Балак  «...Всякий благословляющий тебя да будет благословен»

Прежде чем приступить к рассмотрению главы «Балак», припомним, чем закончилась предыдущая глава «Хукат». Там рассказывается, что израильтяне овладели землями двух эморейских царей, Сихона и Ога.-Подойдя к границам владений Сихона, евреи обратились к нему с просьбой разрешить им пройти его землею. Просьба эта была высказана весьма миролюбиво и сопровождалась заверением: «Не будем заходить в поля и виноградники, не будем пить воду из колодцев; дорогою царскою пойдем, пока не перейдем границу твою». Однако Сихон не только не дал разрешения перейти его границу, но и выступил против Израиля во главе всего своего войска. Сыны Израиля приняли бой и в результате стали обладателями земли между рекой Арнон на юге, впадающей в Мертвое море напротив местности Эйн-Геди, и рекой Ябок, впадающей в Иор-Дэн на севере. Аналогичным образом обстояло дело и с правителем страны Башан, Огом. Так Израиль неожиданно овладел всем восточным берегом Иордана. Узнав об этом, забеспокоился моавитский царь Балак.

«И видел Балак, сын Ципора, все, что сделал Израиль эмореям. И весьма боялся Моав народа сего, ибо многочислен он; и невмоготу стало Моаву из-за сынов Израиля. И сказал Моав старейшинам Мидиана: теперь объест народ этот все вокруг нас, как поедает бык зелень полевую. А Балак, сын Ципора – царь Моава в то время. И послал он послов к Биламу, сыну Беора, в Птор... чтобы позвать его, сказав: вот, народ вышел из Египта; уже покрыл он лик земли и расположился он против меня. Пойди же, прокляни мне народ этот, ибо он сильнее меня... ведь я знаю: кого ты благословишь, тот благословен, а кого проклянешь, тот проклят».

Кто был Билам, к помощи которого решил прибегнуть царь Моава? Талмуд в трактате «Сангедрин» (1056) утверждает, что Билам происходил от известного своим вероломством арамейца Лавана, брата жены праотца Ицхака и тестя праотца Яакова. В свое время он почитался во всем мире как мудрец, пророк и кудесник. О его популярности можно судить по рассказу рабби Элеазара Модаи в талмудическом трактате «Зевахим» (116а):

– Когда давали Тору Израилю, гром проносился от края мира до края и все языческие цари дрожали в своих дворцах. Собрались все они у злодея Билама и спросили у него:

иго за шум это? Может быть, потоп приходит _в мир? Ответил Билам: «...Уже поклялся Вс-вышний, что не уничтожит впредь все живое.., но есть сокровище в Его казне, которое было спрятано у Него задолго до сотворения мира, и сейчас Он решил дать его детям своим, как сказано («Псалмы» 29, 11): «Б-г мощь дает народу своему». Тотчас воскликнули они: «Б-г да благословит народ свой миром!»

Неудивительно, что, очутившись в затруднительном положении, Балак решил обратиться к знаменитому чародею. Кроме того, Балак хорошо знал о ненависти Билама к евреям, ведь, как утверждает Талмуд («Сота» 116), именно Билам, в бытность свою личным советником египетского правителя, посоветовал фараону распорядиться, чтобы еврейских младенцев топили в Ниле, рассчитывая подобными акциями ослабить и полностью поработить еврейский народ. И взывая к Биламу о помощи, Балак неспроста напомнил ему, что народ этот вышел из Египта и стал весьма многочисленным вопреки желанию и советам Билама. Так что ему следует сейчас употребить все свои силы на то, чтобы исправить свою ошибку.

И все же и на этот раз у Билама ничего не вышло. Как ни старался Балак ублажить Творца вселенной многочисленными жертвоприношениями перед каждой попыткой обрушить на народ Израиля проклятия, все было впустую.

Правда, нельзя сказать, что совсем впустую. Благородное деяние всегда приносит плоды, даже если оно было совершено с нечестивой целью. Талмуд в трактате «Сангед-рин» (105б) утверждает, что жертвы, принесенные Балаком во Имя Вс-вышнего, удостоили его стать пращуром царя Давида: ведь знаменитая Рут, прабабка великого основателя династии царей иудейских, была по отцовской линии прямым потомком Балака.

Но проклясть евреев Биламу не удалось. Вообще это была заведомо обреченная затея. Ведь в самом начале Вс-вышний открылся Биламу и предупредил его: «Не проклянешь ты этот народ, ибо благословен он». И все же опьяненный ненавистью Билам решил попытаться. И всякий раз, когда он открывал рот, чтобы обрушить на головы евреев страшные проклятия, из его уст исходили восторженные благословения, исполненные такой силы, что только ими, утверждает Мидраш («Деварим Рабба», гл. 6), и питаются евреи в этом мире.

