Бумажные комиксы. < > Нила Геймана: <<Книга 3. Страна Снов>>
|
Чтобы картинки было видно, а письма попадали в ящик, добавьте нас в адресную книгу 
Бумажные комиксы. «The Sandman. Песочный человек» Нила Геймана: «Книга 3. Страна Снов» 2018-05-12 11:04 Автор: Максим Марков Первая публикация – 18 мая 2015 года После «Прелюдий & Ноктюрнов» и «Кукольного домика» вышла «Страна Снов», третья книга «Песочного человека» Нила Геймана. В отличие от первых двух томов это не связанная единым сюжетом повесть, а сборник из четырёх самостоятельных новелл. Сам Гейман объяснял появление подобных «ответвлений» тем, что по ходу работы у него постепенно накапливались интересные идеи, для воплощения которых нескольких выпусков было бы попросту много - но не отказываться же от них по такой пустяшной причине!.. Предвидя скепсис издателей, автор подготовил и маркетинговое обоснование своей задумки: "Рассказы также хороши для того, чтобы подхватить на ходу новых читателей: они не окажутся посредине длящейся истории, а ещё – им придётся заплатить только за один выпуск, чтобы понять, нравится им «Сэндмен» или нет, и получить удовольствие от законченного сюжета". Написавший предисловие к книжному изданию этих выпусков Стив Эриксон метко назвал «Страну Снов» интерлюдией между двумя романами, отметив, что именно она, возможно, «лучше всего передаёт своеобразие “Сэндмена”».  Семнадцатый выпуск легендарного комикса - «Каллиопа» - рассказывает о писателе, утратившем вдохновение уже после дебютного романа. Гейман не только «дарит» ему свой кабинет (воспроизведённый художником по присланным фотографиям «с изумительной точностью», разве что без статуэтки Граучо Маркса), но и описывает словами Рика Мэдока «свой личный ад» - страхи, на самом деле свойственные, наверное, любому пишущему человеку: "Вы хоть знаете, что это такое? Когда сидишь и тупо пялишься в чистый лист? Когда не можешь придумать ни одной приличной фразы, ни одного яркого героя, ни одной новой истории – всё уже пересказано тысячу раз…" Однако необыкновенно сложно соотнести эти слова с самим Гейманом, богатство фантазии которого восхищает. Особенно с учётом того, какой выход нашёл он для своего героя: Мэдок выменивает у писателя постарше … музу, которую тот заманил в свои силки более шестидесяти лет назад. Хотя на внешнем виде Каллиопы, музы эпической поэзии, годы, разумеется, не сказались: в сценарии новеллы автор описывает её как пятнадцатилетнюю Брижит Бардо. Несчастная и обманутая, она томится на чердаке, подвергаясь насилию со стороны жаждущего вдохновения творца и моля о помощи не просто давнего знакомого, но отца своего ребёнка... Упомянутый сценарий приводится в книге в качестве приложения. Его, как и вообще любой сценарий «Сэндмена», сам Гейман называет «письмом к художнику» - в случае с «Каллиопой» оно обращено к Келли Джонсу. Чтение – небезынтересное: во-первых, любопытно, как вообще выглядит сценарий комикса, во-вторых, голый текст особенно интересно сравнивать с готовой новеллой. «Келли, пусть у каждого читателя дрогнет сердце», - представляет Гейман свою героиню; тут либо вспоминаешь свои первые ощущения, либо переворачиваешь страницы и смотришь на картинку снова: дрогнуло, нет?.. После чего размышляешь, не этот ли наказ заставил художника нарушить рекомендацию автора сохранить «недосказанность» в сцене с изнасилованием: тогда как Гейман просил показать её «по возможности тонко, дав волю читательскому воображению», Джонс сделал по-своему, оправдав метку «18+» на суперобложке.  Прикол «Сна тысячи кошек» в том, что кошки, оказывается, верят, что некогда они властвовали над миром – пока среди людей не появился некий бунтарь («аналог Моисея», как подсказывают примечания), призвавший соплеменников управлять своими снами, дабы с их помощью создать «новый мир – мир человеческий»: "Сны придают форму. Каждую ночь они заново создают мир". Самого Морфея, к слову, в этой главе нет, но связь с соседними новеллами очевидна благодаря запоминающимся повторениям: «Ты встретился с Онейросом, тем, кого римляне называли «Придающим форму»; «Привет и тебе, Создатель форм». Нет главного героя и в «Обличье», четвёртом, завершающем сборник рассказе. Зато в истории о суперженщине Элементаль, способной на всё, но лишённой простого человеческого счастья, а потому впавшей в глубочайшую депрессию, появляется его сестра: просто проходила мимо. Те, кто внимательно следит за изданиями «Азбуки-Аттикус», уже в курсе того, к чему приведёт эта встреча – благодаря отдельному тому, посвящённому Смерти. Ну а «Сон в летнюю ночь» неспроста заимствует заголовок у Великого Барда – сам Шекспир и является одним из его центральных персонажей. Здесь становится ясно, о чём именно он беседовал с Сэндменом при первой встрече: заказав - с подробными указаниями - начинающему драматургу две пьесы, в ответ Морфей обещал дать то, «чего он страстно жаждет (иль думает, что жаждет)». И вот актёры дают представление перед весьма необычной публикой: "Ифриты и боггарты. Цверги и кобольды. Гоблины и белые дамы. Келпи и огры. Пикси, и пери, и никсы, и тролли, и эльфийское племя: весь Дивный народ разом".  Грандиозность замысла (отмеченного, к слову, Всемирной премией фэнтези) лучше оценят те, кто знаком с сюжетом собственно классической комедии. Мы же отметим, что работая параллельно над «Книгами магии», Гейман пользуется случаем, чтобы перебросить мостик между двумя изданиями: здесь Титания только знакомится с сыном Шекспира Гамнетом (страдающим, что почти не видит отца, для которого «герои пьес настоящие, а я – нет»), там мальчик уже будет показан в её услужении. Но более всего могут удивить не текст, не картинки и не вложенные во всё это смыслы, а то, с какой лёгкостью справляется Гейман как со сверхсодержательными, так и с «простыми» историями. Если первая и третья новеллы насыщены событиями и персонажами, то вторая и четвёртая на их фоне вполне могут показаться даже не рассказами, а незаконченными набросками. Но объём при этом - один и тот же, тринадцать разворотов, что можно даже проверить, пересчитав страницы. Превосходное чувство формы, позволяющее одинаково ловко работать с самыми разными замыслами, - ещё одна, наравне с безграничным воображением, черта Нила Геймана как автора графических романов. А ещё он - несмотря на то, что далеко не все авторы любят самостоятельно трактовать свои работы - в случае со «Страной Снов» лучше всех поясняет смысловое зерно третьего тома: "По сути, мы исследуем роль мифологии в жизни. Поэтому в 17-м выпуске мы наблюдаем мифологию художественного созидания, в 18-м – кошек и роль религии, в 19-м – смотрим на обратную сторону 17-го в том, что касается художественного созидания и цены, которую приходится платить художнику. (А вы-то все, бьюсь об заклад, думали, что мы просто байки травим, а?). В 20-м выпуске мы вновь обращаемся к мифологии, на этот раз – личной. Ключевыми фигурами предыдущих выпусков «Сэндмена» были творцы (Рик Мэдок, сиамская кошка и Шекспир) и те, на кого они повлияли (Каллиопа, котёнок и Гамнет). В этой истории речь идёт о лузере и о мифологии смерти".  Хотя автор примечаний Михаил Назаренко всё-таки отмечает, что автор «не обязан разъяснять всё. Это – долг комментаторов». И добавляет к основному содержанию книги массу занимательных деталей – например, про «меланезийских туземцев, строящих аэродромы из кокосовых пальм и соломы, чтобы вновь привлечь самолёты, якобы посланные духами предков и перехваченные по дороге белыми людьми» или про то, как Дж. Р.Р.Толкин в 1945-м году предсказал Великую Бурю, пришедшую в Англию в 1987-м, ошибившись всего на четыре месяца и четыре дня. Ну а мы подытожим всё вышесказанное словами самого Сэндмена: "Правдивым событиям необязательно происходить. Сны и сказания суть тени правды; они переживут все подлинные дела, когда те рассыплются в прах и утонут в забвении". И его же угрозой: "Тебе нужны идеи? Грёзы? Истории? Ты их получишь. С ИЗБЫТКОМ". О сценарии пилота What We Do in the Shadows 2018-05-12 17:08 Автор: Voyager What We Do in the Shadows (простите, но я не хочу использовать прокатное название «Реальные упыри» — мне порой кажется, что его реально придумал какой-то упырь) является одним из наиболее понравившихся мне фильмов 2014 года. Я несколько раз пересматривал эту картину и возможно, что еще вернусь к ней.  