Фрагменты сценария. Убедительная просьба: если вы верите в Бога, если вы исповедуете Иисуса, то, пожалуйста, не читайте этот текст, ибо ваши религиозные чувства могут быть оскорблены.

СЦЕНА: ЗАЧАТИЕ

Нечто механизированное движет медицинские пробирки. Они двигаются по конвейеру, поднимаются вверх и опускаются вниз. Они замирают на секунду, чтобы какая-то машина поставила на них штамп (прочитать мы не можем или не успеваем).

Они замирают на секунду, на другом участке движения в каждую пробирку что-то впрыскивается. Мы слышим звуки движения этих устройств. Музыка обязательна, что-то динамичное, ритмичное, напряженно-сосредоточенное, иллюстрирующее процесс, происходящий на экране. Далее камера сосредотачивается на движении одной пробирки.

Движение вперед. Движение вверх (или вниз). Остановка и впрыскивание. Остановка и наклейка. Наклейку не видно, видно только, что она есть. План близкий.

Пробирка двигается дальше. И вдруг останавливается на секунду. Срабатывает какой-то механизм. И эта пробирка выпадает из общей массы движения, как лотерейный шар из барабана.

Характер звуков меняется, – и он подразумевает, что движение процесса заканчивается, останавливается. На секунду полная тишина. Близким планом этикетка на бирке. На ней написано: Мария.

СЦЕНА: ПЕРВЫЕ СЛОВА ИОАННА

Сцена: темное помещение, почти ничего не видно. И тут же включается яркий свет: мы видим стерильно-белую комнату без окон, несколько симметрично стоящих в ней никелированных столов, а слева – секции холодильника. Это помещение морга. Зритель и сам должен догадаться, что это морг.

Человек в белом халате (ничем не выделяющийся, ничего особенного) подходит к секциям холодильника и открывает одну из дверок (на ней хорошо видно цифры 666 – это номер ячейки). Резко, быстро, одним движением он выдвигает поддон, на котором лежит тело (шум выдвигающегося поддона). Камера, вид сбоку: вытянутое на поддоне тело, полуобнаженное, накрытое с пояса и до колен белым покрывалом.

Смена плана: камера очень резко для зрителя, сверху, на лицо лежащего (это сопровождается столь же резким отрывистым звуком). Это Иисус. Глаза его широко открыты. На висках мы видим две кровавые отметины (ссадины). Голова гладко выбрита. Лицо бледное (легкая синюшность), застывшее. В открытых глазах застыл ужас.

Камера продолжает смотреть в лицо Иисуса. За кадром идет голос (его голос):

- В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

Смена плана: руки санитара отпускают пробирку (на пальце ноги) и она качается на пальце). На бирке что-то написано, но мы не видим, что именно.

Смена плана, камера на лицо Иисуса. Иисус (за кадром) говорит медленно, спокойно, немного печально:

- Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

Смена плана: санитар останавливается у двери и щелкает выключателем. Свет гаснет, становится темнее, но комната не погружается во мрак (как в начале сцены), ее освещают несколько синих ламп. Одна из ламп светит точно на лицо Иисуса.

Смена плана: камера сверху на лицо, освещенное снопом синего света. Голос Иисуса за кадром (более страстный, с предыханием):

- И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.

СЦЕНА: ОТ ДУХА СВЯТОГО

Сцена: небольшая комната, полный бардак, разбросанные и поломанные вещи, разбитые рамки с фотографиями. На фотографиях – Мария и Мария с Иосифом – счастливые, улыбающиеся. Слышно невнятные звуки, которые постепенно превращаются в мужской плач. Не видно, кто плачет, но по звукам можно понять, что плачет мужчина. Голос за кадром:

- Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого.

Смена плана: камера двигается по комнате и в ее плане появляется взлохмаченный, небритый мужчина лет 30-33. На столе – пустые бутылки из под спиртного, какая-то еда, тарелка, пепельница, полная окурков, бумаги. Мужчина – это Иосиф. Он делает большой жадный глоток прямо из горлышка бутылки, ставит бутылку и разражается рыданием, закрыв лицо обоими руками. Голос за кадром:

- Иосиф же, муж Ее, хотел тайно отпустить Ее.

Иосиф резко отрывает руки от лица и взмахом правой руки в бессильной ярости сметает все со стола (звон, бой стекла), – и снова разражается плачем. Голос за кадром:

- Но когда он помыслил это, Ангел Господень явился ему и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого.

Смена плана (В процессе, пока голос говорит эту фразу): на улице останавливается машина, из нее торопливо выходит человек в белом халате (это Доктор).

Смена плана: Иосиф и Доктор в комнате, Доктор отчаянно жестикулирует, быстро говорит, Иосиф молчит и слушает, его лицо проясняется. Голос за кадром:

- Она родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей своих от грехов их.

Иосиф снова расплакался, но теперь это слезы облегчения, как плачут дети, каким пришла помощь. Он утыкается в халат Доктора и сотрясается рыданиями, Доктор обнимает его и похлопывает по плечу. Камера от этой сцены постепенно переходит на стол, зритель видит бумагу, лежащую на столе. Во весь экран заполняют строчки из этой бумага (их повторяет голос за кадром, другой голос, не тот, что говорит основной текст):

- Искусственное оплодотворение генетически оптимизированным клеточным материалом.

Смена плана (сопровождается резким отрывистым звуком): близко лицо Иосифа, он отрывает руки от лица, выражение лица у него твердое и решительное (глаза все еще влажные) – лицо человека, который только что принял решение и успокоился. Голос за кадром:
- Встав от сна своего (в кадре – пустая бутылка, летящая в мусорное ведро), Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень (смена плана, Иосиф в белом халате внутри какого-то коридорного помещения, это Клиника, – подходит к двери и открывает ее, смена плана, камера на Марию, она в белой палате, лицо ее взволновано и тревожно), и принял жену свою (Иосиф обнимает Марию, она прячет лицо у него на груди).

Смена плана: Иосиф взволнованно вышагивает по коридору, выходит акушерка и протягивает ему сверток с ребенком, он берет его на руки и заглядывает в лицо младенца, младенец смотрит на него, у него огромные глаза, он не плачет и не смеется, он спокоен.

Голос за кадром сопровождает план: Когда, наконец, Она родила сына своего первенца, он нарек Ему имя: Иисус.

СЦЕНА: ГДЕ ДОЛЖНО РОДИТЬСЯ ХРИСТУ?

Конвейер типографии, идет лента газетных полос. Аршинные заголовки: «Первый в мире искусственный человек». «Родился генетически усовершенствованный мальчик». «Ребенок из пробирки». «Нет болезням». «Генетика списывает болезни и смерть в архив истории». «Местонахождение ребенка скрывается». «Геном Ньютона: тайна за семью печатями». Заголовки читаются разными голосами, мужскими и женскими. Затем – лента, несущая множество ярких обложек журнала «The Stars». На обложке – лицо того самого доктора, который провел эксперимент.

Смена кадра. Чьи-то руки буквально хлопают пачку журналов The Stars на стол, и они разлетаются по столу. Мы видим, что за столом, по обе стороны (право и лево) сидят люди: мужчины в костюмах, все в возрасте (50-60 лет).

Кадр на улице: стихийный митинг с плакатами. Крики, свист, сигналы машин.

