МММатот

 

Ликутей Сихот» часть 33

 

И говорил Моше главам колен сынов Израиля так: «Если кто даст обет Г-споду или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего: все, как вышло из уст его, должен он сделать¹ (Бемидбар, 30:2-3).

 

Комментарий Раши:

«Обет» - сказанное о себе: «Вот для меня будет обетом, что не ем или не делаю определенной вещи». Если же ты спросишь: 'Что –даже поклявшийся есть падаль «все, как вышло из уст его, должен сделать»?» - отвечает нам Тора: «положив зарок», давший обет может запретить для себя разрешенное, но не разрешить для себя запрещенное.

«Не должен нарушать (ло яхель) слова своего» подобно «не осквернит (ло ехолель) слова своего», не сделает слова свои будничными (хулин).

Бот установления, которые Г-сподь заповедал Моше (об отношениях) между мужем и женою его, между отцом и дочерью его в юности ее, в доме отца ее (Бемидбар, 30:17).

7.    Как мы уже говорили неоднократно, суть комментариев Раши к Торе в том, чтобы контекстуально объяснить все тяжелые и непонятные места Торы. Если же есть моменты, кажущиеся непонятными, а Раши не дает комментариев, то очевидно, что, по мнению Раши, понять их настолько легко и просто, что нет надобности в пояснениях.

Доказательством этому служит то, что Раши писал в некоторых комментариях к Торе: «Не знаю, что (еще) учим мы (из этого)…». Ведь если бы не было у него намерения объяснить все, что может быть непонятно непосредственно в тексте Торы, нет необходимости давать такие пояснения. Поэтому нужно понять, почему Раши не дает никакого объяснения тому, что написано в нашей недельной главе в конце законов об обетах: «Вот установления, которые Г-сподь заповедал Моше (об отношениях) между мужем и женою его, между отцом и дочерью его в юности ее, в доме отца ее».

На первый взгляд непонятно: поскольку завершение законов об обетах – краткий итог этих законов, то стоило бы сначала упомянуть суть обязанности давшего обет, как сказано: «Если кто даст обет Г-споду или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего: все, как вышло из уст его, должен он сделать», – а затем уже можно уточнять подробности законов об обетах: что они об отношениях «…между мужем и женою его, между отцом и дочерью его…».

Видим мы также, что в завершении главы об обетах сказано: «Вот установления, которые Г-сподь заповедал Моше…». А установления (хуким) -«…это заповеди, у которых нет логического объяснения, а как бы указ Царя и установления его для слуг его» (из комментария Раши, Бемидбар, 19:2).

Отсюда понятно, что невозможно в завершении законов об обетах упомянуть суть обязанности давшего обет. Обязанность эта объясняется в Торе («…не должен нарушать слова своего…», т.е. не должен делать слова свои будничными, и поэтому «все, как вышло из уст его, должен он сделать»), а это не согласуется с понятием «установления».

Но сам факт, что в завершении законов об обетах Тора говорит лишь об установлениях, требует объяснения.

2. Объяснение таково. Без мудрствования понятно, что суть обязанности давшего обет – выполнить его – не нуждается в особом доказательстве из Торы, ведь обычный человеческий разум призывает нас к этому. К тому же, обязанность выполнения своих слов включается в необходимость «сторониться неправды…» (Шмот, 23:7).

Это видно и из того, что в Торе неоднократно встречаются понятия «обет», «клятва». Они существовали еще до дарования Торы, как сказано в Брейшит (28:20(22)): «И дал обет Яаков… а камень этот… будет домом Б-жиим». Далее сказано, что напомнил праотцу Яакову Г-сподь: «…дал Мне там обет; теперь встань, выйди из этой земли и возвратись в родную землю твою…» (Брейшит, 31:13). И комментарий Раши на это: «…дал Мне там обет – должен ты выполнить его, ведь ты же говорил, что будет дом Б-жий, что принесешь там жертвоприношения».

Поэтому несколько законов, связанных с обетами, мы находим в Торе намного ранее, чем наши законы об обетах, и при этом Тора не упоминает в них сути обязанности давшего обет – выполнить его, а только объясняет подробности, вытекающие из самого закона. Например, как приводится в Ваикра (27:2): «…если кто-либо по обету посвящает какую-либо душу Г-споду по оценке…». Здесь Тора лишь устанавливает платежи, идущие на нужды Храма, для человека, давшего обет посвятить «оценку души» Всевышнему.

Рассмотрим еще пример: «Если мужчина или женщина дают строгий обет быть назиром, чтобы посвятить себя Б-гу воздержанием…» (Бемидбар, 6:2). И здесь Тора объясняет лишь подробности законов о назире. И нигде не упоминается суть обязанности давшего обет – выполнить его, потому что это вещь, понятная сама по себе.

Еще один пример мы видим в Торе (Бемидбар, 21:2): «…И дал Израиль обет Г-споду, и сказал: если предашь народ этот в руки мои, то разгромлю города их…», и сыны Израилевы выполнили свой обет, как говорится далее: «…и разгромили они их с городами…» (Бемидбар, 21:3). Очевидно, что уже тогда, намного ранее, чем наши законы об обетах, существовали понятие «обеты» и обязанность их выполнения.

Теперь можно сказать, что начало законов об обетах: «Если кто даст обет Г-споду или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то он не должен нарушать слова своего: все, как вышло из уст его, должен он сделать» – это не что-то новое, а напоминание уже известного всем основного закона об обетах: «…все, как вышло из уст его, должен он сделать». Это подобно вступлению, предисловию к приведенным далее законам, относящимся к девушке в юности ее, в доме отца ее, и к замужней женщине. И совершенно понятно, что не стоит включать в конец этих законов суть обязанности давшего обет, потому что нет для нас в этом ничего нового.

3. На основании вышесказанного можно объяснить комментарий Раши (Бемидбар, 30:3), приведенный в начале законов об обетах, где он объясняет: «Главы колен (для чего Тора упоминает их): (Моше) отдал дань уважения главам колен – обучить их сначала. Если же ты захочешь спросить, зачем упоминает Тора их здесь, – чтобы научить тебя, что: отмена обетов – посредством одного выдающегося мудреца Торы, а если нет одного такого мудреца, то отмена обетов – посредством еврейского суда».

