Тема выпуска: Евангелия– иконы Христа (2)

Этот выпуск тройной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 3 примерно равные части.

 

> «ЕВАНГЕЛИЯ – ИКОНЫ ХРИСТА»

<.....>

> «Первое чудо» – претворение воды в вино на свадебном пиру (по Иоанну, гл. 2). Посещение свадьбы и это чудо на ней стало на все времена знамением освящения нашей радости жизни. «Кто людей любит, тот и радость их любит» (Достоевский). И еще большим контрастом в этом благословении человеческой радости звучит Своя печаль Иисуса. Когда Мать обращается к Нему со словами: «Вина нет у них», – это просьба о чуде. Нехватка вина на свадьбе и для бедняков была бы постыдным несчастьем. «Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой». Идиоматическое выражение «что мне и тебе» означает в греческом оригинале Евангелий ПРОСЬБУ О ПОЩАДЕ. «Что нам и Тебе, Иисус Назарянин? Ты пришел мучить нас», – кричат бесноватые в других Евангелиях. Жена Пилата посылает сказать мужу «Ничтоже тебе и Праведнику Тому» – т. е. не делай зла Праведнику Тому (по Матвею, гл. 27). «Час Мой» – это везде в Евангелиях означает Голгофу. Итак, первое чудо сотворено по вере Матери, и перед совершением его Христос произнес эти странные печальные слова, означающие просьбу о пощаде, предчувствие Голгофы... Первое чудо было началом пути на крестную смерть. Чудеса Его сострадания стали причиной Его страданий, потому что возбудили решимость врагов убить Иисуса (проф. М.М.Тареев, «Христос»).

> В этих расчищенных красках икона «Брак в Кане Галилейской» представляется особенно совершенной. Образ Христа так соответствует нашему внутреннему откровению. Вспоминается выражение Фаррара по какому-то другому поводу, что Христос идет по нашей земле «с челом, приосененным любовию и печалью»... И в заключение – такая реалистическая подробность, это шутливое обращение к жениху тамады-архитриклина: «Всяк человек прежде доброе вино предлагает, и егда упиются, тогда худшее: ты же сохранил еси доброе чино доселе»… Но вот мы «вспоминаем»: а что-де нам думать о самом чуде? Неужели химическое «претворение» вина из воды? Или, может быть, чудо порядка психического – восприятие воды, как вина? Или, наконец, – художественный вымысел, неведомо как возникший из предания, «сюжетная форма», что ли, для назидательного рассказа? На примере «первого чуда» так ясно видна мучительная, с то и вовсе непреодолимая трудность восприятия евангельских чудес для современного человека. Можно сопоставить с этим другую икону того же евангелиста: «Христос и грешница» (по Иоанну, гл. 8). Там тоже чудо – величайшее чудо, когда книжники и фарисеи, лютые враги Иисуса, «будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних». Но это чудо душевное, оно не противоречит нашим знаниям о физической природе, и мы можем свободно говорить о нём всюду; тогда как лишь очень немногие даже из нас, христиан, могут теперь с чистым сердцем, без всяких задних мыслей слушать или тем менее рассказывать о превращении воды в вино.

> Но есть в Евангелиях и такие чудеса, возможность которых именно теперь получает как нельзя более ясное подтверждение. После проповеди Иисуса в родном Назарете, как сказали бы мы теперь, против расовой дискриминации – «все в синагоге исполнились ярости. И, встав, выгнали Его вон из города на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы сбросить Его. Но, Он, пройдя посреди их, удалился" (по Луке, гл. 4). И в Евангелии по Иоанну упоминается подобные же случаи чудесного прохождения Иисуса через враждебную толпу (гл. 7 и 8). Сегодня мы читаем в антирелигиозном журнале воспоминания известного Вольфа Мессинга о том, как он однажды прошел из кабинета Берии без пропуска «через три ряда охранников, заранее предупрежденных о том, чтобы меня не выпускали» («Наука и религия», 1965, №8, стр. 35). Если такое возможно для человека, то совестно мне сомневаться в том, что подобное было возможно для Человека... Но не хочется думать, что и у Него это было гипнотическим обманом. Кстати, можно догадываться, что Иуда, совершая предательство, мог рассчитывать, что Учитель и тут воспользуется этой Своей чудесной способностью; когда же этого не случилось – с горя удавился (по Матвею, гл. 26).