Один из стихов, в которых Тора излагает Биламовы благословения, читается евреями ежедневно в начале утренней молитвы. По поводу этого стиха талмудический ученый рабби Йоханан говорит («Сангед-рин», 1056), что из благословений Билама можно заключить, какие именно проклятия он уготовил в адрес евреев. Он хотел проклясть их, чтобы у них не было домов для молитв и изучения Торы, а вместо этого у него вышло: «Как хороши шатры твои, Яаков, обиталища твои, Израиль!» – где имеются в виду синагоги и дома изучения Торы.

Рабби Шнеерсон из Любавичей обращает в одной из своих философских статей («Маамарим-Кунтрейсим», «Ма Тову») внимание на то, что в этом стихе при «шатрах» упоминается имя Яаков, а при «обиталищах» – «Израиль». Каждым из этих двух имен, которые носил один из праотцев еврейского народа, в Торе обычно именуется весь еврейский народ. При этом именем Яаков называется преимущественно та часть нашего народа, которая большую часть своего времени отдает работе, добыванию хлеба насущного, и лишь небольшую часть суток может посвятить изучению Торы. Поэтому, когда речь идет об этих людях, дома изучения Торы называются временными жилищами, шатрами. Иное дело, та часть нашего народа, которая именуется Израиль. Это – ученые, раввины, преподаватели Торы. Для них дом изучения Торы – постоянное обиталище. Но если малограмотный портной или даже выдающийся физик, но по причинам, не от него зависящим, знающий в Торе не более этого портного и поэтому относящийся к категории Яаков, отрывает от постоянной борьбы за существование и посвящает приобщению к великой мудрости Торы несколько минут в день, то эти несколько минут не менее дороги Вс-вышнему, чем все достижения великого раввина и толкователя Моисеева закона. И поэтому Тора устами Билама восклицает: «Как хороши твои шатры, Яаков! Не менее хороши, чем обиталища Израиля!»

Комментируя слова: «И обратился Моав к старейшинам Мидиана», РАШИ говорит: «Испокон веков они враждовали друг с другом... Мидиан воевал против Моава, но в страхе перед Израилем они заключили мир между собой. А почему Моав обратился именно к мидианитянам? Увидев, что Израиль одерживает столь удивительные победы, сказали они: «Предводитель евреев вырос в Мидиане. Расспросим-ка о нем у мидианитян». Те ответили: «Его сила лишь в устах». Сказали моавитяне: «Тогда и мы пойдем на них с человеком, сила которого в его устах».

Таким человеком был в ту пору ясновидец Билам, сын Беора. Сила уст этого человека была известна всем и, уж конечно, Балаку, ведь это он предсказал мидианитянину Балаку власть над Моавом.

Посулив крупное вознаграждение, Балак пригласил к себе Билама, чтобы тот проклял народ Израиля. Однако, едва увидев стан израильтян, Билам, вместо того чтобы применить свою силу во вред им, применяет ее в пользу Израиля и благословляет его. Свой отказ проклясть Израиль Билам мотивирует словами: «Ибо с самого истока могучими скалами я вижу его». Билам увидел в еврейском народе непреходящую связь с первоисточником: в каждом мужчине он видел наследие праотцев: Авраама, Ицха-ка и Яакова, а в каждой женщине видно было ее происхождение от Сарры, Ревекки, Рахели и Леи. И увидев это, Билам, которому величие и святость прародителей были хорошо известны, восклицает: «Могучими силами я вижу его!»

«Могучими силами» были и многочисленные неевреи, влившиеся в еврейский народ после освобождения из египетского плена. Поэтому не физическая наследственность и исключительность еврейской расы (если такое понятие вообще существует) поразили Билама, а духовное наследие отцов, выделившее этот народ, включая присоединившихся к нему из других народов. И поэтому Билам продолжает: «Народ этот живет отдельно и среди народов не числится». Поэтому к нему нельзя подходить с теми же критериями, что и к другим нациям.

То, что увидел тогда Билам в еврейском народе, к сожалению, не всегда можно увидеть в нашем Израиле. Не каждый еврейский мальчик, юноша и мужчина походит своим обликом и поведением на потомка Авраама, и не в каждой девушке и женщине видна дочь Рахели.

В Израиле и во всем мире все громче слышатся голоса, говорящие о необходимости еврейского воспитания в духе наших святых праотцев. Надо надеяться, что усилия в этой области уже в скором будущем принесут плоды – и тогда даже враги еврейского народа подобно своему библейскому прообразу Биламу, признав, что «никто не видит нечестия в Яакове», воскликнут: «Как прекрасны шатры твои, Яаков, жилища твои, Израиль!.. Всякий благословляющий тебя да будет благословлен».