Смена кадра: человек у окна (мы видим его со спины) резко задергивают плотные шторы из темной ткани. Воцаряется тишина. Две или три секунды он стоит абсолютно неподвижно. Затем он поворачивается и идет к столу, садится. Это человек лет 60-65, крупного телосложения. На голове у него большие залысины. Он спрашивает, обращаясь ко всем присутствующим:
- Где должно родиться Христу?
Один из мужчин за столом берет в руки журнал и говорит:
- В Вифлееме Иудейском, ибо так написано (секундная пауза, тычет пальцем на обложку журнала) через пророка.

Мужчина (главный) молча встает и выходит из кабинета за дверь. За дверью его встречают несколько сидящих человек, скучающих в ожидании. Когда он входит, они все вскакивают и ожидающе замирают. По их виду ясно, что они журналисты (телевизионщики), у одного из них камера, у другого – на шее висит аппарат. Одна из троицы – женщина. Президент подходит к тому, кто стоит чуть впереди остальных (он главный), отечески приобнимает его и идет с ним вперед. Говорит:

- Пойдите, тщательно разведайте о Младенце (крутит свободной рукой, как будто вращает шар на ладони, как бы выражая этим, что – неясно, что именно они выяснят, но что-то да и выяснят) и, когда найдете, ... (лезет в карман свободной рукой и достает из нее сотовый телефон, на нем – только одна кнопка) то известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему.

Они отстраняются друг от друга. Мужчина энергично кивает головой, потом машет рукой (эй, за мной!) своим коллегам.

Смена кадра. Бетонированная площадка, на ней стоит вертолет, он готов ко взлету, лопасти его вращаются. Сильный шум вертолета. Мужчина (тот, который только что был рядом с президентом) кричит (видно, но не слышно из-за шума) и машет рукой (быстрее, быстрее) – два его партнера один за одним заскакивают в вертолет. Мужчина встает на подножку (не залазит внутрь) и вертолет резко взлетает, как бы вбок, удаляясь от камеры.

Сцена. Комната, в которой два человека: Президент и человек за компьютером. Человек сидит, Президент нависает над ним, следит за тем, что происходит на экране монитора. Человек за компьютером управляет каким-то интерфейсом: кликает на кнопки, что-то увеличивает в масштабе. На экране появляется сообщение (дублируется голосом: Спутниковая система слежения активизирована).

Человек за компьютером: - Теперь мы знаем, где они.

Смена кадра. Космос. Спутник. Он изменяет свое положение.

Смена кадра. Ночь. Вертолет приземляется на площадке перед зданием Клиники. Лопасти еще вращаются, а журналисты уже выскакивают из вертолета и бегут по направлению к Клинике. Навстречу им выбегает Доктор, но они уже рядом с ним. Они перекидываются несколькими словами (мы их не слышим из-за шума вертолета). Затем они входят внутрь здания.

Сцена внутри палаты. Сначала мы видим Младенца, лежащего в детской кроватке, спокойно спящего. Кроме очень тихого напевания (колыбельного, без слов, просто звуки) никаких других шумов. Комната освещена, горит свет. Камера постепенно отодвигается, и мы видим, как Мария склонилась над кроваткой. Она смотрит на Младенца, едва-едва качает кровать и напевает колыбельную. Потом она поворачивает лицо к камере (выражение лица вопросительное).

Смена кадра: три лица (журналисты) зачарованно-восхищенно смотрят на младенца. Кажется, они забыли, зачем сюда пришли. Затем все же второй мужчина фотографирует младенца несколько раз. Фотоаппарат срабатывает очень тихо, без вспышки.

Смена кадра: Мария снова оборачивается к Младенцу, наклоняется над ним и поправляет ему чепчик. Младенец никак не среагировал, он крепко спит блаженным спокойным сном.

Камера: фотоаппарат крупным планом: фотографирует, фотографирует, фотографирует...

Камера на Главного журналиста: он подходит ближе всех к кроватке, снимает с шеи золотой крестик и вешает на ручку кровати. Делает это с почтением, как бы придавая этому большой символический смысл, подчеркивая свое уважение и преклонение.

Сцена: журналисты идут по коридору, их никто не сопровождает, коридор пуст. Зазвенела трель сотового телефона, старший группы на ходу достает телефон из кармана и останавливается (останавливаются и другие): это телефон Президента, он настойчиво звонит, горит зеленая лампочка на лицевой панели. Старший пару секунд размышляет, что делать (ответить или не ответить), замет решительно бросает телефон в стоящую рядом урну. Все трое двигаются дальше и исчезают из камеры.

Камера – на мусорное ведро, заглядывает в него. Оно совершенно пустое, там нет никакого мусора, только телефон. Он еще два-три раза звонит, затем замолкает. У телефона небольшая внешняя антенна, ее верх загорается рубиново-красным цветом (маячок) начинает периодически подмигивать (телефон уже молчит). Камера на секунду-две фокусируется только на маячке.

Сцена: сигнал маячка преображается в сигнал (такого же цвета) на экране монитора. Камера в комнате, где Президент и молодой человек за компьютером. Молодой человек держит в руке сотовый телефон и вопросительно смотрит на президента. Президент задумчиво молчит, он мучительно принимает решение. Потом коротко кивает головой. Молодой человек тут же начинает звонить. Пошла музыка (быстрая, тревожная).

Сцена: камера крупным планом – изображение свастики из зеленых веточек на зеленого цвета повязке. Потом камера отдаляется, и мы видим человека, который стоит у машины и говорит по сотовому телефону. Люди в одинаковой форме зеленого цвета запрыгивают в машину, у некоторых в руках бейсбольные биты.

Камера: чьи-то руки ставят на задний борт две ярко-оранжевых пластиковых канистры, на них написано – огнеопасно.

Камера: молодой человек разговаривает по телефону (несколько секунд), Президента нет, он один в комнате.

Камера: человек в черной униформе разговаривает по телефону и кивает. Тем музыки нарастает. Он кладет трубку, мы видим рядом с ним еще одного человека. Они сидят в стеклянной будке рядом с дорогой (постовой патруль). Как только он кладет трубку, сквозь стекло хорошо видно, как несколько машин с ревом проносятся мимо. Постовые в будке делают отсутствующие выражения как будто это их никак не касается.

Сцена: (музыка прервалась) низко к земле, участок асфальтовой дороги, – по нему (мимо камеры, очень близко) с ревом проносится машина. Видно, как горят задние красные огни. Слышны крики и улюлюканье.

СЦЕНА: ПОБЕГ ИОСИФА И МАРИИ
В кадре: Ярко освещенный длинный пустой коридор. По коридору очень торопливо идет мужчина в белом халате. Это руководитель клиники.

Смена плана. Несколько открытых машин (те самые джипы без крыши), полные людей, останавливаются у ворот. Помимо них ни души. Люди выпрыгивают из машин. Все они одеты в одинаковую униформу и кепки зеленого цвета (не военного). На рукавах у них – нашивки (или повязки) зеленого цвета – на них изображена свастика из веточек растений. Они вооружены бейсбольными битами, цепями, стальными прутьями.

Смена кадра. Мужчина идет по коридору, он прибавляет шаг.

Смена кадра. Люди из джипов соорганизуются. Один из них (должно быть понятно, что он главный) отдает им короткие приказы жестами. Никаких слов. Никто ничего не говорит. Кто-то бьет бейсбольной битой по висящей на сетке ворот вывеске и сбивает ее.

Смена кадра. Мужчина заходит в палату и включает фонарик, свет заметался по палате, «споткнулся» и задержался на спящем Иосифе. Иосиф забеспокоился во сне и попытался прикрыть лицо рукой, но не проснулся. Мужчина подходит к кровати и начинает трясти Иосифа.

Смена кадра: У ворот. Кто-то сбивает замок с ворот (ворота – сетка), и толпа устремляется вперед, к стоящему неподалеку зданию. Там горят редкие огни.

Иосиф просыпается от тряски. Он подскакивает и испуганно хватает доктора за левый рукав.
Доктор (продолжая светить ему в лицо): встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, (в отдалении, за окном слышно, как разбивается стекло, доктор замолкает и они с Иосифом на мгновение смотрят в сторону окна, затем доктор, встряхнув его, продолжает) и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его.

Слышно, как на улице что-то разбивается (как будто оконное стекло), слышен шум и неразборчивые крики. Иосиф вновь поворачивает лицо в сторону окна (откуда слышится шум), словно пытаясь понять, что происходит. Затем он вскакивает, почти отталкивает доктора и бежит к выходу, выбегает в коридор. Доктор бежит за ним.

Смена кадра. Освещенный холл, двери, несколько белых пластиковых кресел. Недалеко от двери – сестра (в белом халате и колпаке), она идет к двери, слыша шум.

Двери неожиданно с грохотом распахиваются, в помещение врываются несколько человек с бейсбольными битами и прутьями. Сестра ахает и отшатывается: кто-то из вбежавших бьет ее наотмашь по лицу (слева), она ударяется головой о стену (стена или белая, или светлой краски) и медленно сползает вниз, скользя головой по стене. На стене остается кровавый след. Люди бегут вперед по коридору.

Смена кадра: Иосиф мечется по коридору, словно забыв (или не зная), в какой из палат лежит его жена. Он распахивает все двери подряд. Видно, как несколько женщин окружили доктора – они словно спрашивают его, что случилось (слов не слышно), он пытается оттолкнуть их, чтобы бежать за Иосифом.

Смена кадра: Мария сидит на кровати в палате, горит свет, на руках ее ребенок, он плачет. Она трясет его, пытаясь успокоить. Дверь раскрывается и вбегает Иосиф. Мария вскакивает и делает шаг ему навстречу. Он подходит к ней, заглядывает на секунду в лицо ребенка: ребенок замолкает и смотрит на него. Иосиф хватает Марию за руку и буквально волочит ее за собой к выходу. Все происходит в очень быстром темпе. Они вбегают в коридор, и Иосиф буквально натыкается на доктора. Доктор бежит вперед и жестом показывает, что надо следовать за ним.

Смена кадра: Мария с ребенком на руках и Иосиф, секундное замешательство, на заднем плане – несколько сбившихся в кучку женщин.

Мария и Иосиф бегут за доктором по коридору. Они добегают до конца коридора и начинают спускаться по плохо освещенной лестничной клетке. Мария спотыкается, но удерживается на ногах, Иосиф успевает подхватить ее за локоть. Доктор бежит вниз, они бегут за ним.

Смена кадра: сначала мы видим только ноги бегущих в тяжелых десантных ботинках, затем видим – несколько человек с бейсбольными битами и прутьями бегут по очень ярко освещенному коридору, левая сторона которого застелена (там лаборатория) и тоже хорошо освещена. Кто-то ударом ноги выбивает стеклянную дверь, звон стекла и грохот, люди врываются в лабораторию и начинают крушить все подряд.

Смена кадра, близким планом: бейсбольная бита превращает ряды пробирок (на всех их – этикетки, надписей не видно) в стеклянное крошево. Насколько секунд происходит вакханалия, камера все время фокусируется на том, как разбиваются пробирки.

Смена кадра: доктор, Иосиф и Мария с ребенком выбегают на ночную улицу. Вероятно, это задний двор, на площадке стоит одинокая черная легковая машина. Доктор подбегает к ней и ключом открывает дверь. Затем протягивает ключи Иосифу:
Доктор (очень громко, почти кричит, повторяя уже то, что он говорил раньше): беги в Египет, – и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить его (Мария вздрагивает и в ужасе прижимает ребенка к себе, стало слышно, как ребенок заплакал).

Иосиф берет ключи, но стоит. Слышен звон и грохот, кто-то стулом разбивает окно на верхнем этаже, и стул падает недалеко от них. Доктор подталкивает его к машине.
Доктор (кричит): Бегите!
Иосиф и Мария садятся в машину и уезжают.

Смена кадра: несколько мужчин в лаборатории, они продолжают все крушить, в руках двоих из них – ярко-оранжевые канистры (с бензином), они начинают все заливать. Близким планом: разбитые пробирки, на них плескается жидкость. Мужчины отбегают к двери и кто-то бросает спичку (или бросает зажигалку). Вспыхивает пламя.

Кадр в машине (так, что через окно машины видно удаляющееся здание): видно, как несколько окон на этаже буквально выбивает взрывом. Мария вздрагивает, вжимает плечи и слегка наклоняется к ребенку, которого она держит на руках. Ребенок не плачет. Видно лицо Иосифа, оно мрачное и сосредоточенное. Никто не оглядывается.

СЦЕНА: ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ ПРОПОВЕДУЕТ

Плохо освещенная комната. В комнате бардак: такой, какой случается с людьми, которые ничуть не следят за порядком, бросают все где попало. Обертки от продуктов, пустые пакеты, одежда, журналы валяются повсюду. Очень много горшков с растениями и рассадами.

Камера скользит по стенам: везде развешаны портреты Иисуса. Много портретов. Разных. Из разных журналов.

Голос за кадром: В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской.

Близким планом: руки на клавиатуре, которые очень быстро набирают текст. Не видно ни человека, монитор компьютера или видно самую малость, или не видно вовсе.

Смена кадра, близким планом: на экране появляются буквы, одна за одной: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.

Смена кадра, камера на Иоанна Крестителя. Это молодой человек, сидящий в кресле, на вид 26-28 лет, неухоженный, лохматый, заросший грубой щетиной, с большими воспаленными глазами и тонкими губами. Он одет очень небрежно, в какие-то кожаные одежды. Иоанн только что закончил писать, он отваливается назад и чешет щетину. Потом, будто вспомнив что-то, наклоняется вперед, к монитору.

Близким планом монитор. Появляются символы: изображение креста в скобках.

Смена кадра: палец на секунду зависает над клавиатурой, а затем хлопает по клавише Enter.

Смена кадра: на мониторе мы видим нечто (интерфейс), который понятен зрителю как процесс отправки электронной почты. Слышно женский голос (из компьютера): Ваше сообщение отправлено.

Камера на Иоанна по диагонали справа. Мы видим, что он сидит за столом, на котором стоят несколько компьютеров. На мониторе центрального компьютера установлена мини-видеокамера. За ним (с левой стороны) стоит столик, уставленный горшками с цветами, там же стоят колбы и пробирки, а также пульверизатор для опрыскивания водой. С правой стороны, на столе, рядом с клавиатурой, лежат упаковки чего-то съестного. Иоанн берет ту, которая открыта и откусывает его. Камера близким планом, справа: мы видим только губы, которые отрывают кусок чего-то съестного и руку, которая держит упаковку. На упаковке мы видим надпись: Медовая пастила. Генетически усовершенствованный продукт.

Голос за кадром: Весь Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность Иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои.
Появляется музыка, которая постепенно будет набирать темп.

Камера все время показывает тона монитор, то на клавиатуру. Мы видим, как на мониторе открываются окошки веб-камер, а в них разные люди, они что-то говорят, но ничего этого не слышно. Они показывают разные жесты, выражают разные эмоции: кто крутит пальцем у виска, кто грозит кулаком, кто подносит свое лицо так близко, что расплющивает нос об камеру, кто что-то кричит и брызжет слюной, кто молится, сложив руки домиком. Камера постоянно скачет: монитор, окошки и люди – клавиатура и лихорадочный вальс пальцев на клавиатуре. Люди – вальс, люди – вальс, все быстрее и быстрее. Музыка ускоряет темп. И вдруг все обрывается.

Смена кадра: Иоанн поливает цветы. На горшках мы можем прочитать: генетически усовершенствованный укроп, генетически модифицированная розалия, генетически синтезированный чеснок.

Смена кадра: на черном экране открывается окошко с видеоизображением (сопровождается каким-то единичным звуком, сигнализирующим, что пришло сообщение). В нем мы видим несколько человек в белых халатах, у них серьезные и озабоченные лица.

Смена кадра: Иоанн поворачивает голову в сторону монитора. В одной руку у него пульверизатор, в другой – горшок с каким-то растением, которое очень объемно, как кактус или арбуз, торчащий из земли. Иоанн приближается к монитору так, что почти касается носом экрана, будто бы не веря свои глазам и пытаясь убедиться, не обманывают ли они его. Он делает это нарочито, для тех, кто его сейчас видит.

Смена кадра: мы видим сбоку тех самых мужчин в белых халатах, которые только что видели на экране монитора. Они сидят в кабинете и смотрят на монитор, видя, как Иоанн подносит свое лицо к нему

Иоанн: мы видим его по телевизору, говорящим: А-а-а-а, порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?

Смена кадра: Кто-то из мужчин открывает рот, чтобы что-то сказать, но Иоанн криком перебивает его.

Иоанн (камера – в его комнате, брюзжа слюной, резко подавшись к монитору – от которого он было уже отстранился): Молчать! Сотворите же... (Подносит горшок, который он держит в руку и нарочито, демонстративно опрыскивает его водой) ...

Камера из комнаты, где сидят мужчины, на экране хорошо видно горшок, на котором наклеена надпись: генетически измененный продукт.

Камера из комнаты Иоанна, он потрясает горшком в камеру: Сотворите же достойные плоды покаяния!

Камера из комнаты, где сидят мужчины, мы видим его по телевизору: – И не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, отец у нас Авраам (кривляется при этом, гримасничает), ибо говорю вам, (снова подносит горшок к экрану так, чтобы его было видно, зачерпывает из него горсть земли и посыпает обратно в горшок, как будто кормит голубей) что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.

Камера из комнаты Иоанна, он уже не смотрит в монитор, а держит в руках горшок, поднеся его близко к лицу, рассматривая растение (говорит спокойно, буднично, медленно, с интонациями назидательности и заботливости, как говорят малышу, – он словно забыл о тех, с кем он говорил) ... Уже и секира при корне дерев лежит: и всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. (Снова брызгает водой на растение). Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем. Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым.

На втором плане – монитор его компьютера. Пока Иоанн говорит, его видно плохо, просто видно, что он там, но по мере того, как он заканчивает говорить, монитор видно все четче и четче, а на последнем слоге изображение становится предельно четким, и в эту же самую секунду мы видим, как окошко веб-камеры сворачивается (закрывается) и экран становится черным.

Иоанн падает в кресло (в руках у него уже ничего нет), раскидывает руки в разные стороны, голова его откидывается назад и глаза закрываются, словно бы он смертельно устал. Камера справа. Упав в кресло, он полуразворачивается в нем так, что оказывается лицом к камере. Камера начинает отдаляться от него, довольно быстро: небольшой коридор, минует открытую дверь и скользит по пустому коридору (все время держа в фокусе ту точку, которую она держала изначально, не меняя угол положения). Пустой коридор, по бокам двери комнат, двери комнат, двери комнат. Камера минует еще одни двери позади себя и двери с грохотом захлопываются перед ее «лицом». На двери корявая надпись краской (как пишут «Маша + Коля»): Запретить генетически измененные продукты. Спасите наших детей от скверны!

СЦЕНА: ИСКУШЕНИЕ ДЬЯВОЛОМ

Ночь. Пустырь. Горит костер. Иисус сидит возле костра и греет руки. Он один, рядом нет ни души. Ему холодно. За его спиной, в отдалении – город, огни большого города. Вокруг и впереди – ровная земля, только справа – земляной нарост, холм. Потрескивает огонь. Иисус кутается в плед. Его знобит, он хочет есть.

С холма взметается мотоциклист. Это происходит абсолютно неожиданно: полную тишину вдруг разрывает рёв двигателя и мотоцикл летит в воздухе. Рев двигателя исчезает, а съемка замедляется: мы видим, как мотоциклист медленно летит вниз и, наконец, приземляется на землю. Он делает небольшой резкий круг на 360 градусов, – из под колес летит пыль и земля, – и замирает (двигатель работает). Мотоциклист весь в коже, на лицо надвинута черная кожаная фуражка. Глаз не видно, только нос, губы и тяжелый подбородок.

Появляется музыка: быстрая, агрессивная. С обоих сторон холма выезжают несколько четырехколесных скутеров, на каждом из них по одному человеку. В отличие от мотоциклиста, все водители в зеленой униформе (той самой, которую мы уже видели при налете на дом, где родился Иисус). Они рассредоточиваются чуть позади мотоциклиста.

Кадр на Иисуса (музыки нет): он кутается в плед, словно бы не замечая происходящее.

Кадр на мотоциклиста, близким планом – его рука на гашетке газа. Он крутит ее, мотоцикл ревет. Кадр на мотоциклиста целиком: из под заднего колеса летит земля, заднюю часть мотоцикла швыряет из стороны в сторону. Мотоцикл готов сорваться вперед в любую секунду.
Кадр на Иисуса – он смотрит вперед. Мы видим его глаза близким планом: в них нет ни страха, ни волнения – в них только равнодушие и усталость.

Кадр на мотоциклиста. Он еще секунду жмет газ, затем останавливает двигатель и сходит с мотоцикла. Он машет рукой тем, кто за его спиной и скутеры (лихачески, подпрыгивая и виляя) уезжают за холм. Тишина. Человек с мотоцикла идет к Иисусу. Он садится рядом с ним у костра и несколько секунд они сидят молча. Человек с мотоцикла словно подражает Иисусу – он жмет плечи, словно бы ему холодно, и тянет руки к огню.

Камера на огонь, несколько секунд – сполохи огня.

Камера – на них обоих, спереди. Мотоциклист (дьявол) раскуривается самокруткой. Должно быть понятно, что это наркотик, а не сигарета. Он делает большой вдох, замирает на несколько секунд и молча протягивает самокрутку Иисусу. Иисус молча берет у него самокрутку и так же глубоко затягивается.

Камера смотрит на пустыню: мы видим приближающийся фургончик (торговца хот-догами). Машина замедленно проезжает мимо камеры, в открытом окне – красивая женщина, она кусает пирожок и губы ее в чем-то сладко красном. Она смеется (смеха не слышно) и бросает в сторону зрителя упаковки чего-то съестного. (Это галлюцинация).

Камера на землю, несколько земляных камней падают и рассыпаются в пыль. Камера на Иисуса: он словно отшатывается, отталкивает бредовое видение.

Камера на человека с мотоцикла: он поднимает с земли камень и трет его пальцами в порошок, пыль слетает с его пальцев. Говорит, не поворачиваясь к Иисусу, смотря на то, как камень превращается в пыль.
- Если Ты Сын Божий, ну скажи тогда, чтобы камни сии сделались хлебами.
Иисус делает еще одну затяжку и протягивает самокрутку дьяволу. Затем говорит: - Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.

Камера на мотоцикл. Он лежит на земле. Какая-то дрожь, движение. Два боковых фонаря вдруг загорелись (словно глаза) – это и есть глаза, похожие на глаза насекомого. Мотоцикл зашевелился, начал преображаться. Руль и передняя панель превращаются в голову какого-то насекомого, по бокам появились крылья. Дуги руля шевелятся, теперь это усики насекомого. Близким планом – спицы колес – они начинают отскакивать от обода колеса. Через несколько секунд исполинское чудовище сидит, крутит головой и шевелится, у него много спицеобразных ножек, крылья вздрагивают за спиной. Вдруг это насекомое взмывает и исчезает в ночном небе.

Камера близким планом на Иисуса, его прошиб пот. Он снова словно бы отшатывается, приходит в себя от галлюцинаторных видений. Горит костер, дьявол делает еще одну затяжку. - Ты сын божий? – говорит он, поворачиваясь к Иисусу. – Ты сын божий? Ты сын божий? Ты сын божий? (эхо, звон, повторы, губы дьявола близким планом, вопрошающие) - Ты сын божий? – Разными голосами, мужскими, женскими, детскими, поочередно (иногда – накладыванием эха) - Ты сын божий? Ты сын божий? Ты сын божий?

Камера – сверху. Два человека – дьявол и Иисус стоят на самом краю пропасти. Пропасть отчаянно глубока. Ветер.

Камера – спереди: Иисус с ужасом отшатывается и хватает дьявола за рукав. Ветер рвет его волосы, ветер срывает шапку с дьявола и она уносится куда-то. Дьявол абсолютно лыс. Ветер бьет им в лицо. Их пошатывает, как если бы они стояли на плоту в волнующемся море. Дьявол, смеясь, весело, кричит (сквозь шум высоты, свист ветра):
- Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею.

Камера – на Иисуса: костер, ночь. Он хватает ртом воздух, словно проснулся и вышел из кошмарного сна. Он тяжело дышит и бросает взгляды в разные стороны. Костер. Дьявол. Мотоцикл.
Иисус: - Написано также: не искушай Господа Бога твоего.

Клочок бумаги летит по земле. Постепенно земля сменяется чем-то другим: это салон самолета. Бумажка, гонимая сквозняком, зацепляясь за кресла, замирая на секунду, снова летит по салону. Гул самолета. Камера – близким планом: разнос, стаканы с водой, стаканы дрожат и звенят. Камера отъезжает: стюардесса идет по салону, держа в руках разнос с бокалами. Самолет шатает, и поэтому она идет, пытаясь сохранить равновесие. Камера постепенно захватывает не только ее, но и стоящие рядом кресла: они пусты. По салону катаются пробирки. Близким планом: на одну из них она наступает каблуком: хруст стекла.

Камера – пилотная кабина, Иисус и дьявол в кабине пилотов. В переднее окно видно пестрые огни города, огненные линейки высотных зданий. Очень сильный шум. Самолет терпит бедствие, рули болтаются. Тряска. Дьявол кричит:
- Тебе дам власть над всеми сими царствами (камера – на штурвал, он болтается, на приборе, они сошли с ума) и славу их, ибо она предана мне (хохочет, бьет рукой по штурвалу), и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое (камера смотрит так, что видно сидящих в креслах Иисуса и дьявола, а в окне видно приближение здания, с которым самолет сейчас столкнется).

Камера: ночь, костер, дьявол и Иисус. Иисус заваливается на бок, его рвет. Дьявол поднимается на ноги, но Иисус отползает на шаг от него и протестующе протягивает руку в его сторону, как бы останавливая его движение.
- Отойди от Меня, сатана (кашляет), ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи (пытается сесть, затем вытирает губы пледом).

Камера: открытый джип, в нем сидят (и стоят) апостолы, рядом мчатся еще две машины с апостолами. Все с оружием наготове. За рулем – Иуда. Один из апостолов кричит: - Быстрее!

Камера сверху, наискосок. Иисус сидит на земле, голова его упала на грудь. Дьявол на мотоцикле торопливо уезжает. Возле Иисуса останавливаются машины, из них выскакивают апостолы. Они обступают Иисуса. Камера удаляется. Пронзительная музыка.

СЦЕНА: СКВОЗЬ ИГОЛЬНОЕ УШКО

Пляж, но не песочный, а как будто очень хорошо закатанный грунт, немного пыльный, с мелкой редкой галькой. Солнечно, безоблачно. Небольшой ветер, он то там, то здесь поднимает пыльные сполохи.

Камера скользит по земле и «натыкается» на лежащего Иисуса. Он лежит, растянувшись во весь рост, и курит. Глаза его закрыты, головной убор надвинут на глаза, но зрителям все равно видно лицо. Камера проезжает по нему, скользит дальше по земле, проходит еще немного, «натыкается» на чью-то спину и начинает медленно подниматься вверх, над головами сидящих учеников.

Они сидят кружком, спиной к Иисусу. Хорошо видно лежащий перед ними ворох денег и раскрытый никелевый чемодан средних размеров. Ученики лихорадочно пересчитывают деньги. Всполохи воздуха выхватывают купюры из вороха денег, они хватают их руками. Что-то ловят, что-то другое – нет, и доллары улетают. Никто не бежит их ловить. Денег много.

Смена кадра. Вдали видно три приближающиеся машины: джип по центру и две легковые машины по бокам. Все три машины черного цвета. Джип на полкорпуса впереди легковых машин. За ними стелется облако пыли.

Смена кадра. Иоанн поворачивает голову в сторону машин. Видимо, он услышал их звук. Остальные ученики поворачивают головы. Все, вскакивают, начинают доставать оружие, стараясь делать это скрытно. Один Иуда не встает с корточек, он лихорадочно начинает сгребать кучу денег в чемодан.

Смена кадра. Машины очень близко.

Смена кадра. Ученики перезаряжают оружие. Кто-то облизывает пересохшие губы. Иоанн бросает взгляд на Иисуса: но Иисус даже не пошелохнулся.

Смена кадра. Все машины останавливаются. Левая дверь машины слева и правая дверь машины справа открываются, из них выходит несколько высоких людей, – все в черном, крепкого телосложения, в солнцезащитных очках, с микрофонами на ушах. Оружия ни у кого не видно. Они замирают у машин.

Смена кадра. Иуда захлопывает чемодан, из него торчат деньги.

Смена кадра. Дверь у джипа открывается, из него торопливо выходит стройный молодой человек очень приятной и ухоженной внешности. Он почти бежит вперед и, добежав к Иисусу, падает перед ним на колени.
Иисус не пошевелился и не открыл глаза. Сигарета искурена более чем наполовину. Он делает глубокую затяжку.
Молодой человек из джипа: Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?

Смена кадра. Иисус (близким планом лицо, не меняя позы, и не открывая глаз): Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один (показывающе закатывая глаза в небо) Бог. (Делает очередную затяжку) Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди... (Он неожиданно и очень легко, одним движением тела, вскакивает на ноги, отбрасывает сигарету в сторону. Юноша не пошевелился, – но только чуть отпрянул телом и поднял на него округленные глаза).
Иисус: (подходя к одному из учеников и вдруг резко ударив его по руке так, что тот выронил пистолет) ... Не убивай... (Походя к Иуде, сидящего на корточках, на коленях у него чемодан, он как бы прикрывает его животом, – Иисус дает ему резкий подзатыльник) ... Не прелюбодействуй... (Бежит к машинам, проводит ладонью по лакированной поверхности джипа, затем резко бьет по нему кулаком, – охрана напряжена, но не шелохнулась. Иисус назидательно поднимает палец вверх, говорит саркастически-назидательным тоном) ... Не кради ... (Возвращается к юноше, наклоняется к нему, лицо к лицу, почти соприкасаясь, говорит очень медленно, отрывисто, громким шепотом) ... Не лжесвидетельствуй... Почитай отца и мать... (берет в руки пригоршню пепла и медленно посыпает его на голову юноши, говорит все также отрывисто и шепотом) ... и люби ближнего твоего, как самого себя.

Смена кадра. Близкий план, камера справа от них, сбоку, она смотрит на их лица. Лицо юноши окаменело. Он говорит одними губами:
Юноша: - Все это сохранил я от юности моей.
Камера на лицо Иисуса. Он деланно поднимает брови.
Иисус: Еще одного недостает тебе: все, (шарит по земле правой рукой, ища гальку, находит ее) что имеешь, (кидает гальку в джип, слышим звук удара камня о металл) продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. (Ложится обратно на землю в ту же самую позу, что и раньше и надвигает шляпу на глаза, показывая тем самым, что разговор закончен).

Смена кадра. Юноша еще несколько секунд стоит молча, затем порывисто поднимается и бредет к машине. Все уезжают. Пыльный вихрь на секунду накрывает учеников.
Иисус (не меняя позы, с закрытыми глазами, равнодушно): - Истинно я говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие...

Смена кадра. Иуда падает на бок (затекли ноги) и чемодан падает на землю. Несколько долларовых купюр заметались на ветерке. Ученики на секунду смотрят на Иуду в изумлении. Затем поворачиваются к Иисусу (стоя на месте, не приближаясь):
Камера на Матфея. Матфей: - Кто же может спастись?
Камера на Иисуса. Иисус: - Человекам это невозможно, но не Богу, ибо всё возможно Богу.

Камера на Петра. Петр: - Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою...

Камера на Иисуса, других учеников тоже видно, широкий план. Иисус вскакивает: - Истинно говорю вам: нет никого... Никого! (постепенно повышает тон голоса, начинает говорить громче, отрывисто, с паузами), кто оставил бы дом! ... Или братьев! ... Или сестер! ... Или отца! ... Или мать! ... Или жену! ... Или детей! ... Или земли! ... Ради Меня, (тычет пальцем себе в грудь) - и не получил бы ныне... во время сие ... (пинает ногой пистолет, который он выбил из руки ученика) среди гонений... (хватает дипломат с деньгами, поднимает его в воздух, сотрясая им) ...во сто крат (переходит на крик) более домов ... и братьев и сестер ... и отцов, и матерей ... и детей, и земель, а в веке грядущем – и жизни вечной... (Бросает на землю дипломат, трясет рукой в направлении уехавших машин) Многие же будут первые последними ... (хватает Петра за плечи, переходит на хриплый шепот, говорит прямо в лицо) ...и последние – первыми!

СЦЕНА: ПРОКЛЯТИЕ СМОКОВНИЦЫ

Иуда спит. Чья-то рука мягко прикасается его волос, гладит их. Иуда просыпается. Камера на Иисуса (он в белой ночной рубашке): он прижимает палец к губам (Тс-с-с). Иуда оглядывается: все апостолы крепко спят. Иисус, стараясь не шуметь, залазит к Иуде в постель, под одеяло. Иуда растерян, взволнован и даже немного напуган. Иисус кладет голову ему на плечо и закрывает глаза. Так проходит несколько секунд. Затем Иисус нежно целует его в висок, потом в ухо... Слышен стук где-то вдали, словно стучат в дверь. Иуда рвется из постели, но Иисус останавливает его и продолжает целовать. Иуда на секунду поддается уговорам и закрывает глаза, на лице у него сладострастие и волнение. Стук становится все настойчивее. Одеяло поползло вниз, оголяя плечи Иуды. Стук в дверь. Камера близким планом: глаза Иуды открываются. Он проснулся.

Тишина. Все спят. Но постель Иисуса пуста. Слышен стук, но он не в дверь, а где-то в гостиничном коридоре. Иуда соскальзывает с постели и, стараясь не шуметь, крадется к двери, открывает ее.

Камера на Иисуса – так, что на втором плане мы видим выглядывающего из-за двери Иуду. Иисус (он одет во все черное) стучит в дверь. Камера на дверь (над дверью вывеска: «Греческая смоковница»), из-за плеча Иисуса: дверь открывается, выглядывает помятое женское лицо, волосы взлохмачены. Она смотрит буквально секунду, махает рукой (поди прочь) и хочет закрыть дверь, но Иисус подставляет ногу и не дает закрыть дверь.

Камера – глазами Иуды: Иисус толкает дверь и буквально вваливается в комнату вместе с его хозяйкой. Слышны крики и грохот, что-то разбивается. Иуда медленно идет к двери.
Камера в комнате: женщину швыряют на небольшой столик, он ломается под ее весом, все, что на столе, летит на пол.

Камера – глазами Иуды: он почти рядом с комнатой, но еще не видит происходящего в ней. Слышен грохот и звон.

Камера в комнате: Иисус хватает женщину за шиворот халата и бьет ее головой о тумбочку.

Камера глазами Иуды: он заглядывает в комнату, остановившись на пороге. Он видит, как Иисус пинает женщину в живот, она скрючивается, из ее рта течет кровь.

Иисус замирает, распрямляется, его руки дрожат. Он смотрит на женщину, затем он наклоняется над ней, говорит зло и отрывисто: – Да не будет же впредь от тебя плода вовек!
Затем резко разворачивается и идет к Иуде, но словно бы не замечает его. Проходит мимо, задев его плечом и оттолкнув. Проходя мимо Иуды, он взялся за ручку двери и захлопнул дверь. Дверь захлопывается буквально перед носом Иуды. Табличка над дверью срывается с одного гвоздя и качается на втором. Иуда поворачивается вслед за Иисусом, но успевает только заметить, как все апостолы вышли из комнаты, вид у них просонный и растерянный. В эту самую секунду, когда Иуда поворачивается и видит их всех, дверь в их комнату (за спинами апостолов) с грохотом захлопывается.

СЦЕНА: ВЕРТЕП РАЗБОЙНИКОВ

Солнечный день. Оживленное место (это то самое место, где раньше была клиника по клонированию, где зародился Иисус). Здание реконструировали, но теперь это – словно символ, историческое место. Здание отгорожено оградой, за оградой парк и в глубине его здание. Сразу за оградой, немного наискосок, стоит памятник: огромная пробирка на постаменте. Много людей. Много лотков, с них продают сувениры, буклеты.

Смена плана. Камера на землю, захватывая бетонный парапет и кусок ограды. В кадр въезжает колесо машины и останавливается. Камера перемещается на дверь, вид снизу, с земли. Дверь машины (водительское место) открывается, из нее выходит человек (мы видим только его ноги, они обуты в черную десантную обувь и черные штаны примерно до колена). Дверь захлопывается.

Камера в парке. Супружеская пара с ребенком (в руке его воздушный шарик в виде голубя) примерно пяти-шести лет что-то выбирает с лотка, какой-то сувенир. Но ребенок замер, глаза его широко открыты, он удивленно смотрит на камеру (то есть на идущего человека, которого мы не видим). Как будто он увидел необычное животное или инопланетянина, но не испугался, но замер, удивленный и пораженный. Шарик выскальзывает из его руки и улетает, но он даже не замечает этого.

Камера снизу, сзади – на десантную обувь. Ноги уверенно и размашисто шагают вперед. Под ногами – каменная мостовая. По бокам – зеленые газоны. Мы слышим шум, который издают его шаги.

Камера сзади, снизу. Много ног, все в одинаковых черных десантных ботинках (это идет апостолы вслед за Иисусом).

Камера – на другую пару, молодой мужчина и женщина. Женщина изумленно прикрывает рот одной рукой, а другой тянет молодого человека в ту сторону, которую она смотрит (мол, посмотри!)

Камера – чуть выше пояса, спереди, смотрит на шагающих в черном. Апостолы идут так, что образуют словно бы полукруг. Один из них (мы не видим, кто именно), перезаряжает автомат, который он прячет под полой своей куртки. Он старается сделать это как можно незаметнее.

Камера в парке, несколько людей смотрят вперед. Два мужчины, две женщины, нельзя понять, вместе они или каждый сам по себе, они в одной группе, кучкой. Одна из девушек показывает пальцем вперед. Лица у них – восторженные, восхищенные. На заднем плане мы видим несколько лотков и двух полицейских в черном.

Камера на полицейских. Они замерли и смотрят в одну точку, голова их постепенно поворачивается вслед за камерой. Один из них говорит по рации, но голова его все равно синхронно поворачивается за камерой. Лица у них встревоженные и напряженные.

Камера спереди (и сверху, наискосок) – на Иисуса. Мы видим его в полный рост. Он останавливается. Апостолов в кадре нет. Он отдергивает полу куртки и рывком выхватывает из под полы автомат.

Камера на лицо Иисуса, он говорит: Аллилуйя! И, держа автомат одной (правой) рукой, дает автоматную очередь в воздух.

Камера на Иоанна: он садится на одно колено и делает прицельную очередь из автомата. Он стреляет не в воздух, а вперед, на уровне своей позы.

Камера на лоток с сувенирами: продавец бросается за землю, автоматные очереди разносят в клочья все то, что лежало у него на лотке, в разные стороны летит крошево и брызги.

Камера – на толпу апостолов, они рассредотачиваются по парку, но все равно недалеко друг от друга. Кто-то стреляет из автомата, кто-то из пистолета.

Камера – на ворох воздушных шариков (в форме голубей), привязанных к лотку, они взрываются один за одним.

Камера – на ограду, смотрит сквозь забор. Мы видим бегущих людей, много людей, но все они бегут к забору! Мы слышим крики и визги, слышны автоматные очереди. Мы видим, как люди подбегают к забору и прорываются сквозь ограду в парк. Они ведут себя парадоксально, они бегут к месту стрельбы, как бегут фанаты, заметившие своего кумира.

Камера – на лоток, его буквально изрешечивает в клочья автоматной очередью. На заднем плане мы видим несколько человек, они бегут вперед, на камеру, пригнувшись, на полусогнутых. Когда лоток прошивают выстрелы, они шарахаются в противоположную сторону, но все равно бегут вперед.

Камера – сзади, сверху, на Иисуса. Он стоит, в правой руке у него автомат (опущен вниз). Через мгновение в камере появляются люди, они окружают его. Первый ряд опускается на колени, многие тянут к Иисусу руки, хотят до него дотронуться.

Камера близким планом: автомат выскальзывает из руки и падает на бетон.

Камера сверху: Иисус в окружении многих людей. Он вскидывает обе руки и запрокидывает голову вверх, громоголосно крича:
- Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников!

Камера – на людей, они взрываются восторженным воплем. В воздух летят всякие мелкие вещи: сувениры, книжки, листы бумаги. Слышны выстрелы.

Камера – какой-то угол дома, из-за него выбегают несколько вооруженных человек в черном, на головах у них одеты противогазы. Они бегут вдоль стены здания, по узкому тротуару, камера постепенно отдаляется от них, пока в нее не въезжает бронетранспортер. В эту же самую секунду ему дорогу преграждает ярко-красный кабриолет с открытым верхом. В машине сидит кудрявый парень в желтой майке.

Камера – близко на солдат. Солдаты останавливаются и берут машину на прицел, все разом.

Камера – на бронетранспортер, он медленно начинает двигаться: сначала утыкается носом в машину, потом начинает толкать ее, сминая ей бок и волоча ее вперед. Мы видим, как сверху высовывается некто в черном, в руке у него мегафон, он кричит в него:
- Уберите машину, немедленно уберите машину!

Камера на солдат – видно и слышно, как они перезаряжают оружие.

Камера – на кудрявого парня в машине, слева, сбоку. Он делает испуганный вдох и бросается вниз, на сиденье. Через мгновение стекло его кабриолета разлетается от выстрелов, стеклянное крошево сыпется на него.

Камера – на вход у ворот, там много людей. Они рвутся внутрь, в парк, но в эту самую секунду многие из них поворачивают головы (на звуки выстрелов) и смотрят, что там происходит. Истошный многоголосый вопль. В следующую секунду толпа бросается в сторону выстрелов.

Камера на солдат: в их сторону прилетает какой-то предмет, еще один, и вот целый камнепад обрушивается на них. Они прижимаются, прячут головы и отбегают назад. В камере появляются люди, камера постепенно отодвигается, в ее поле попадает автомобиль и бронетранспортер (он уже не двигается) и мы видим, что люди, как муравьи, облепляют его, начинают раскачивать его из стороны в сторону. Слышны крики (крики толпы) и отдельные выстрелы. Мы видим также, что кто-то помогает парню выбраться из кабриолета. Сверху, из бронетранспортера вылазит человек, в него летит град вещей, он буквально скатывается куда-то назад. Бронетранспортер раскачивается все сильнее, и через мгновение толпа переворачивает его на бок. Вопль восторга, улюлюканье.
Смена плана. Тишина. Камера на Иисуса, он сидит на коленях, окруженный людьми. Он раздет до пояса, его тело загорелое, красивое, мускулистое. Куртка валяется рядом с ним на земле, полускрывая автомат. Глаза его закрыты. Люди вокруг благоговейно смотрят на него, многие тянут руки, дотрагиваются до его волос, рук, лица, плеч, спины. Гомон, шепот на разные голоса: Тело Христово, Тело Христово, Тело Христово, Тело Христово, Тело Христово...

СЦЕНА: СМОКОВНИЦА ЗАСОХЛА

Иисус и апостолы идут по коридору, Иисус идет впереди, они за ним. Иуда идет одним из последних (к руке его прикован цепью никелированный чемоданчик), последним идет Петр. Когда Иуда проходит мимо двери с полуоборвавшейся табличкой «Греческая смоковница» – дверь начинает потихоньку открываться. Иуда остановился и смотрит туда, внутрь комнаты: дверь приоткрывается все больше, и вот уже видно лежащую на полу женщину. С того момента, когда они оставили ее, она не изменила своего положения. Она умерла. На ее губах запеклась кровь.
Иуда останавливается и смотрит, и Петр буквально натыкается на него, и смотрит туда же. Иисус и Апостолы подходят к двери своей комнаты.
Петр: - Равви!
Иисус поворачивается к ним, ученики тоже.
Петр: - Посмотри! Смоковница, которую ты проклял, засохла!
Иисус идет к ним, остальные апостолы остаются на месте. Иисус подходит и встает за ними, обнимает из за плечи (Иуда слегка вздрагивает), и как бы ложится подбородком на их сомкнутые плечи (Иуды и Петра). Мгновение они молча смотрят в комнату.
Петр (пораженно): - Она засохла!
Иисус (медленно, тихо, спокойно): - Истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею...
Отстраняясь и делая несколько шагов в сторону учеников, продолжает громогласно: - Но если и горе сей (разводит руками, как бы показывая на стены помещения и подразумевая, что о нем речь) скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет! (Эхо по коридору: будет, будет, будет, будет).

Камера на табличку, близким планом: она срывается с гвоздя, падает (медленно) и разлетается на куски.

Камера на Петра и Иуду: Петр смотрит в сторону Иисуса, глаза у него округлились от удивления. Иуда смотрит на пол, где лежат осколки разбитой таблички.

Камера на Иисуса, он вытягивает в сторону Иуды и Петра руку и показывает на них указательным пальцем (говорит спокойным и усталым тоном): - И всё, чего вы ни попросите в молитве с верою, – получите.

СЦЕНА: ПИЛАТ УМЫВАЕТ РУКИ

Сцена: по коридору идет Пилат, в руке его что-то съестное, он ест на ходу. По бокам идут его помощники: по левую сторону – подтянутый молодой человек в черном костюме, белоснежной сорочке и галстуке, он держит в руке пачку листов и что-то говорит Пилату, потрясывая листами (голоса не слышно). По правую сторону идет женщина, в строгом деловом костюме (нитка жемчуга на шее), она буквально на ходу оправляет костюм президента, поправляет воротник. На полшага впереди – несколько человек в военной форме, с автоматами. Все быстро идут вперед.

Голос за кадром: На праздник правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели.

Мужчина с бумагами торопится что-то сказать, женщина старается что-то исправить на ходу, и только Пилат внешне спокоен, он почти не обращает внимания на своих помощников и ест, откусывая большие куски. На секунду мы видим, как томат выдавливается из того, что он ест и капает ему на руку. Пилат запихивает последний кусок в рот, выхватывает из рук помощника листы с бумагой и вытирает руки, продолжая идти. Помощник невольно делает протестующий жест, но сдерживается, на лице его отчаяния. Двери распахиваются, охрана выбегает наружу, на крыльцо, и рассредоточивается, следом выходит Пилат.

Смена плана: множество журналистов, увидев появление Пилата, бегут вверх по лестнице и натыкаются на охрану. Сквозь нее они протягивают микрофоны, множество фотовспышек. Кто-то задает вопрос:
- Скажите, кого вы отпустите сегодня: Варраву или Иисуса?

Смена плана: близким планом – Пилат, он обсасывает пальцы и смотрит куда-то вниз, словно забывшись или задумавшись. Затем он шагает вперед, отодвигая охрану (которая в свою очередь теснит журналистов) и забирается на белую каменную ограду крыльца, схватившись рукой за колонну.

Смена плана: площадь перед зданием заполнена людьми, гул проносится по толпе людей, слышен свист, люди заволновались, затрясли плакатами, двинулись к зданию. Видно кордон полиции, который пытается сдержать натиск толпы. За кордоном стоит несколько бронетранспортеров.

Смена плана: Пилат всматривается в толпу, затем делает повелительный жест рукой, призывая замолчать.

Смена плана: толпа замирает. Камера выхватывает из толпы отдельных людей, они замерли и ждут, когда Пилат скажет свое слово.

Смена плана: Пилат кричит: - Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варраву, или Иисуса, называемого Христом?

Смена плана: толпа взрывается единым воплем - Варраву! На зрителя буквально обрушивается какофония беснующейся толпы, где в общем гуле хорошо слышно только одно - Варраву!

Смена плана: Пилат морщится и как бы прикрывается рукой от шума, он раздражен и самим ответом, и таким громким его проявлением. Но он тут же берет себя в руки и снова жестом просит тишины. Толпа снова затихает. Пилат говорит:
- Итак, кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варраву (показывает указательным жестом куда-то)...

Смена плана: в толпе люди поворачиваются и видят огромный плазменный экран, на котором показан Варрава.
За кадром слышен голос Пилата: Или Иисуса (на экране появляется Иисус)?

Смена плана: Пилат снова отшатывается и прикрывается от рева толпы, от единого ее вопля: –
Варраву! Отпусти Варраву!

Смена плана: человек из толпы зычно и необыкновенно четко кричит (даже гул толпы стихает на фоне его голоса, словно толпа слушает его): - Мы имеем закон... (Поднимает вверх какую-то книгу и потрясает ею) Закон! И по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
Смена плана: Пилат (на фоне вновь взорвавшейся воплями поддержки и одобрения толпы) кричит, показывая пальцем на экран: - Се, Человек! Человек, слышите?!

Смена плана: камера в толпе, толпа беснуется от возмущения, из толпы чем-то кидают...

Смена плана: охранник буквально сдергивает Пилата с ограды, и тут же в это место полетел град банок, помидоров, мусора. Слышны полицейские свистки.

Смена плана: толпа давит на кордон, полицейские еле сдерживают натиск. Позади человек в военной форме дает предупредительную очередь в воздух.

Смена плана: Пилат сидит на крыльце на корточках, окруженный охраной и журналистами. (Слышен гул толпы и редкие выстрелы в воздух). Один из журналистов поливает ему на руки из бутылки водой, и Пилат моет руки.
Пилат (журналистам), не вставая, на корточках, кивая головой в сторону шума, в сторону толпы (отряхивая руки): - Смотрите, вы! Смотрите! Невиновен я в крови Праведника Сего.

Смена плана: журналист (который поливал водой на руки Пилата), протягивает ему платок (вытереть руки) и говорит: - Кровь Его на нас и на детях наших.

Смена плана: Пилат медленно поднимается с колен, несколько секунд пристально смотрит в глаза тому, кто это сказал. Потом говорит:
- Варраву.

Вит Ценёв,
опубликовал Digger
Источник: psyberia.ru