> Второзаконие

> История возникновения древнееврейской веры, изложенная в книгах Бытие, Исход, Левит и Числа, прослеживается от творения мира (Быт 1:1–25) до стояния Израиля на берегу Иордана, где должно было произойти проникновение в Землю обетованную (Числ 33:48–49,51–56). Согласно этому собранному из древних фрагментов повествованию, главная цель божественного творения, с еврейской точки зрения, — поселить Израиль в земле обетованной. В движении от сотворения «Земли» () к истории «Земли» обетованной (){} отражены и намерение Бога Творца, и судьба Израиля, получившего от Бога обетование. Весь материал обработан авторами священнической традиции следующим образом: (а) центр повествования — синайское откровение; (б) все заповеди синайского откровения связаны со святостью и чистотой, поскольку именно из–за нечестия и скверны Израиль лишился своей земли в VI веке до н. э. Читая этот материал, важно помнить, что: (а) он собран из множества самостоятельных текстов; (б) в окончательной форме он представляет собой последовательное повествование с ярко выраженной идеологической направленностью.

> Во Второзаконии в развитии повествования наступает пауза: на протяжении всей книги Израиль стоит «за Иорданом в земле Моавитской» (Втор 1:5). Даже в самом конце повествования Моисей и Израиль остаются на том же месте «на равнинах Моавитских… против Иерихона» (34:1). Рассказ заканчивается только в Книге Иисуса Навина (1–4), где продолжается линия повествования, прерванная в главе 33 Книги Числа. Второзаконие оказывается вставным сюжетом между Числ 33–36 и Ис Нав 1–4. Эта вставка представляет собой три пространные речи Моисея, вождя и наставника Израиля, перед тем, как народ войдет в Землю обетованную.

> Важно понять, что в этой книге мы имеем дело с традицией, совершенно отличной от священнической, доминирующей в Пятикнижии. В первых пяти книгах Библии, Торе, отчетливо выделяются две литературные традиции: священническая в Бытии — Числах и девтерономическая во Второзаконии. Эти две традиции связаны с двумя возможностями интерпретации, существовавшими в Израиле и отражавшими две совершенно разные богословские тенденции. Процесс канонизации поместил их рядом, оставив «шов» между Числами и Второзаконием и создав иллюзию продолжения действия. Для того чтобы понять намерения интерпретаторов, работавших с этим текстом, следует обратить внимание на обе традиции, несущие совершенно разные идеи, по–разному влиявшие на израильскую религию.

> Книгу Второзаконие составляют три пространные речи Моисея. Заканчивается она двумя стихотворными текстами и рассказом о смерти Моисея в главах 32–34. Речи Моисея, произнесенные им на берегу реки Иордан, по сути, оказываются последними наставлениями перед вхождением Израиля в землю обетованную. Цель этих речей — предостеречь Израиль от соблазнов, с которыми он столкнется в Ханаане, и побудить его помнить о собственной избранности. Облеченная в форму предостережения и убеждения, традиция увещеваний Моисея оказывается богатейшей, важнейшей и наиболее красноречивой с точки зрения богословской интерпретации во всём Ветхом Завете. Во Втор 1:5 сказано: «Начал Моисей изъяснять закон сей». Это пояснение указывает на то, что Второзаконие играет центральную роль во всей синайской традиции, представленной в Торе. Благодаря этому введению вся традиция оказывается связанной с авторитетом и творческим воображением Моисея.

> Первая речь Моисея (1:6–4:49) представляет собой общее наставление о вхождении в Землю, в ней перечисляются основные требования синайского Завета, самое важное из которых — отказ от идолослужения (4:15–20).

> Третья речь Моисея (29:1–31:29) затрагивает переход, который предстоит совершить Израилю от поколения Моисея до поколения Иисуса Навина. Если в первом случае акцент ставится на даровании Торы на Синае, то во втором — на земле обетованной. Моисей представлен как человек Синая, Иисус Навин — как человек Земли обетованной. Всё это указывает на траекторию развития интерпретации Второзакония, заботившейся, прежде всего, о соединении заповедей Торы с завоеванием земли.

