В ее родительской семье было принято читать книжки вслух. Собирались вместе. Брали обычно классику: Пушкина, Достоевского... Девочка воспитывалась на этом чтении. Но однажды отец позвал ее, подростка, в кино.
-Тогда вышла первая серия «Братьев Карамазовых» режиссера Ивана Пырьева, - вспоминает Наталья Никифоровна Львова, кандидат филологических наук, лауреат премии ЮНЕСКО «За большой личный вклад в культуру мира». - Это была моя первая встреча с православным искусством. -А ваша семья сохраняла веру? -Да. Мои предки со стороны отца работали в точных науках, были инженерами – начиная со времен Петра I. А мама – из терских казаков. Тех, которых в 20-х годах прошлого века
выселили с Кавказа и отдали их земли чеченцам и ингушам. Мама с папой встретились во время войны – задолго до моего рождения. Отец оборонял Ленинград, мама – Сталинград. Когда они поженились, то много лет переезжали с место на место. Как говорила мама, по приказу товарища Сталина. Потом осели в Москве. -Но вернемся к фильму.Чем он удивил вас? Ведь обычно инсценировки классических произведений принято считать как бы вторичными. -И это неправильно. Книги Достоевского
поражали меня мощью духа. А от фильма было совсем другое впечатление. -Интересно, какое? -Когда читаешь Достоевского, ты не замечаешь сюжетной ткани. -Не можешь отстраниться? -Да, просто живешь и дышишь сочетанием слов, которые возвышают тебя к Богу. А по фильму я поняла: в его книгах – жизнь. То, что существует здесь, сейчас и всегда. Современный человек живет в ситуации мифологизации сознания. -Что это значит? -Создается
много мифов – политических, человеческих. Наконец, есть искусство. И все это отдаляет нас от реальности. А у Достоевского – противоположное направление: он говорит о насущном. -Нам понятно, когда один человек посвящает себя другому. Заботится о нем, помогает ему. А вы посвятили жизнь тому, кто уже ушел из этого мира. -Для меня Достоевский – не ушел. Он присутствует здесь, помогает растить детей, ухаживать за больными, любить людей. Ведь трудно найти человеческую любовь выше, чем у
него. Как-то Паустовский попросил Анну Григорьевну Достоевскую (Сниткину) что-нибудь сказать о солнце. И она написала: «Солнце моей жизни – Федор Михайлович Достоевский». -Любовь всегда ведет человека к любимому. С вами как было? -Так же. Поступила учиться на филологический факультет Московского государственного университета. Дальше кафедра истории русской литературы рекомендовала меня в аспирантуру. Покойный Василий Иванович Кулешов… -Который писал о Пушкине? -Да, он мне говорил: «Наталья, давай Пушкиным займемся. Зачем тебе Достоевский?» Но я была девушкой суровой. Мне это казалось сужением сферы приложения моих сил. -Хотя на самом деле до Пушкина надо дорасти! -И я сказала: «Или Достоевский, или никто!» -Удивительно, как человек интуитивно умеет однажды сделать главный выбор! -Я и Пушкина-то знала и воспринимала тогда через Достоевского. Мне важно было именно то, что сам Федор Михайлович говорил о Пушкине. -Например? -В его речи о поэте прозвучало такое утверждение: Россия держится на духовности женщины. И семья на ней держится вот уже лет сто. Знаете, что такое наша современная семья? Про одного своего героя Достоевский сказал: «дитя случайного семейства». -Случайного? Необдуманного? -И таких семей большинство. Женщина часто ищет себя вне духовных вещей, самоутверждается. И очень много теряет для саморазвития. Самое печальное, что она мало видит своих детей.
Не поддерживает их, а поддерживается ими. -Что вы имеете в виду? -Дети дают современной женщине гораздо больше, чем она сама способна им дать. Мать опирается на ребенка, все свои несостоявшиеся мечты, планы вымещает на нем. И это неправильно. -А как правильно? -Уважать личность ребенка. Любить его не ради себя, как свое приложение – случайное или неслучайное, дорогое или бесплатное. Просто жить с ним. И тогда ребенок, независимо от того богатая семья или
бедная, почувствует, что мать отдает ему последнее. И тогда она получает такие силы (свыше, вероятно), которые дают ей возможность жить. Не выживать, как говорят сейчас! Мы либо живем, либо медленно умираем – уходим к своему началу, ничего не стяжав в этой жизни: ни Святого Духа, ни любви, ни радости. Ребенок – это же не нечто мешающее нам реализоваться, а наше продолжение и любовь, милость Бога к нам. Ведь родилась же молитва, в которой женщина благодарит Бога за то, что Он сделал ее матерью семейства. -У вас есть семья? Большая? -Муж (он физик-ядерщик) и трое детей: два сына и дочка Маша. Она появилась, когда мы уже отчаялись иметь девочку. -Так вы продолжили семейную традицию: вышли замуж за представителя точных наук? -Семья – это единство духа, независимо от занятий, сферы приложения сил. Мы всегда в духе – хорошем или плохом. Это отличает нас от животных. В нашем организме есть такая биологическая функция. Выражением духа человека является слово.
