечно, калоритный, но не возьму я в толк, почему ему такой почет. Также непонятна женитьба Перуна на Лели, может быть за отсутствием других женских персонажей (да еще к тому же на собственной сестре). Рожаницы, мать и дочь — сочетание типичное для традиционализма. Академик Б.Рыбаков называет античные аналоги ведических Рожаниц — Лато(на) и Артемида, Деметра и Персефона. Артемида — девственница, изначально богиня охоты, а затем и плодородия. Персефона — дочь богини плодородия и земледелия, жена хтонического Аида. В этой связи мне кажется более оправданным супружество славянского бога охоты, в некоторых интерпретациях — войны, оборотня-Волха (к тому же сына хтонического существа) и Лели в интерпретации мифов А.Асова [3].

В пользу отождествления М.Семеновой кроткой Лели и Перуницы могут косвенно свидетельствовать лишь два факта. Первый — греческая Гера, жена Зевса — богиня брака. Однако, относя Лелю к рожаницам, мы обязаны указать пару и для Геры, а таковой нет. Второй факт: " во многих областях 22 апреля проводился весенний праздник — ляльник. На лугу собирались девушки, выбирали Лялю, наряжали в белые одежды, перевязывали руки и талию свежей зеленью. На голову надевали венок из весенних цветов, вокруг нее водили хороводы, пели песни, просили об урожае. Додолы — девушки в платьях с бахромой внизу — исполняли танец дождя, моля о дожде" [8, стр.79]. Таким образом, не великий грех назвать Лелю в некотором смысле ипостасью Перуна, если считать их покровителями земледельцев, хотя нам представляется, что двух фактов для отождествления недостаточно.

Дело еще в том, что Перун — бог воинской касты, и земледельцами был более чтим Даждьбог (Дажбо) и Ярила. Супруге Перуна Додоле (Перунице, Громовице), т.е. женской ипостаси Громовержца, видимо приносили жертвы поляницы. Согласно трудам Б.Рыбакова [2,8] и А.Кузьмина [4] период перунопочитания на Руси длился сравнительно недолго, он непосредственно предшествовал насильственному введению христианства ок. 988 г. Похоже, единственное, что заставляет нынешних авторов поминать Громовика — это его звучное запоминающееся имя, но не более.

Культ Рода и рожаниц на Руси дожил по меньшей мере до середины XVI века. В Западной Европе судя по всему культ Свет-Рода (Световита) прекратил свое существование в связи с физическим истреблением последних родян-волхвов ( Аркона — 1168 г., Венетта — 1170-е гг.).

Жалкими негодяями предстают в книге Семеновой великий Чернобог и Морана (Смерть), не менее чем Жива (Жизнь), почитаемые славянами (Мара-Морок-Мор-мороз-Смерть). Именно негодяями, поскольку "этика" в книге "Поединок со Змеем" вовсе не языческая, насколько вообще это слово может быть здесь применимо. В изложении Семеновой все та же этика Добра и Зла, восходящая к зороастризму и подхваченная христианством, но абсолютно чуждая справедливому восприятию мира. Для русича Чернобог не менее значим, чем Белбог, это лишь две ипостаси Единого. А Змей столь же "ценен", как и Громовик. По-житейски рассуждая — Перун остался бы без работы — уничтожь он своего извечного противника.

Вот еще одна цитата из книги Семеновой, посвященной традиционной религии славян: "Так устроено Зло, что само по себе оно ничего не может родить, доброе дерево, умерев, вновь становится плодородной Землей, дающей питание семенам; сама его Смерть становится Жизнью. А Зло никогда и не ведало настоящей живой жизни, оно от века мертво. И бесплодное, способно только калечить и убивать, но не творить…" [1, стр. 274]. Не хотелось бы вступать в богословский спор, еще раз скажу, что эти этические понятия не так всеобъемлющи и абсолютны, как кажется. И предки, по меньшей мере язычники, это сознавали. Стоит напомнить слова самого Одина из "Старшей Эдды" — достоверного первоисточника по языческим воззрениям, чтобы уяснить соотношение зла и добра, и то, что в славяно-германской ветви традиционализма они не несут космогоничности, а не более чем состояния героя:

Изъян и у доброго сышешь,

а злой не во всем нехорош.

("Речи Высокого", 133)

В главе "Голос Неба" в Ирий почему-то идут "праведные души". Интересно, а разве в Пекельное царство попадают одни грешники? Сомнительно, чтобы древнеславянские и древнегерманские воззрения на этот счет сильно различались. Не стоит путать христианский Ад и эддическое Хель или Кощное царство. Точно также, Сварга и Ирий, Асгард и Вальхалла — далеко не Рай.