> Чудеса исцелений. Они бывают и иные, я знаю об этом от надежных людей. Вероятно, современная наука могла бы предположить здесь совсем еще для нас таинственные возможности воздействия на тело человека духовных сил самого человека. Вот свидетельство академика В.М.Бехтерева, напечатанное почему-то в качестве антирелигиозного аргумента:
>  «Мальчик Г. страдал параличом истерического происхождения, природа которого, к сожалению, оказалась нераспознанной со стороны известного в Петербурге психиатра, признавшего его неизлечимым. Парализованный мальчик оставался беспомощным уже много лет, как вдруг однажды во сне он увидел лик Божьей Матери, приказавшей ему поклониться иконе, находившейся в часовне по Шлиссельбуржскому тракту... Проснувшись, Г. настойчиво стал просить отвезти себя к упомянутой иконе, и когда желание его было исполнено, то оказалось, что уже во время молебна он получил возможность стоять на ногах и с этих пор начал ходить» («Комсомольская Правда», от 29.XI.1963; икона эта – Божьей Матери Всех Скорбящих Радости «с копеечками»).

> И в Евангелиях сохраняются слова Самого Господа о чудотворной силе человеческой веры. «Дерзай, дочь! Вера твоя спасла тебя»… «Веруете ли, что Я могу это сделать?» «Не бойся, только веруй». «Если сколько-нибудь можешь веровать – всё возможно верующему»... А где не было веры – Христос «не мог сотворить никакого чуда» (по Марку, гл. 6). Зависимость чуда от веры имеет прямое отношение к принципу христианской СВОБОДЫ. Сильная вера есть свободная ВОЛЯ К ЧУДЕСНОМУ; напротив, чудо без веры было бы принудительным вторжением сверхъестественного, нарушило бы нашу свободу.

> В Евангелиях много бесноватых, но нет умалишенных; в наше время достаточно умалишенных, но почти совсем уже не слышно о бесноватых. правда, мы вспоминаем иногда о «бесноватом фюрере»; мы слышим о маньяках-террористах, убийцах неповинных людей... Вообще всякая «одержимость», пусть даже и самая идейная, бывает в этом смысле подозрительна. А иногда и сами мы впадаем в такое помрачение духа, что потом всерьез говорим, что нас бес попутал... Загадочный и страшный феномен беснования есть факт, и не дай Бог испытать это на себе никому: но информация о нём с давних пор получила свойства примитивной и даже забавной мифичности. «Чорт хитер: он делает смешными тех, кто на него показывает» (С.Д.Мережковский)... За евангельскими сказаниями о бесноватых – какая-то правда, природу которой нам теперь установить невозможно. Интересное личное свидетельство я слышал от одного бывшего начальника большого монастыря. У него был среди братии специалист по изгнанию бесов (в древней Церкви довольно обычная должность «экзорциста»). Во время гонений по некоему злому умыслу этот современный экзорцист, как представитель крайнего мракобесия, был насильно помещен в дом умалишенных, да еще и в буйное отделение. И что же: появление его там вызвало среди больных такое необъяснимое возбуждение, такой переполох, что пришлось его освободить... Выходит, что есть какая-то связь душевных заболеваний с присутствием духовных сил? Не входя в рассмотрение столь трудного вопроса, мы можем догадываться, что евангельские бесноватые были душевнобольными того времени.

> Преображение Господне: «…И просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет». Со слов очевидцев о преподобном Серафиме известно, что в моменты духовного озарения дивно преображалось лицо старца. Почитатели одной священной могилы рассказывали мне, что всякий раз паломничество их бывает вознаграждено чудными видениями (иногда коллективными) преображенной природы... Личные качества свидетелей таковы, что для меня их сообщения не подлежат никакому сомнению. Итак, если и ныне бывают видения, – то уж, конечно, могло быть ТОГДА Преображение Господне, исполненного столь глубокого символического смысла. «Да воссияет и нам, грешным, свет Твой присносущный».

> В этом обзоре нужно остановиться и у пресловутой иконы «Христос и смоковница» (по Матвею, гл. 21). Один христианин написал мне: «Не могу поверить, чтобы Иисус мог ни с того ни с сего погубить ни в чём неповинную смоковницу»… Любопытный случай: мы не верим иконе, когда она в наших глазах идейно не соответствует Первообразу. По евангельскому тексту выходит, что Христос в голодном раздражении убил неповинное дерево (невыносимое сочетание слов). Сам я не читал, а слышал, что преподобный Ефрем Сирин, хорошо знавший восточные обычаи, объяснял это в том смысле, что наказано было не дерево, а его владелец, не исполнивший доброй традиции – не оставивший на своей смоковнице части плодов для бедных прохожих. Проповедники же издревле использовали историю засохшей смоковницы как рассказанную в форме чуда притчу о бесплодной душе.