Я убедилась: детям нужно духовное слово, чтение, переживание. Кстати, у нас традиция семейных чтений и теперь сохраняется, хотя моих родителей уже нет с нами. -Царство им Небесное! -Однажды мой старший сын спросил: «Мам, а чему мы так радуемся на новый год? Ведь люди же стареют, уходят». В первый момент я растерялась: как ответить? А потом подумала и сказала: «Понимаешь, Леша, Бог определяет времена и сроки, когда все мы придем к Нему. И мы празднуем приближение к Богу. Прошел год
– и мы стали к Нему ближе. И если прожили этот год правильно, духовно, читали, размышляли, просили прощения, то радуемся, что устояли, сохранена наша жизнь». С ребенком надо аккуратно и всегда заново думать, размышлять, говорить о жизни. Конкретно, а не абстрактно. -А вы читаете современных писателей? -Читаю и почитаю. Но потрясения от живого слова не испытываю. Современные авторы для меня – публицисты. В «Дневнике писателя» Достоевского рассыпаны идеи, которые они берут и развивают
на примерах российской действительности. Все-таки новое слово в литературе – большая редкость. В России – тем более, она уже сто лет бьется над его рождением. А рождается оно – в формах. Например, в форме православного искусства. Сейчас перестали преследовать и убивать за Православие. Это само по себе – новое слово. -А от фильмов, спектаклей вы испытываете потрясение? -Да! Вот недавно посмотрела в театре «Глас» премьеру – «Село Степанчиково и его обитатели» по Достоевскому. И
действительно потрясена. Повесть эта появилась в 60-е годы ХIХ века. Достоевский считал себя писателем, одержимым «тоской по текущему». -То есть по настоящему? -И в то время главного героя повести Фому Фомича Опискина воспринимали как пародию на Гоголя, его «Выбранные места из переписки с друзьями». -Это так? -Нет, хотя Фома все-таки был пародией – на мнения и суждения современников Достоевского. К моменту выхода повести гоголевские идеи, волновавшие
умы молодежи 40-х годов, стали превращаться в трескучие фразы, оторванные от живого чувства. А слово, оторванное от духа, всегда обращается в свою противоположность. Главный персонаж повести – профессиональный приживальщик, страстный завистник Фома Фомич Опискин делает из высокого слова грамматическую описку. -Потому и Опискин? Любопытно. Постановщик спектакля и исполнитель роли Фомы Никита Астахов сказал, что его герой – еще и «православный» деспот. Мы доросли уже до понимания, что и
такая проблема у нас существует. -А еще он самозваный пророк. Обитатели села Степанчикова создают из него идола – вместоутраченной Истины. -Тоже про нас! -И постепенно разрушают свою душу. И Фома, и остальные действующие лица спектакля произносят формально правильные (праведные!) слова. Но их суждения крайне неопределенны, размыты. А взаимоотношения показывают общую болезнь, которую Достоевский в своих «Записных книжках» называл «потерей веры в общие
правила». Люди при этом становятся богоборцами. -Даже так? -Происходит переориентация их сознания. Лжепророк Фома с великой страстью созидает царство лжи – как замену утраченному душевному раю. Молодой Достоевский так определил свой творческий поиск: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Если мы не разгадаем, что внутри нас находится Царство Небесное, то наша жизнь будет скудна, бедна, безрадостна. Именночеловек и его православное сознание определяют состояние мира. -Выходит, мы сильно лукавим, когда говорим: «Какое время – такие и люди»? Оправдываем себя. -И еще Достоевский считал, что России свыше дано вместить в себя слово истины. И она ответственна перед всеми народами мира за его сохранение. Федор Михайлович писал: «…в России все развивается по своим собственным законам». -Более того, я уже не раз слышала мнение, что наша страна управляется
Самим Богом. Напрямую. Так говорил Клайв С. Льюс. А недавно включаю телевизор – и слышу эти слова. Их произносит какой-то иностранец и добавляет: «Иначе Россия бы не выжила!» -И никакие мнимые и действительные враги не в силах помешать ее великой миссии. Россия – светоч мира. -Но светоч – это, наверное, не нация в целом, а Православие, которое нам даровано Богом? -Да. И еще: «без чистого сердца истинного полного сознания быть не может». -А сердце очищается
покаянием… Это Достоевский? -Конечно.