Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Путем предков: славянская эзотерика


ПОВСЕДНЕВНАЯ МИФОЛОГИЯ В РОССИИ ХVII ВЕКА
(по материалам рукописных лечебников)

В архивах России сохранились многочисленные травники, лечебники, зелейники, вертограды ХVII—ХVIII вв. До сих пор опубликованы лишь отдельные рукописи, которые не дают полного представления об этой рукописной традиции (Соколов 1872; Флоринский 1879; Лахтин 1912; Редкие источники 1977; Исаченко 1997). Лечебники ХVII—ХVIII вв. изучались, главным образом, историками медицины (Змеев 1896; Богоявленский 1960). О значении этих материалов для истории народных верований недавно справедливо написал А. А. Турилов в статье «Народные поверья в русских лечебниках» (Турилов 1998).

Наше сообщение основано на лечебнике, писанном характерной скорописью ХVII в., из собрания Российской Государственной библиотеки (Фонд № 310 (В. М. Ундольский). № 696). К сожалению, сборник лишен помет, которые позволили бы судить о том, кто были его составители и владельцы. В тексте имеется большое количество диалектных слов; основываясь на их географическом распространении, можно предполагать, что сборник имеет севернорусское происхождение.

Лечебник, помимо медицинских рекомендаций, включает многочисленные советы на разные случаи жизни (например, что делать, если жена гуляет от мужа, как выгнать сверчков из жилья, какие предосторожности следует соблюдать, выбирая место для нового дома, и т. д.). Эти советы преследуют практические цели, и все же они имеют не утилитарный, а магический характер. Такие суеверные наставления в рукописи даются вперемешку с медицинскими средствами, основанными на применении трав, домашних мазей и настоек, однако они отчетливо отличаются друг от друга и ситуативно, и функционально. Так, например, если у человека что-то болит или образовался нарыв на теле, то он обращается к помощи мазей и настоек. Но если он хочет выведать у своей жены правду во сне или внушить страх окружающим, то он прибегает к магическим средствам.

Народно-медицинские средства направлены на самого больного, магическое же действие, как правило, направлено против враждебных сил, конкретных или мыслимых обобщенно; это может быть и злой дух, и вор, и разбойник, и дикий зверь, и мыши, и насекомые, и персонифицированная болезнь. Впрочем, в отдельных предписаниях подчас вовсе не просто разграничить, где кончается рациональное и где начинается суеверное.

Некоторые сугубо утилитарные рекомендации обладают определенным образным, художественным потенциалом и представляют интерес не только для историка естественнонаучных знаний, но и для исследователя языка и культуры. В частности, необходимость описать растения так, чтобы их можно было найти, побуждает останавливать внимание на их цвете, форме листьев, месте произрастания и т. д. (Пименова 1998). Например, от сердечной боли и от кашля рекомендуется трава «мачехино лицо»: «Есть трава мачехино лице, а ростет она на пожнях, кругла как коневое копыто, корень у нее черлен как змия, и ты дай ту траву ясти тому человеку» (л. 62, № 255).

Положительных результатов для здоровья человека ожидали не только от практически мотивированных действий, но и от сугубо символических; например, младенца от болезни — «грызи» — рекомендовали протащить сквозь челюсть убитого волка: «Аще младенца грызет, и ты возми челюсти волчьи, о[т]крой их около да проими детя скрозь,и престанет грысть» (л. 67, № 274).

Если муж избегает жены, то рекомендуется такое средство: «Аще муж начнет беречи[сь] жены, то помажь его салом медвежьим всего или михерь его, и не будет ему похоти на иную жену» (л. 37, № 168). Это предписание на первый взгляд имеет суеверный характер, однако, если представить себе, как пахнет медвежье сало, и учесть, что заказ такого рода явно исходил от законной супруги, можно думать, что никто, кроме нее, после таких манипуляций уже не покусится на ее благоверного и семейный мир будет восстановлен.

Взаимопроникновение утилитарного и символически-магического характерно, например, для такого способа избавиться от сверчков: «Сверчки гоняти ис хоромины. И ты возми громового древа треску и зажги углем сверчка в голову, ожги не до смерти, а говори: “Скажы товарыщам своим, чтоб вас тут не было, а срок вам на три часа”» (л. 79—79 об., № 337). Здесь есть определенные магические моменты: используется щепка дерева, пораженного молнией, человек обращается к сверчкам как к разумным, одушевленным существам, однако в целом действия имеют вполне бытовую мотивировку: человек по-свойски требует от сверчков убраться и предъявляет им своеобразный ультиматум.