Вскоре после выхода фильма сообщалось, что у него может появиться сиквел, озаглавленный What We Do in the Moonlight. Как можно догадаться по названию, предполагалось, что его сюжет будет посвящен нелегкой жизни новозеландских оборотней. Но с тех пор уже прошло несколько лет, а новостей о проекте так и не появилось. Рискну предположить, что он, скорее всего, был положен на полку.  И все же, в будущем мы снова сможем увидеть историю вампиров, пытающихся адаптироваться к современному миру. Но в формате сериала-ремейка. В январе кабельный канал FX заказал Джемейну Клементу и Тайке Вайтите (режиссеры оригинального фильма, также сыгравшие в нем Владислава и Виаго) пилотный эпизод. Клемент написал его сценарий, Вайтити же вновь выступил режиссером. Отснятый материал устроил FX. 3 мая канал официально заказал 10 эпизодов сериала.  И вот, я решил ознакомиться со сценарием пилота, чтобы понять, стоит ли ждать сериал, или же лучше запомнить What We Do in the Shadows как один весьма приятный фильм из страны, где когда-то снимали «Властелина колец». Скрипт, имеющий подзаголовок Return of the Baron датирован 28 августа 2017 года и насчитывает 38 страниц. Как и фильм, сериал будет рассказывать о группе вампиров, живущих под одной крышей. Пилот выдержан в той же самой мокьюментари-стилистике. Только вот место действие сменилось с Новой Зеландии на Статен-Айленд. Герои тоже другие. Основные действующие лица — трио вампиров Ласло, Нандор и Надя, а также прислуживающий им человек Гильермо, у которого, пожалуй, больше всего экранного времени. Оборотней в этой версии нет — вместо них появился энергетический вампир Колин.  И если честно, последнее — вероятно наиболее заметное стилистическое отличие сериальной версии от фильма. Ведь во многом пилот, это, по сути, просто повторение на новый лад шуток из оригинала: про бытовые проблемы жильцов дома (кто опять оставил недопитых жертв?), сложности адаптации к современному миру, поиски девственников и т.д. Не знаю, если бы я не видел фильма 2014 года, то может и посмеялся бы с многих из них. Но я видел фильм. И почти по всем пунктам сравнение пока что не в пользу пилота.  Например, местные вампиры на бумаге выглядят не особо примечательными — оригинальные кровососы были куда колоритнее. Конечно, сериал состоит не из одного эпизода и у героев еще будет шанс раскрываться в будущем. С другой стороны, в фильме 2014 года персонажи цепляли уже с первых же кадров.  И так тут практически везде. Диалоги, мелкие детали, отсутствие комично кровавых или попросту абсурдных сцен — по всем этим деталям пилот слабее, чем оригинал. Кто-то наверно обратил внимание на слово «Барон» в подзагаловке. Этот персонаж прибывает к героям из-за океана, после чего поручает им начать подготовку к «завоеванию» Нового мира. Исходя из пилота, мне сложно сказать что-то определенное про эту линию. Но то, что сериал двинется в направлении, которое по идее позволит ему хоть немного отвязаться от оригинала, думаю все же можно занести в актив проекта.  Честно, я бы хотел сказать еще-то о сценарий. Но это очень сложно сделать, когда он не вызывает каких-то особых эмоций. Впрочем, не могу сказать, что я сильно удивился из-за этого факта. Как ни крути, но ремейк он и в Новой Зеландии ремейк. Сложно было ожидать того, что повторенные шутки вдруг станут веселее. В принципе, много ли вы знаете американских ремейков неамериканских комедий, которые были бы смешнее оригинала? Так что по итогу могу сказать, что сценарий пилота не сильно вдохновил меня посмотреть сериал, когда его выпустят. По сути, это краткое изложение лучших моментов первой половины оригинального фильма. Остается лишь надеяться, что в последующих эпизодах авторы смогут показать что-то новое. Бумажные комиксы. «The Sandman. Песочный человек» Нила Геймана: «Книга 4. Пора туманов» 2018-05-14 10:37 Автор: Максим Марков Первая публикация – 9 июля 2015 года «Ад – это когда ты прекрасно знаешь, что творится в Аушвице, Дахау, Бельзене, но притворяешься, что тебе это неизвестно», - написал Нил Гейман в сценарии «Поры туманов», четвёртой книги про Сэндмена.  Владыка Мира снов, Князь историй, Самодержец Спящих краёв, Его темнейшество Сон из Вечных – короче, Сэндмен – возвращается в Ад и застаёт его абсолютно пустым. «Я устал, я ухожу», - признаётся ему Люцифер и, заперев последние двери, отдаёт на прощание ключ. За которым в Стране Снов тут же выстраивается очередь: свои права на Преисподнюю готовы предъявить многие. Среди них - Один, Локи и Тор, «бог простой, свой-большой-крутой»: лёгкий укол в сторону конкурентов, которые и сами позаимствовали героев из скандинавской мифологии (к тому же надо учесть, что на рубеже 1990-1991 годов, когда выходили эти выпуски романа, троица «Marvel» вовсе не была популярна так, как сегодня, а потому шутка про молот Мьёлльнир – «Если его потереть, он растёт, честное слово» - ещё не принималась за явное оскорбление). А вот – представители Порядка и Хаоса: первый нашёл своё воплощение в форме картонной коробки, второй – в виде озорной девочки (Гейману как отцу шестилетней Холли это «вовсе не казалось натяжкой»). Подтягиваются ангелы из Серебряного града. Своих делегатов посылают и покинувшие любимую обитель демоны, решающие на сходке: "Мы построим новый Ад. Прогрессивный Ад, где каждому будет дано по способностям, где демон сможет гордо поднять голову – ну, или другую важную часть тела – и сказать: «Это моя земля. И никто у меня её не отнимет»". Каждый либо что-то предлагает новому хозяину желанных земель, либо угрожает ему. Теперь Сэндмену, для которого десятки тысяч лет – это «некоторое время назад», предстоит определиться, кому же передать то, что ему самому, в принципе, совершенно не нужно…  Ад, конечно, существует, «но не обязательно там оставаться навсегда», - как гласит эпиграф к «Поре туманов», четвёртому тому из десятикнижия Нила Геймана про «Песочного человека» (см. рецензии на «Прелюдии & Ноктюрны», «Кукольный домик» и «Страну Снов»). Как и прежде, он прекрасен, а потому все хвалебные слова можно свести к единственной цитате из предисловия фантаста Харлана Эллисона, который сам не прочь процитировать культового автора: «Но почему же мы уверены, что творение Геймана совершенно? Мы уверены, потому что Сьюзен Зонтаг когда-то написала: “Подлинное Искусство заставляет нас нервничать”». Слова справедливы: Гейман – мастер интриги и сюжетных поворотов, и никогда точно не знаешь, что ждёт тебя, читателя, на следующей странице. Здесь может быть приодевшаяся по случаю семейной встречи Смерть, в ответ на комплимент показывающая брату язык. Или восставшие мертвецы-подростки, которые вынуждено вернулись в школу и язвят, когда директор-призрак заставляет их снова учиться: «Да какой смысл? То есть что мы учить-то будем? Мёртвые языки?» Между тем посланец Волшебной страны вступает в сладостную связь с юным египетским фараоном и горько переживает расставание: «Интересно, он мне хоть письмо-то напишет?..» В конце концов, на вопрос, куда же делся Люцифер, тебе дадут столь изящный ответ, что к нему никак не подкопаешься: любуется закатами на пляже в Западной Австралии!.. Любые же критические замечания, даже если бы они были, на корню пресекаются вежливыми словами Каина, развлекающего гостей своими фокусами: "Если вам понравилось шоу, расскажите о нём друзьям. Если нет, надеюсь, у вас будет рак горла и вы уже никому ничего никогда не скажете. Доброй ночи".  Хвалить примечания к «серьёзным» графическим романам «Азбуки-Аттикус» и вовсе становится общим местом: это каждый раз чуть больше, чем просто примечания. Из данного тома, например, внимательный читатель узнает значение слова «меркин» (вы будете удивлены) и название романа Эммы Орци «Алый первоцвет» (1905), главный герой которого вёл полную опасностей двойную жизнь и тем самым (ну надо же!) повлиял «на образы многих супергероев, прежде всего Бэтмена». Но выделим пометку к геймановской Библиотеке Снов, где «хранятся все истории, о которых когда-либо грезили… романы, которые никогда не были написаны или закончены, только задуманы». На полке видны, среди прочих томов, «Совесть Шерлока Холмса» Артура Конан Дойла («“Потому что её-то у Холмса и нет”, - поясняет Гейман»), «Алиса на Той Стороне Луны» Льюиса Кэрролла, «Псмит и Дживс» П.