Восьмая глава книги Лосского названа "Мысль о перевоплощении
в поэзии". Может возникнуть законный вопрос: какое отношение
имеют поэты и писатели к обсуждаемой теме существования человека
после смерти? Но обращение к ним - отнюдь не случайность.
Познавая мир, человек прибегает к различным средствам и методам.
Все мы знакомы с естественнонаучным и философским познанием
мира. Верующие люди говорят о религиозном познании, доступном
благодаря мистическому опыту. Все это дает нам право заявить,
что существует эстетическое познание мира. Мир открывается
человеку через красоту и гармонию. К чувству прекрасного
нельзя относиться уничижительно или пренебрежительно, поскольку
оно неотделимо от чувства истинного, правильного.
Многообразные методы познания открывают единую реальность
вселенной, в которой мы живем. Между ними нет
неразрешимых противоречий. Напротив, они призваны дополнять
и взаимно обогащать друг друга.
Тема реинкарнации часто возникала в художественных произведениях,
и перечень обращавшихся к ней авторов, составленный Н.О. Лосским,
вряд ли является полным. Тем не менее, он очень интересен:
"В художественной литературе мысль о перевоплощении
встречается довольно часто. Этот вопрос мог бы быть
предметом специального исследования. Я ограничусь тем,
что приведу лишь несколько случайных примеров.
Среди римских поэтов учение о перевоплощении высказывают
Энний, Гораций, Персии, Овидий, Вергилий...
В "Божественной комедии" Данте в "Чистилище" речь идет о
ступенях жизни и новых видах тел.
В литературе XIX и XX вв. можно указать на следующих
писателей. В "Бабушкиных сказках" Жорж Занд есть сказка
"Собака и священный цветок"; в первой части ее человек
рассказывает о том, как он был раньше собакою, а во второй
части другой человек рассказывает о том, как он был белым
слоном.
Виктор Гюго во многих произведениях высказывает свое убеждение
о том, что существует перевоплощение...
Английские поэты Уордсворт (Wordsworth), Браунинг (Browning),
Россетти (Rossetti), американский поэт Уот Уитмен
признают существование перевоплощения.
В русской литературе сторонниками учения о перевоплощении
являются Лев Толстой, Апухтин, Бальмонт (см. том "Будем,
как солнце", первое стихотворение в отделе "Сознание"),
Ф. Сологуб ("Пламенный круг", см. об этом в книге
Ходасевича "Некрополь".) Бунин в романе "Жизнь Арсеньева"
часто намекает на то, что впечатления, производимые природою,
смертью и т. п., в детстве воспринимаются так, как будто у нас
уже есть знание, принесенное нами из прошлой жизни до
рождения; особенно в главе XIV он говорит в этом смысле
о рыцарях, замках, готических соборах, тропиках, южных
морях.
М. Пришвин, страстный охотник, глубоко проникающий в душу
природы, пишет в книге "Родники Берендея": "Со всей этой
летающей, плавающей, бегающей тварью я чувствую родственную
связь, и для каждой в душе есть образ-памятка, всплывающий
теперь в моей крови через миллионы лет: все это было во мне,
гляди только – и узнавай..." "Миллионы лет тому назад нами
были утрачены крылья, такие же прекрасные, как у чаек,
и оттого, что это было очень давно, мы ими теперь так
сильно любуемся. Мы потеряли способность плавать, как
рыба, и качаться на черенке, прикрепленном к могучему
стволу дерева, и носиться из края в край семенными летучками,
и все это нам нравится, потому что это все наше, только
было очень, очень давно".
"Учение о происхождении человека путем эволюции от низших,
чем он, видов организмов вполне согласимо с христианскою,
религиею. Поэт Алексей Константинович Толстой (ум. в 1875 г.),
человек религиозный, понимал это так же, как и Дарвин.
Услышав в 1872 году, что М. Н. Лонгинов, начальник Главного
управления по делам печати, хочет запретить издание перевода
одного из произведений Дарвина, он написал "Послание к
М. Н. Лонгинову о дарвинизме". Вот отрывок из него:
Отчего б не понемногу
Введены во бытие мы?
Иль не хочешь ли уж Богу
Ты предписывать приемы?
Способ, как творил Создатель,
Что считал Он боле кстати, -
Знать не может Председатель
Комитета о печати.
Ограничивать так смело
Всесторонность Божьей власти -
Ведь такое, Миша, дело
Пахнет ересью отчасти!
Да и в прошлом нет причины
Нам искать большого ранга,
И, по мне, шматина глины
Не знатней орангутанга".