> 5. Перемены

> Мы иногда говорим, что кого-то «мучает совесть», хотя попытка понять концепцию совести у христианских писателей первых веков может вызвать интеллектуальные муки. Тем не менее, коль скоро ум, обновленный силой Бога, по мнению Павла и других христиан, так важен для формирования привычек подлинно человеческого поведения, то нам следует рассмотреть и эту способность, по-гречески syneidêsis, что в буквальном переводе означает «совместное ведение», «знание вместе с».

> Начнем с некоторых важнейших текстов. Павел, которого обвиняют в призыве к мятежу, на суде выступает перед иудейскими властителями в Иерусалиме, заверяя их, что всегда жил доброй совестью и продолжает жить так же, став христианином:

Братья! Всю свою жизнь вплоть до сегодняшнего дня я служил Богу честно и добросовестно (Деян 23:1; ср. 2Тим 1:3).

> Это заявление повлекло за собой неприятности для Павла: первосвященник велит бить его «по устам» за то, что тот дерзает говорить подобные вещи. Однако он повторяет эти слова через пять дней перед римским правителем Феликсом:

Я заявляю тебе: именно потому, что я придерживаюсь Пути, который они называют сектой, я почитаю Бога наших отцов. Я верю во всё то, что написано в Законе Моисея и у Пророков. У меня то же упование на Бога, что и у них самих, а именно: что будет воскресение как праведных, так и неправедных. Как и они, я всегда стараюсь, чтобы совесть моя была чиста перед Богом и людьми (Деян 24:14–16).

> Слово «<чистая>» в оригинале звучит как aproskopos, и то же самое слово в подобном контексте Павел употребляет в 1Кор 10:32:

Так вот, едите ли, пьете ли — что бы вы ни делали, всё делайте ради славы Божьей. Живите так, чтобы не вводить в грех [букв. "непорочными станьте (для...)  — aproskopos ginesthe"] ни евреев, ни греков, ни Церковь Бога. Как я, который старается угодить всем, ища не собственной пользы, а пользы многих, чтобы они были спасены.
Подражайте мне, как я подражаю Христу (1Кор 10:31–11:1).

> Иными словами, Павел не перестает следить за состоянием своего ума и сердца, наблюдая, нет ли там чего-либо такого, в чём его могли бы обвинить. Мы бы сказали, что он постоянно отдает отчет самому себе и Богу. И это мы видим в главе 23 Деяний святых Апостолов: когда Павел гневно реагирует на приказ первосвященника бить его по лицу, его обвиняют в хуле на первосвященника, после чего апостол тотчас просит прощения, говоря, что не знал, что бранит первосвященника. Он должен был оказать уважение его сану, говорит Павел, и приносит извинение.

> Подобное мы видим в другом отрывке из Первого послания к Коринфянам:

Меня меньше всего волнует, что меня будете судить вы или любой другой человеческий суд. Я даже себя самого не сужу. Хотя на моей совести ничего нет [букв. "ничего (во) мне самом (не) сознаю" — ouden emaytô synoida], это еще не значит, что я тем самым оправдан. Но мне судья — Господь. Так что ничему не выносите приговора до времени, пока не придет Господь. Он и выведет на свет всё, что скрыто во мраке, и сделает явными даже тайные помыслы. Вот тогда каждый получит от Бога свою похвалу (4:3–5)^[10].

> Тут нам следует обратить внимание на два момента. Во-первых, слово synoida в стихе 4 родственно слову syneidêsis, которым обычно в греческом обозначали «совесть». Павел «ничего не знает за собой» – иными словами, относительно служения в Коринфе его совесть чиста. Однако, во-вторых, он здесь же говорит, что важнее всего окончательный суд, который прольет свет на скрытые тайны и откроет намерения сердец. Можно сделать косвенный вывод, что совесть, как думает Павел, иногда действительно дает путеводный свет и показывает то, что откроется на последнем суде, а иногда нет.

> В начале Второго послания к Коринфянам Павел снова оценивает свое служение при свете совести и не находит здесь черных пятен – несмотря на то, что он переживает смертельные мучения:

><Ведь мы вот чем гордимся: наша совесть нам порукой в том, что мы ведем себя в мире с той открытостью и искренностью, которые исходят от Бога — особенно по отношению к вам, и полагаемся не на человеческую мудрость, а на Божью доброту> (1:12; ср. с подобным размышлением Евр 13:18).

> Снова мы видим, как Павел заглянул в свое сердце и заявил, что не мог найти там никакого повода для стыда. В этом случае совесть не только делает его свободным от потенциальных обвинений, но и свидетельствует <об открытости> (другой перевод – «простоте») и богоугодной искренности его поступков, которые отражают не только его человеческую мудрость, но и действие благодати Божьей.

> Похоже, Павел ясно представляет себе, что такое совесть – или какой она должна быть. Это внутреннее свидетельство, голос внутри человека, оценивающий нравственное достоинство сделанного и, вероятно, запланированных дел (хотя ни в одном из приведенных отрывков Павел не думает о будущем). Но хотя совесть действует в нём таким образом, у других людей это не всегда так:

Некоторые, до самого недавнего времени поклоняясь идолам, так привыкли к этому, что, когда едят жертвенную пищу, думают, что она действительно посвящена божеству, и это отягощает их совесть и делает ее нечистой [букв. "совесть их, будучи слабой, пачкается"]. Пища не приведет нас к Богу. Если мы не едим, мы ничего не теряем, если мы едим, ничего не приобретаем.
Но смотрите, чтобы эта ваша свобода не стала камнем преткновения для слабых. Ведь если кто-то увидит, как ты, обладающий таким знанием, сидишь за столом в языческом храме, не случится ли так, что совесть этого слабого человека смутится и подвигнет его тоже есть жертвенную пищу? И вот слабый человек погублен твоим знанием — брат, ради которого умер Христос. Греша таким образом против своих братьев и раня их смущенную совесть, вы грешите и против Христа. А поэтому, если пища может стать причиной падения моего брата, я лучше не буду есть мяса вовек, лишь бы не стать причиной падения моего брата (1Кор 8:7б–13).