Первым компонентом "мерзкого блуда", которому предаются люди (видимо неправедные), Семеновой указывается то, что они "стали водить по нескольку жен" сразу. Вещь, практиковавшаяся не то что античным Громовиком Зевсом, Великим Одином, а также всеми прародителями современных русских — скифами, сарматами, готами, варягами, в этой связи нельзя не вспомнить и Святого князя Владимира Крестителя…

В главе "Огненный палец и ледяной гвоздь" прямым текстом и с большой буквы написано, что Чернобог и Морана — это Зло (Подразумевается, что Перун — это Добро). Чем Перун лучше Чернобога, если ему приносили кровавые человеческие жертвы. Я, наверное, удивлю автора, если скажу, что Перун в некоторых актах истории способен выступить Черным богом, сеющим смерть и разрушение. Все познается в сравнении. И самое замечательное — в этом нет ничего страшного и постыдного для Перуна. Не случайно ведали волхвы о коловороте природы и сил в ней.

Но волосы стали дыбом, когда к середине повествования "на сцене" появился змей Волос — сам химера "… и разума никакого. Кто поведет, за тем и пойдет, и на зло и на добро." В дальнейшем в главах "Скотий Бог и волхвы" и "Самый сильный" Волос предстает забавным безмозглым дракончиком из сказок, который "плавает по морю, пугает Леших и Водяных, тешится у хлебосольных Людей" и крадет девиц. Много ли чести хваленому Перуну сражаться с глупым соперником?

Откуда знать непосвященному, что этот Семеновский Скотий Бог, эта крылатая гадина, "небогатый разумом Волос" на самом деле есть не кто иной, как Великий Водчий и Пастырь мертвых, бог Мудрости, Магии и Искусства славян — Велес [5,6]. Бог, по имени которого жрецы зовутся волхвами. Бог, который научил людей не только "шашкой махать", но и сеять, пасти скот, делать вино, творить руны, рукодельничать и мастерить.

Наконец, в главе "Заход Солнца" "в кадре" совместно появляются Чернобог и Волос, тогда как это два имени одной и той же сути. Особенно смешна и нелепа подчиненность Велеса Моране и Чернобогу.

Автор не дает и понятия читателю о Равновесии ведического Триглава: Явь-Правь-Навь. Если считать Велесову книгу подделкой — обратитесь хотя бы к ведийскому Тримурти, впрочем, о Триглаве мы знаем не только из дощечек волхвов. Кому не известно о "навьем дне"? Есть ли сомнения в троичности мироустройства у ведийцев? Полагаю, нет. Достаточно вспомнить об изображении Пуруши, скандинавском Асгард-Мидгард-Хель, соответствующем славянскому Ирий (или Сварга)-Белый Свет-Кощное Царство.

Ни разу на страницах книги не сказано о Правде и Кривде (знакомым нам, например, по Голубиной Книге — духовным стихам, причем самые ранние датируются 11 веком), их подменяют Добро и Зло.

Наконец, даже не затронута центральная для традиционализма тема Справедливости и Судьбы, а почему? Да все потому же. Изложение Семеновой игнорирует всякое триединство столь характерное для словено-скандинавского ведизма, кроме одного (мать-ребенок-отец). Эдда проникнута идеей Выбора, и сохранись у русичей достоверный письменный первоисточник — то же самое мы сказали бы и о мифологии славян. В контексте "выбора" Триглав таков: Хочу-Могу-Должен или Недоля-Доля-Макошь, либо Несреча-Среча-Усуд (Богородица и две ее сестры пряхи из заговоров об острове Буяне)[8, стр. 183]. Мойры, парки, норны, пряхи … — чем славяне-то хуже?

Таким образом "Поединок со Змеем" является не самым лучшим, недалеким и очень вольным пересказом пересказанного — input error (компьют. "ошибка ввода"). Обратившись к этому произведению, у стороннего читателя может сложиться неправильное представление о мифологическом сознании наших далеких предков. Ведь, миф — это форма мышления.

1. Семенова М., Поединок со Змеем: Мифологический роман. -СПб.: Азбука-Терра, 1996. — 400 с.
2. Рыбаков Б.А., Язычество древних славян. -М.: Русское слово, 1997. -824 с.
3. Звездная книга Коляды, инт-ция А.И.Асова. -М.: Наука и религия, 1996. -432 с.
4. Кузьмин А., Падение Перуна. -М.: Мол.гвардия, 1988.
5. Платов А., Дорога на Хай Бразил или индоевропейский миф о структуре мира// Мифы и магия индоевропейцев, вып.1. -М.: Менеджер, 1995. Стр. 8-41.
6. Гаврилов Д., Велес — Один — Шива. Великий бог индоевропейцев/ в кн. Гаврилов Д.А., Елкин С.В., Протоязык и традиционализм. Пути реконструкции. -М.: МГИФИ, 1997.
7. Чародейство. Волшебство. Знахарство. Заклинания. Заговоры, -М.: Терра, 1998.
8. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А., Мифы древних славян. Велесова Книга. -Саратов: Надежда, 1993. -320 с.