Хотя из обращения законов об обетах к главам колен понятно, что есть особая связь их с обетами, но как из контекстуального смысла Торы можно понять, что главы колен имеют отношение к отмене обетов – вещи совершенно противоположной?

Как уже сказано, законы об обетах приводятся в Торе не для того, чтобы указать на суть обязанности давшего обет – выполнить его, а чтобы привести нам новые подробности законов об обетах по отношению к девушке в юности и после ее замужества.

Если сказать, что содержание этих законов заключается в том, что обеты дочери (жены), не будучи вовремя отменены отцом (мужем) ее, должны быть выполнены, – так что же нового видим мы в этом? Ведь эти обеты, как все остальные, упомянутые в Торе.

И тогда понятно, что обращение законов об обетах к главам колен Израиля связано с правом отмены ими обетов, и основное содержание законов – отмена обета отцом (мужем) девушки (женщины), давшей обет.

4. Мы уже пришли к выводу, что в законах об обетах есть указание на принадлежность глав колен именно к отмене обетов. И мы находим тому подтверждение во внутреннем смысле Торы. Известно, что сказано в Иерусалимском Талмуде об обетах: «…Не достаточно тебе того, что запретила тебе Тора, а ты (еще) просишь запретить для себя другие вещи».

Объяснение этому следующее: в выполнении евреями заповедей и изучении ими Торы есть высший замысел – создание Ему жилища в нижнем мире. Поэтому понятно, что не нужно еврею ограждаться и отдаляться от материальных вещей посредством обетов и клятв. С другой стороны, ведь говорили наши мудрецы («Поучения Отцов», 3:13): «Обеты – ограда от излишеств», обеты помогают еврею выполнить повеление Торы – «Освяти себя в разрешенном тебе».

Можно объяснить различие между этими двумя указаниями. «…Достаточно тебе того, что запретила тебе Тора» сказано о человеке, который полностью выполняет заповеди и глубоко изучает Тору. Более того, ему запрещены обеты, так как они препятствуют в служении его Б-гу и придании святости материальным вещам. Когда же человек неподобающим образом относится к выполнению заповедей и изучению Торы, следует опасаться, что отношение его к материальным вещам приведет к духовному падению. И это о нем сказано: «Обеты – ограда от излишеств». Поэтому понятно, что конечная цель еврея – подняться на такую ступень, у которой есть высшее достоинство – отмена обетов.

И когда Тора говорит об особом отношении глав колен к законам об обетах, то речь идет не о выполнении обетов, а об их отмене, т.е. о том, что выдающийся мудрец Торы (или еврейский суд) может поднять человека, давшего обет, на такую ступень, на которой обеты уже не нужны.

5. Из того, что основным содержанием законов об обетах является отмена обетов, становится также понятным, почему они были сказаны перед вхождением в землю Израиля.

Основное различие между служением Б-гу сынов Израиля в пустыне и служением в земле Израиля состоит в следующем. В пустыне евреи не занимались вещами материальными, ведь ели там хлеб с небес (_ен_) и пили воду из колодца Мирьям и не надо было обеспечивать себя одеждой, так как она не изнашивалась. В земле же Израиля евреи вынуждены пахать землю, сеять и т.д. Но именно это служение и является выражением высшего замысла: создать Г-споду жилище в нижних мирах. И поэтому перед тем, как войти в землю Израиля и заниматься там этим служением, получили сыны Израиля законы об отмене обетов, ведь внутреннее содержание этого служения – изменение материального мира.

6. Однако, на самом деле, суть законов об обетах также присутствует в наших законах и также была дана евреям при вхождении в землю Израиля: прежде чем изменять материальный мир, они должны были понять, каким будет это служение.

Суть законов об обетах -«…не должен нарушать слова своего», т.е. не делать слова свои будничными (незначительными, необязательными). Руководствуясь этим правилом в служении и изменении материальных вещей, можно так повлиять на них, чтобы не были они будничными, и придать им святость. Отсюда понятно, что есть силы на это служение у каждого еврея, даже у того, который еще не достиг ступени «отмены обетов».

Об этом и написано в законах об обетах: «…между мужем и женою его, между отцом и дочерью его». Так как каждый из сыновей Израиля – наподобие «жены» для Г-спода и «дочери» для Него, несомненно, что Г-сподь дает ему (еврею) необходимые силы, чтобы выполнить эту работу и исполнить высший замысел – создать Всевышнему жилище в нижних мирах.

Матот…» 

 

«И говорил Моше главам колен сынов Израиля так: вот что повелел Б-г: Если кто даст обет Б-гу или поклянется клятвою, положив зарок на душу свою, то пусть не нарушает он слова своего: все, как вышло из уст его, должен он сделать».

Законам, касающимся обетов и клятв, Талмуд уделяет целых два объемистых трактата: «Недарим» и «Швуот». Много высказываний на эту тему можно найти и в Мидраше. В некоторых высказываниях мудрецов Талмуда отражается их крайне отрицательное отношение к обетам и клятвам. Так, человека, ограничивающего себя обетом, Иерусалимский Талмуд укоряет следующими словами: «Не достаточно тебе того, что запретила Тора? Ты же запрещаешь себе и дозволенное» (Иерусалимский Талмуд, «Недарим», гл. 9).

В Вавилонском Талмуде приводятся слова видного ученого, врача и астронома эпохи амореев Шмуэля, из которых явствует, что каждый, кто дает обеты, считается грешником, даже если он и выполняет их («Недарим», 77а). В Мидраше рассказывается о большом числе поселков, принадлежавших царю Яннаю из династии Хасмонеев, которые были разрушены в наказание за то, что жители их клялись на каждом шагу, хотя и исполняли свои клятвы («Танхума», «Ваикра», 7). Но, с другой стороны, мы находим в трактате «Авот» (гл. 3, 13) краткую сентенцию великого мудреца р. Акивы, в которой весьма логично утверждается, что обеты приносят немалую пользу, воспитывая в человеке воздержанность. Средневековый ученый, рабейну Иона-Хасид, комментируя это сентенцию р. Акивы, пишет:

«Тот, кто стремится к удовольствиям и наслаждениям, хотя и не делает запрещенного, отдаляется от сути и основ души. А также способствует тому, что душа устремляется за телом и материей и отсекается от своих корней и основ… Тому, кто не может владеть собой и тянется за удовольствиями, дали совет – принять на себя обет на определенное время, сказать: «До такого-то времени я буду есть и пить только определенные продукты» – или запретить себе что-нибудь разрешенное… Так он приучит себя властвовать над своими вожделениями… Но тот, кто и без этого владеет собой, не должен давать обеты, как сказано: «Не достаточно ли тебе того, что запретила Тора?..» Но конечно же, если человек обнаруживает, что дурная наклонность одолевает его, он должен добавить себе ограничений, насколько это необходимо, чтобы подавить дурную наклонность. Но, подавив ее, он должен вернуться к нормальному образу жизни. Подобно врачу, который при легком течении болезни дает легкие лекарства, если же болезнь протекает тяжело, он прописывает лекарства более крепкие, пока больной не исцелится, а затем он дает ему лекарства средней силы, способствующие полному восстановлению организма. И об этом сказано: «Обеты – залог воздержанности».

Однако, несмотря на пользу, приносимую обетами, рабейну Иона заканчивает: «Все же лучше, чтобы человек, если он еще владеет собой, создавал себе эти ограничения, не принимая их в качестве обета».

Рабби М. Шнеерсон из Любавичей в письме к своему хасиду пишет, что вопрос о том, необходим ли данному человеку при данных обстоятельствах обет воздержания, весьма сложен и должен решаться строго индивидуально. Поэтому глава Торы об обетах и клятвах была сказана «главам колен сынов Израилевых», ибо только праведник поколения, которому открыты все тайны человеческой души, может ответить человеку, должен ли он прибегнуть к обету или лучше ему воздержаться от этого («Ликутей сихот», т. 2, стр. 693).

Ввиду того что нарушение обета – большой грех, да и само принятие обета, в котором нет необходимости, нежелательно, у религиозных евреев принято при выражении намерения сделать что-либо или воздержаться от какого-либо действия добавлять: «бли недер» – «без принятия обета». Это особенно важно, когда выражается намерение выполнить какую-нибудь заповедь. Ибо, как говорится в трактате «Недарим» (8а), даже если человек просто сказал: «Завтра утром я выучу главу из Торы», – это считается обетом. Обет может быть отменен раввином или коллегией из десяти или хотя бы из трех человек, отчасти знакомых с законами, касающимися обетов и клятв, даже если они не имеют раввинского звания.

Существует обычай отменять ретроспективно в канун еврейского Нового года все прошлые обеты и клятвы, чтобы не войти в новый год отягощенным грехом нарушенного обета. При совершении этой процедуры человек, желающий отменить данные им когда-либо обеты, включая и те, о которых он забыл, обращается с просьбой об этом к трем людям, которые отвечают ему: «Все они отменены» и т. д. Принято тогда же отменять заранее все будущие обеты. Однако особенно полагаться на эту отмену обетов не следует, потому что она распространяется не на всякий обет. Знаменитая молитва «Кол нидрей», читаемая в канун самого святого и трепетного дня в году – Йом-Кипур, тоже представляет собой не что иное, как заблаговременное аннулирование всех обетов и клятв, которые мы, возможно, примем в будущем году, «от сего Дня всепрощения до Дня всепрощения, грядущего нам на благо». Эта молитва начинается словами «Все обеты» – на иврите «Кол нидрей», откуда и получила свое название.

Говоря об обетах и клятвах, нельзя не упомянуть об одной присяге, которую, по словам Талмуда, дает каждый человек и которую ему никто никогда не отменяет. Об этой присяге мы читаем в талмудическом трактате «Нида» (306):

«Человек не выходит из чрева матери, пока его не приводят к клятве… Что же это за клятва? Ему говорят: будь праведником и не будь грешником. И даже если весь мир говорит тебе, что ты праведник, будь в глазах твоих подобным грешнику. И знай, что Вс-вышний – чист, и все служители Его – чисты, и душа, которую Он дал тебе, – чиста…»

У сынов Гада и Реувена было много скота, а обширные области Трансиордании изобиловали пастбищами. Поэтому эти колена, а также часть колена Менаше, обратились к Моше с просьбой отдать им земли к востоку от Иордана за счет причитающихся им наделов в земле Ханаан. Моше им возразил в очень резкой форме: «Братья ваши пойдут воевать, а вы будете сидеть здесь?» Моше сравнил их с соглядатаями, о которых рассказывается в одной из предыдущих глав книги Чисел. Соглядатаи, посланные Моше на разведку Ханаана еще в первый год по исходе из Египта, испугавшись великанов, населявших город Хеврон, подстрекали израильтян вообще отказаться от Обетованной земли, чем продлили скитания сынов Израилевых еще на 40 лет. «И вот восстали вы вместо отцов ваших, отродье грешников, чтобы еще более разжечь гнев Б-жий на народ Израиля».

Но реувениты и их товарищи отклонили страшные обвинения: «И подошли они и сказали: овечьи загоны построим мы для скота нашего здесь и города – для детей наших. Сами же мы вооружимся и пойдем пред сынами Израилевыми, пока не приведем их на место… не возвратимся мы в дома наши, пока каждый сын Израилев не получит своего надела». «И сказал им Моше: если вы сделаете так и пойдет каждый из вас вооруженным за Иордан пред Б-гом, доколе не прогонит Он врагов Своих… а затем возвратитесь, то будете чисты вы пред Б-гом и пред Израилем».

«…будете чисты пред Б-гом и пред Израилем». В этих словах еврейские мудрецы усматривают очень важный принцип: человек не должен удовлетворяться тем, что совесть его чиста пред Б-гом. В такой же мере он должен следить за чистотой своей репутации в глазах людей. В еврейском своде законов, «Шулхан-Арух», есть целый ряд предписаний, исходящих из этого правила. Например, если человеку, занимающемуся сбором пожертвований на благотворительные цели, понадобится обменять собранные медяки на более крупные деньги, он должен обменять их у другого человека. Ибо если он обменяет их на свои деньги, люди могут заподозрить, что часть денег он при этом присвоил. Точно так же он не имеет права купить для себя за полную цену вещь, данную ему в качестве пожертвования на благотворительные цели («Йоре-Деа» 257:2).

В талмудическом трактате «Юма» рассказывается, что род Гарма из поколения в поколение занимался выпечкой хлебов, предназначавшихся для возложения на стол в Храме, и никто никогда не видел, чтобы дети из этого рода ели хлеб из чистой муки. Они ущемляли своих детей, дабы никто не заподозрил их, что часть муки, предназначенной для Храма, они присваивают. А род Автинаса изготовлял ароматные смеси для храмовых воскурений, и женщины из этого рода никогда не душились, а если мужчина из этого дома брал в жены представительницу другого рода, непременным условием женитьбы было воздержание от всякой парфюмерии. Дабы быть им «чистыми в глазах Б-га и Израиля».

Впрочем, почему «Израиля» только, на иные народы, выходит, наплевать? Отнюдь нет! И даже наоборот. Если еврей нечист только лишь в глазах своих соплеменников, он наносит урон в основном лишь самому себе.

Если же он нечист в глазах инородцев, он приносит этим огромный вред всему еврейскому народу, более того – он оскверняет имя Вс-вышнего, избравшего евреев из среды иных племен. А это самый страшный грех.

Осквернение Имени Вс-вышнего может иметь место не только, если еврей «нечист» в глазах инородцев. Человек, известный как знаток Торы, должен ревностно следить за своей репутацией даже в глазах соплеменников, ибо малейшая погрешность в его поведении может быть отнесена несведущими за счет Б-жественного Учения.

Прежде чем расстаться с этой темой, заметим, что в приведенном выше стихе из нынешней недельной главы сначала сказано «будете чистыми в глазах Б-га» и лишь затем – «Израиля». Иначе, собственно, и быть не могло: если говорят о Б-ге и людях, первым, естественно, упоминают Б-га. Однако комментаторы усматривают в этом еще одно поучение. Иногда человек с известным основанием опасается, что строгое соблюдение указаний Б-жественного Учения вызовет весьма отрицательную реакцию у его ближайшего окружения. Его будут считать отсталым, суеверным, диким, вообще неспособным к существованию в передовом 20-м веке. Поэтому сказано: прежде всего старайся быть чистым перед Б-гом. Репутация твоя в глазах людей от этого нисколько не пострадает. Скорее, наоборот. Вот, что говорит об этом царь Соломон. А он – не только признанный мудрец, но к тому же непревзойденный мастер по части создания хорошего впечатления и вообще налаживания отношений: недаром период его правления был самым мирным за все существование Израиля. Главу 3-ю своих Притчей Соломон начинает так (говоря здесь от Имени Вс-вышнего) : «Сын мой, Учения Моего не забывай и заповеди Мои да хранит твое сердце. Ибо долгие годы жизни и мир они принесут тебе. Добродетель и истина не покинут тебя, навяжи их на шею твою, запиши на скрижали сердца твоего. И будешь ты мил и благоразумен в глазах Б-га и людей».

Масей

 

«Ликутей Сихот» часть 2

 

7.    Написано в Торе: «Вот переходы сынов Израиля, которые вышли из Египта» (Бемидбар, 33:1).

Слово «переходы» дано во множественном числе, так как их было много на пути евреев из Египта (Мицраим на иврите от слова мейцарим – теснины) к Святой Земле – «доброй и просторной» (Шмот, 3:8). Освобождение евреев из рабства пришло с первым переходом из Рамсеса в Суккот. Что же к приобретенной свободе мог добавить еще сорок один переход?

Как свобода («просторы»), так и рабство («теснины») – понятия относительные, имеющие несколько уровней, каждый из которых по отношению к нижнему считается свободой, а к верхнему – рабством. Таким образом, как в теснинах (мейцарим), так и в просторах (мерхавим) существует множество ступеней. И если по отношению к нижней каждая ступень считается простором, свободой, то по отношению к верхней она будет теснинами, рабством. И так до достижения истинного простора, последней стоянки у Иордана против Иерихона – Ерихо. (Название города связано со словом мер иах – «обоняет», имеющим отношение к приходу царя-Машиаха, которому для решения судебных дел не нужны будут свидетели, поскольку он сам особым чутьем, «обонянием» поймет истину). Все предыдущие ступени, даже если они и названы свободой при их достижении, по отношению к следующим все же остаются теснинами.

Отсюда становится понятным смысл сорока двух переходов. При том, что с первым переходом еврейский народ вышел из Египта на свободу, простор, по отношению к следующей ступени этот простор остается рабством, теснинами. И был необходим следующий переход, и так до «Иордана – Ерихо» – окончательного освобождения.

2. Указания Торы вечны для всех поколений, и тем более это верно по отношению к рассказу о выходе евреев из Египта.

Сказано: «Обязан каждый еврей смотреть на себя, как будто сегодня он вышел из Египта» (трактат Псахим, 10:5; Тания, гл. 47). И это указание на то, что в служении Всевышнему ступень, когда исполнением заповедей преодолены ограничения человеческой мысли и даже расширены границы святости, – это еще теснины, «Мицраим» по отношению к следующему уровню. Поэтому нужно постоянно совершенствоваться в служении Г-споду.

Существует различие в служении Всевышнему при изучении Торы и при молитве: изучением Торы привлекается к человеку Б-жественное влияние, а в молитве человек приближается к Б-гу, поднимается наверх. Он может неоднократно восходить к новым высотам, и при всем этом нельзя останавливаться, нужно стараться идти все выше и выше. Как мы знаем, наш праотец Яаков видел во сне лестницу, стоящую на земле и упирающуюся в небеса другим концом, по которой поднимались ангелы. И это символ молитвы, поднимаясь по ступеням которой каждый еврей выходит из теснин на простор.

Первая ступень – подготовка к молитве. Молитва – это обращение к самому Г-споду, бесконечному и безграничному. Как же может обратиться к Творцу человек, ограниченный телом и животной душой, в особенности запятнанной грехами?

Еще до того, как произнесены первые слова молитвы, еврей должен «освободиться от себя», уйти от ощущения своего «я». Этому очищению способствуют само повязывание хасидского пояса (гартла) и сосредоточение, отрешающее человека от его забот. Закон гласит, что перед молитвой нужно освободиться от нечистот внутри тела, а затем совершить омовение рук (Брахот, 15а). «Освободиться» – избавиться от явно ощущаемой духовной грязи; «совершить омовение» – освободиться от вовсе не ощущаемой нечистоты.

