Страдание святых мучеников Тараха, Прова и Андроника

В царствование Диоклитиана и Максимиана, когда в Тарсе Киликийском начальствовал проконсул Нумерий Максим, в городе Помпеополе¹ были захвачены три христианина – Тарах, Пров и Андроник и приведены в Тарс к проконсулу Максиму на суд². Посмотрев на них, проконсул, увидев, что Тарах – человек почтенный и старый, сказал ему:

– Как зовут тебя? Ибо тебя, как старейшего возрастом следует допросить прежде других.

– Я – христианин, – отвечал Тарах.

Проконсул сказал:

– Не говори мне о нечестивой вере своей, а скажи свое имя.

– Я – христианин, – опять сказал Тарах.

Тогда Максим приказал слугам:

– Бейте его по устам и говорите: не отвечай так судье.

Тарах же, когда его били, говорил:

– Какое мне имя? Я скажу: я – христианин; это имя мне дороже имени, данного родителями моими; если же хотите и то имя мое узнать, то я своими родителями наименован Тарахом, а когда был воином, звали меня Виктором³.

Проконсул спросил его:

– Из какого ты рода, Тарах?

– Я происхожу, – отвечал Тарах, – из Римского воинского рода в Сирийском городе Клавдиополе⁴ и, сделавшись христианином, оставил военное звание.

Проконсул сказал:

– Ты был недостоин служить воином; однако скажи, как ты вышел из военного звания.

– Я просил начальника Публиона, – сказал Тарах, – и он отпустил меня.

Проконсул сказал:

– Пощади же старость свою и послушайся повеления царей наших, чтобы я уважал тебя; подойди и принеси жертву богам нашим, ибо и сами цари, обладающие вселенною, покланяются им.

Тарах отвечал:

– Они впали в заблуждение, прельщенные сатаною.

После такого ответа Тараха проконсул приказал слугам:

– Разбейте ему челюсти, ибо он говорит на царей, что они прельстились и впали в заблуждение. Тарах, когда его били, говорил:

– Я как утверждал, так и продолжаю утверждать, что они впали в заблуждение как люди.

Проконсул сказал:

– Оставь безрассудство свое, и принеси жертву богам нашим.

– Я Единому Богу моему служу, – отвечал Тарах, – и в жертву Ему приношу не кровь, но чистое сердце.

Проконсул сказал:

– Щадя старость твою и оказывая снисхождение, советую тебе оставить безумную веру христианскую и принести жертву богам.

– Не сделаю такого беззакония, – отвечал Тарах, – потому что люблю закон Бога моего, и не отступлю от него.

Проконсул сказал:

– Есть другой закон, который нужно исполнять, о, злая голова.

Тарах отвечал:

– Пагубен закон ваш, повелевающий вам, нечестивым, почитать камни и деревья, дела рук человеческих, и покланяться им.

Проконсул приказал предстоящим ударить Тараха в шею. Мученик, терпеливо перенося удары, говорил:

– Не отступлю от сего исповедания, которое спасает меня.

– Я заставлю тебя, – сказал Проконсул, – отвратиться от этого безумия и сделаю благоразумным.

– Делай, что хочешь, – отвечал мученик, – ты имеешь власть над моим телом.

Проконсул Максим сказал:

– Снимите с него одежды и бейте его прутьями.

Тарах же, когда его били, говорил:

– Ныне ты сделал меня поистине мудрым и благоразумным, ибо в сих мучениях я еще более уповаю на Бога и на Христа Его.

– Нечестивейший и преступный, – сказал проконсул, – ты сначала говорил, что Единому служишь Богу, а вот теперь двух исповедуешь, – Бога и Христа Его; как же ты теперь двум служишь, а наших многих богов отвергаешь?

– Я исповедую, – отвечал Тарах, – Единого Истинного Бога.

Проконсул сказал:

– Не назвал ли ты Бога и Христа Его?

Тарах отвечал:

– Христос есть Сын Божий (Един по Божеству со Отцом и Духом Святым), надежда всех христиан, и мы спасемся, страдая за Него.

Максим проконсул сказал:

– Оставь многословие и принеси жертву нашим богам.

– Я не пустословлю, – сказал Тарах, – но говорю истину, уже шестьдесят пять лет живу, веруя так, и теперь от истины не отступлю.

Стоявший там один сотник, именем Димитрий, сказал:

– Пощади себя, старик, и поклонись богам, послушайся моего совета.

– Отойди от меня, – отвечал Тарах, – со своим советом, слуга сатаны.

После сего проконсул Максим, приказав связать страдальца Христова железными цепями и бросить в темницу, сказал слугам:

– Приведите ко мне другого.

На это сотник Димитрий сказал:

– Вот, господин, он предстоит пред тобою.

Проконсул Нумерий Максим, увидев другого христианина, предстоящего пред ним, сказал ему:

– Поведай мне прежде всего имя свое. Предстоящий отвечал:

– Первейшее и почетнейшее мое имя – христианин, а другое имя, данное людьми, – Пров.

Космы Маиюмского, творца канонов

Родители святого Иоанна Дамаскина¹, проживая в городе Дамаске, приняли к себе в дом некоего христианского сироту, по имени Косму, происходившего родом из Иерусалима и осиротевшего в самом юном возрасте, будучи весьма благочестивыми и нищелюбивыми, родители святого Иоанна Дамаскина взяли его к себе вместо сына и воспитали вместе и наравне с своим сыном Иоанном. Купив у агарян² в качестве раба одного инока, именовавшегося также Космою, они отдали в обучение ему обоих отроков Иоанна и Косму. Косма, обучившись у сего образованного инока всей премудрости христианского ведения и достигнув совершенного разума и возраста, оставил суетный мир, и, удалившись в одну обитель³, возложил там на себя бремя иноческого пострига и добре подвизался в нем; как звезда на тверди небесной, – так и он просиял в Церкви Христовой своим житием и богопросвещенностью. Когда настало в Церкви иконоборство, преподобный Косма побудил святого Иоанна Дамаскина выступить в защиту святых икон и написать для православных исследование о поклонении иконам, разделяя с Иоанном Дамаскиным труд по составлению сочинений против иконоборцев. Он же благоукрасил церковное богослужение прекрасными, вдохновенными тропарями и канонами. Он почтил песнопениями Лазарево воскрешение, вольные страдания Христовы и некоторые Господни праздники⁴. Впоследствии святой Косма Иерусалимским патриархом был поставлен во епископа Маиюмского⁵, в сане коего много и Богоугодно потрудился, управив свою паству на спасительной пажити Христовой, и потом мирно почил о Господе, достигнув глубокой старости⁶.

Кондак, глас 8:

Украшен добродетельми Космо богодухновенне, Церкве Христовы украшение был еси: песьньми бо украсил еси сию блаженне. Но молися ко Господу, избавитися нам от всяких козней ратника, тебе зовущым: радуйся, отче требогате.

________________________________________________________________________

1 Св. Иоанн Дамаскин – замечательнейший христианский песнописец и богослов, умер  в 776 г. Память его совершается Церковью 4-го декабря.

2 Т.е. у арабов, происходивших, по преданию, от Измаила, сына Авраамова от Агари.

3 Обителью сею был знаменитый монастырь св. Саввы Освященного, в Палестине, недалеко от Иерусалима. В пустыне св. Косма разделял ученые труды Дамаскина и, как говорит Иоанн Иерусалимский, ревностно подражал Дамаскину в любви к духовным песням, составил для Церкви сладкие стройные песни, неутомимыми подвигами представляя из себя самого стройную псалтирь Господу. Замечательно, что в древнейшем издании песнопений свв. Космы и Иоанна, равно как и в древних рукописях, песни св. Космы постоянно называются песнями Космы Иерусалимского, – что подтверждает мысль того же Иоанна Иерусалимского, что песнопения свои св. Косма писал в обители св. Саввы.

4 Кроме песнопений на неделю Ваий, воскрешение Лазаря и страданий Христовых, по справедливости считающихся самыми лучшими и торжественными творениями сего замечательнейшего песнопевца православной христианской Церкви, от св. Косны сохранились вдохновенные каноны на Успение Богоматери, Рождество Христово, Воздвижение Креста Христова, Сретение Господне (со стихирами), Крещение Спасителя, Преображение Господне (со стихирами), Пятидесятницу, трипеснцы на понедельник, вторник, среду и пятницу страстной недели. При сем известный церковный историк XIV в. Никифор Каллист пишет, что святой Косма первый начал писать трипеснцы «во образ Св. Троицы». Св. же Косме Маиюмскому принадлежит составление вдохновенной песни в честь Богоматери: «Честнейшую херувим», канона на великий четверток, четверопеснцев на великий четверток, икоса и 14 кондаков на Успение Богоматери, канонов Иосифу обручнику, Давиду царю, великомученику Георгию, Григорию Богослову, и некоторых других церковных песнопений. По поводу известнейшего Богородичного песнопения: «Честнейшую херувим> сохранилось церковное предание, по которому Пречистой весьма благоугодна была сия песнь, и Она, явившись преподобному, с радостным лицом сказала: «приятны Мне песни твои, но сия приятнее всех других; приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда Я столько близка не бываю к ним, как когда поют они сию новую песнь твою». При этом Никифор Каллист замечает, что способные к созерцанию духовных предметов, неоднократно видели потом Пречистую благословлявшею певших песнь сию. Предание сие оправдывается и тем вседневным употреблением, какое предписывается в устах касательно сей песни. Во всех песнопениях св. Космы Маиюмского речь всегда полна мысли и вместе сжата, благогласна, исполнена торжественного величия, благоговения и высокохудожественного христианского вдохновения. В греческой службе св. Косме читаем: «Вот духовная цитра, лира священная, созывает всех к тайной трапезе: Косма священный и славный предлагает медоточные, священнозвучащие песни... Начальника песнопевцев, равного учителям, правый образ духовных песней гармонических, трубу доброгласную, прекрасный исток песней мелодических, ревнителя песнопения ангельского, Косму песньми хочу я украшать». Песнопения св. Космы Маиюмского издревле всегда были в самом высоком и глубоком уважении Церкви.

5 Маиюма – портовый город Палестины, служивший гаванью для Газы, значительного, древнего города этой страны, недалеко от Иерусалима. – Во епископа Маиюмского св. Косма быль избран, против своей воли, собором и поставлен Иерусалимским патриархом Иоанном V около 735 года. И после поставления своего во епископа, он не оставлял братских сношений своих с св. Иоанном Дамаскиным.

6 Св. Косма Маиюмский † около 787-го года.

Житие святого Мартина Милостивого, епископа Турского

Святой Мартин происходил из Паннонии, из города Сабарии¹; родители его были язычники. Отец его прежде служил в качестве простого солдата, но своей усердной службой поднялся до звания военного трибуна² и занял высокое положение. Детские годы Мартина протекли в Тицине³, куда, в то время как он был еще ребенком, отец его, по обстоятельствам службы, должен был переселиться. Еще в самом раннем возрасте, святой своею кротостью, милосердием и чистотою душевною благоугодил Богу, являя в себе признаки призвания свыше. В то время христианская вера повсюду быстро и открыто распространялась в пределах Римской империи, и Мартин, познакомившись с верующими, услыхал от них истины веры Христовой и стал всею душою стремиться к ней, постигая истину своим чистым, неиспорченным сердцем. Воспламененный любовью к добродетелям и святой жизни христиан, отрок, на десятом году жизни, против желания своих родителей, сделался оглашенным. Он не обучался наукам, довольствуясь лишь одним учением Христовым. Будучи двенадцати лет, он возымел благочестивое желание сделаться отшельником, подражая уединенной подвижнической жизни святого Антония. Но Бог судил иначе, дабы тем очевиднее явлено было его благочестие еще до просвещения в купели крещения. Отец Мартина был крайне недоволен дружественными отношениями своего сына с христианами и его благочестивыми наклонностями, тем более что, охваченный честолюбивыми стремлениями, он желал сделать из этого сильного и деятельного мальчика видного воина, который бы прославил его имя на полях битвы. И вот, когда Мартин достиг пятнадцатилетнего возраста, согласно с императорским указом, по которому сыновья ветеранов⁴ должны были поступать в войско, отец схватил его, заключил в цепи и силою принудил принять военную присягу. Как сын трибуна и как видный и крепкий юноша, Мартин сделался конным офицером и приобрел большую доверенность со стороны начальников.