> Как и «первое чудо», чудо со смоковницей находится в ряду таких евангельских чудес, у которых нет никакого «контакта» с нашими познаниями о физической природе вещей. Девственное зачатие. Исцеления органических повреждений. Хождение по воде. Укрощение бури. Чудесное насыщение тысяч народа. Воскрешение мертвых... Что думать нам о таких чудесах? Думать-то как раз и нельзя, потому что чудеса этого рода немыслимы. Можно избрать каждый раз только один из двух общих ответов: либо это факт, откровение немыслимой действительности; либо это иконописная условность Евангелий. В этом избрании мы совершенно СВОБОДНЫ; перефразируя известное наставление апостола о пище (к Римлянам, гл. 14), можно сказать и об этих немыслимых чудесах: кто верит – не осуждай того, кто сомневается; а кто сомневается – не унижай того, кто верит... Кто сомневается – пусть не принуждает себя верить, пусть не гонит в себе этих сомнений: они законны и они не помешают нам ЛЮБИТЬ нашего Господа. Не за чудеса ведь мы поклоняемся Христу. Но не будем легкомысленны в огульном отрицании возможностей, которых мы не знаем... В общем мы все можем согласиться на том, что чудеса в евангельских иконах Христа – будь то факты или легенды – верно символизируют Его милосердие и Его Божественное Величие. «…И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий Пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой» (по Луке, гл. 7).

> Все мы веруем в центральное Чудо христианства – для всех нас Христос вечно жив в Божественной славе одесную Отца... Но мы по-разному можем относиться к евангельским иконам Воскресения. Возьмем сначала самую крайнюю степень христианского скептицизма. Человек признаёт непостижимую действительность Явлений Воскресения; но он полагает, что физическое тело Господа, по всей вероятности, возвратилось в общий круговорот вещества; сказания же о пустом гробе считает столь же мифическими, как и о физическом Вознесении... Такие взгляды высказывал модернист Эдуард Леруа в книге «Догмат и критика» – и католики не отлучили его от Христа. Мы можем найти общий язык и с этим христианином. В сущности, что такое «тело»? Мое «личное тело» есть кусочек физического мира в моем временном относительном распоряжении. Тело же Христа Воскресшего есть ЦЕРКОВЬ, которую Он стяжал Себе Своею кровью – Своею любовью (Деяния, гл. 20). На этом мистическом языке апостола Павла (к Римлянам, гл. 12, к Коринфянам I, гл. 12, к Ефесянам, гл. 1, 4, 5, к Колоссянам, гл. 1) духовное, то есть РЕАЛЬНЕЙШЕЕ тело Христа Воскресшего есть Церковь любящих Его, верующих в Него, – и это еще только начало, потому что Христос есть Глава и всего человечества, и дана Ему «всякая власть на небе и на земле» (по Матвею, гл. 28). В сравнении с этой тайной – какое значение могли бы иметь наши бедные домыслы о физическом теле Христа? Что бы мы об этом не «думали» – все мы согласны в уверенности, что за Явлением Господа пребывала совершенно непостижимая, но реальнейшая реальность Его Воскресения.

> Есть и другая крайность – когда люди впадают в примитивный рационализм и легкомысленно рассуждают чуть ли не о газообразных «свойствах прославленного тела Христова». В пасхальном послании 1960 года русский Патриарх указывал, что Воскресение Христово есть «ВЕЛИКАЯ ТАЙНА» и что если бы мы стали пытаться «выразить это Чудо – оно принизилось бы до немощности нашего разумения и потеряло бы присущую ему священную высоту и дивную безграничность»... Замечательно в Евангелии по Иоанну (гл. 20), что когда Христос предложил сомневающемуся Фоме удостовериться в Воскресении, так сказать «на ощупь» – апостол не стал этого делать, потому что ощутил духовную Реальность несравнимо более значительную: «Господь мой и Бог мой».^***

---

> Первый мученик христианства Стефан исповедал: «вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого одесную Бога» (Деяния, гл. 7). Вознесение и одесную Отца пребывание – символы Божественной славы Христа. Но физического Вознесения нет в Евангелиях по Матфею и по Иоанну, и нет в древнейших рукописях Евангелий по Луке и по Марку. «Вознесся на небо и воссел одесную Бога», – так совмещены натуральный и символический планы повествования в позднейшем добавлении к Евангелию по Марку (гл. 16). Или в «воссесть одесную» понималось тогда тоже натурально?.. «И когда благословлял, отступил от них и стал возноситься на небо», – так читается в позднейшем тексте Евангелия по Луке (гл. 24). Однако слов «и стал возноситься на небо» нет в древнейших рукописях^&; да этих слов И НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ, ибо по контексту ясно, что речь идет о ПЕРВОМ ДНЕ Воскресения. Миф о физическом Вознесении легко мог возникнуть из тогдашних представлений о «трехэтажной» Вселенной... Учитывая все соображения, строго говоря, следовало бы в других условиях выдвинуть соборный вопрос: не отменить ли отдельный церковный праздник Вознесения (не случайно литургически столь бедный, бесцветный) – не заменить ли его заключительным торжеством Воскресения.^**

 

> МЫ НЕ ЗНАЕМ во всей полноте и точности проповеди Иисуса Христа. Она продолжалась, как полагают, не менее года или даже трех лет; а то, что написано в Евангелиях, можно прочитать за какой-нибудь час... В главе 20 книги Деяний святых апостолов проводятся слова Господа Иисуса, которые «Он Сам сказал», но которые НЕ ЗАПИСАНЫ в Евангелиях «Блаженнее давать, нежели принимать». Сколько же было сказано других таких незаписанных слов, каково было их содержание? А то, что записано – ведь это только пересказы, притом пересказы даже не на том языке, на котором говорил Учитель... Если бы даже я и умел – есть ли вообще смысл в «систематическом» изложении столь явно фрагментарных и неточных текстов? Ниже я рассматриваю евангельскую проповедь только по поводу критических замечаний о ней, высказанных <выше>.

> Если согласиться на том, что при всей неполноте и неточности текстов в Евангелиях промыслительно записано всё, что нам практически нужно для христианской жизни – то придется согласиться и в том, что, значит, нам не нужно знать тайны совмещения Промысла Божия с действиями мирового зла. Ибо евангельская проповедь и отражает эту непостижимость. В мире действует «равнодушная природа», действуют добрые и злые силы, действует наша свободная воля – и над всем этим и над каждым из нас действует, мы это чувствуем, таинственный Промысл Божий. Как это совмещается – мы не знаем из евангельской проповеди, из сохранившихся отрывков евангельской проповеди. Может быть, Учитель и говорил что-то об этом, но тогда не могли вместить Его слов и их не записали? Вероятнее же, что Его интуитивное знание об этом не могло быть выражено в символах нашей речи.

> Евангельская проповедь – и это ее удивительное свойство – действительно призывает нас к недостижимой святости и молчит о посредственной порядочности. «Блаженны милостивые», «Блаженны чистые сердцем», «Блаженны изгнанные за правду... Вы слышали, что сказано (в иудейском законе): люби ближнего твоего, и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: люби́те врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и моли́тесь за обижающих и гонящих вас»… «Если кто хочет идти за Мною – отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее»… Приведу вдохновенный комментарий к евангельской проповеди из книги «Евангелие» проф. М.М.Тареева:
> «...Сын Завета в своем благочестии возлагал свои упования на Бога, верил, что Бог в нужную минуту придет и избавит его; новое Евангелие освобождает человека совершенно от всякой заботы о своем лице, о своей душе (жизни), оно говорит сыну Отца Небесного: «забудь о себе, не считайся с Богом, отрекись от всяких прав и брось всякую арифметику». Евангелие Христово возносит человеческий дух на небесную высоту и убеждает его: «не держись, не цепляйся, не бойся, отдай всего себя Богу, ничего себе не жди, растай в этом безграничном просторе». Оно подводит человека к бездне смерти, показывает в ней отражение небес и зовет его положить душу свою в беспредельном самопожертвовании. Ветхий Завет делал человека близким к Богу; Евангелие вселяет Бога в самое сердце человеческое, научает человека на всё смотреть СУБ СПЕДИЕ АБСОЛЮТИ (под знаком абсолютности), желать абсолютно, делать абсолютно – по Божественному. Христианская благотворительность есть благотворительность без конца; христианская вера – это вера безграничная, безусловная, это всецелая преданность Богу; христианская любовь есть самопожертвование до смерти» (подчеркнуто мною).

> В сущности, евангельская проповедь есть ПРИЗВАНИЕ ЧЕЛОВЕКА К БОЖЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ. «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». Но Божественная жизнь для человека на этой земле невозможна: ибо в самой душевно-телесной природе нашей живет органически присущее нам начало самосохранения индивида – так называемый эгоизм... В этом смысле христианство совершенно «непрактично». Если вообразить человека, осуществляющего христианское поведение – мы увидим мученика, в некотором роде повторяющем подвиг Христа. Такой человек будет очень ДОБР, он будет везде «уступать очередь», он не остановится на сочувствии нервов, примется помогать, делиться временем, средствами – и встретит сопротивление прежде всего в своем же семейном гнезде... Даже если он и не будет общественно активен, он будет совершенно ПРАВДИВ – и встретится с государством, «самым холодным из чудовищ»; в лучшем случае он будет признан эксцентриком, нуждающимся в опеке и лечении... И так далее. Последовательное христианство, как практическое осуществление в жизни принципов любви и духовной свободы, всегда было призванием только очень немногих, избранных душ. Зная это, мы, казалось, могли бы со спокойной совестью отвергнуть евангельский призыв к Божественному совершенству. Но вот, мы слышим его – и в самой сокровенной глубине нашего духа он получает таинственный отклик. «Подобно Царство Небесное сокровищу, сокрытому на поле, которое, нашед, человек утаил, и от радости о нём идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то». Почему мы с волнением читаем это, хотя знаем, что эта радость для нас невозможна? «Вы – соль земли... Вы – свет мира»… «Так да просветится свет ваш пред людьми, чтобы они видели добрые дела ваши и прославляли Отца вашего небесного». И вот, нас мучает совесть, что мы – не соль земли, не свет мира. не можем мы успокоиться в посредственном самодовольстве. Таинственна эта наша человеческая тоска о Божественном совершенстве; таинственна и отвечающая ей евангельская проповедь Иисуса Христа. Она невыполнима, потому что она Божественно-абсолютна; но это для нас – не отчаяние, а надежда. Ибо эту проповедь не только произнес, но и на деле в Себе исполнил единосущный нам Сын Человеческий. Евангельская проповедь есть откровение Личности Христа, идеальное совершенство которой стало достоянием всего человечества... Об этом потом, ниже.

