Житие преподобного отца нашего Харитона Исповедника

Преподобный Харитон жил в городе Иконии, Ликаонской епархии¹. Он был благочестивый христианин, отличался добродетелями и в царствование нечестивого царя Аврелиана явил себя исповедником имени Христова². Ибо, когда по всем странам разошлось безбожное повеление царя принуждать христиан к принесению жертвы идолам, неповинующихся же убивать, то, во исполнение сего предписания, в Иконии взят был под стражу игемоном той страны Харитон, как наиболее отличавшийся среди христиан благочестием и сиявший добродетелями. Он был связан и приведен на суд нечестивых, где игемон спросил его:

– Почему ты не поклоняешься великоименитым богам, пред коими царь и все народы склоняют свои головы?

Харитон отвечал:

– Все боги язычников – демоны, кои некогда восхотели сравняться с Вышним Богом, и за свою гордость свержены были с неба в глубину преисподней; ныне же стремятся они к тому, чтобы быть почитаемыми от безумных и обольщенных людей, как боги. Впрочем, и они, и те, кто им кланяется, скоро погибнут и, как дым, быстро исчезнут: посему я им не поклоняюсь; верую же в истинного Бога, Ему служу и поклоняюсь, ибо Он есть Создатель всего, Спаситель мира, пребывающий во веки.

– Уже этим первым грубым ответом, – сказал игемон, – ты сделал себя достойным смерти, потому что дерзнул похулить бессмертных богов, а нас, им поклоняющихся, осмелился называть безумными и обольщенными; за сие только следовало бы усечь мечом твою злоречивую голову. Но так как наши боги долготерпеливы и не спешат отмщать за причиненное им бесчестие, то я сделаю тебе снисхождение и не тотчас погублю тебя; быть может, придя в себя, ты рассудишь здраво и принесешь с нами жертву тем, которых ты теперь хулишь, и испросишь у них прощение за совершенный тобою грех; они же, как незлобивые, готовы принять тебя и простить тебе их бесчестие.

Харитон отвечал:

– Если ваши идолы – боги, то ты дурно поступаешь, игемон, прощая мне оскорбления, какими я их бесчещу; ибо всякий должен стоять за честь своего бога и высказывать в отношении к нему свою ревность. Если же они – не боги, то напрасно ты повелеваешь им поклоняться. Знай, что никакая муке не отторгнет меня от Живого Бога и не склонит к почитанию скверных идолов; ибо я – ученик блаженной первомученицы Феклы³, воссиявшей в нашей Иконии светлою зарею мученичества. Она же была наставлена к сему подвигу великим учителем – св. Павлом, с коим ныне и я говорю: "Кто меня разлучит от любви Божией – скорбь ли, или теснота, или гонение, или беда, или меч, или другое что-то трудное?"⁴. Игемон же сказал:

– Если бы боги наши не были богами, как ты говоришь, то не послали бы нам благополучной жизни, богатства, славы и здоровья.

Харитон отвечал:

– Ошибаешься, игемон, полагая, что всё сие ты получил от ложных твоих богов, которые и сами – нищи и ничего не имеют, кроме своей погибели; ибо бесы даже и над свиньями не имеют власти без Божия попущения (Мф.8:31-32); идолы же могут ли кому дать что-нибудь, сами ничего не имея? Они не прострут рук своих, не пойдут ногами, не скажут языком, не увидят глазами, не услышат ушами, так как в них нет души. Если ты хочешь узнать истину, испытай на деле и ты увидишь их ничтожество: приложи зажженную свечу к устам идола и опали его – больно ли ему станет? возьми секиру и рассеки ему ноги – закричит ли он? принеси молот и сокруши ребра его – застонет ли он? Поистине ты ничего не услышишь, ибо он не имеет ни жизни, ни дыхания.

Услышав сие, игемон разгневался и, как пьяный, закричал от ярости, не давая святому продолжать свою речь. Тотчас он повелел взять святого, обнажить и, растянув крестообразно, бить его нещадно жилами; святой же доблестно терпел, решившись лучше умереть за Христа Господа, чем жить в беззаконии, отрекшись от своего Создателя.

В то время как святого били, мучитель вопрошал его:

– Принесешь ли, Харитон, жертву бессмертным богам, или хочешь принять еще большие раны?

– Если бы мне, – отвечал мученик, – можно было тысячу раз умереть за Спасителя моего, то я согласился бы на сие скорее, чем на то, чтобы жить и кланяться бесам.

Святого же так били по всему телу, что видны были и внутренности его; ибо мясо отпадало от костей, кровь лилась рекою, и всё тело стало сплошною язвою. Заметив, наконец, что он едва жив, перестали бить его и, думая, что он скоро умрет, взяли на плечи, и отнесли его в темницу. Он не только совершенно не мог сам идти, но не в силах был и произнести хоть одно слово, а только слабо дышал: так он сильно был изранен. Положив его в темнице, мучители ушли.