Г. Вудхауза – и жаль, что не влез обозначенный в сценарии «Ктулху весенней порой» Г.Ф. Лавкрафта. О тесной дружбе двух последних писателей Нил Гейман изрядно нафантазировал вне «Сэндмена», ещё в 1987-м объявив, что владеет единственным экземпляром написанного теми в соавторстве романа (один из вариантов названия – «Это зов Ктулху, Дживс!») и фрагментами их мюзикла «Лето Некрономикона», «в котором героиня поёт бессмертные строки: Я по жизни шла спокойным шагом, Сердце не решаясь никому открыть, Но лишь повстречавшись с гигантским липофагом, Перед обветшалым мерзким саркофагом, Я поверила слу-ху, Что сам древний Ктул-ху Способен любить!» Разве не мило, не правда ли?..  Однако в этот раз особенной похвалы среди дополнительных материалов неожиданно заслуживает раздел биографий. Он и в других томах подавался в юморном ключе, здесь же концептуально совпадает с темой самой книги, представляя её создателей как … довольно древних покойников. Так, художник главы про восставших мертвецов охарактеризован следующим образом: «Мэтт Вагнер – единственный человек, которого избрали в сенат Соединённых Штатов посмертно», - с добавлением, что отслужить он успел три срока. У прорисовщика Малкольма Джонса III было, оказывается, три полностью покорных его воле гомункула, ни один из которых не пережил хозяина более чем на неделю: «Все они распались в прах, высохшую кровь и розовые лепестки». Другой прорисовщик умел самовозгораться, а художник по цвету «наиболее известен своей революционной методикой бальзамирования. После его смерти, в 1897 году, его коллекция великолепно сохранившихся школьников была передана Королевскому хирургическому колледжу». Короткая справка о шрифтовике пронизана удивлением: «Ни разу не был приговорён к смертной казни по причинам, которые доныне скрыты завесой тайны». Зато два предложения про редактора Карен Бергер (её имя хорошо знакомо постоянным читателям графических романов «DC Comics») полны несдерживаемого восторга: «Говорят, она с ними всеми управилась. Говорят, она это топором сделала».  Биография художника Келли Джонса схожа с судьбой Бенджамина Баттона, а про самого Нила Геймана развеяны «некоторые распространённые заблуждения»: в частности, «у него нет рудиментарного хвоста» и «он не боялся ни зеркал, ни уличных фокусников». Но вершина этого любопытного жанра достойна полной цитаты - вот каким человеком был при жизни прорисовщик Дик Джордано: "Импресарио, торговый магнат, нефтяной барон, хирург и филантроп. Однажды, утром четверга в ноябре 1893 года, Джордано сел за свой столик в ресторане при отеле «Савой» и попросил официанта принести ему «газету, обувную ложку, Библию, пинту уксуса, пакет булавок и леденцов». Когда официант отказался выполнить столь необычные требования, по лицу Джордано потекли слёзы. «Что же вы, сэр, - сказал он, - обрекли честного человека на злую судьбу?» Затем он сел в кеб и приказал кучеру везти его в контору, путь до которой составлял не более пятнадцати минут. Его, разумеется, больше никто никогда не видел, однако булавку для галстука обнаружили в животе двадцатипятифунтового осетра, пойманного в Чёрном море в первый день Первой мировой войны". Волей-неволей задумаешься о том, сколь громадные тараканы живут в голове у того, кто всё это придумал.  Бумажные комиксы. «The Sandman. Песочный человек» Нила Геймана: «Книга 5. Игра в тебя» 2018-05-16 13:24 Автор: Максим Марков Первая публикация – 1 октября 2015 года «Отличительной чертой традиционных народных игр является наличие неписанных правил. Никто их в точности не знает. Игроки руководствуются традицией, но вынуждены согласовывать между собой частности правил конкретной игры», - гласит эпиграф пятого тома «Сэндмена», позаимствованный Нилом Гейманом из монографии о детском фольклоре с подзаголовком «Тайное образование американских детей».  Неизвестны и правила, по которым развиваются события внутри сна. Как говорит одна из героинь, здесь нет нужды беспокоиться о направлении поисков: «Это сновидение. В нём свои законы, своя логика. Оно само сведёт нас вместе». "Это всё взаправду? Или только моё воображение?" - "Если ты скажешь, в чём разница, я тебе смогу ответить". Барби, мельком появлявшаяся в «Кукольном домике», на сей раз становится главной героиней. Ей предстоит наяву встретиться с преданным зверем, рождённым её чрезмерным воображением, заснуть – и очутиться в волшебной стране, которую предстоит спасти от некой злобной Кукушки. Эта ночь будет длинной…  Завершив в своё время писать «Сэндмена», Нил Гейман признавался, что «Игра в тебя» - его любимый том данной серии: «Я придумал, что именно хочу сделать, и в конце концов сделал именно это». Другая цитата: «Я хотел, чтобы книга читалась как магическая фэнтези {…}, но всё же казалась совершенно реальной. Другими словами, я хотел написать пародию и одновременно – именно то, что эта книга пародирует». И третья: "Это история о снах. Сны: их ценность, их смысл, их важность, их сила. Хорошие сны и дурные сны, тёмные сны и сны-кошмары. Здесь вы найдёте их все. Неважно, насколько скучны наши дни, насколько мы уверены в том, что управляем собственной судьбой, - каждую ночь, на несколько кратких часов, мы закрываем глаза и тихо сходим с ума; мы теряем контроль, отдавая власть над своими жизнями кому-то другому…"  Достоверность происходящему придают, как обычно, детали. Это и удивлённый вопрос, «как можно выдоить сою». И мечты о Рутгере Хауэре, который здорово бы согрел во время бушующего за окном урагана. И телекамера, цинично наблюдающая за жертвами природной катастрофы. Награда за третье место в рыболовном турнире («Это был его единственный в жизни приз») появляется уже во сне, делая его тем более реальным. Неважно, что целая страна может уместиться у Морфея на одной ладони: даже тогда останется различим каждый листочек на каждом дереве. Но границы между явью и грёзами столь зыбки, что размываются даже в пределах одной страницы. И персонаж, недавно живьём поедавший прилетевших ворон, разрезает себе ножом грудь, выпуская ничуть не пострадавших птиц наружу. Мёртвую голову можно разговорить, а Луну можно заставить спуститься вниз при помощи нескольких капель менструальной крови. Джим Моррисон может позвонить на радио – и что с того, что он «не тот самый», всё равно жутковато. "Барби, ты же не будешь против, если я тебя убью? То есть совсем тебя уничтожу? Мне это нужно. И я буду очень счастлива". - "…Конечно…"  Пятый том «Сэндмена» не богат на дополнительные материалы, однако вполне хватает и имеющегося. В оригинальных, как всегда, биографиях создателей графического романа рассказывается не только о любимых ими когда-то книгах, но и о детских играх, воспоминаниях, воображаемых друзьях (что, естественно, перекликается с сюжетом «Игры в тебя»). Примечания наряду с прочими подсказками разъясняют суть убивающего кроликов «теста Фридмана» и значение слова «китоврас», упоминаемого ещё Призраком отца Гамлета; указывают на такие источники геймановского вдохновения как произведения древнеримской литературы «Метаморфозы, или Золотой осёл» Луция Апулея и «Фарсалия, или О гражданской войне» Марка Аннея Лукана; находят перекличку с Лавкрафтом и неожиданную связь с Робертом Шекли. И более того – отмечают один из немногих снов, происхождение которого, по словам самого Геймана, было не выдуманным, а естественным: он действительно однажды приснился автору.  Во вдумчивом же предисловии Сэмюела Р. Дилэни говорится самое главное: "Многие радости ждут читателя, впервые углубившегося со вниманием в истории Геймана. {…} Это по большей части линейные, мелодические радости. Но можно найти и гармоническую радость, которая открывается, когда одна деталь резонирует с другой. Такая радость лишь усиливается при вдумчивом, многократном прочтении. Словом, именно она делает эти истории искусством". Бумажные комиксы. «The Sandman. Песочный человек» Нила Геймана: «Книга 6. Притчи и отражения» 2018-05-18 06:45 Автор: Максим Марков Первая публикация – 1 декабря 2016 года Шестого тома «Песочного человека» Нила Геймана в официальном русском переводе Ефрема Лихтенштейна пришлось подождать, но оно того стоило: «Притчи и отражения», посвящённые ответственности и обязательствам вождей, пересечениям миров и времён, - шедевр, который требует бережного подхода и обстоятельного изучения. Это не «комикс на час», а роман на века; он создавался с необычайной кропотливостью, но и жить ему – долгие годы (ведь «что мы обретаем слишком дёшево, то и ценим невысоко», не правда ли?). "Я – халиф багдадский. Как один царь другого, я призываю тебя, Повелитель снов, Владыка спящих. Ты здесь? Я требую, чтобы ты явился мне ныне в облике не ужасном, но приятном для моих очей. Явись, о царь!" {…} - "Ты призвал меня, Харун. Неразумно призывать то, что не можешь прогнать".  Новый том – девять повестей, насыщенных удивительным материалом, невероятными фактами и познавательными сведениями. Признанный фантаст Джин Вулф пишет в своём предисловии, что, прочтя «Три сентября и январь», вы будете знать биографию Нортона I, первого и последнего Императора Соединённых Штатов Америки, «лучше, чем большинство историков» (вы вообще знали, что был такой император, назначивший, среди прочего, самого Марк Твена «официальным плетельщиком рассказов»?!). "Мистер Нортон не пролил ни капли крови, никого не ограбил и не разорил ни одной страны, и это куда больше, чем можно сказать о почти всех его коронованных собратьях".  Сочиняя новеллу «Термидор» о парижском лете 1794-го года, Гейман скупил и изучил все книги о Великой французской революции, «какие смог найти». А практически все детали «Августа», рассказывающего об одном из величайших римских императоров, «прямо или косвенно взяты» из «Жизни двенадцати цезарей» Светония - и обстоятельные комментарии Михаила Назаренко напрямую отсылают ко второй его книге «Божественный Август», подтверждая даже малейшую авторскую ремарку. "Человечество. Все идут за вождями – царями и царицами, предводителями и императорами. Мы им говорим, что делать, а они подчиняются. Мы знаем не больше их самих, но они всё равно идут за нами, слепо, словно люди, что заблудились в катакомбах, за ребёнком с ярким факелом". - "А вы, предводители, за чем идёте, что мы следуем за вами и подчиняемся?" - "Мы идём за своими снами и грёзами". Эти примечания, занявшие три десятка страниц, сами по себе, кстати, тянут на небольшую научную диссертацию – и внимательно ознакомившись с ними, вы точно возвыситесь над теми американскими читателями комиксов, которые, оказывается, даже не имели представления, о ком говорит Гейман, сообщая им, что «собирается сделать серию историй об Орфее».  "Сны складываются из множества вещей, сын мой. Из образов и надежд, из страхов и воспоминаний. Памяти о минувшем – и памяти о грядущем…" При этом Нил Гейман остаётся, конечно, в первую очередь не скрупулёзным летописцем, а уникальным рассказчиком, с большим умением заворачивая собранные им знания в обёртку зовущей за собой истории. Подобно своему охотнику Василию, являющемуся, надо понимать, племянником хорошо знакомой нам Бабы-Яги, он берёт обычную косточку и вырезает из неё «подобие косточки» - превращая таким образом старую сказку в новую, известное предание в незнакомое, классический миф в современный. «Обычно люди просто помирают от скуки, когда им приходится слушать о чужих снах», - говорит один из его героев, но в случае с «Сэндменом» о таком и речи не идёт. Если для одних «сны – это ничто», то для посвящённых именно «в снах и грёзах» заключена «истинная ценность». «Бывают особые сны», - и это как раз тот самый случай. "Многие сны проходят через ворота слоновой кости, Луций. Они лживы. Немногие сны проходят через врата из рога – они говорят нам правду".  «Редкостное дело – понять, что спишь, когда ещё видишь сон», - и Гейману в его донельзя необычных новеллах удаётся поймать это ощущение, когда невозможное становится возможным - и ты со всем уважением принимаешь прочитанное на веру. Оторванная голова разговаривает, избушка на курьих ножках без толку разгребает грязь, целый город умещается в бутыль, а строчка с текстом принимается петлять вверх и вниз подобно тропе в лабиринте, по которому ползком пробирается величественный халиф. Геракл, выходит, наврал, что заковал Кербера в Преисподней («Он просто ушёл в запой на пару недель во Фригии, а всем потом рассказывал, что побывал в Стране мёртвых»), а у Адама, изначально сотворённого гермафродитом, было три жены: первая – Лилит, третья – Ева, а вторая осталась безымянной девой. Брешут, что мать Августа «уснула в храме Аполлона, а змея проползла в её чрево и оплодотворила», но похоже на правду, что Смерть и Сон тоже были детьми – и примирили «в давние времена» подравшихся Каина с Авелем… И знайте отныне, что феникс, когда приходит пора ему умирать, откладывает не одно, а два яйца, белое и чёрное: «Из белого яйца вылупляется сам феникс, когда приходит время, что же вылупляется из чёрного, никому не известно»… "Послушай, кровь моей крови. Хоть меня разозлить нелегко и я тебя очень люблю, но если ты меня ещё раз перебьёшь, я тебе горло перегрызу". - "Извини, дедушка".  Неутихающая дискуссия о том, можно ли вообще «комикс» приравнивать к высокой литературе, в случае с «Сэндменом» попросту рассыпается в пух и прах – о чём говорит и уже упомянутый Джин Вулф, вспоминающий о победе Нила Геймана на Всемирной премии фэнтези: «Случилось невероятное чудо, и одним из лучших современных примеров литературного мастерства стал графический роман, где писательство традиционно стоит на втором месте, если вообще не на последнем». А всё почему: "Перед нами не просто искусство (множество уродливых и глупых вещей считается искусством) – но великое искусство". Если вы не согласны – признайте для начала, что вы просто не читали Нила Геймана. Бумажные комиксы. «The Sandman. Песочный человек» Нила Геймана: «Книга 7. Краткие жизни» 2018-05-20 17:36 Автор: Максим Марков Первая публикация – 19 мая 2017 года "Что вам нужно знать: есть семь созданий, которые, не будучи богами, существовали ещё до того, как человечество увидело во сне первых богов, и будут существовать, когда последний бог умрёт. Они зовутся Вечными. Они – воплощения (в порядке старшинства) Судьбы, Смерти, Сна, Сокрушения, Страсти, Страдания и Сумасшествия. Примерно триста лет назад Сокрушение ушёл из своих владений. Это всё, что вам нужно".  Обращаясь к читателям седьмого тома своего «Сэндмена», Нил Гейман вовсе не лукавит: в отличие от иных комиксов с продолжениями, этот графический роман можно просто брать и читать – даже не ведая, что там происходило в первых шести книгах. Рассказанная здесь история абсолютно самодостаточна и никак не отсылает читателя к предыдущим главам – за исключением разве что обрамляющей линии с головою Орфея и той хандры, что одолевает поначалу главного героя из-за расставания с любимой. Но на сам сюжет эти страницы никак не влияют, что позволяет смело утверждать: если вы ещё не знакомы с этим великим произведением, вы вполне можете начать знакомство прямо сейчас; понравится, зацепит – вернётесь за началом. "Когда спишь, иногда вспоминаешь. Когда просыпаешься, всегда забываешь". Впрочем, к чести автора, сны которого «всегда сбываются», нечто подобное можно было сказать и обо всех прошлых его книгах, скомпонованных таким образом, что ими можно наслаждаться и так, и этак – и как самостоятельными произведениями, и как частями большого труда, где всё продумано до мелочей и так или иначе взаимосвязано.  "Наш брат. Я думаю, мы должны найти его". - "Зачем?" - "Может… ему плохо. Может, мы ему нужны?" В этот раз всё начинается с того, что Сумасшествие (некогда бывшая Счастьем) решает разыскать Сокрушение: «Просто всё не так с тех пор, как он ушёл. Всё прокисло и погнило, и мне одиноко. Мы никогда не собираемся вместе. С ним всё было иначе». Свои обязанности Сокрушение оставил ещё в семнадцатом веке, заметив, что люди – тот самый «разношерстный сброд», что так его манил, - теперь «используют разум как инструмент», а стало быть – и без его помощи во всём разберутся. Конечно, Сумасшествие и сама могла бы его найти, но с учётом ряда обстоятельств («Просто я могу отвлечься, и я очень легко теряюсь, а иногда у меня бывают очень плохие дни…») она обращается за помощью ко Сну, который в своё время заметил, что «разум, по самой щедрой оценке, - инструмент с изъяном», а теперь соглашается ей помочь хотя бы потому, что ему «нужно отвлечься от недавнего злоключения». "И когда вы вернётесь?.." - "Когда Сумасшествию это надоест, что непременно случится. Или когда мне надоест и я решу возвратиться". - "Или когда вы найдёте своего брата?" - "Этого не будет".  Сэндмен уверен, что их поиски не увенчаются успехом («Мой брат ушёл не просто так, Люсьен. Он ценит своё одиночество, и я уважаю его желания»), но всё-таки отправляется в путь, полагая, что это будет «всего лишь краткий вояж» и нет никаких «причин для тревоги»: «Мы поговорим с людьми, немного постранствуем. Если я вам понадоблюсь – я в шаге от Страны снов. {…} Что может пойти не так?» "Фаррелл мне сказал, что вы без багажа. А ещё – что вам не надо проходить таможню и иммиграционный контроль. Знаете, сколько это стоит? Кто же вы такие? Мафиози? Беглые члены королевской семьи? Да ладно. Не отвечайте. Я не хочу знать". Направление их путешествия – «Куда нам отправиться теперь?» - «…Куда-то в не здесь?» - определяет составленный Сумасшествием список «тех, кто может знать местонахождение нашего брата» - «всех людей, с которыми он дружил. Кого я знаю. Которые ещё не умерли»: «Адвокат. Ольховик. Этайн второго взгляда. Танцовщица». «Будем искать ответы. Но можно поискать и вопросы», - говорит Сон, постепенно вовлекаясь в поиски настолько, что не прислушивается даже к совету Судьбы: "Забудь это сумасбродство. Брось. Возвращайся домой. Наш брат сказал, что покидает нас. Он советовал оставить его в покое. До сего дня ты уважал его желания; впредь поступай так же".  Рецензировать «Краткие жизни» спустя четверть века после их появления тем более бессмысленно, что само издание уже включает в себя совершенно блестящую рецензию, написанную Питером Страубом, американским писателем, про которого сам Гейман отмечает, что он «пишет прекрасные, прекрасные романы». Озаглавлено его предисловие (из-за обилия спойлеров ставшее послесловием) «О смертности и переменах», и в нём настолько точно подмечены нюансы и схвачены смыслы представляемого тома, что и добавить нечего, и пересказывать неловко. Среди прочего Страуб отмечает, что предложенная здесь история – «одна из самых сложных и изобретательных у Геймана, но в то же время – одна из наиболее линейных»: "Это история поисков. Все истории поисков описывают, по сути, обретение мудрости, а рассказы о путешествиях, такие как «Краткие жизни», повествуют о потерях и изменениях, которые происходят с героями в пути. {…} Концепция будущих перемен и необратимых изменений, которые уже произошли, пронизывает «Краткие жизни»". «Гейман готовит нас к завершению историй о Сэндмене, быть может, даже к завершению всей мифологии «Сэндмена» - к своего рода смерти», - пишет Страуб, и Гейман подтверждает правильность этого наблюдения, в различных интервью подчёркивая, что именно в этом томе «мы перешли в третий акт» и «можно точно указать, когда история становится трагедией»: «Седьмая глава «Кратких жизней» - точка, в которой король Лир оборачивается и говорит: «О’кей, девочки, ну и кто меня больше любит?»  "«Краткие жизни» написаны о двух вещах. О переменах и об их значении для людей; и о жизни – хрупкой, краткой, мимолётной природе человеческой жизни". Легко и непринуждённо – как и прежде – насыщая свой текст цитатами из Даниэля Дефо и Сэмюела Кольриджа, Петрония и Геродота, Тори Эймос, Мэй Уэст и Игги Попа, из «Винни-Пуха», «Волшебника из страны Оз» и «Питера Пэна», Гейман словно бы сам – из числа тех «древних», про которых он рассказывает в начале одной из глав: «На этой планете, например, сейчас живёт меньше десяти тысяч гуманоидов, которые хорошо помнят саблезубых тигров, мегатериев и пещерных медведей. Осталось меньше тысячи тех, кто ходил по улицам Атлантиды. {…} На Земле осталось примерно семь десятков существ, неотличимых от людей по внешнему виду {…}, которые жили, когда планета ещё только начала собираться из облака газа и пыли». Если только один его эпизодический персонаж был знаком и с маркизом де Садом, и с Фрейдом, и с Леонардо Да Винчи, каких только знакомств не было у самого автора за всю его длинную жизнь!.. Нельзя же, разумеется, поверить, что столь грандиозная философская вещь написана им всего лишь в 32 года… "Но я же неплохо пожил? Господи боже, сколько? Пятнадцать тысяч лет? Это ведь очень неплохо? Я очень даже долго прожил". - "Ты прожил столько же, сколько и любой другой, Берни. Ты прожил жизнь. Ни больше. Ни меньше. Ты прожил жизнь".  Гейман не боится показаться вульгарным, жестоким или же запредельно циничным: эта его книга – для взрослых читателей, 18+, а потому здесь дозволены и кровь, и наркотики, и шоколадные человечки, которые «отчаянно сношаются, растворяясь в горячем безумии похоти». Богиня любви танцует у него в стриптиз-клубе, а ни в чём не повинный полицейский – который просто исполнял свой долг, остановив за безобразную езду Сумасшествие, - становится несчастной жертвой прихоти Вечной: «По-моему, ты меня сейчас обижаешь. По-моему, на тебя сейчас полезут невидимые насекомые и будут по тебе ползать до конца жизни, и навсегда, и вечно!» - и сходит с ума, не получив избавления от напасти даже в эпилоге. Гейман подчёркивает, что его главные герои – не люди, что им, на самом-то деле, на всех наплевать, и поэтому тем громче звучат ближе к финалу слова Сокрушения, уверенного, что «времена меняются»: "Думаю, я отчасти надеялся, что ты изменился, брат мой, и заметил, что в мире есть и другие люди. Стал видеть в людях не только существ, которые видят сны, не только персонажей историй. Вечные – эхо тьмы, не более. У нас нет никакого права играть их жизнями, управлять их снами и страстями".  Как уже было сказано выше, тема нависающих над этим миром перемен – «слово для штуки, из-за которой понятно, что время идёт» - пронизывает всю книгу, отражаясь и на самом Сэндмене. «Князь тех символов и форм, что значат не то, чем кажутся, владыка метафор и аллюзий» возвращается обратно домой уже не таким, каким был прежде. Другими, возможно, станут и читатели «Кратких жизней», перевернув их последнюю страницу. "Люблю звёзды. Пожалуй, за иллюзию постоянства. Они ведь всегда там – вспыхивают, угасают. Но отсюда я могу притворяться… Я могу притворяться, будто есть что-то вечное. Я могу делать вид, будто жизни длятся дольше кратких мгновений. Боги приходят и уходят. Смертные мерцают, вспыхивают и гаснут. Миры не вечны, звезды и галактики мимолетны: они мигают, словно светлячки, и растворяются в холоде и пыли. Но я могу притворяться". Питер Страуб заканчивает свою статью такой характеристикой автора «The Sandman», которую не переспоришь: "Нил Гейман живёт на своём собственном уровне бытия. Никто другой на его поле не добился подобного. Никто другой не владеет таким размахом, глубиной и мастерством повествования. Гейман – настоящий мастер, а его обширные, вместительные истории полны всеми возможными оттенками чувств, каких не найти ни у кого другого". После чего следует особо выделенная фраза, под которой, несомненно, хотелось бы поставить и свою подпись: «Если это не литература, то её не существует». Какими могли быть «Хранители» первой половины нулевых 2018-05-21 11:53 Автор: Voyager Я уже описывал историю попыток экранизации «Хранителей», предпринятых в Голливуде во второй половине 1980-х – начале 1990-х. Что ж, пришла пора добить эту тему до конца. Во второй части обзора я вкратце расскажу про то, какой могла получиться версия «Хранителей» первой половины нулевых — еще до прихода Зака Снайдера.  Итак, осенью 2001 года небезызвестный продюсер Лоуренс Гордон решил, что пришла пора воскресить экранизацию «Хранителей». В этот раз он заключил соглашение со студией Universal. В качестве сценариста проекта был нанят Дэвид Хейтер. На тот момент, его самой известной работой был скрипт «Людей Икс» — фильма, который как сейчас принято считать, возродил жанр кинокомиксов. Продюсеры надеялись начать съемки «Хранителей» уже в первой половине 2002 года. Но Хейтер не выдержал установленных сроков и завершил первый черновик лишь к лету того года.  Дэвид Хейтер (справа)
Этот и все последующие концепты были созданы для версии фильма разрабатывавшейся примерно в 2004 - 2005 годах
  В период с 2002 по 2003 год Хейтер написал еще несколько вариантов сценария. Они не сильно отличались от первой версии. В основном, правки были косметическими — например, Вейд оставлял Роршаха и Драйберга замерзать в снегах (героев спасал Манхэттен), и впоследствии Драйберг сражался с ним голыми руками, без экзоскелета (но все так же, убивал миллиардера). В одном из интервью Хейтер даже похвалился, что дескать Алан Мур благословил его работу. Оставлю это заявление исключительно на его совести. Однако, экранизация в очередной раз не состоялась. Продюсеры рассорились с руководством Universal и проект снова отправился в свободное плавание. Одно время, Лоуренс Гордон собирался ставить фильм с Revolution Studios — но и из этой идеи ничего не вышло.  Затем проект подхватил Paramount. Первым кандидатом на пост режиссера стал Майкл Бэй. Остается лишь гадать каким могло бы выйти в кино в его исполнении, но к счастью Бэй так и не заинтересовался идей. Затем в Paramount попытались привлечь Даррена Аронофски. Но и тот, в конце концов, отказался от предложения.  Следующим кандидатом стал Пол Гринграсс. До этого он никогда не читал роман Мура, но ознакомившись с ним всерьез заинтересовался проектом. Гринграсса привлекла идея снять кино в своем фирменном полудокументальном стиле с многочисленными аллюзиями на темы борьбы с терроризмом и войны в Ираке. Всем начало казаться, что уж в этот раз «Хранители» точно будут сняты. Известно, что Гринграсс хотел отдать роль Роршаха — Пэдди Консидайну, Лори Юспешик — Хиллари Суонк, Дэна Драйберга — Хоакину Фениксу. Сообщалось, что Том Круз и Джуд Лоу всерьез лоббировали свои кандидатуры на роль Эдриена Вейда.  Со сменой режиссера, проект получил и нового сценариста. Им стал Алекс Тсе. Он внес ряд изменений в скрипт Хейтера. В основном, добавленные элементы были направлены на то, чтобы сделать привязку «Хранителей» к современности более убедительной. Так, в новом скрипте присутствовала сцена, где Манхэттен останавливал арабских террористов.  В тексте несколько раз упоминалось, что синий гигант спас Всемирный торговый центр. В одном из эпизодов дети на улице даже играли в игру «Манхэттен останавливает угнанные смертниками самолеты». Американский президент стал похож на Джорджа Буша Мл. Также имелось несколько эпизодов в Индии, Пакистане и Израиле, призванные показать, как местные относятся к доктору Манхэттену, и какое влияние сам факт его существования оказывает на весь мир.  Финал в целом соответствовал версии Хейтера. Вейд уничтожал 9 ключевых городов на Земле, после чего пускал в эфир фальшивое сообщение от лица доктора Манхэттена. В нем он требовал, чтобы все страны немедленно разоружились и обещал, что будет следить за исполнением этого условия. После отбытия синего гиганта, Драйберг вступал в схватку с Вейдом, чтобы отомстить. При этом он честно признавал, что не рассчитывает на победу. Когда Вейд собирался прикончить Драйберга, тот активировал дистанционное управление своим кораблем и направлял его прямо на антарктическую резиденцию самого умного человека на Земле. В результате удара, Вейд погибал, Лори и Драйберг выживали и возвращались домой. Могу лишь предположить, что повторявшееся во всех сценариях Хейтера и Тсе убийство Вейда было вставлено туда по требованию продюсеров, боявшихся, что зрители не оценят концовку, если Озимандия осуществит свой бесчеловечный план и уйдет безнаказанным.  Работа над этой версией продолжалась около года. Был запущен сайт будущего фильма, художники сделала ряд концептов, призванных продемонстрировать его визуальный стиль (разглядывая их становится понятно, что кино выглядело бы не так, как лента Снайдера). Говорят, что Терри Гиллиам прочитал сценарий Тсе и вроде как он ему понравился. Но затем на Paramount начались кадровые перестановки. Они привели к очередной заморозке проекта.   В результате, продюсеры решили снова сменить студию. В этот раз их выбор пал на Warner Bros. Однако в Paramount не очень обрадовались подобному решению и заявили, что с юридической точки зрения, права на «Хранителей» все еще принадлежат им. В воздухе запахло судебным разбирательством, но в конце концов студиям удалось полюбовно договориться. Они распределили расходы и рынки проката.  К этому моменту Пол Гринграсс уже выпал из проекта, отправившись снимать третьего Борна. После внушительного успеха «300 спартанцев», пост режиссера был предложен Заку Снайдеру. Каким-то непостижимым образом ему удалось уговорить студию вернуться к изначальному сеттингу с Холодной войной, СССР и Никсоном. В Warner Bros. даже согласились на рейтинг R, хотя предыдущие сценарии были явно написаны с расчетом на PG-13. Написание нового скрипта было поручено все тому же Алексу Тсе. Он воспользовался некоторыми элементами из работ Хейтера, поэтому в титрах фильма они оба были указаны в качестве сценаристов.  «Хранители» Зака Снайдера вышли в прокат в марте 2009 года. Фильм собрал достаточно неплохую кассу в первый уик-энд, и многие аналитики поспешили наречь его финансово успешным и поздравить Снайдера. Но в дальнейшем «Хранители» просто обвалились в американском прокате. В мире же ленту практически не заметили.  Можно долго размышлять по поводу того, почему «Хранители» Снайдера провалились. Может быть, дело в сочетании большого хронометража и взрослого рейтинга. Может, в затронутых лентой щекотливых темах. Ну а может продюсеры, попросто переоценили популярность романа Мура и его реальную фанбазу.  Но одно можно утверждать наверняка. «Хранители» стали редким случаям, когда после многих лет пребывания в производственном аду итоговый фильм оказался максимально приближен к оригиналу. Как правило, в Голливуде все иначе. Если ранние варианты сценария экранизации еще похожи на первоисточник, финальный продукт зачастую уже не имеет с ним ничего общего кроме имен.  В случае с «Хранителями» все произошло ровно наоборот. Каждый последующий сценарий постепенно избавлялся от добавленных авторами сторонних сцен и вводил в действие элементы оригинала. Поэтому, если оценивать ленту с точки зрения верности первоисточнику, то на мой взгляд Снайдер добился максимума возможного в формате одного фильма. Ну а хорошо это или плохо, думаю, каждый может решить для себя сам. Бумажные комиксы. «Смерть» Нила Геймана 2018-05-22 18:26 Автор: Максим Марков Первая публикация – 12 февраля 2014 года Эту книгу вряд ли стоит дарить девушке на День святого Валентина. Вряд ли её вообще стоит кому-нибудь дарить – мало ли, понять могут превратно. Уж больно… интимная, скажем так, здесь затронута тема. Такая, что не предполагает дружеского хихикания или романтических вздохов. Так что если всё же и дарить этот чёрный том, то самому себе – для уединённого ознакомления. Не обязательно под «Реквием» Моцарта или под «Всё пройдёт» в исполнении Боярского – но хотя бы с должным, сочувствующим настроем мысли. Ведь как ещё читать книгу, названную «Смерть»?..  Её автор, Нил Гейман, – давно уже классик. Но в России он по-прежнему известен меньше, чем на Западе, поэтому нуждается всё-таки хотя бы в кратком представлении. Хотя даже не зная его имени, многие наверняка знакомы с его творчеством благодаря кино, наиболее массовому виду искусства. По романам Геймана поставлены романтическое фэнтези «Звёздная пыль» и мультфильм «Коралина в Стране Кошмаров», по его сценарию Роберт Земекис сваял своего «Беовульфа». А буквально на днях в США анонсировали новый телесериал, в основу которого лягут его знаменитые «Американские боги». Популярностью пользуются и переводы его книг, последняя из которых – «Океан в конце дороги» - вышла совсем недавно. Однако за океаном культовый статус Гейману принесли его графические романы, в частности «The Sandman», издававшийся с 1989-го по 1996-й годы.  И вот «Смерть» - так называемый спин-офф «Песочного человека», вылившийся в полноценную серию рассказ о первоначально эпизодическом персонаже. Появившись в одном из комиксов набирающего популярность цикла в качестве старшей сестры повелителя снов, Смерть в обличье молоденькой симпатичной девушки сразу понравилась читателям. Тут Нил Гейман угадал общественный запрос: «Мне не хотелось иметь дело со Смертью, которая бы ужасалась своей роли, или получала мрачное удовольствие от своей работы, или которой было бы на всё наплевать. Мне хотелось написать о такой Смерти, какую я сам не отказался бы встретить в конце. По-своему заботливую. Как эта». В результате Смерти были посвящены графические романы «Цена жизни» и «Время жизни», а также несколько небольших комиксов. В 1992-м Смерть даже предостерегала от опасности заразиться СПИДом, в доступной форме обучая читателей азам безопасного секса: и правда, кому, как не ей этим заниматься?.. Выпущенное сейчас «Азбукой-Аттикус» издание включает в себя всё, что до нынешнего момента было написано Гейманом об этой неординарной героине. Которую он сам в энциклопедии «Кто есть кто во Вселенной DC» описал кратко, но точно: «Однажды вы обязательно встретитесь с ней. Сами всё и узнаете». Кому всё же не терпится – тому книга в руки.  И надо сказать, это очень любопытный текст (не говоря уже о картинках). Вот казалось бы – ничего такого особенного. Мало того, что тема не из приятных, так ещё и сюжет не самый увлекательный – порой даже кажется, что и не происходит тут ничего вовсе. Как-то уж слишком всё просто. Но между тем именно в этой обманчивой простоте и таится секрет странного обаяния каждого выпуска этого графического романа. Гейман не пугает нас, а магическим образом убаюкивает – заставляя читателя словно под гипнозом перелистывать страницы. Смерть в его исполнении обожает фильм «Мэри Поппинс» (и с помощью российского переводчика даёт перевод знаменитому «Supercalifragilisticexpialidocious» - «Суперпотрясающевеликориятно!») – разве это может быть страшно? А умереть после шутки о Бэтмене – разве не забавная ирония в нарисованном мире? А эпизод, когда знаменитостей тошнит от нового фильма, но при этом журналистам они врут как по писаному: «Просто шик, в самую точку, очень современно!» - довольно ведь узнаваемо.  Для «обычного» комикса это определённо перенаселенная история: лиц тут заметно больше, чем требуется для рассказа. Но многочисленные мимолётные персонажи придают действию плотный фон, обеспечивают ту самую жизненную суету, которая полезна вообще в любом произведении, но так необходима в особенности здесь – с такой-то героиней. Справедливо ведь сказано: «Мы так заняты жизнью и не находим времени заметить, что мы живы. Но иногда – замечаем! И именно это придает смысл всему остальному». И вскоре ты понимаешь, что не сюжет здесь главное, а настроение. Атмосфера. Но атмосфера не обречённости, а какой-то смиренности. «В мире неспящих, живых движемся мы молчаливо, словно дыхание прохладного ветра…» Это же не проза – поэзия. Да, Смерть и здесь не заключает сделок, но как говорит познакомившийся с ней мальчуган, «это очень мило, если смерть – личность, а не просто ничто, или боль, или темнота. И очень здорово, если смерть – кто-то вроде Сисси. Забавный, добрый и милый. И может, чуть-чуть сумасшедший». «Наглая, как большевик!» - характеризует в свою очередь Смерть чокнутая Хетти. Ты посмеёшься, но волей-неволей задумаешься о вечном.  Конечно, это не самая философская книга на свете. Но всё же Гейман пробует - в расслабленной и лёгкой для усвоения манере – ответить на ряд неизбежно возникающих у каждого «глупых вопросов»: «Почему нам бывает больно? Почему мы умираем? Почему жизнь не всегда хорошая? Почему всё так нечестно?». «Вопросы не глупые, - говорит он от лица Смерти, - но точно так же можно спросить «Сколько лиловый?» или «Почто четверг?»… Дело отчасти в контрастах. Свет и тени. Если бы тебе никогда не было плохо, как бы ты узнала, что тебе хорошо? А отчасти – дело просто в том, что, если ты хочешь быть человеком, к этому прилагается куча вещей – глаза, сердце, дни и жизнь. Но освещают её мгновения. Те, которых ты не осознаёшь, пока они не кончатся…»  Помимо разнообразных чисто фанатских «фишек» - вроде изображений Смерти в разных соблазнительных позах и литературного сценария Нила Геймана к дебютному её появлению (публикация которого позволяет лучше понять вклад писателя в будущую картинку) – изюминкой издания являются предисловия, в разные годы написанные певицами Тори Эймос и Амандой Палмер (впоследствии ставшей супругой автора книги), а также актрисой Клэр Дэйнс, к тому времени сыгравшей уже Джульетту (а сейчас горячо любимой нами за «Родину»). «Мне очень нравится, что Смерть никогда не говорит людям, что они должны делать, - пишет в своём коротком эссе Клэр. - Она принимает всех и понимает, почему они такие, как есть. Она любит людей (даже грустных, старых, молодых или мерзких), так что они начинают верить в себя и любить себя и вместо конца видят новое начало». И что тут добавить. Хочется, конечно, подольше пожить, но размышлять о неизбежном с этой книгой становится чуток легче. Бумажные комиксы. «Книги магии» Нила Геймана 2018-05-24 23:29 Автор: Максим Марков Первая публикация – 4 февраля 2015 года В «Книгах магии» Нила Геймана задействованы едва ли не все оккультные персонажи «DC Comics», а главного героя - чей образ явно вдохновил Джоан Роулинг на создание Гарри Поттера - хочет скушать Баба-Яга.  Одним днём 12-летний Тимоти катался на скейте, как вдруг к нему пристали четверо мужиков. Не подумайте ничего плохого: они всего лишь сказали юнцу, что видят в нём потенциал и что он может стать величайшим волшебником современного мира. В качестве доказательства превратив йо-йо в живую сову, мужчины повели мальчика на прогулку: Призрачный Странник показал ему прошлое, мистер Е – будущее, Джон Константин покатал по Америке, а доктор Оккульт отвёл в Страну летних сумерек (где сам почему-то оказался женщиной). А всё для того, чтобы будущий волшебник «достаточно узнал о мире магии и понял, чего хочет от жизни». Чтобы у него был выбор. "Если тебе не нужна магия, ты её больше никогда не увидишь. Будешь жить в рациональном мире, где всё поддаётся объяснению. Но если выберешь её… Это как сойти с тротуара на проезжую часть. Мир как будто выглядит так же, но в любую секунду тебя может сбить грузовик. Вот что такое магия". «Книги магии» Нила Геймана – тот пример графического романа (для российского, во всяком случае, читателя), где текст с картинками неотделим от примечаний. Начав просто читать, без подготовки, можно либо запутаться, либо смутиться, либо впасть в ступор: кто все эти люди и что вообще тут происходит?!. Если это и есть весь сюжет (пойди туда, не знаю куда), то где интрига (найди то, не знаю что)?.. Почему этого мальчика некоторые так хотят убить? И почему их попытки столь условны, а кинжалы так и не достигают цели?.. Следовало ли вообще Тиму вступать в разговор с незнакомыми мужчинами, да к тому же так быстро поддаваться на их уговоры?..  