Новое видное положение Мартина не изменило его смиренного и благочестивого образа жизни. Его средства давали ему возможность иметь при себе двух и более служителей из солдат; но он довольствовался только одним, к которому относился не как к рабу, а как к другу и брату, и более сам служил ему, нежели принимал от него услуги. Сослуживцам своим он оказывал великую любовь и возбуждал в них к себе не только искреннее расположение, но и почтительное удивление своею строго-благонравною жизнью среди постоянных примеров соблазна. Даже будучи солдатом, Мартин всецело отдавался делам милосердия христианского. Оставляя у себя из своего жалованья лишь столько, сколько требовалось для пропитания, и во всем себе отказывая, он на остальные средства помогал несчастным, одевал нагих, кормил бедных и творил другие дела милости.

Службу свою Мартин нес в Галлии⁵. Вместе с войском ему пришлось стоять на зимних квартирах в Амьене⁶. Зима была чрезвычайно сурова, и Мартин, всегда отличавшийся милосердием, тем более щедро уделял в это время из своего имения для прокормления и содержания бедных. Однажды, проходя через ворота города, он встретил полуобнаженного нищего, почти совсем закоченевшего от жестокой стужи. Мимо проходившие не обращали на него никакого внимания и оставляли без всякой помощи, вероятно потому, что и сами нуждались и не имели ничего лишнего. У Мартина также ничего не было; он не мог дать нищему никакой милостыни, ибо пред тем роздал все свои деньги. Но сердце его сжималось скорбью и состраданием при виде сего несчастного бедняка. Тогда Мартин, не раздумывая долго и желая лишь оказать несчастному скорейшую помощь, быстро снял с себя воинский пояс, скинул с себя плащ и, разделив его на две половины, одну отдал страдающему от холода бедняку, а сам закутался в остальную половину. Сей поступок видели некоторые из прохожих и стали смеяться над ним, при виде его странного одеяния. Но сердце милосердного воина исполнилось радости; он не пришел в смущение от насмешек, памятуя слова Божественного Спасителя: «был наг, и вы одели Меня... так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:36).

И Господь укрепил сию веру Мартина и утешил его за его великое милосердие небесным видением. Ночью, во время сна, Мартин увидел Господа Иисуса Христа, Который, явившись ему одетым частью плаща того, велел ему взглянуть, не та ли самая эта половина, которую он отдал нищему у ворот, Мартин стоял в благоговейном безмолвии; Христос же обратился от него к сонму предстоящих ангелов и громко сказал:

– Сим плащом одел Меня Мартин, хотя он еще только оглашенный.

Обрадованный столь дивным, утешительным видением, юноша проснулся. Это было спустя три года после поступления его в военную службу. После сего, Мартин не колебался далее, и немедленно принял святое крещение, имея восемнадцать лет от роду. После крещения он стал еще ревностнее стремиться оставить военную службу, которая была совершенно чужда его благочестивым наклонностям и не согласовалась с его заветным желанием уединенной, подвижнической жизни. Однако ему пришлось отказаться от немедленного исполнения своего желания. Его трибуну, бывшему христианином, крайне не хотелось расставаться с ним. Когда Мартин сообщил ему о своем намерении оставить воинскую службу и стать иноком, трибун обещал, что если он подождет до окончания своей службы, то и он также вместе с ним выйдет из службы и оставит мир. Мартин принужден был уступить желанию трибуна и еще в течение двух лет оставался в войске, принимая участие в трудных походах царя Констанция против   диких  алеманнов⁷.

Память святой мученицы Домники

Святая Домника подвизалась при императоре Диоклитиане. При­веденная за исповедание Христа на суд к Лизию, игемону Аназарва Киликийского, она сначала была бита воловьими жилами, ноги же ее были обожжены раскаленным железом; затем ее столь жестоко били палками, что сокрушили ей суставы. Бро­шенная, наконец, в темницу, она там, вознося благодарение за мученические раны, предала дух свой Господу (286 г.).