> «Возненавидеть родных»… «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены́ и детей, и братьев и сестер, а притом и само́й жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (по Луке, гл. 14). Текст, который имел бы успех на антирелигиозных диспутах. И представителю христианства нужен был бы большой талант, чтобы показать: нет, это не проповедь ненависти, а выраженное в такой действительно соблазнительной форме свидетельство о возможности мучительного конфликта в практической христианской жизни. Простой житейский пример – слышанный мною рассказ одной сильной женщины о покойном муже, священнике. Он был поставлен перед выбором: либо пойти в «обновленцы», что он считал противным своей совести, либо быть готовым к аресту. Он собрал семейный совет – рассказал об этом жене и маленьким детям. Они одобрили его решимость – и скоро наступили для них печальные дни и годы, горькая разлука, из которой дорогой муж и отец уже не возвратился... А если бы семья не согласилась, а он всё-таки поступил бы по совести? Вот это и значило бы для него «возненавидеть» бесконечно любимых родных «и самую жизнь свою» в смысле приведенного евангельского текста, – оказаться «жестоким», причинить им недобровольное страдание. Так и в рассказанных еще выше примерах святого самопожертвования: монахиня Мария, спасая евреев, «не пожалела «сыночка своего Юру, но это была и его добрая воля; а вот шофер Михаил, бросаясь под автобус, «забыл» о жене и детях, обрек их на страдания недобровольные. А если бы вспомнил – мог бы и остановиться... Можно кстати заметить, что тоталитарные системы парадоксально держались на семейной любви, точнее, страхе от любви, когда человек сам-то готов бы пойти на страдания за правду, но боится за судьбу своих близких. Некто, человек великой души, рассказал мне, что перед женитьбой предупредил невесту: «только имей в виду, я уже обручен» – обручен с правдой. Но и такой брачный договор – разве избавит его от страдания?.. Таковы могут быть мучительные конфликты между любовью к дальним и любовью к близким, между стремлением к свободе и жалостью к людям. «Жалость может привести к отказу от свободы, свобода может привести к безжалостности» (Н.А.Бердяев). И далеко не всегда бывает, по совести, ясно – какое следует принять решение.

> Наш воображаемый оратор на диспуте должен тут же показать, как высоко ставится в христианстве семейная жизнь. Ведь самые главные символы евангельской проповеди – Отец и Сын... А когда Учитель говорил о милосердии Бога к раскаявшемуся человеку, Он рассказал бесконечно трогательную притчу о милосердии отца к распутному сыну (по Луке, гл. 15). «Евангелием в Евангелии» назвал кто-то эту удивительную притчу. Апостол Павел столкнулся с «антисемейными настроениями» в христианских общинах и написал: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекается от веры и хуже неверного» (к Тимофею 1, гл. 5). Семейная жизнь – это начальная школа ЛЮБВИ... Из «гимна любви» апостола Павла:

> Эти свойства христианской любви проявляются и воспитываются в первую очередь в семейной жизни. В истинной любви происходит расширение личности, выход ее из бедного «единоличного» существования. «О, выйди из себя! Ты сам – свой Вавилон: в тебе самом Диавол взял тебя в полон» (Ангелус Силезиус). В романтической любви и затем в семейной жизни осуществляется этот «выход из себя», достигается то «единосущие лиц», когда один переживает боль и радость другого, как свои собственные. Уцелевшие после гибели «Титаника» рассказывали, что видели, как из толпы женщин и детей, которых спасали на шлюпках, отделилась старушка и перешла к мужу на сторону обреченных. Один хороший человек рассказывал мне, как в войну он очень голодал – и вдруг случайно открыл, что жена и дочь давно уже «обвешивают» его, разделяя паек: сами дистрофики, они тайно отдавали ему свой хлеб, свою жизнь... Приведу еще два литературных свидетельства. В первом – воспоминание девочки о покойной матери:
> «... Она учила своих девочек всему хорошему, что знала сама. Не ее вина, что знала она немного. Она не успела научиться. Ей и на фабрику нужно было, и дома всё сделать – готовить, убирать. стирать. Спала меньше всех: еще все спят, а она уже встала и варит суп, или гладит отцу рубашку.
> Если вкусное что-нибудь, она им троим раздаст, а сама скажет – я уже ела.
> Если отец выпьет когда, она его уложит, укроет, уговорит не петь. а соседям скажет – Митя устал на работе, отдыхает.
> И всегда взваливала на себя самое тяжелое, и всегда торопилась.
> Ее радость была – всё сделать для тех, кого она любила.
> Валя ничего этого не успела даже понять.
> Ничего я не успела понять. Не успела как следует полюбить тебя. Ты меня приучила, мне казалось – так и надо, чтобы ты раньше всех вставала и всё для нас делала.
> Глупая я, глупая, думала о Светлане, – ты была около меня, а я о тебе не думала, думала о Светлане!
> Я бы потом поняла, когда выросла! когда поумнела! Я бы ноги тебе мыла, мамочка!» (В.Панова, «Валя»).

---

> Читая это, вот уже который раз, я испытываю вместе с Валей свои, новые угрызения совести – и я чувствую, как прикасается и к моей душе святыня семейной любви... Второй отрывок – о стариках:
> «…Старик Арно относился к жене с трогательным и неловким вниманием; он всё боялся, как бы она не простудилась, не слишком вспотела; он окутывал беспокойной любовью дорогое увядшее лицо, усталая улыбка которого старалась его успокоить. Кристоф наблюдал за ними, глубоко тронутый, с легким чувством зависти... Стареть вместе. Любить свою подругу до конца дней. Говорить себе: «Я знаю все эти морщинки у глаз, на носу; я видел, как они складывались; я знаю, когда они появились. Эти бедные седые волосы белели день за днем, вместе со мной, отчасти – увы! – по моей вине. Это тонкое лицо раздувалось и стало красным под огнем сжигающих нас томительных забот. О, душа моя, я еще больше люблю тебя, ты страдала и состарилась вместе со мной!»... (Р.Роллан, «Жан-Кристоф»).

> Мастерство писателей потому и действует здесь так сильно, что речь идет о подлинной и высочайшей духовной ценности семейной любви. И вот – бывают такие невыносимо трагические ситуации, когда надо пожертвовать даже и этими святыми привязанностями, чтобы выйти в еще более широкий круг мировой жизни, исповедать верность Вечному Человеку... Об этом и говорит евангельская проповедь Иисуса Христа.

> Понадобился столь несоразмерно длинный комментарий, чтобы «нейтрализовать» это соблазнительное евангельское «возненавидеть»…

> Относительно несбывшихся предсказаний о близком «конце света» мы должны признать (если не допустить еще более трудного предположения), что предание неверно донесло к нам слова Учителя. Может быть, у Него было особое, более верное чувство времени, побуждающее Его говорить об отдаленном, как об очень близком? Может быть, были предсказания отдельно о разрушении Иерусалима и отдельно о «конце света», а в предании они слились? Это могло быть тем более естественно, что духовная атмосфера первохристианства, как это видно из апостольских посланий и Апокалипсиса, была пронизана ожиданиями близкого конца истории и Второго Пришествия Христа. Кстати, евангельские и апостольские тексты об этом убедительнейше доказывают свою подлинную древность, ибо они могли быть написаны только в то время, когда еще не стало для всех ясно, что предсказанья не сбылись – когда-то около времени разрушения Иерусалима в 70-м году христианской эры. Была уверенность, что Второе Пришествие состоится еще при жизни слушателей Иисуса: «Не пройдет род сей, как всё это будет» (по Матвею, гл. 24). Стало быть, в этом поколении это и было написано.

> Нам не следовало бы упрекать Учителя за то, что Он не оставил нам «указаний» на всю будущую историю человечества. Будущее и не должно быть заранее расписано, оно должно быть неизведанно – СВОБОДНО... Без свободы – какое же творчество и строительство? В Евангелиях нет пророчеств о свободном ходе истории, но есть весьма пессимистические пророчества о КОНЦЕ ИСТОРИИ. «Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира»...(по Матвею, гл. 24). «В те дни люди будут искать смерти»... (Апокалипсис, гл. 9). «Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки от страданий» (Апокалипсис, гл. 16). Тогда пророчества не сбылись, ныне же они становятся всё более и более актуальны. Два великих открытия нашего века – тоталитаризм и атомная энергия – заключают в себе величайшие возможности и величайшие опасности, еще небывалые в истории человечества. Об опасности самоуничтожения жизни на земле говорят люди, далекие от всякой мистики. «Наш мир стои́т перед кризисом, всё значение которого еще не постигли те, кому дана власть выбирать между добром и злом. Освобожденная от оков атомная энергия всё изменила; неизменным остался лишь наш образ мыслей, и мы, безоружные, движемся навстречу новой катастрофе» (Альберт Эйнштейн). «Мы живем в эпоху, когда повсюду всё более ясными становятся признаки того, что мир движется к чудовищной катастрофе, масштабы которой трудно представить» (Карл Ясперс). Разум, доверие, добрая воля могли бы противостать опасности; но их так явно у нас недостаточно... ЧТО БУДЕТ? Легче всего было бы предсказать фатальную глупую гибель человечества от глупых злых сил в самом человечестве; но неужели СМЫСЛ ИСТОРИИ – в НЕУДАЧЕ ИСТОРИИ, в каком-то грандиознейшем абсурде, в «доказательстве от противного», что ли? Человек должен быть добр, свободен, благоразумен, – иначе он не будет жить на земле. Однако, с другой стороны, нельзя видеть смысла истории только в бесконечном продолжении истории, особенно если это будет только самодовольное мещанское «СЧАСТЬЕ» будущих поколений на наших могилах. Тут еще присоединяется общая проблема Смерти и Вечности. Мы говорим: «человечество на земле», но на земле – не человечество, а ничтожнейшая ЧАСТЬ человечества, только очередное его поколение. Мы молимся: «да приидет Царствие Твое»; но Царство Божие не может быть земным царством смерти, Царство Божие только за пределами смертной земной истории, – в Воскресении всех... Об этом – потом, ниже.

> При такой проблематичности смысла земной истории человечества – тем большее значение получает ЛИЧНАЯ ИСТОРИЯ человека, каждого человека. Хорошо, что мы беспокоимся о всемирной истории, это говорит в нас интуиция таинственной духовной ОБЩНОСТИ человечества (об этом – потом, ниже). Но наилучший вклад в эту общность и во всемирную историю человечества я сделаю только в том случае, если хорошо распоряжусь в своей личной истории... «Ищи́те же прежде Царствия Божия и правды его»… Ищи́те – речь идет не о неведомом будущем всемирной истории, а о моей ЛИЧНОЙ ИСТОРИИ, о моих личных встречах и действиях. Да, Царство Божие – это не толстовская фикция и не блаженство будущих поколений, это реальнейшее торжество Правды и Жизни, грядущая «преславная трансцендентность» в Воскресении всех; но для личности Царство Божие начинается здесь, сегодня, когда человек свободно избирает Бога на царствование в своей душе и начинает свободно служить Ему в своей жизни. «Царство Божие внутри вас есть». И эта возможность свободной личной истории никогда, никогда уже во всей Вечности для меня НЕ ПОВТОРИТСЯ... Только здесь, во времени, в личной истории, во встречах с «ближайшим Ты» могу я сам творчески созидать духовные ценности, достойные Вечности. «Собирайте себе сокровища на небесах»… «Какая польза человеку, если он приобретет весь космос, а душе своей повредит?» Горестно сознавать, что властители народов не усваивают уроков всемирной истории; но от МЕНЯ зависит сделать выводы из своей личной истории. ЛИЧНОЕ ПОКАЯНИЕ – с этого начинается евангельская проповедь. «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Покаяться – это в греческом оригинале значит: ОДУМАТЬСЯ, переменить мысли. По-русски Григорий Петров выводил это слово из «охаять себя»; покаяние есть явка с повинной, суд над собой, подлинная «самокритика», из которой человек с помощью Божественной благодати может выйти духовно обновленным, превратить свои прежние грехи в ПУТЬ к достойному продолжению и завершению своей личной истории. Наш Господь ДОБР, Он принимает и тех, кто обращается к Нему даже в вечерний час жизни (по Матвею, гл. 20). Но нельзя нам медлить, часы бегут... «ТОРОПИТЕСЬ ДЕЛАТЬ ДОБРО», эти слова святого доктора Гааза, высеченные на камне на его могиле, выражают практическую суть евангельской проповеди. Нам до́лжно понять, что эта наша земная жизнь – богатство не наше, что скоро мы будем уволены от управления, поэтому «приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (по Луке, гл. 16). А мы приобретаем себе врагов!... «И собирает средь недогадливых Рогатый жатву» (Г.Ибсен, «Пер Гюнт»). Нельзя нам медлить, ибо возможно, что бесплодной смоковнице дан уже только последний испытательный год жизни: «на что она и землю занимает?» (по Луке, гл. 13). Скоро, очень скоро, оглянуться не успеешь, как наступит конец твоей личной истории, – это ведь и будет для тебя «КОНЕЦ СВЕТА»… Выходит, что в этом смысле и сегодня для каждого из нас ВЕРНО слово Учителя: «Итак, бодруствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет».

> Почему Христос, осудив богатство, не осудил рабства? Мы не знаем. – может быть, и осудил, но это не было записано. Кстати, богатство непременно включало в себя тогда и рабовладение. Некоторую наводящую аналогию можно усмотреть в том, что Учитель не выступил и против иудейского обрезания; но была в Его проповеди закваска, которая уже в первом поколении христиан поднялась до отмены рабства в христианских странах. И осуждение всякого расового, социального, государственного угнетения личности – всё это заложено в христианстве, хотя и не отражено вполне конкретно в записанных отрывках евангельской проповеди.

> Когда Учи́теля спросили, какова «наибольшая заповедь в Законе», Он отвечал: ЛЮБОВЬ К БОГУ И К БЛИЖНЕМУ (по Матвею, гл. 22, по Марку, гл. 12, по Луке, гл. 10). Всё остальное решается в свете этой центральной заповеди, и никакое ЗАКОННИЧЕСТВО недопустимо по отношению к евангельской проповеди. К величайшему сожалению, на этом попутался наш Лев Толстой, который главную суть «евангельского учения» увидел в «заповеди непротивлении злу насилием»… Вот евангельский текст:
> «...Вы слышали, что сказано (в иудейском законе): око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (по Матфею, гл. 5).

> Речь идет о ЛИЧНОЙ МЕСТИ, которую древний Закон ограничивал, а проповедь упраздняет. Что касается толстовской «заповеди непротивлении злу насилием», то первым Нарушителем ее был Христос, когда изгонял бесов из больных или торгующих из Храма. Если уж браться выразить общую заповедь христианства в его отношении к мировому злу, то следовало бы сказать примерно так: «СОПРОТИВЛЯЙТЕСЬ ЗЛУ – сопротивляйтесь ему непрестанно в вашей душе и везде вокруг вас»… Конечно, и разумное насилие должно быть непременно допущено в средствах этой борьбы. Никто не сомневается, что Христос силою вступился бы, например, за женщину или ребенка. Законники забывают также, что когда Самого Христа ударили по щеке – Он не стал подставлять другую (по Иоанну, гл. 16). И у нас бывают положения, когда непременно ДО́ЛЖНО ВОЗРАЗИТЬ на оскорбление – из уважения к противнику, чтобы не ввести его в еще большее заблуждение.^* Подобным же образом и «заповедь о беззаботности» нарушается Самим Христом: ибо известно, что у Двенадцати был денежный ящик (по Иоанну, гл. 12 и 13). В «Учении двенадцати апостолов» (памятник конца и начала II века) повторяется евангельское поучение: «Всякому просящему у тебя дай и не требуй назад», но вслед за этим цитируется и другое, не записанное в Евангелиях практическое наставление: «Пусть милостыня твоя преет в руках твоих, пока ты не узнаешь, кому ты должен ее отдать»… Эти примеры и вся практика христианской жизни показывают, что евангельская проповедь – это отнюдь не законнический кодекс поведения на все случаи. Бывают положения, когда нужно дать взаймы и когда нельзя давать взаймы, когда не нужно заботиться о завтрашнем дне и когда непременно до́лжно позаботиться о завтрашнем и послезавтрашнем дне... МЫ СВОБОДНЫ. Ибо «Он даровал нам способность быть служителями Нового Завета – не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» (к Коринфянам II, гл. 3). «Всякий поступай по удостоверению своего ума» (к Римлянам, гл. 14). «ЛЮБИ (БОГА) – И ПОСТУПАЙ, КАК ЗНАЕШЬ» (бл. Августин). Конечно, приходится от всей души пожалеть, что в евангельской проповеди, как она записана, встречаются выражения, требующие трудных комментариев, а при простом буквальном понимании несущие страшный вред верующим и неверующим. Таково было увещание не прогонять жен (по Матвею, гл. 5 и гл. 19), которое было церковно узаконено на все времена как запрещение развода, что было причиною стольких страданий. Такова была похвала монашеству (там же, гл. 19), которую несчастные эксцентрики поняли в буквальном физическом смысле и учредили секту скопцов... Не состоит ли «промыслительное» назначение подобных соблазнительных и сомнительных текстов именно в том, чтобы раз навсегда отбить у нас охоту к законничеству и к идолопоклонству перед буквой Евангелий?

[при просмотре выпуска на сайте доступна функция "поделиться"]