Когда Билам увидел, что никак не сможет выполнить поручение Балака и проклясть Израиль, он, стремясь оправдать возложенные на него надежды, обратился к Балаку с советом: «Знайте, что, даже если вы соберете все армии мира, не сможете вы одолеть Израиль. Пока они выполняют волю Вс-вышнего, Он воюет за них. Вот, что вы должны сделать. Как известно, Б-г этих людей ненавидит разврат. Вы должны совратить их».

Балак внял совету Билама. Он приказал разбить вдоль дороги, ведущей к стану израильтян, шатры, в которых находились блудницы. Внешне эти шатры выглядели, как палатки для продажи льна. Балак принял во внимание, что, должно быть, за долгие годы жизни в Египте евреи привыкли ко льну, которым Египет богат, и, будучи лишены его в пустыне, не откажутся от возможности приобрести его. Когда израильтянин подходил к шатру, его встречали приветливо и угощали вином. А от опьянения уж было недалеко до греха. Многие израильтяне стали жертвой соблазна. В большинстве своем это были молодые люди из колена Шимона. Поистине вопиющим было поведение их предводителя, Зимри бен-Салу.

Талмуд рассказывает, что Зимри явился к Моше с мидианитянкой по имени Козби. Агада говорит, что это была дочь самого Балака. Столь велика была его ненависть к евреям: ради того, чтобы повредить им, он предал дочь свою бесчестью.

«Сын Амрама! – обратился Зимри к Моше. ~ Эта женщина запрещена мне или разрешена? А если скажешь ты, что она запрещена, то кто разрешил тебе дочь Итро, мидианитянку?» Это был нелепый вопрос, так как, приняв Тору, жена Моше стала еврейкой вместе со всем народом Израиля. Но Зимри не ждал ответа. На глазах Моше и всего Израиля он вошел с Козби в шатер и совершил с нею грех.

Билам был прав, утверждая, что Б-г евреев ненавидит разврат. В народе начался мор, который унес 24 тысячи жизней. Моше, старейшины и судьи были бессильны что-либо предпринять, потому что Тора не дает еврейскому суду права наказывать за сожительство с нееврейкой. И тогда Пинхас, внук Аарона, вспомнил закон, слышанный им из уст учителя. Он сказал Моше: «Слышал я от тебя, что прелюбодействующего с язычницей поражают мстители. Так учил ты нас, спустившись с Синайской горы». Моше ответил: «Прочитавший приказ да будет его исполнителем».

А затем произошло то, о чем рассказывается в последних стихах нашей главы:

«И увидел это Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника, и встал он из среды общины, и взял копье в руку свою, и вошел вслед за израильтянином в нишу, и пронзил их обоих, израильтянина и женщину в чрево ее. И прекратился мор среди сынов Израиля».

В талмудическом трактате «Гиттин» рассказывается, что, когда племянник Тита, будущий автор знаменитого перевода Торы на арамейский язык, Онкелос бар-Клонимос, решил перейти в иудаизм, он пожелал сначала посоветоваться с авторитетными людьми. Парапсихология не является достижением двадцатого века, поэтому Онкелосу не так уж трудно было связаться с людьми, давно ушедшими из мира сего.

Сначала он вызвал душу своего дяди Тита. Между ними произошел такой диалог: «Кто почитаем на том свете?» – «Израиль». – «Присоединиться ли к ним?» – «У них много предписаний, и ты не сможешь их выполнить. Лучше враждуй с ними – и ты станешь главой, ибо сказано: «Притеснители их стали правителями». Затем Онкелос обратился к душе Билама. Тот тоже признал, что на том свете евреи весьма почитаемы, но на вопрос, стоит ли к ним присоединиться, Билам ответил: «Не ищи мира для них и блага...» Наконец неугомонный искатель истины вызвал душу «грешного еврея». Он сказал Онкелосу: «Блага для них ищи, зла – не ищи. Кто тронет их – будто тронет зеницу ока Вс-вышнего». Заканчивая рассказ, Талмуд восклицает: «Смотри, какова разница между грешным евреем и языческим пророком!»

По поводу неудачи Балака, пытавшегося с помощью Биламовых проклятий уничтожить еврейский народ, Мидраш говорит: «Израиль подобен песку, а иные племена – волнам моря. Катится огромная волна, грохоча: сейчас весь мир затоплю. Но, подкатившись к песку, она падает перед ним сломавшись. Не следовало ли второй волне поучиться от первой? Так пришел фараон и вознесся над евреями, но поразил его Вс-вышний. Не следовало ли Амалеку поучиться у фараона? Не следовало ли Сихону и Огу поучиться от Амалека? А также Балак. Не следовало ли ему поучиться от Сихона и Ога?»

История с Балаком произошла осенью 2488 года от сотворения мира (1272 г. до н. э.). С тех пор прошло больше трех тысяч лет, и приводимый в Мидраше перечень можно дополнить сотнями новых имен. Не затрудняя себя честным анализом человеческой истории, обуянные животной злобой, эти люди или группы ставили перед собой цель столь же бессмысленную, сколь чудовищную: уничтожение еврейского народа. Конец их немногим отличался от кон-Ца фараона, Амалека и Балака.

Р. Яаков Кранц, известный под именем Дубненский магид» (проповедник), обладал удивительным талантом: любую фразу из Торы и пророков он мог тут же объяснить нравоучительной притчей.

– Была однажды очень нервная, вспыльчивая женщина. Чуть что, она проклинала всех, даже своих детей. Они часто болели, и она очень переживала, вспоминая проклятия, которыми осыпала их.

Решила она обратиться к праведнику. Праведник ей посоветовал: «Всякий раз, когда захочешь изречь проклятие, произнеси благословение. Хочешь сказать: «Чтоб ты сдох!» – скажи: «Чтобы ты долго жил!» Хочешь крикнуть: «Чтоб ты сгорел!» – скажи вместо этого: «Чтобы тебе ничего не болело!»

Она стала поступать по совету праведника. Но как ей было тяжело! С каким трудом произносила она свои «благословения»!

То же было и с Биламом.

Балак

«Ликутей Сихот» часть 18

1. В своей книге «Мишне Тора» (Законы о Царях, 11:3) Рамбам пишет: «Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы. Это неверно, ибо раби Акива, величайший из мудрецов Мишны, был соратником царя бен Козивы (бар Кохбы) и считал его Машиахом. И он, и все мудрецы его поколения полагали, что это так... ...И не просили от него мудрецы сотворить чудо, [чтобы признать его Машиахом]. Но основная истина состоит в том, что Тора, законы и заповеди ее вечны и неизменны во веки веков и нельзя ни прибавить к ним и ни убавить от них. И всякий, кто добавит новую заповедь к заповедям Торы или отменит одну из существующих, или превратно истолкует Тору, или станет толковать те места в ней, где говорится о заповедях, как иносказания, – наверняка лжец, злодей и безбожник».

Из этих слов Рамбама можно сделать вывод, что тот, кто говорит о знамениях и чудесах как о необходимых свидетельствах истинности Машиаха, тот добавляет к Торе или отнимает от нее, нарушая тем самым непоколебимость ее законов. Нужно, однако, найти связь между двумя этими вещами.

В Законах Основ веры (10:1), затрагивая тему пророков, Рамбам пишет: «Пророк, который выйдет и скажет, что его послал Всевышний, не должен в доказательство своего утверждения творить чудеса, подобные чудесам Моше, учителя нашего, или знамения, подобные знамениям пророков Элиши и Элиягу, – знамения и чудеса, которые меняли бы обычный ход вещей в мире. Знамения пророка – это вещи, которые он говорит о будущем, и они сбываются».

Несмотря на то, что в данном отрывке упоминается также о чудесах, меняющих нормальное течение жизни, Рамбам не делает заключения, что Тора – это законы на веки веков. Напротив, он пишет, что пророк должен говорить о будущем.

2. Следует внести пояснение во все вышесказанное.

В начале Законов о Царях пишет Рамбам: «В час вступления в землю Израиля евреям заповедано три вещи: поставить над собой царя, истребить потомство Амалека и построить Храм» (1:1). Согласно этому порядку, Законы о Царях должны были бы располагаться в книге Рамбама намного ближе к началу. Почему же именно эти законы завершают «Мишне Тора»?

На этот вопрос можно ответить следующим образом. Тем, что завершающим трактатом книги законов Рамбам избрал именно Законы о Царях, он подчеркивает, что полное выполнение Торы и ее законов может происходить только в период, когда присутствует аспект царства. В реальной жизни это выражается в том, что полное выполнение всех заповедей Торы возможно в случае, когда во главе еврейского народа стоит царь, посредством которого выполняется заповедь Всевышнего о войне, а именно – истребление потомства Амалека, и заповедь о строительстве Храма.

Таким царем был Давид, правивший Израилем и Иудеей. Он захватил землю Израиля, положил конец войнам, при нем началась подготовка к строительству Храма в Иерусалиме. Тогда уже могло осуществиться выполнение всей Торы и ее заповедей.

3. Законы, относящиеся к царю-Машиаху, Рамбам разместил в конце книги «Мишне Тора» и в конце Законов о Царях. В 11-й главе Законов о Царях Рамбам не только объясняет понятие «приход Машиаха», но и дает четкое определение самому понятию «царь-Машиах», его действиям и образу его появления и, как следствие этого, – объясняется суть обязанности веры в него. Рамбам пишет: «В грядущие дни придет царь-Машиах, восстановит династию Давида, отстроит Храм и соберет народ Израиля, рассеянный по свету. В его дни снова вступят в силу все законы, действующие в прошлом: будут приносить жертвы, соблюдать субботний и юбилейный годы в соответствии с написанным в Торе» (11:1).