> Между этими двумя речами находится еще одна речь Моисея. Она содержит изначальные материалы, считающиеся основой и центром богословской интерпретации Второзакония (5:1–28:68). <...>

<.....>

> По мнению большинства исследователей, Второзаконие — это тот «свиток», который, согласно 4Цар 22, был найден в Иерусалимском Храме и послужил основанием для религиозной реформы царя Иосии в 621 году до н. э. В ходе этой реформы Иосия изменил политическое устройство своей страны в соответствии с требованиями Завета с ГОСПОДОМ. Таким образом, мы можем связать традицию Второзакония с исторической ситуацией в Иудее конца VII века. К 621 году эта традиция была уже широко распространена. Ученые предполагают, что она возникла в начале VII или в конце VIII века как интерпретация древних преданий о Моисее и что ее целью была забота о сохранении Израиля как народа Завета. Традиция, лежащая в основе Второзакония, может быть очень древней, однако ее окончательное оформление могло произойти только в VIII или VII веке, примерно тогда, когда Иудея оказалась под властью Ассирии. Многие ученые отмечают сходство между формой Завета во Второзаконии и формой политического устройства, установленной ассирийскими правителями. Возможно, что яхвизм перенял эту форму именно от ассирийцев, чтобы затем использовать ее в своих целях. В конечном итоге традиция, зафиксированная во Второзаконии, по форме и содержанию стала основным воплощением ветхозаветной идеи Завета, своего рода богословским обрамлением, повлиявшим на оформление значительной части Ветхого Завета, а также еврейского и христианского богословия.

> Превращение преданий о синайском откровении в более позднюю социально–богословскую теорию, основанную на идее Завета, не было чем–то простым или очевидным. Это превращение стало возможным благодаря работе интерпретаторов, в значительной степени отмеченной творческим воображением. Можно предположить, что этот великий творческий акт, организовавший богословскую традицию Древнего Израиля вокруг идеи Завета, стал результатом целенаправленной работы небольшой группы комментаторов. Они старались создать почву, благодаря которой Израиль, община Завета, мог противопоставить свою жизнь образу жизни народов, населявших Ханаан, и сопротивляться ассирийскому культурному влиянию. Их единственной целью было создать текст, возвеличивавший «только ГОСПОДЬ» и исключавший какой бы то ни было богословский компромисс (). Таким образом, Книга Второзаконие, состоящая из трех речей Моисея, произнесенных на берегу реки Иордан между прибытием евреев к Иордану в Числ 33 и вхождением в землю обетованную в книге Ис Нав 3–4, является с богословской точки зрения одним из самых самодостаточных древнееврейских текстов. Выделенные мною четыре литературных элемента говорят об удивительной творческой свободе, позволившей этому народу выразить столь сложное ощущение самих себя как народа Божьего.

> К сожалению, мы не знаем, кто именно сумел облечь в форму все эти идеи. Исследователи условно называют этого человека девтерономический редактор. <Этот термин введен> единственно для того, чтобы отличать девтерономическую традицию от священнической. Относительно этой традиции, претендующей на происхождение от самого Моисея, можно в целом сказать следующее:
> Пристальное внимание к интерпретации Торы говорит о том, что первыми комментаторами этих фрагментов могли быть левиты, игравшие особую роль в толковании Торы (см. 33:8–11).

> С другой стороны, совершенно очевидно, что эта традиция тесно связана с пророческой. Не относясь к пророческому жанру, Второзаконие местами содержит нечто очень близкое пророчествам (см. особенно 18:15–18).

> О данной богословской традиции можно говорить много, но ее страстная приверженность Торе заставляет отступить на второй план представления монархического Израиля о том, что единственный ключ к благополучию народа содержится в безусловном обещании ГОСПОДА, данном дому Давида. Девтерономическая традиция не чужда царско–мессианской идеологии, однако основной составляющей веры для нее по–прежнему остается подчинение заповедям Торы (см. 1Цар 12:14–15,24–25). В результате девтерономическая традиция, коренящаяся в учении Моисея и чуждая породившей ее эпохе, оказывается в «законнической оппозиции» по отношению к царской власти. Она утверждает, что будущее Израиля связано не с <обещанием, которое Бог дал> правящей династии, а с почитанием и исполнением предписаний Торы.

> Мы не знаем точного происхождения девтерономической традиции. Может быть, она восходит к священникам, может быть, — к пророкам. Очевидно только то, что ее развитие связано с деятельностью книжников — ученых мужей, хранивших рукописи и знание, в рукописях содержащееся. Второзаконие — поворотный момент процесса, в результате которого иудаизм превратился в «религию книги». Процесс этот полностью зависел от «людей книги», отвечавших за правильную интерпретацию текста.

> Девтерономическая традиция не ограничивается исключительно Книгой Второзаконие. Она гораздо шире и оказывается особенно заметной в Книге Иеремии, на формирование окончательной версии которой она сильно повлияла. Для написания книги Иеремия дважды обращается к книжникам (см. Иер 36:4, где речь идет о Варухе, и Иер 51:59–64, где говорится о Синае). Книга Иеремии не просто принадлежит девтерономической традиции, но наглядно показывает, как эта традиция книжности сохранялась и передавалась.

> Весьма вероятно, что девтерономическая традиция окончательно сложилась в VII веке до н. э. Но история ее формирования, безусловно, дольше. Скорее всего, в VII веке оформились основные категории Книги Второзаконие, утвердилось присущее ей учение о Завете, послушании и непослушании. Век спустя, в 587 году, Иудея столкнулась с разрушением Иерусалима и депортацией его жителей. Осмысление этого события потребовало значительных интерпретаторских усилий. Можно предположить, что в этот момент более или менее устоявшаяся девтерономическая традиция оказалась жизненно важной, особенно в среде евреев, находившихся в плену.

<.....>

> <> среди ученых является общепринятой гипотеза, согласно которой пространное историческое повествование, изложенное в Книгах от Иисуса Навина до <Четвертой книги Царств> и рассказывающее о жизни Израиля в Земле обетованной до вавилонского плена, представлено именно с точки зрения Второзакония, из–за чего данный материал получил название девтерономическая история (). В результате мы можем отметить, что (а) интерпретация Книги Второзаконие поколением плена, (б) окончательная версия Книги Иеремии, (в) «история», изложенная в Ранних пророках (Книга Иисуса Навина — <Четвертая книги Царств>), указывают на гибкость и жизнеспособность девтерономической традиции, превратившейся в отчетливое выражение еврейской веры и живой интерпретаторской традиции.

> В Пятикнижии девтерономическая традиция особенно отчетливо видна на фоне священнической традиции. Их соединение представляет собой результат огромного усилия интерпретаторов. В окончательной версии Пятикнижия две традиции противопоставляются друг другу, и нам следует обратить особое внимание на разницу между ними. Это позволит подчеркнуть многообразие учений Торы даже в ее окончательной канонической форме. Книгу Второзаконие следует воспринимать не как простой фиксированный текст, а как живую интерпретаторскую традицию, продолжавшую развиваться вместе с развитием иудаизма. Присущие ей категории появляются даже в позднейшей христианской традиции, ставшей следующим шагом развития интерпретации этой книги. Книга Второзаконие — яркий пример динамичности текста Торы, в котором повторяются и переосмысливаются древние предания, обретающие форму, в которую привносятся идеи, порожденные новыми историческими обстоятельствами. Жизнеспособность девтерономической традиции стала основным фактором, позволившим иудаизму сохраниться после разрушения в 587 году до н. э. Иерусалима и всей храмово–монархической системы и во время последовавшего за этим вавилонского плена.