И даже после поднятия на эту ступень еврей не должен останавливаться, нужно приступать к молитве, освобождаясь таким образом от несовершенства нынешнего состояния, выходя из теснин на простор.

В самой молитве также есть много подъемов, разделяемых в общем на четыре ступени (эти ступени связаны, как известно, с четырехбуквенным именем Всевышнего, сумма числовых значений букв которого равняется сорока двум), и каждый из подъемов по отношению к следующему считается теснинами.

Это восхождение продолжается до самой высокой ступени молитвы – восемнадцати благословений (Шмонэ эсрэ). С ее помощью еврей полностью освобождается от ощущения своего «я», уже низведенного на предыдущих ступенях. Он стоит, как раб перед господином, освобожденный от собственных желаний, и просит: «Г-сподь, дай мне силы молиться пред тобой, простив мне грехи, и уста мои восславят тебя».

3. В молитве «Шмонэ эсрэ» сочетаются две противоположности: с одной стороны, молящийся полностью освобождается от личных желаний; с другой – просит о восполнении недостающего, и не только духовного, но и материального. Мы не встречаем подобных просьб в предыдущих молитвах, так как в это время нужно освободиться от собственных забот, и именно в «Шмонэ эсрэ» мы молимся о материальном.

Объяснение этому следующее. Единство противоположностей мы находим в этой молитве, так как в ней еврей достигает своего высшего проявления, а, как известно, на более высоком уровне осуществляется наиболее полное объединение противоположностей. И это единство подобно тому, что произойдет в будущем, про которое сказано: «И увидит вся плоть…» (Ишая, 40:5), т.е. даже материальная плоть почувствует Б-жествен-ность – произойдет слияние противоположностей.

4. Хотя в молитве «Шмонэ эсрэ» достигнут самый высокий уровень, завтра еврей должен снова молиться. И какой бы высокой ни была вчерашняя молитва, по отношению к той ступени, что нужно достичь сегодня, она лишь теснины.

И как в молитве, так и в жизни еврей должен подниматься од ступени на ступень. Даже когда в служении Всевышнему он полностью освободился от зла, надо знать, что по отношению к следующему уровню у него есть скрытые недостатки. Доказательством тому может служить факт, что он видит их в других. Известны слова Бааль Шем Това, что, когда еврей видит чужие изъяны, это говорит о присутствии и в нем самом того же зла, хотя бы и в более мягкой форме.

Следовательно, надо избавиться и от этого зла очищением своей материальной оболочки – тела. Это совсем не значит, что нужно его истязать или угнетать голодом, наоборот, следует очищать, одухотворять и утончать свою плоть.

Как объяснял Бааль Шем Тов слова Торы «Если увидишь, что осел (хомор) врага твоего лежит под ношею своею… помоги непременно…» (Шмот, 23:5): когда еврею покажется, что его тело (материя – хомер) стало ему врагом, то нужно не истязать его, а помочь ему. Исправляя свое тело (материю – хомер), человек может достичь раскрытия Б-жественности, которое обещано: «И увидит вся плоть…».

5. Однако кто-то может заявить: «Я уже освободился от явного и грубого зла и стою на достаточно высокой ступени; кто может сказать мне, что нужно продолжать старания, я и так уже достиг высокого морального уровня».

Нужно ответить такому, что назначение человека – быть идущим по ступеням жизни, а не стоящим на месте. И каждый день, подаренный Всевышним, надо исполнять в мире свою задачу, как написано: «Все дни… сотворены… и ему – один из них» (Теилим, 139:16).

Вот вывод из рассказанного о сорока двух переходах – не останавливаться на достигнутом.

6. С другой стороны, история о сорока двух переходах учит, что, даже если еврей находится в положении, хуже которого нет, он всегда может выйти из теснин и достичь просторов служа Создателю.

И пусть не говорит человек себе: «Я в таком ужасном положении (каждый знает о своих проблемах), и все мои старания будут напрасны». Даже в один переход можно выйти из рабства, из теснин, что будет высшей ступенью по отношению к настоящему, и с опытом этого освобождения идти до истинных высот, до достижения «доброй и просторной» земли.

Ведь еврейский народ до выхода из Египта был на сорок девятой ступени нечистоты, и было это еще до дарования Торы, которое отменило разделение верхних и нижних миров, т.е. разграничение между духовным и материальным мирами, как сказано про это в Мидраше (Шмот Раба, 12:3): «Жители Рима не поднимутся в Сирию, а Сирии не спустятся в Рим…». И все же, благодаря сорока двум переходам, евреи достигли земли «доброй и просторной».

Каким бы низким ни был наш уровень сейчас, служение Г-споду намного легче. Сейчас есть у евреев силы, пришедшие с дарованием Торы, отменившим прежнее состояние мира, чтобы стало возможным соединение духовного с материальным.

И конечно же сейчас, когда существует связь Раби с хасидим и раби Йосеф Ицхак – наш руководитель, наставник и учитель связывает всех евреев с самим Б-гом, каждый еврей может достичь земли «доброй и просторной», «Иордана-Ерихо», и раскрытий, связанных с царем-Машиахом, что будет высшей свободой, просторами.

7. Субботние законы запрещают созидательную деятельность, в том числе разрушение с целью последующей постройки. Смысл этого в том, что на месте разрушенного появляется строение, лучшее чем прежнее. Подобно тому, как комментирует Бааль Шем Тов слова из,_; пророчества Иермиягу (30:7): «Это час бедствия для Яакова и от него же избавления…» – благодаря часу бедствия наступает избавление. И в этом проявляется объединение двух противоположностей.

Отсюда будет ясна связь главы «Масэй» с периодом между постами 17 Тамуза и 9 Ава. Таков порядок, что эту главу в синагоге всегда читают в данное время. В главе «Масэй» как бы дается указание евреям не бояться бед и, более того, знать, что сама беда приведет к свободе, к «Иордану – Ерихо».

И в этом же смысл названия месяца Менахем Ав. Менахем – от слова нехама – «утешение», поскольку на самом деле все происходит к лучшему, подобно тому, как отец, даже наказывая сына, заинтересован в его благополучии. Размышляя об этом, человек видит добро, которое есть во всем, и это понимание приводит к тому, что он ощущает добро не только разумом, но и глазами, т.е. зло превращается в добро.

Подобие этому мы находим в подходе еврейских мудрецов, которые говорили: «Все, что делает Всевышний, делает Он к лучшему». Такой подход к действительности помогал влиять на события и изменять влиять на события и изменять их.

И хотя есть необходимость в том, чтобы «омыл Г-сподь скверну с дочерей Циона» (Ишая, 4:4) или, как в примере, приведенном в книге Тания, великий царь собственноручно смывал скверну со своего единственного сына, – все-таки это очищение (наказание) для добра и совершается милосердно. Как подчеркивается в _ен_, речь идет об отце праведном, добром, милосердном.

И главное, чтобы в конце концов все это выразилось в открытом и явном добре, и беда (цара) сама превратилась в свет (цоар).

Масэй

 

«Вот странствия сынов Израиля…»

 

В начале этой главы перечисляются все пункты, в которых останавливались сыны Израиля в течение сорокалетнего странствования в синайской пустыне. А далее мы читаем:

«И говорил Б-г Моше так: повели сынам Израиля и скажи им: когда войдете в землю Кнаан, то вот земля, которая попадет вам в надел, земля Кнаан по ее границам». Затем в тексте называются географические пункты, через которые проходит граница Обетованной земли.

В настоящее время библейские названия многих из этих пунктов забыты и точно установить границы Обетованной земли затруднительно. Не существует сомнений, что западной границей Святой Земли является Средиземное море, а частью восточной – Мертвое море и река Иордан. Но, например, по поводу «реки египетской», которая указывается в Библии в качестве юго-западного ориентира, существуют разногласия. Многие исследователи считают, что здесь имеется в виду крайний восточный рукав дельты Нила. Другие, как, например, р. Саадия-гаон, понимают под «рекой египетской» вади Эль-Ариш, небольшую речку, впадающую в Средиземное море у города Эль-Ариш, несколько южнее Газы. РАМБАМ приводит мнение, что на юге граница Обетованной земли доходит до 30-го градуса, а на севере – до 35-го градуса сев. Широты.

В главе «Мас'эй», заключительной главе книги Чисел, Моше отдает последнее распоряжение по этой части. Сам он не перешел Иордана. Моше скончался за пределами Святой Земли, за месяц до того, как она стала Землей Израиля. Брат его, первосвященник Аарон, умер еще раньше. «И сказал Б-г…: вот имена мужей, которые введут вас во владение землею: священник Элазар и Йегошуа, сын Нуна. И по одному руководителю колена возьмите для раздела земли». Далее перечисляются имена руководителей колен, всего десять имен.

Колен Израилевых, получивших земельные наделы, было двенадцать. Но колена Реувена и Гада вместе с частью колена Менаше наделов в земле Ханаан не получили. Им были отданы области «Арвот Моав», Гилад, Бошан и Голан, лежащие к востоку от Иордана и уже к тому времени занятые израильтянами. Осуществил раздел этих земель сам Моше, о чем подробно рассказывается в главе «Ма-тот», предпоследней главе книги Чисел.

В главе «Мас'эй» перечисляются все странствия евреев за сорок лет. Зачем это все перечислено? Главный комментатор Торы рабби Шломо Ицхаки (РАШИ) от имени рабби Моше Хадаршана говорит: «Это сделано, чтобы показать милость Б-га. Хотя он и наказал евреев и водил их по пустыне сорок лет, пока не умерло все поколение, делающее зло в глазах Б-га» («Бамидбар» 31, 13).

Не следует думать, что евреи все время были в походах. Из 42 походов 14 были в первый год, когда они шли с радостью и воодушевлением в свою Обетованную землю, а восемь – в 40-м году, после смерти Аарона. Всего за два года (1-й и 40-й) 22 похода. На 38 лет остается 20. В месте Кадеш евреи пробыли 19 лет – значит, на оставшиеся 19 лет приходится 19 походов.

Рабби Моше _ен-Маймон (РАМБАМ) в книге «Море Невухим» говорит следующее: «Б-г делает так, чтобы Его чудеса не забывались. «Память Он сделал Своим чудесам» («Теилим» 111, 14).

Пройдут тысячелетия, люди много забудут ^и будут думать, что ничего особенного не произошло, что можно было жить в пустыне Синай сорок лет. Но Б-г позаботился о том, чтобы эта пустыня, эти места остались в том же состоянии (виде), какими они были 3300

лет назад.

Во время Шестидневной войны советские газеты писали, что египетские солдаты, оторвавшиеся от своих частей, обречены на смерть – нигде нет тени, солнце безжалостно печет. Видный советский дипломат Майский писал: «Проезжая Синай, я понял слова «великая и страшная пустыня». Ведь я бывал в пустынях в Союзе, Каракум и других. Но такого не видел. Как будто я прохожу по низу раскаленной печи».

Из 42-х мест, в которых евреи побывали за годы странствий, многие места забылись, но многие все-таки известны, и люди могут видеть, что народ – взрослые мужчины, женщины, старики и дети – кочевал и пробыл там сорок лет. Рациональное объяснение невозможно, необходимы чудеса манны, воды и облаков.

В недельной главе много места уделено убийцам. «Говори сынам Израиля и скажи им: когда вы перейдете через Иордан в страну Ханаан, то назначьте себе города, города-убежища будут для вас, и убежит туда убийца, убивший человека неумышленно, и будут у вас эти города убежищем от мстителя, и не умрет убивший, пока не предстанет перед общиной на суд. А города, которые дадите, шесть городов для убежища будут у вас. Три города дадите по побережью (восточному) Иордана, и три города дадите в стране Ханаан».

«А если железным предметом он его ударил и тот умер, он, убийца, умерщвлен должен быть! Или камнем в руке, которым можно убить, он его ударил и тот умер, убийца умерщвлен должен быть! Или деревянным предметом, которым можно убить, ударил он его и тот умер, убийца умерщвлен должен быть!

А если нечаянно, без вражды он его толкнул или бросил в него какой-то предмет без умысла… а он ему не враг и не желал ему зла… возвратит его община в город-убежище, куда он убежал, и будет находиться там до смерти главного священника» («Бамидбар» 35, 10-28).

В этой главе говорится о том, что нужно выделить города, куда высылается человек, убивший кого-то нечаянно. Скажем, рубил дрова в лесу, мимо проходил человек, топор выскочил из рук дровосека и убил проходившего. Дровосек высылается в город-убежище – это его наказание и искупление. Ведь убийство – страшнейшее преступление. Человек, тщательно выполняющий все заповеди, но сознательно убивший человека, не спасется от наказания Б-га. Поэтому даже тот, кто сделал это случайно, должен уйти в изгнание, в галут.

И еще одна заповедь: «И да не умрет убийца, пока не предстанет перед общиной на суд». Из этого следует, что никто не имеет права на самосуд. «И не берите выкуп за душу убийцы, злодея, заслужившего смерть; он должен быть предан смерти».

«И не берите выкупа за убежавшего в город-убежище, чтобы возвратиться в страну до смерти священника (главного)».

То есть нельзя оставлять в живых убийцу, заслужившего смерть по закону Торы, ни за какие деньги. Нельзя его оставлять в живых за все золото и серебро в мире. Если даже родные убитого хлопочут о том, чтобы оставить убийцу в живых,– он подлежит смерти.

То же самое происходит, если человек подлежит высылке – нельзя брать деньги, чтобы освободить его от этого наказания. Если мы начнем освобождать убийц за деньги или по политическим расчетам, то мир станет хуже Содома и Гоморры. Кто богаче и сильнее, будут безнаказанны.

«И не делайте грешной землю, на которой вы, ибо кровь делает грешной землю, а земле не будет прощено за кровь, пролитую на ней, разве только кровью пролившего ее. И не оскверняйте землю, на которой вы живете, в которой Я нахожусь, ибо Я, Б-г, нахожусь среди сынов Израиля» («Бамидбар» 35, 33-34).

Мудрецы говорят: «Кто милосерден к жестоким, тот жесток к милосердным». Кто оставляет в живых людей, совершивших сознательное убийство, готовит новые убийства невинных людей: мужчин, женщин, стариков и детей. А ведь Б-г просит нас не делать этого.

Моше-рабейну перед смертью выполнил половину мицвы: из шести городов-убежищ он выделил три на восточном берегу Иордана. Ведь остальные три он не мог выделить – земля Ханаана еще не была занята евреями. Мудрецы говорят: «Кто любит деньги – не насыщается деньгами. Кто любит мицвот – не насыщается ими». Разве мало мицвот сделал Моше? Но он хотел успеть до смерти сделать хотя бы еще половину мицвы.

Главу «Мас'эй» читают обычно или за несколько дней до начала месяца ав или сразу же после его начала.

В девятый день этого месяца произошло величайшее несчастье в истории нашего нашего народа – разрушение Святого Храма. В первые девять дней этого месяца, до поста 9 Ава, принято в знак траура воздерживаться от мяса и вина, купания и надевания свежевыстиранного белья. Обычно евреи добавляют к названию траурного месяца, которое в переводе с иврита значит – «Отец», слово «Менахем» – «утешитель», твердо веря, что в скором будущем исполнится сказанное нашими мудрецами в Мид-раше («Песикта дерав Кагана»): «Обычно отец жалеет, а мать утешает. Сказал Вс-вышний: Я поступлю, как отец и как мать».

Матот – Масэй.

 

Эти главы, всегда выпадают на «Три недели траура» по Святому Храму.

Баал Шем Тов учил, что из всего, что мы видим или слышим (особенно если это находится в Торе) мы можем извлечь урок «служения» Б-гу. 

Какой урок можно извлечь из того, что главы «Племена» (Матот), «Путешествия» (Масэй) и три недели траура совпадают?

Я хочу объяснить это, рассказав историю, услышанную мною от старого русского хасида по имени Рав Нехемия почти пятнадцать лет назад в Кфар Хабаде.

Вообще это был очень молчаливый человек. Но когда однажды я помог ему построить его Сукко, он был так мне благодарен, что рассказал эту историю:

«Я родился в религиозной семье, но, как и многие другие молодые люди в России в то время я был вспыльчивым, нетерпеливым и желал свободы. До наступления Первой Мировой войны я стал солдатом царской армии. Там я доблестно служил танковым командиром, и даже заслужил несколько наград за храбрость. Когда я отслужил в армии, то считался в высшей степени преданным гражданином. Но после революции все перевернулось с ног на голову.

Вскоре после этого я получил повестку в «народный» суд. Наивно полагая, что все мои заслуги как командира и медали подтвердят мою невиновность, я уверенно вошел в зал суда лишь для того, чтобы быть грубо представленным «Новому порядку».

По окончании десятиминутного заседания я был осужден на пятнадцать лет «исправительных трудовых работ в Сибири» за «Преданность старому режиму»!

В полном смятении меня отправили из здания суда прямо в тюрьму, там я оставался несколько недель, пока не был переведен в трудовой лагерь.

Затем пришли неожиданно «хорошие» новости. Правительству нужны были добровольцы на ледокол, который должен был пробивать себе дорогу в какую-то неизвестную местность в Сибири, где царила вечная мерзлота, чтобы построить там трудовой лагерь.

Нам пообещали, что еда там будет значительно лучше (целая буханка хлеба каждый день), рабочий день короче, и как дополнительный стимул, каждый год, проведенный там, будет равняться трем годам моего приговора. Я сразу же ухватился за это предложение и записался в команду.

Их планы были смелыми, хорошо продуманными и оптимистичными. Мы действительно хорошо работали. Но, не смотря на все это, дело с грохотом провалилось. Через пять лет большинство людей из команды умерло от болезней или простуды, проект собирались закрыть, а те немногие, что остались в живых, вернулись домой.

Сам не знаю, как, но я оказался в числе тех, кому посчастливилось выжить, и в придачу к этой удаче, по возвращении из Сибири меня освободили.

Я должен был быть доволен… но что-то беспокоило меня; я не мог принять тот факт, что из всей моей работы абсолютно НИЧЕГО не вышло.

Наверное, я должен был забыть обо всем, но эта мысль не выходила у меня из головы. Я постоянно думал: - «Должна быть какая-то тому причина, здесь кроется какая-то загадка». Я был в этом уверен! Но я не мог сообразить, что это было. Поначалу я держал это в себе, но потом это превратилось в наваждение.