Можно выявить круг тех проблем, которые волновали составителя лечебника, и, соответственно, тех, которые оставляли его равнодушным. Например, в сборнике детально прописано, как следует поступать в случае полового бессилия (л. 39, № 177), но нет ни одного слова про то, как обуздать своеволие непослушных детей или утихомирить не в меру ретивую тещу. Внутрисемейные отношения в сборнике рисуются именно как отношения между мужем и женой, причем не исключается, что жена может загулять на стороне, начнет избегать мужа или изменит ему в его отсутствие. Конфликты же между супругами, с одной стороны, и их детьми или родителями, с другой, составителя сборника, по-видимому, или не занимали, или он предполагал решать их иным, немагическим путем.

Целый ряд рекомендаций связан с разрешением проблем в интимной жизни. Например, чтобы жена не изменяла мужу, давались такие советы: «Аще жена от мужа бежит, дай ей воробьево серце сьести и кровь, и она учнет любити мужа» (л. 37, № 167); «Аще хошь, что[бы] жена от мужа на сторону не блядила, возми с озера пены и помажь михерь свой, пребуди с нею, не будет блястись с чужим, а ис того б озера истоков не было никуды» (л. 37 об., № 169); «Аще жена у кого блядит от мужа, выйми из жабы язык и свяжи с ежевою кожею, напиши на ней: “Измаил, Вавилон”, и заложи под главу или под левую пазуху, все ти исповесть» (л. 37 об.—38, № 169). Приводятся и средства, как выпытать у неверной супруги во сне ее секреты, например: «Аще хошь у жены тайну выведать, возми кость курячью и чревопупок к обеду и положи спячей на перси, все исповесть. О том же. Возми совино сердце да приложи к левому боку против серца сонной, все ти выскажет» (л. 39, № 170). Среди реальных проблем есть и такие: «А коли с человеком чертовка живет, ино взяти перья павинаго и обвязати на себя по голому телу и носити перье подле себя или в мошне, опричь того пити вода или питье которое, а кладучи перье в ыное питье, а пити с того перья по 30 дней...» (л. 60, № 247). К сожалению, не вполне ясно, что за «чертовка» имеется здесь в виду; быть может, это видение, которое является мужчине во сне?

Отметим, что приведенные рекомендации, как и многие другие, имеют трехчленный характер: в первой части намечается определенная ситуация, во второй предписывается, как следует поступить, а в третьей гарантируется благополучной результат, например: «Аще хошь у жены тайну выведать (1-я часть), возми кость курячью и чревопупок к обеду и положи спячей на перси (2-я часть), все исповесть (3-я часть)».

Особого внимания заслуживает третья, заключительная часть. В ней ощущается определенный волевой импульс; она призвана убедить человека в результативности его будущих действий, внушить ему уверенность в благополучном разрешении ситуации. Лечебник не просто предписывает некое средство, но обещает доступное и надежное решение жизненных проблем. Характерно, что в тексте нет никаких оговорок и разъяснений, как следует поступить, если рекомендованное средство не даст положительного результата.

Судя по лечебнику, в России ХVII в. были широко распространены амулеты и обереги, в качестве которых, как правило, использовали части тела или внутренние органы зверей, рыб или птиц, а также некоторые растения и минералы. Например, из камней в сборнике упомянуты «чертов палец» (л. 43, № 197), таинственный камень «лектариус», добытый из петуха в результате действий, растянувшихся на несколько лет (л. 64 об., № 264), камешки, извлеченные из ласточки и вправленные в перстень (л. 85, № 367).

Глаз осетра оберегает на войне, и он же помогает, когда человек идет к властям или в суд (л. 71, № 296; л. 84, № 366). Пепел волка или ужа наделялся широким спектром функций: «Аще боишся неприятелей своих, и ты положи ужева пепелу на главу свою или вольчья да накрой, и ты будеш безпечален» (л. 69 об.—70, № 289); «О том же. Того ж пепелу положи в воду да умойся тою водою, ино страшен будешь, ино неприятели твои побегнут» (л. 70, № 289); «Аще хто пойдет на суд тягатися, и того же ужева или волчья пепелу полож под язык свой в рот, ино не могут тя потягати» (л. 70 об., № 293). Этот же пепел должен был оказать воздействие на спящего человека: «Аще мысли не можешь домыслитися, и ты того ж ужева пепелу или вольчья завяжи в суконной плат да положи на главу и ляг спать, и ты видишь все во сне, как быть, так увидится» (л. 70, № 290); «Аще хощь изведати у человека тайну, и ты того ж ужева пепелу всыпли на серце человеку, о чем хошь сонной роскажет, толки у него спрашивай, все выскажет» (л. 70, № 291). Пепел ужа спасет, если человека попытаются отравить: «Аще хто ужев пепел носит при себе, и где идет за стол ясти, и где ни будет, того человека не возмет отрава никакова ни в чем» (л. 72 об., № 300). Столь же полифункциональным оберегом является летучая мышь: она помогает и при тяжелых родах (л. 71 об., № 298), и от «черного зверя» (л. 72, № 298). С помощью летучей мыши можно также напустить сон на человека (л. 79, № 336).

продолжение следует......


В избранное