Как только подобные вопросы перевалят за критическую массу, следует всё же перелистнуть страницы – и обратиться к примечаниям. Тогда многое сразу станет понятно, а все окажутся на своих местах. Дело в том, что как-то раз Нилу Гейману позвонили из «DC Comics» с предложением придумать историю, в которую можно было бы вовлечь всех важных магических персонажей издательства. Чтобы получилась не стандартная энциклопедия типа «Кто есть кто во вселенной DC», а комикс сам по себе, с сюжетом. «Книги магии» - то, что из этого вышло. Путешествие от начала «всего-всего» до самого его финала. Человек знающий, выросший на комиксах как на сказках, в подобном пояснении, возможно, и не будет нуждаться, а сразу воскликнет: «Ба! Знакомые все лица!» Другие, вероятно, узнают разве что Константина, которого в кино играл Киану Ривз, да великого Мерлина из рыцарской эпохи. Все прочие - мадам Ксанаду, Спектр, барон Винтерс, Таннарак, Затанна, королева Титания, проходящий мимо Вандал Сэвидж и многие другие – нуждаются, скорее всего, в расшифровке: всё-таки ведь не герои книжек Чуковского или Успенского. Именно в этом, кстати, сильная сторона данного издания: если принять его действительно за своеобразный справочник, можно получить массу любопытной информации, а потом спокойно притворяться, что хорошо знаешь решительно всех в этом мире (исключение делается только для Морфея – комментаторы полагают, что тот «в дополнительных представлениях не нуждается»). С этой точки зрения «Книги магии» отчасти напоминают путешествие Бэтмена по лечебнице Аркхем и его же поиски злодея по прозвищу Тихо - в тех томах тоже, словно нарочно, собрались многие персонажи, без которых не сложилась бы великая легенда. Здесь сказка иного рода, и Тимоти Хантер ни за кем не охотится, а просто знакомится – с волшебницами и колдунами, с чудовищами и прочими необыкновенными существами.  Среди которых, к слову, оказывается каким-то образом и Баба-Яга, проживающая в избушке на курьих ножках и летающая в ступе с метлой. Но что забыла она во вселенной «DC», какими дорогами сюда прикатила?!? К сожалению, её появление (да не абы какое – она хочет съесть главного героя!) никак в примечаниях не объяснено – хотя нашего читателя наверняка заинтересует, есть ли тут «русский след» или Бабу-Ягу ввели в комиксы задолго до Геймана (не раскрыта, увы, и будёновка на голове одного персонажа из массовки). А вот собственно Тимоти уж точно покажется знакомым даже тем, кто не в ладах с комиксами. Мальчик в очках, англичанин, имеет сову и радужную перспективу стать самым-самым… Не совсем сирота, правда, воспитывается отцом, но всё-таки… Всё-таки не узнать в этом портрете Гарри Поттера довольно-таки трудно: не просто похож, а прям-таки иногда вылитый он! Примечания данное сходство также отмечают, добавляя к этому и то, что ещё подростком Гейман задумал свой первый роман о частной школе, в которой обучают магии (некоторые идеи начинающего автора нашли воплощение в данных «Книгах»). Что это – совпадение?.. Сама Джоан Роулинг говорила, что вдохновение снизошло на неё в 1990-м году; учитывая, что графический роман в четырёх частях выходил с декабря 1990-го по март 1991-го, никак нельзя исключать того, что «Книги магии» действительно хотя бы опосредованно, но повлияли на серию романов про Хогвартс. Нельзя, конечно, «обвинять» писательницу в том, что она позаимствовала какие-то ключевые ходы для сюжета - этого ничего нет, истории совершенно самостоятельные. Образ Тимоти мог просто подтолкнуть её воображение; точно также, условно говоря (очень и очень условно!), Пиноккио превратился у нас в Буратино: в целом герой похож, а приключения – совершенно разные. Так что до каких-либо обвинений в плагиате благородный Нил Гейман не опустился, заявив, что и он сам, и Роулинг в первую очередь «обокрали» популярный роман Теренса Уайта «Меч в камне» - о юности будущего короля Артура.  Но ещё в предисловии к «Книгам», в 1993-м написанном великим Роджером Желязны (произведения которого отчасти повлияли и на Мультиверсум «DC Comics»), отмечается, что не столько важна история сама по себе, сколько то, каким языком она передана. "Его истории – захватывающие, трогательные, но особое внимание следует обратить на то, как он их рассказывает. Меня всегда восхищает, с какой стороны он наносит удар, под каким углом видит своих героев, миры, ситуации, действия. Его подход я изучаю не меньше, чем идеи, которые он привлекает. {…} …Это не просто хитроумная история. Это богатый рассказ, созвучный душе читателя. Как и всякое хорошее повествование, оно заставляет разум блуждать по обходным тропам, вызывает догадки и оставляет их кипеть на медленном огне. {…} Нил Гейман – писатель, за которым я решил следить, и до сих пор цена входного билета в его миры возвращалась мне с лихвой". Рассказ и правда богатый, не только соединяющий множество героев, но и включающий в себя огромное количество цитат, отсылок и аллюзий. Тут и Библия, и Вавилонский Талмуд, и Конфуций, и «Сатирикон» Петрония. Толкин, Диккенс, Борхес, Теннисон, Поуп, Честертон, а кроме того Агата Кристи, Джим Моррисон и песни из «Мэри Поппинс»!.. В традиционных благодарностях автор также признаётся, что бесконечно обязан «знатокам тайных наук и могущественным чародеям», - писателям, чьи книги он читал в детстве, «людям, которые провели меня в страну чудес», которые «первыми сказали мне, что магия существует и где её искать». Благодаря им, вводя своего героя в мир, полный страхов и ужасов (достаточно сказать, что одному из персонажей отец вырезал глаза, а другой в момент страшной битвы вырывает из груди убитого сердце), Гейман не забывает о том, что его Тимоти – всего лишь подросток. И добавляет такие очаровательные детали как попытки паренька, пользуясь случаем, заказать себе выпивку (пресечено взрослыми), и желание нацарапать своё имя там, где миру наступил самый кромешный конец («Только тут нет ничего»).  Отдельной похвалы заслуживает изобразительный ряд, над которым работали четыре художника: Джон Болтон, Чарльз Весс, Пол Джонсон и Скотт Хэмптон. Преодолевая время и пространство, герой со своими спутниками попадает в самые разнообразные миры, каждый из которых нарисован иначе, чем соседний, в новой художественной манере. Тут также очень много цитат и стилизаций: Египет, Китай, Греция, каббалистическая и алхимическая символика, рисунки из английских книг о ведьмовстве XVI-XVII веков... А на ярмарке в Стране летних сумерек можно разглядеть игрушечного Тоторо и эмблему «Ведьминой службы доставки» Хаяо Миядзаки. Там же, кстати, стоит у прилавка и сам Нил Гейман. Ещё одна примечательная деталь: страницы с прошлым и будущим лишены нумерации – вроде мелочь, но тоже незаметно влияющая на восприятие произведения. Последняя особенность, которую хочется здесь отметить, касается именно российского издания: в конце времён, в тот самый момент, когда Вселенной приходит окончательный конец, проводник Тимоти, слепой мистер Е, вдруг неожиданной запевает: «Синий-синий иней лёг на провода, / В небе тёмно-синем синяя звезда…». Уфф, думаешь тут, что же это такое?!. Но хватит уж раскрывать все загадки, хоть эту оставим для будущего читателя.  DOOM (2019) 2018-06-09 11:34 Автор: SelinaAnt  DOOM (2019) В сети появились фотографии, подтверждающие слухи о том, что студия Universal Pictures планирует экранизировать легендарный шутер DOOM. Новости о выходе очередной ленты по мотивам видеоигры многие восприняли с изрядной долей скепсиса: неужели опять? Теперь преданные фанаты могут взглянуть собственными глазами на то, как пытаются воплотить в жизнь культовый боевик. Первые кадры со съёмочной площадки показали сами актёры — видимо, не терпелось поделиться с геймерами радостью от начала работы над картиной. В Twitter и Instagram по хэштегу #doommovie можно найти много любопытных постов, которые приоткрывают завесу тайны — залитые кровью коридоры чередуются с радостными лицами артистов. Среди множества фотографий можно отыскать даже небольшие видео-экскурсии — наверняка многим будет интересно заглянуть в закулисье. Стали известны и другие весьма любопытные подробности киноадаптации популярного боевика. Например, появилась информация, что за производство отвечает Universal 1440 Entertainment. Это подразделение не занимается фильмами для широкого проката — картину, таким образом, могут выпустить через стриминговые сервисы вроде Netflix. Кроме того, ходят слухи, что главная роль досталась не какому-нибудь мужчине с квадратной челюстью, а Эми Мэнсон. Судя по довольной фотографии с подписью о том, что кому, мол, нужны #doomguy, это вполне может оказаться правдой.      Источник: http://4pda.ru/2018/06/07/351722 |
| В избранное | ||