Это не только рассказ о том, что сделает Машиах и какими будут дни его прихода, но и закон: «Машиах – тот, кто «восстановит династию Давида» и не сделает при этом каких бы то ни было переворотов и нововведений. На деле возвращение царства дома Давида совершается посредством того, что Машиах строит Храм на своем месте и собирает рассеянных по миру евреев, тем самым приближаясь к цели своего прихода – возвращению всех действовавших в прошлом законов, исполнение которых возможно только когда все евреи живут на своей земле. Иными словами, царем-Машиахом восполняется все, чего недоставало в выполнении Торы и ее заповедей во время изгнания. Это и называют возвращением правления Давида, т.е. возвращением целостности выполнения законов и заповедей Торы.

Можно сказать, что и закон, заключенный в приведенных выше словах Рамбама, выражается в том, что вера в приход Машиаха не может ограничиваться ежедневным ожиданием возвращения евреев из изгнания, а должна включать в себя и веру в грядущее восстановление царства Давида и целостности Торы.

4. Далее Рамбам приводит доказательства того, что царь-Машиах придет и возвратит целостность Торы и царство Давида в изначальное состояние: «Ибо сама Тора свидетельствует об избавлении, которое принесет Машиах» (11:1).

В этих доказательствах есть два момента. Во-первых, Рамбам приводит слова Торы: «И возвратит Г-сподь, Б-г твой, изгнанников твоих и смилуется над тобою, и вновь соберет тебя...» (Дварим, 30:3-5). Отсюда мы видим, что должно произойти возвращение рассеянных по миру евреев – условие, которое позволит возвращение царства дома Давида и тех законов и заповедей Торы, которые не выполнялись из-за изгнания евреев. Затем Рамбам добавляет: «О том же говорится и в рассказе о Бильаме. Там (Бемидбар, 24:17, 18) приводится пророчество о двух Машиахах: о первом из них – Давиде, которому предстояло спасти Израиль от врагов его, и о последнем Машиахе, его потомке, который спасет Израиль от Эйсава» (11:1). Отсюда мы понимаем, что возращение евреев произойдет при помощи Машиаха; суть появления Машиаха в том, чтобы вернуть царство Давида к прежнему правлению, т.е. он является «последним» по отношению к «первому» – царю Давиду.

Далее Рамбам цитирует пророчество Бильама, из которого видно, что все, характерное для первого Машиаха – Давида, будет присуще последнему Машиаху – царю-Машиаху: «»И сокрушит пределы Моава» – Давид... . «И разгромит всех сынов Шета» – царь Машиах.... «И будет Эдом завоеван» – Давидом... . «И будет Сеир завоеван врагами его» – царем-Машиахом...» (11:1).

Машиах возвратит целостность Торе, поскольку, как следствие избавления от порабощения, в царствование Машиаха станет возможным «заниматься Торой подобаемым образом», «евреи будут свободны заниматься Торой и ее мудростью без притеснения и угнетения» (как подробно пишет Рамбам в 12-й главе).

5. Согласно вышесказанному, становятся понятными слова Рамбама, предшествующие доказательствам из Торы: «Всякий, кто не верит в него или не ожидает его прихода, отвергает не только предсказания пророков, но слова самой Торы и Моше, учителя нашего. Ибо сама Тора свидетельствует об избавлении, которое принесет Машиах» (11:1).

Казалось бы, подобное утверждение уместнее поместить не в законах, посвященных Машиаху, а в разделе законов, касающихся определения веры (в Законах Раскаяния, например). Однако Рамбам подчеркивает, что назначение царя-Машиаха – возвращение целостности исполнения законов и заповедей Торы. И это вопрос – не еще один, открытый пророкам, а касающийся самой Торы и Моше, учителя нашего. Сама Тора обещает приход Машиаха и достижение целостности Торы. Поэтому Рамбам заканчивает: «Эти недвусмысленные слова Торы включают в себя все, что сказано пророками о Машиахе» – поскольку все, о чем говорили пророки, относится к самой Торе, целостности выполнения Торы и заповедей.

6. В этом причина того, что доказательство из заповеди о городах-убежищах Рамбам выделяет в отдельный закон (11:2). Это безусловное доказательство не только целостности выполнения Торы, которое будет достигнуто благодаря Машиаху. В заповеди о городах-убежищах целостность появится в самой заповеди: «Когда расширит Г-сподь, Б-г ваш, твои пределы, прибавь еще три города...» (Дварим, 19:8,9). «А ведь не может того быть, чтобы дал нам Святой Творец, благословен Он, эту заповедь понапрасну» – пишет Рамбам. Таким образом, сама Тора утверждает, что придет время, когда заповеди Торы будут в полноте.

7. Все вышесказанное делает понятными слова Рамбама: «Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы. Это неверно...». Тем самым утверждается, что, поскольку в суть Машиаха не входит творение чудес, знамении и нововведений в мире, это не послужило бы доказательством его истинности. И далее Рамбам пишет: «...основная истина состоит в том, что Тора, законы и заповеди ее вечны и неизменны во веки веков...»

Поскольку смысл и цель прихода Машиаха – целостность выполнения законов и заповедей Торы, то мысль о том, что царь-Машиах должен творить чудеса, знамения и нововведения в мире, приводит к противоречию с тем, что «Тора, законы и заповеди ее вечны и неизменны во веки веков». И так как творение чудес вовсе не является сутью Машиаха, оно не может служить проверкой его истинности.

Проверка истинности пророка – «знамения пророка – это вещи, которые он говорит о будущем, и они сбываются». Иными словами, его истинность проверяется его пророчествами. Подобно этому, когда мы говорим о Машиахе, становится понятным: несмотря на то, что царь-Машиах сам является пророком, причем величайшим из пророков, стоящим на уровне, близком к Моше, учителю нашему, он, прежде всего, – царь-Машиах. Отсюда понятно, что проверкой и признаком его истинности будет то, что имеет отношение к сути Машиаха, – Тора и ее выполнение: «...если придет царь из рода Давида, посвятивший себя, как и Давид, его предок, постижению Торы и исполнению заповедей согласно Письменной и Устной Торе, и заставит весь Израиль следовать ей и будет вести войны, заповеданные Всевышним...» (11:4) («...вести войны, заповеданные Всевышним...» – бороться за возвращение целостности выполнения Торы, устраняя помехи со стороны других народов).

Проверка эта нужна лишь для того, чтобы выяснить, что «он – вероятный Машиах». Но когда он сможет достичь целостности выполнения Торы: «И если он преуспел во всем этом, и победил все окрестные народы, и построил Храм на прежнем месте, и собрал народ Израиля из изгнания...», то тогда «этот человек наверняка Машиах», ведь именно тогда «...вступят в силу все законы... в соответствии с написанным в Торе» – восстановится целостность законов Торы и исполнения ее заповедей.

БОЛОК

Одна из частей этой недельной главы рассказывает о том, как, поселившись в Шитиме, некоторые евреи стали вступать в запрещенные связи с женщинами окружающих языческих племен и приобщились к их культам. Кульминация этого рассказа – эпизод, когда на глазах Моше и всего народа князь колена Шимона Зимри вызывающе открыто грешит с мидьянитянкой. Пинхас, внук Аарона, в порыве праведного гнева убивает их обоих, благодаря чему прекращается мор – наказание, посланное евреям Б-гом, а сам Пинхас получает статус коэна.

Язык повествования и комментарии Талмуда и Раши ясно показывают, что грех Зимри был необычным, и в поступке Пинхаса заключена особая добродетель. В беседе разбираются эти темы, исследуется философия греха, наказания и награды.

РВЕНИЕ ПИНХАСА

«И увидел это Пинхас.., и встал он из среды общества, и взял копье в руку свою» (25:7). Комментируя этот стих, Раши цитирует Талмуд (Сангедрин, 82а; Бемидбар Раба, 20:25): «Он (Пинхас) увидел их деяния и вспомнил закон об этом. Он сказал Моше: “Я получил от тебя (знание) традиции: того, кто имеет половую связь с язычником, могут атаковать ревностные”».

Хотя этот закон и не приводится в Торе прямо, он тем не менее может быть выведен в частности из эпизода, когда Пинхас заколол Зимри (Рамбам, Законы Исурей Бия, 12:4).

Таким образом, мы можем понять, почему Тора говорит нам: «и (Пинхас) пронзил их обоих, израильтянина и женщину ту во чрево ее» (25:8). Раши комментирует это так: «он попал точно в его (Зимри) мужской и ее женский органы, и все могли видеть, что он убил их не без причины». Кажется, нет необходимости в Торе упоминать, куда именно Пинхас пронзил женщину, как не было и необходимости для Пинхаса показывать евреям, что для его поступка была веская причина. Ведь Талмуд говорит нам, что Зимри прилюдно не подчинялся Моше.

Причина заключается в том, что Тора намекает на детали закона о наказании того, кто имеет связь с язычницей: ревностные могут наказать нарушителя только во время деяния, но не впоследствии.

Но почему на это нужно намекать? Почему Тора не может привести этот закон прямо, открыто, вместо того чтобы вплетать его в ткань повествования?

Талмуд (Сангедрин, там же) поясняет: «если кто-либо придет и спросит об этом законе, мы не должны учить поступать согласно ему». Такой подход был бы невозможен, если бы этот закон открыто приводился в письменной Торе, поскольку все, что в ней написано, является вечно действующим наказом. Но само то, что Тора информирует нас об этом законе косвенно, предполагает: «мы не должны учить» того, кто спрашивает о нем.

ЛОКАЛИЗАЦИЯ ВИНЫ

Ранние комментаторы расходятся во мнениях о том, относится ли закон о грешащем с язычницей к самому нарушителю или к ревнителю, на которого возложена обязанность свершить возмездие.

Одни полагают, что, поскольку нарушитель не подлежит казни по приговору бейс дина (суда), он не осужден на смерть; скорее на ревнителя возложена обязанность его убить. Следовательно, считают они, если бы Зимри обернулся и убил покушавшегося на его жизнь Пинхаса, то вина за убийство не лежала бы на нем. Ведь он не был приговорен к смерти, а Пинхас пытался его убить. Таким образом, действия Зимри квалифицировались бы как необходимая самооборона.

Но Талмуд спрашивает: «Есть ли кто, кого Б-г прощает, а мы должны убить?» Отсюда ясно (таково, например, мнение Рамбама в Сейфер а-Мицвойс, Шореш 3), что Зимри (и вообще всякий, кто грешит с язычницей) сам по себе подлежит смерти. И этот смертный приговор отличается от всех прочих только тем, что его исполнение возложено на ревнителей, а не на бейс дин, и осуществляется только во время нарушения, а не после него, как во всех других случаях.

Есть свидетельства, что Раши придерживается второй точки зрения. Его комментарий гласит, что Пинхас пронзил преступников в их мужской и женский половые органы, «дабы все евреи видели, что он убил их не без законного повода».

Тем самым Раши, по-видимому, сообщает нам: своим поступком Пинхас хотел продемонстрировать, что убил их в самый момент греха. Если бы он сделал иначе, то убил бы их незаконно. Но если все дело в этом, то почему Раши не скажет просто: «чтобы все видели, что он убил их по закону», вместо того чтобы использовать более слабую, косвенную формулировку «не без законного повода»?

Объяснение состоит в том, что в некоторых случаях бейс дин должен проводить показательную казнь. Это происходит, когда само по себе преступление ее не заслуживает, но для предотвращения его широкого распространения необходимо «возвести ограду вокруг закона» (Рамбам, Законы Сангедрин, 24:4; Сангедрин, 46а). Именно такой была данная ситуация, когда евреи в массовом порядке начали предаваться незаконным связям с моавитянскими женщинами (25:1) и когда Пинхас был бы оправдан, даже покарав Зимри после акта. Но если бы это было мотивом действий Пинхаса, то Зимри был бы убит «без законного повода» (то есть ради эффекта устрашения, а не из-за самого поступка). Таким образом, формулировка Раши «не без законного повода» имеет целью сообщить: Пинхас не просто действовал в соответствии с законом, но Зимри сам заслуживал смерти - не в качестве примера, но за свой собственный грех. Это указывает, что Раши придерживается того мнения, что грешащий с женщиной-язычницей сам заслуживает смерти.

ИСПОЛНЕНИЕ ПРИГОВОРА

Но по-прежнему остается неясным, почему, если человек заслуживает смерти, приговор должен быть приведен в исполнение только ревнителем и только во время нарушения?

Дополнительная сложность связана с тем, что, согласно Талмуду (Сангедрин, 82а, основываясь на Малахи II, 11-12. Рамбам, Законы Исурей Бия, 12:6), этот грех влечет также одно из самых тяжелых наказаний на духовном уровне – корес, отсечение души от ее источника, и ответственность сохраняется даже после деяния.

Следовательно, мы вынуждены заключить, что данный грех имеет два аспекта: один – он влечет «отсечение души», и ответственность за него сохраняется даже после деяния; и другой – ответственность за него существует лишь во время деяния, и грешащий заслуживает смертной казни от руки ревнителя.

ТЯГЧАЙШИЙ ИЗ ГРЕХОВ

Чтобы разобраться в этом, давайте рассмотрим сначала, что Тора говорит о Пинхасе: «Вот Я заключаю с ним Мой союз мира. И будет он ему и потомству его союзом вечного священнослужения за то, что возревновал он за Всесильного своего и искупил вину сынов Израиля» (25:12, 13).

Здесь возникают две трудности. Из формулировок текста («возревновал он за Всесильного своего», «возревновав ревностью Моею») очевидно, что рассматриваемый грех (незаконная связь с язычницей) более всех прочих важен для Б-га. Как замечает Раши, «он (Пинхас) проявил гнев, который Я (Б-г) должен был проявить». Почему именно этот грех выделен из всех остальных?

Из-за своей добродетели Пинхас, безусловно, заслуживал большой награды, но уж, конечно, не священничества, право на которое присвоено Аарону и его сыновьям.