Празднование в память перенесения Мальтийских святынь

В Русской церкви 12-го октября совершается празднование перенесения с острова Мальты в Гатчину трех великих святынь: части древа Животворящего Креста Господня, чудотворного образа Филермской Божией Матери, написанного святым Евангелистом Лукою, и десной руки святого Иоанна Крестителя. Передадим вкратце историю происхождения каждой в отдельности из этих святынь и установления в честь их праздника.

I.

В 326-м году произошло чудесное обретение на Голгофе Креста Господня св. царицею Еленою. Вскоре же после этого по царскому повелению был заложен здесь новый храм Воскресения Христова, которому суждено было сделаться на долгие годы хранителем сей великой святыни всего христианского мира. Хранит эту святыню сей храм и до настоящего времени. Но ее нельзя представлять во всей целости, каковою она была при обретении ее святою царицею Еленою. Предание сообщает нам о многих частях Креста Господня, еще в глубокой древности отделенных от него и разнесенных по всем концам мира для освящения его¹. Хранил эти частицы Восток, хранил и христианский Запад.

Точно также и святая Русь в тысячелетний период своей христианской жизни не раз получала с Востока части Животворящего Креста Господня, которые и хранятся до настоящего времени и в кафедральных соборах, и древних монастырях, и приходских церквах, и царских дворцах и даже частных домах. Одну же из этих частиц она получила с Запада, от рыцарей Мальтийского ордена. Судьбы этого ордена всегда были тесно связаны с судьбами, выпавшими на долю православного Востока и даже с судьбами того Честного Древа, которое было его всегдашним незыблемым оплотом и побеждающим орудием против всех бедствий и козней со стороны иноплеменного мусульманского и языческого мира.

В то время как одни из западных христиан с посохом странника предпринимали благочестивые путешествия на Восток для поклонения святыням его, среди которых всегда первое место, бесспорно, принадлежало Животворящему Древу Креста, другие же, облекшись в бранные доспехи, устремлялись туда, чтобы проливать кровь свою, защищая как поклонников, так и сами святыни, которые влекли их к себе², – третьи поставили себе в обязанность, соединяясь в общества, давать приют на чужбине первым и врачевать раны вторым. Одним из самых древних таких обществ является орден Иоаннитов³, называвшийся так потому, что церковь имевшегося при нем госпиталя была посвящена святому Иоанну Крестителю. Будучи сначала учреждением, преследовавшим только цели благотворительности, орден впоследствии, когда настоятельство в нем было отдано деятельному французу Раймунду де-Пюи⁴, получил новый устав, по которому целью его деятельности была уже и вооруженная защита паломников на пути их в Иерусалим. Такое расширение его деятельности в Европе было принято с большим сочувствием: благочестивые рыцари разных государств спешили вступить в новый орден. Семисотлетняя борьба с неверными в защиту христианства покрыла иоаннитов вечной славой. Впоследствии иоанниты должны были оставить Палестину, но необычайное мужество и самоотверженность они показали еще во времена своего пребывания в Иерусалиме (1118 – 1187 гг.) в битвах с войсками египетских и багдадских халифов⁵. В награду за свои подвиги они получили тогда частицу Животворящего Креста Господня, которую хранили благоговейно и в Птолемаиде, и на островах: Кипре, Родосе и, наконец, Мальте⁶, откуда она и была перенесена ими в Россию при императоре Павле.

II.

В одно время с частицею Животворящего Древа Креста Господня с острова Мальты была перенесена на Русь иоаннитами и другая также благоговейно ими чтимая и долгое время хранимая святыня: Филермская икона Божией Матери – Одигитрия⁷.

Идущее от глубокой древности предание гласит, что написана она была святым Евангелистом Лукою и освящена благословением Самой Приснодевы, на благословение Которой имел обыкновение приносить труды своих рук Евангелист-живописец. Около 46 года она принесена была на родину святого Луки, в Антиохию, где и сохранялась до времени царствования Константина Великого, когда вместе с другими вещественными памятниками земной жизни Иисуса Христа и апостолов была перенесена в восстановленный Константином Иерусалим. Около 480 года императрица Евдокия переслала ее, как благословение, в Константинополь к святой Пульхерии, сестре императора Феодосия Младшего. Здесь святой Пульхерией был построен новый храм Влахернский, где была помещена сия святая икона Божией Матери, которая на многие столетия сделалась хранительницею Константинополя.