Видя терпение Своего страдальца, Бог подкрепил его Своею помощью, скоро исцелил от ран, и того, кого нечестивые надеялись видеть мертвым, сотворил живым и здоровым, так что он мог сказать с Давидом: "Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни" (Пс.117:17). Тогда он снова был приведен на суд, причем, показав еще боле дерзновения, чем в первый раз, возбудил еще большую ярость в мучителе. Игемон повелел опалять тело святого свечами, так что всё тело его испеклось, как мясо, приготовленное в пищу. Он же, терпя такие муки за Христа, Господа своего, радовался и снова был брошен в ту же темницу.

В то время император Аврелиан умер, будучи наказан гневом Божиим за пролитие христианской крови. Находясь в дороге между Византией и Ираклией, он был сначала устрашен с небес великим громом, который предуказал скорую его смерть, а потом во время того же путешествия он был убит своими домашними и таким жалким образом окончил свою земную жизнь. По смерти его гонение на христиан прекратилось, и из изгнания, оков и темницы были освобождаемы узники Христовы; ибо император Тацит, который по смерти Аврелиана принял царский скипетр, вразумившись казнию пред ним царствовавшего кесаря, послал по всем подвластным странам повеление, чтобы все христиане были свободны. Он боялся, что пострадает так же, как Аврелиан, если будет жесток к христианам. И наступила тогда великая радость для верующих: узники были выпускаемы, изгнанные возвращались из ссылки, из пустынь и пещер выходили епископы, священники и миряне, кои скрывались из страха пред мучителями и, приветствуя друг друга, радовались спокойствию Церкви. Тогда и преподобный Харитон исповедник был выпущен из темницы. Но он не радовался тому, что ему не пришлось пострадать до конца, ибо он желал лучше завершить свой мученический венец страданием, чем остаться в живых; ему приятнее было бы умереть за Христа, чем быть отпущенным на свободу. Впрочем, Промысл Божественный продолжил жизнь его на пользу многим, дабы он предстал Богу в небесных обителях не один только, но с ликом добровольных мучеников, как пастырь с овцами и отец с детьми.

Память святого пророка Варуха

Святой пророк Иеремия был свидетелем плена Вавилонского, когда ему было 70 лет, а святой Варух, ученик его, не оставлял своего учителя. Когда Иеремия оплакивал разрушение Иерусалима, тогда Варух, удалившись в вертеп, также горько плакал. По некотором времени он вышел из вертепа, и со скорбью присутствовал при побиении камнями своего учителя Иеремии. Святой Варух особенно ясно пророчествовал о воплощении Сына Божия; сие пророчество его начинается такими словами: "Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним" (Вар.3:36-38). Предрек он и судьбу Иерусалима. После кончины святого Иеремии, которого он предал погребению, он вскоре и сам преставился¹.

________________________________________________________________________

¹ Пророк Варух преставился в Египте, вероятно  в 12 году по разрушении Иерусалима Навуходоносором, след. в 595 г. до Р. Х. С именем сего пророка известна в Св. Писании особая книга. Цель написания этой книги, как можно видеть из ее содержания заключалась в том, чтобы показать иудеям, что все бедствия, постигшие их, Господь послал на них за грехи предков их и их самих .и чрез то вызвать в них чувство сердечного сокрушения и раскаяния; вместе с тем дать им среди постигших бедствий утешение обетованием предстоящей свободы от плена и еще более наступлением благодатных времен мессианских. Книга пророка Варуха считается как бы дополнением или прибавлением к книге пророка Иеремии и отдельно от нее нигде не встречается. свв. отцов церкви она нередко прямо соединяется с книгою пророка Иеремии под одним названием последней. Даже паремия, положенная из этой книги в навечерие Рождества Христова (Вар.3:36-38; 4:1-5) читается под именем пророчества Иеремии, а не Варуха.

Память святых мучеников Александра, Алфея, Зосимы, Марка, Никона, Неона и Илиодора

Все сии святые мученики пострадали при императоре Диоклитиане¹, в Антиохии Писидийской, при игемоне Магне. Когда они взошли на одну гору, то увидали святого Марка, который пас стадо овец; а зверь, которого преследовали воины, лежал у ног его и лизал их. Услыхав о том, Магн приказал тридцати воинам привести его к себе; но все эти воины обратились ко Христу, наученные святым Марком. Игемон некоторых из них велел связать, а прочих послал в Никею, где им отсекли головы. После сего были найдены три брата христианина: Алфей, Александр и Зосима. Святой Марк вместе с ними был распят на кресте, а потом усечен мечом. Голову его Магн послал в капище богини своей Артемиды; лишь только внесли главу святого мученика в капище, все идолы, бывшие там, пали и скорушились. Увидав сие чудо, Никон, Неон и Илиодор также уверовали во Христа и были здесь же казнены.

________________________________________________________________________

¹ В начале IV века по Р.Х.

