"Но Я не один, потому что Отец со Мною". (Иоан.16:32)
Нет надобности говорить о том, что требуется великая жертва, чтобы свое убеждение провести в жизнь. Для этого, может быть, придется от многого отрешиться, от многого уклониться, после чего остается какое-то смутное чувство лишений и одиночества, которое остается после этого. Но тот, кто стремится подняться подобно орлу в высшее пространство, где царит безоблачный день, и жить в сиянии Божьего света, должен удовлетвориться жизнью сравнительного одиночества.
Нет птицы более одинокой, нежели орел. Орлы никогда не летают стаями, их никогда не видишь более одного или двух в одно и то же время. Но жизнь, посвященная Богу, если и лишена в известной степени общения человеческого, познает высшее общение с Богом.
Бог ищет "орлиных людей". Ни один человек не может изведать то самое лучшее, что для нас имеет Бог, не научившись с Божеской стороны своей жизни, ходить наедине с Богом. Мы видим Авраама в одиночестве на высотах Хорива, а Лота, поселившегося в Содоме. Моисей, наставленный всем премудростям египетским, должен был удалиться в пустыню на сорок лет, чтобы быть наедине с Богом. Павел, получивший высшее образование своего времени и сидевший у ног Гамалиила, должен был удалиться в Аравии, чтобы научиться жить в пустыне с Богом. Пусть Бог нас отделяет. Я не имею в виду монашескую жизнь затворничества. В переживании того разобщения, о котором я говорю, Бог развивает самостоятельность веры и жизни, так что душа перестает нуждаться в постоянной помощи, молитве, вере или заботе своего ближнего. Такая помощь и вдохновение от других членов необходимы, но настает пора, когда они являются положительной помехой для веры и благополучия отдельной личности. Богу известно, как изменить наши обстоятельства для того, чтобы дать нам вкусить переживание такого разобщения с людьми. Мы покоряемся Богу, и Он проводит нас через что-то, и после этого окружающие нас, которых мы любим столь же, как и прежде, перестают быть для нас опорою. Мы сознаем, что Бог нечто в нас совершил, и что крылья нашей души научились пользоваться небесными высотами.
Мы должны дерзать оставаться наедине. Иакову пришлось остаться одному, чтобы Ангел Божий мог ему шепнуть на ухо новое имя Израиля. Даниил должен был остаться наедине, когда ему предстояло получить небесные видения. Иоанн должен был быть изгнан на остров Патмос для того, чтобы ему глубоко воспринять и твердо сохранить "отпечаток небесного" видения.
Он "топтал точило один". Готовы ли мы к такому одиночеству ради того, чтобы не оказаться перед Ним несостоятельными?