Объяснение заключается в том, что из всех грехов запрещенные половые связи являются самым тяжелым. В половой союз включается как бы вся суть человека (Рейшис Хохма, Шаар а-кдуша, 11:16). Ибо от него может родиться ребенок, который, возможно, будет обладать большими силами, чем его отец (Швуэс, 48а; Хулин, 49б, 63а). Хотя явные возможности отца могут быть не так велики, но физический союз берет силы от самой его сути. И на этом уровне его возможности выше. Так, он может дать жизнь ребенку с возможностями, превосходящими его собственные.

Таким образом, запрещенная половая связь приводит к перевесу самой сути человека в область запрещенного в отличие от других нарушений, которые включают только некоторые из человеческих качеств. Из таких связей связь с нееврейской женщиной «ведет к потере большей, чем все остальные половые грехи» (Рамбам, Законы Исурей Бия, 12:7), потому что один лишь он (этот грех) нарушает границу, проведенную Б-гом между евреями и всеми остальными народами, границу, которую Мидраш (Бемидбар Раба, 18; Шмойс Раба, 36:1) сравнивает с границей между светом и тьмой. Еврей, совершающий грех со своими соплеменницами, остается евреем, и его сын, хотя и незаконный, также будет евреем (Рамбам, Законы Исурей Бия, 12:7) и может стать выше Первосвященника по мудрости и уважению. Но тот, кто грешит с нееврейской женщиной, производит на свет потомство, не являющееся еврейским, и все его силы и суть его души тратятся на это.

На самом деле ситуация еще хуже. Потому что рождение ребенка – это чудо; как говорит Талмуд (Кидушин, 30б), «три партнера производят на свет человека: его мать, его отец и
Б-г, который дает ему душу». Даже как физический акт рождение представляет собой явное чудо. И обратить в грех это явное раскрытие Б-жественного присутствия значит сделать что-то, что, безусловно, требует сделанного Пинхасом – «возревновать за Всесильного своего».

Но если разделение между народами мира и евреями является одним из Б-жественных законов природы, то как возможно нарушить его? Ответ заключается в том, что свободная воля делает человека как бы подобным Б-гу в возможности выбирать свой собственный путь («вот человек стал, как один из нас» [Рамбам, Законы Тшува, нач. гл.5; Брейшис, 5:22]). Даже когда он пересекает установленные Б-гом естественные границы, как и сам Б-г, он не связан никакими законами природы вообще.

И поскольку награда дается «мера за меру», и Пинхас искупил это нарушение Б-жественных границ, то он был вознагражден священничеством: он сам пересек границу, которую
Б-г установил между коэном и народом.

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ВИНЫ

Теперь мы можем понять, почему связанная с этим запрещенным союзом вина существует лишь во время акта. Во всех других грехах сохраняется святость еврея, хотя и погруженная в область запретного. Именно поэтому другие грехи могут быть исправлены последующим раскаянием. Даже при незаконных связях между евреями потомство от таких связей, всегда оставаясь незаконным, считается святым: оно принадлежит к обществу Израиля. Поэтому до раскаяния сохраняется вина (святость по-прежнему удерживается в области запретного). Но союз с женщиной-язычницей отсекает вступающего в него от его святости: следовательно, вина исчезает, когда прекращается акт.

Можно сформулировать это точнее:

Во-первых, запрещенный акт, задействующий человеческие качества нарушителя, сохраняет общую для всех грехов продолжающуюся вину и влечет наказание корес;

Во-вторых, уникальный акт переноса самой Б-жественной и сущностной силы в область, противоположную святости, влечет за собой смертный приговор, а вина длится не долее самого деяния. Вот почему наказание за этот аспект греха должно быть произведено только в момент его совершения или никогда.

ЗАДАЧА И НАГРАДА РЕВНИТЕЛЯ

Тем не менее, почему смертный приговор передан в руки ревнителя, а не бейс дина? Свобода выбора, данная человеку Торой, есть свобода выбора между добром и злом, жизнью и смертью (Дворим, 30:15). Но у него нет законной власти превращать добро во зло или зло в добро. Такая власть выходит за пределы Торы, и еврей обладает ею потенциально. Путем раскаяния он может превратить (намеренные) грехи в заслуги или наоборот, как в случае Зимри, превратить самое святое в его полную противоположность, вступив в запрещенный союз.

Наказание должно соответствовать преступлению. Поскольку проступок виновника включает злонамеренное использование силы, превосходящей Тору, то он и не может быть наказан представителями Торы – бейс дином. Зимри должен был быть казнен человеком, связь которого с Б-гом выходит за пределы Торы – ревнителем Пинхасом.

Тора восстанавливает границы между добром и злом, разрешенным и запрещенным, евреями и другими народами. Но в душе еврея есть потенциал, позволяющий пересекать эти границы– как в сторону добра, так и в сторону зла, и спасать святость, даже когда она срывается в пучину греха.