В любом разговоре я рассказывал свою историю и спрашивал ответа. Но ни у кого не было ответа. На самом деле, большинство людей даже не понимало, о чем я говорю.

Но однажды поздним вечером в четверг, я шел по какой-то безлюдной улице и услышал пение. Оно доносилось из Шула (синагоги), и я вошел. За столом, на котором стояла бутылка водки, сидели десять хасидов разного возраста, с закрытыми глазами, поглощенные пением. Затем они остановились, со словами «Лехаим» подняли рюмки с водкой, сделали по глотку, и один из них заговорил:

«Когда-то жил старый, богатый польский барон, у которого была эксцентричная идея. Он хотел, чтобы для него изготовили памятник с его изображением из определенного редкого вида полудрагоценного мрамора, который можно найти лишь на Дальнем Востоке, и чтобы этот памятник установили на его могильной плите после его смерти.

Он нашел человека, которому доверял, еврейского торговца драгоценными камнями, и дал ему на выполнение задания очень большую сумму денег. Он должен был отправиться в Индию, купить большой кусок этого камня, а затем привезти его в Польшу, где барон нанял бы скульптора, который изготовил бы для него скульптуру.

Этот еврей был хасидом Святого Ребе Исроэля из Рузина, поэтому сначала он отправился к своему Ребе, а тот тепло благословил и вдохновил его на путешествие. Лишь затем, уверенный в успехе, торговец отправился  в Индию.

Спустя месяц он приехал в Индию, купил камень, погрузил его на корабль и отправился в обратный путь.

Однажды ночью в середине своего путешествия, он спал в своей каюте, когда его разбудил шум. Он попытался выбраться из постели, но комната так накренилась, что койка почти перевернулась. Ему все же удалось встать, открыть дверь каюты и взобраться по скользким ступенькам на палубу. Не было никакого сомнения в том,  что корабль тонул!

На борту он не увидел ни людей, ни спасательных шлюпок. Он сделал вывод, что все покинули корабль. Поэтому он схватил спасательный круг и прыгнул за борт в черное, теплое, зловещее море. Через несколько минут он увидел, пустую лодку и забрался в нее. Несколько раз он пытался звать, а когда ответа не последовало, он свернулся в клубок на полу лодки и заснул.

Через день или два, он заметил вдалеке остров. Он подплыл туда и выбрался из лодки. Он был спасен! Что случилось с остальными пассажирами, он так никогда и не узнал.

На острове он провел три года. К счастью, перед тем как выбраться из каюты, он захватил с собой тефиллин и маленькую книжку псалмов, так что ему было чем заняться. Затем однажды, он увидел издалека корабль. Он подал им знак, и через несколько часов ему послали шлюпку и забрали с острова.

Месяц спустя он был снова в Польше, но там его ждал необычный сюрприз. Он отправился в замок барона, чтобы рассказать ему обо всем, что случилось, но барона нигде не было! Его замок был продан, затем перепродан, и никто не знал, где он находится.

Не было ни денег, ни мрамора, ни статуи, ни барона, ничего. Как будто все это было плодом его воображения!

Поэтому он снова отправился к своему Ребе, чтобы попросить у него объяснения;

«На том острове были искры святости, которые ты должен был зажечь»,- ответил Ребе. Ни один еврей еще не произносил благословения и не выполнял заповеди на том острове, а ты целых три года зажигал и освящал эти искры».

«Я никогда раньше не слышал такого объяснения», - произнес Рав Нихемия. – «Но я почувствовал, что было именно то, что я искал, и я спросил у хасидов объяснения.

Сначала они пригласили меня сесть вместе с ними, выпить рюмку водки и произнести «Лехаим».

Затем они достали толстую книгу, которая называлась «Ликутей Тора». В ней была масса удивительных очерков Рабби Шнеур Залмана из Ляд. Они открыли ее (на разделе, который мы изучаем на этой неделе, Масэй) и начали объяснять:

Почему евреи должны были страдать 210 лет в Египте и совершить 42 странствия по пустыне? Для того чтобы зажечь «искры» или «ницуцим», которые были скрыты там.

Этот процесс называется «Бирур» очищение, и впервые его совершил первый еврей Авраам пятьсот лет назад.

Вот, например когда мы собираем пазл; каждый кусочек сам по себе – лишь бессмысленный «фрагмент», а если правильно поместить его, то он «возвышается» и становится частью «большой картины».

Так и все в мире – деньги, которые мы зарабатываем, одежда, которую носим, даже наша пища и воздух. Каждый из этих элементов взятый по отдельности -  лишь бессмысленная частица.

Но если их использовать, как велит Тора, их «искры» (или их истинное назначение) очищаются, открывается правда, Каждый из этих элементов, на самом деле грань ЕдиноБ-жия. Это лишь ничтожная часть бесконечно «Большой» картины.

Поэтому существуют разные типы евреев (Племена), которые разбросаны по всей земле (Странствия), и на это потребовалось очень много времени (2000 лет ссылки).

«Я получил долгожданный ответ», - закончил Рав Нихемия. – «В Сибирь я попал затем, чтобы зажигать «искры»! Конечно, я до конца не разобрался во всем, но решил остаться с хасидами и узнать больше».

Вот история о том, как рав Нихемия стал хасидом.

Но она также является ответом на вопрос, мы который стоит перед нами.

Классифицировать все творение можно, разделив его на три категории:

Мир (Физическое)

Время (Временное)

Душа (Духовное)

Здесь, в нашей главе, мы имеем все три; «Странствия» - ибо искры разбросаны по всему миру. «Племена» – у каждого своя душа, своя задача в процессе зажигания искр. «Время» – три недели являются отметкой начала нашей долгой ссылки длиною в 2000 лет, и убеждают нас в том, что ВСЕ искры будут очищены.

Конечно же, Мошках – тот, кто наконец, объединит мир, души, дела, искры.

Только он объяснит нам причину всех наших страданий, беспорядка и разочарований во время 2000-летней ссылки.

Любавичский Ребе много раз убеждал нас в том, что «Мошиах уже здесь, нам лишь нужно захотеть, и тогда наши глаза раскроются, и мы увидим

Мошиаха Сейчас!