> Для нас здесь не важны подробности о предмете данной дискуссии. Нас здесь должны заинтересовать слова о «<слабой> совести», которая может «оскверниться» (стихи 7,10,12). Павел считает, что каждый человек обладает совестью, к которой он может обращаться (см. также 2Кор 4:2 и 5:11). Однако идолопоклонство может извратить дарованные Богом свойства человека, и тогда совесть становится слепой игрушкой разных сил. Она изначально может одобрять какие-то сомнительные поступки, а затем, после обращения к Иисусу Христу, ее будет ужасать сама мысль о них.

> Павел хочет показать, что когда совесть под действием строгого монотеизма приобретает должные свойства, она позволяет понять, что всякое мясо сотворено Богом и потому пригодно для еды (1Кор 8:1–6; 10:25–30). Однако в приведенном выше отрывке, как и в 10:27–29, Павел говорит еще об одном соображении: если совесть твоего ближнего, который, прежде чем стать христианином, предавался идолопоклонству, в этих вещах немощна, надо с уважением относиться к такому человеку. Павел не призывает общину игнорировать подобные колебания совести «<слабых>», вероятно, потому, что это могло бы лишить слабого любых нравственных ориентиров вообще. И такое уважение к «<слабым>» – при том, что Павел продолжает учить христиан в надежде, что они глубоко обдумают этот вопрос и придут к иному выводу,– показывает, что для Павла внимание к совести ближнего важнее (по крайней мере, в отдельных предметах), чем мгновенное принятие «правильного» решения. Вероятно, Павлу непросто сохранить равновесие в такой позиции, но его подход отражает не просто пастырскую мудрость, но и ясное представление о формировании христианского характера: что когда под действием Святого Духа и христианского образа жизни у человека формируется нужный характер, следует принимать во внимание не только преображение обновленного ума, но и совесть, которую, разумеется, нужно воспитывать, но к которой в то же время следует прислушиваться.

> Вероятно, об этом же говорит данный текст из Первого послания к Тимофею:

Цель этого требования — чистосердечная любовь, незапятнанная совесть и неподдельная вера (1:5, ср. 3:9).

> Далее та же глава послания показывает, что нельзя просто отмахнуться от совести:

...вот какое поручение я даю тебе, полагаясь на слова пророчеств, что были когда-то о тебе сказаны! Веди с их помощью достойную битву — во всеоружии веры и чистой совести, потому что, отвергнув ее, некоторые потерпели крушение и в вере (1:18–19).

> Как видно, человек должен внимать своей совести, несмотря на то, что она нуждается в воспитании и, возможно, не всегда ясно освещает его путь или подает ложные сигналы. И Павел думал, что когда он проповедовал или говорил о себе, обращаясь к одной из созданных им церквей, он взывал не только к уму слушателей из язычников, но и к их совести. Внутри них, как он думал, есть способность оценивать сказанное им не только с интеллектуальной, но и с нравственной точки зрения. Все эти тексты вряд ли помогут нам разобраться в гораздо более поздних спорах о том, что же такое «совесть», как она работает, что доступно ее знанию, а что нет, следует ли ей всегда доверять, особенно в тех случаях, когда она  входит в противоречие с иными авторитетами, такими как Писание, Папа римский и так далее. К счастью, для наших целей достаточно собрать воедино то, что мы рассматривали выше. Взирая на последний день, когда Бог будет судить тайные намерения сердец, Павел понимает, что в программу надлежащей подготовки к этому дню входит и забота о чистоте совести. И он желал бы, чтобы люди хранили совесть незапятнанной, несмотря на то, что эта совесть может нуждаться в дальнейшем воспитании или даже перестройке.

> Вероятно, он не стал бы утверждать то же самое в любой ситуации. Допустим, человек, виновный в кровосмешении (1Кор 5), заявил бы, что стал жить с женой своего отца по велению совести (и подобное, к сожалению, нередко встречается. Я слышал недавно, как один служитель церкви, оправдывая свою незаконную связь с замужней прихожанкой, говорил, что эти отношения позволяли ему чувствовать присутствие Иисуса). Что бы здесь сказал Павел? Тем не менее он считал, что нравственное самосознание крайне важно для формирования нравственного характера в целом. Иными словами, это часть снаряжения, которое позволяет христианину в нынешнее время предчувствовать тот нравственный характер, который достигнет своего совершенства в будущем. И немаловажен тот факт, что в целом совесть присуща всем людям – иудеям, язычникам и христианам. Это универсальное свойство человека, подверженное тем же бедствиям, что и другие аспекты человеческой жизни, тем не менее достойное уважения, так что к ней следует обращаться, стремясь к тому, чтобы в итоге она пришла в соответствие с Евангелием.

> Конечно, нам бы очень хотелось попросить апостола Павла развить все эти темы, но поскольку данная возможность для нас закрыта, мы перейдем к родственному предмету, о котором Павел говорил гораздо больше. Мы вернемся к Посланию к Колоссянам и к теме, которая всё время парила в воздухе – так что теперь, наконец, ей пришла пора приземлиться. Послание к Колоссянам всё время говорило нам о христианской зрелости, о том, что нужно учиться благодарить Бога, и конечно, прежде всего, об Иисусе – и из всех этих тем вытекает, в свою очередь, проливая свет на них, тема мудрости.