Житие святого Вячеслава, князя Чешского

Святой Вячеслав происходил из княжеского рода, правившего в Чехии¹, и приходился внуком святой мученице Людмиле²; его родители – Вратислав³, князь Чешский и жена его Драгомира имели кроме него еще двух  сыновей: Болеслава и Спытигнева и несколько дочерей; среди всех он выдавался своими дарованиями и добротой. Когда святой Вячеслав стал подрастать, отец его, по обычаю того времени, просил епископа и иереев со всем причтом церковным призвать на него благословение Божие. Епископ, отслужив литургию в церкви Пресвятой Богородицы и поставив затем отрока на ступени храма, благословил его такими словами:

– Господи Боже, Иисусе Христе, благослови сие отроча, якоже благословил еси праведных Твоих – Авраама, Исаака и Иакова и венчай его, якоже венчал еси правоверных царей, равноапостольных Константина и Елену.

С этого-то особенно времени Божией благодатию отрок стал расти и преуспевать. бабка его, святая Людмила, поручила одному священнику, своему духовнику, учить его славянской грамоте, которою святой очень скоро овладел вполне. Видя его успехи, отец отправил его в город Будеч учиться латинскому языку и другим наукам; во всем этом он преуспевал к удивлению учителей.

Но волею Божиею случилось, что князь Вратислав скоро умер⁴ и святой Вячеслав, юный еще возрастом, вступил на родительский престол. Здесь, в сане правителя, выказал он в особенности свои дарования: вместе с своею матерью он старался об улучшении управления страны, заботился о своем семействе: выдал замуж сестер своих в соседние княжества, наблюдал за воспитанием младших братьев, не упуская случая и самому расширить свои познания, так что скоро он изучил вполне не только славянскую и латинскую, но и греческую грамоту, превосходя в этом отношении всякого священника или даже епископа. Бог благословлял его деятельность, одаряя его премудростью. Он же усердно старался угодить Богу, заботился об убогих, кормил их, принимал странных по слову Евангельскому: "ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня" (Мф.25:35), почитал духовенство, строил и украшал церкви, ко всем относился с любовью, как к богатым, так и к бедным, и во всю недолговременную жизнь свою помышлял только о благом.

Но диавол, исконный враг рода человеческого, и теперь всячески старался посеять смуты: некоторые зломысленные вельможи захотели воспользоваться молодостью святого, так как по смерти отца своего он остался всего восемнадцати лет. И вот, сначала они стали восстанавливать князя Вячеслава против его матери, говоря, что она убила его бабку, святую Людмилу, и злоумышляет против него. Вячеслав сперва поверил этим словам и отправил свою мать в город Будеч, но скоро вспомнил слова Апостола Павла: "Почитай отца твоего и мать, это первая заповедь с обетованием" (Ефес.6:2); вернул мать обратно в свой дом и с горькими слезами каялся, говоря:

– Господи боже мой, не вмени мне сего во грех, – и повторял слова Псалмопевца: "Грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай" (Пс.24:7).

С этих пор он всячески почитал свою мать, так что она радовалась его благочестию и доброте: он питал увечных, заботился о вдовах и сиротах, выкупал пленных, всем делал добро, и всюду прославлялось имя доброго и праведного князя Вячеслава.

Злонамеренные вельможи, увидав, что их замыслы не удались вследствие разума и благонравия святого, стали возмущать против него брата его – Болеслава, который, как младший, должен был подчиняться Вячеславу. Они внушили Болеславу, будто князь Вячеслав со своими советниками и с матерью умышляют извести его, и советовали ему для спасения своей жизни убить святого князя и самому занять княжеский престол. Эти злобные советы соблазнителей смутили ум Болеслава и он стал помышлять о смерти своего брата, подобно тому, как почти сто лет спустя⁵ Святополк Окаянный, желая быть единовластным в Русской земле, задумал избить братьев.

Желая исполнить свое преступное намерение, Болеслав пригласил брата к себе на освящение церкви, которое должно было произойти в воскресный день, с коим совпало тогда и празднование памяти святых Космы и Дамиана. Святой Вячеслав, приехав и отслушав святую литургию, хотел возвратиться обратно в Прагу⁶, но Болеслав стал удерживать его, упрашивая не обидеть его отказом от угощения, которое он приготовил. Святой согласился остаться, хотя, когда он вышел на двор Болеславов, слуги предупреждали его о замыслах брата. Святой не поверил этому, возлагая всю свою надежду на Бога. Весь тот день они в радости провели вместе; а между тем ночью злодеи собрались во дворе одного из заговорщиков, по имени Гневысы, и вместе с Болеславом обдумывали, как бы им убить св. Вячеслава, и решили напасть на него, как только он встанет и пойдет к утрене, так как знали, что по благочестию своему святой не пропустит службы. И их предположения сбылись: лишь только раздался благовест к утрене, Вячеслав тотчас встал со словами:

– Слава Тебе, Господи Боже мой, яко дал еси свет и мне дожити до сего утра.

Затем он оделся и, умывшись, пошел в церковь; в воротах дома его догнал Болеслав. Святой, обернувшись, сказал: