> CИМВОЛ ВЕРЫ

> Символ веры не есть молитва. Он обращен к самому себе – перед лицом Бога. Cлова "верую во Единого Бога" перекликаются с ветхозаветным исповеданием веры: "Слушай, Израиль, Бог Твой – Бог един". Каждое утро, по церковному обычаю, я самому себе говорю "слушай – Бог един". Это – лучшее "здравствуй", это самое радостное "доброе утро". Если бы мы были цельными натурами, было б глупо так упорно самим себе напоминать, во что мы веруем. Но мы – раздвоенные существа, и в каждом из нас есть место неверующему. Я-верующий исповедую свою веру ежедневно перед я-неверующим. Этим продолжаю обращение себя к вере. Этим я отделяю себя от веры как дара Духа Святого, которым можно бесконечно любоваться, не считая его произведением рук своих, да и собственностью своей, пожалуй, тоже не считая: строго говоря, не вера дана мне, а я подарен вере.

> Но Символ веры обращен не только к себе. Собственно, "символ" – то же, что "пароль"; это слово, на которое должен следовать отзыв. С греческого это слово вернее всего перевести как "соединялка". В древней Греции "символом" называлась дощечка: друзья, расставаясь, писали на ней текст, а затем разламывали пополам. Наступала разлука – может быть, пожизненная, так что один из друзей мог и умереть. Тогда "соединялка" переходила в наследство к его сыну, и тот, вернувшись в Афины и найдя отцовского друга, показывал не паспорт – их тогда и не было, а символ. Так Символ Веры есть часть Знания о Боге: часть, данная Богом людям, расставшимся с Ним. Это очень маленькая часть, то, что нужно для узнавания Бога и радостной встречи с Ним. Мы знаем о Боге одну миллионную, но и это – ужасно много, и это – не всегда легко понять, а главное – Символа Веры достаточно для вечной с Ним жизни.

> Знание Бога – не наука, и первый же Вселенский собор (325 год) не открытия обсуждал, а закрытия: Символ веры, который составили святые на этом соборе, ничего не прибавил к Библии, но закрыл пути, ведущие к духовному невежеству и смерти: не много богов – Бог един; Христос не призрак – Он родился; Дух Святости не от нас – Он Бог. Символ веры краток – святые отцы и не пытались перечислить все возможные ереси. Человек может придумать много способов увлечь за собой. У Бога такой способ один – Иисус Христос. Чем более мы Его знаем, тем менее разделены.

> Символ Веры начинается словом "верую". По латыни "верую" – "кредо", и так уж повелось, что под словом "кредо" в современном русском языке понимается всякий комплекс убеждений. От этого же корня происходит и слово "кредит" – кто нам одалживает деньги, тот верит нам. Если нам дают кредитную карточку, значит нам так доверяют, что позволяют расходовать больше, чем есть у нас на счету. Банкиры уверены, что он возместит потом перерасход.

> Так первое же слово Символа веры подсказывает нам, что доверие – неотъемлемая часть веры. Только, когда мы только начинаем верить, мы часто еще доверять не умеем и опасаемся Бога: вдруг Он пошлет нам какую-нибудь непереносимую и губительную болезнь или несчастье. Первые вопросы, которые мы задаем о Боге, – все сводятся к тому: "А не душегуб ли Он?" Но мы говорим себе: "верую", кредитую Бога – отдаю Ему часть себя. Сперва ведь каждый отдает Богу лишь небольшую часть своего времени, сил, внимания. А вот что будет дальше – зависит от нас, не от Бога. Нам будет казаться, что Бог не оправдывает нашего доверия, что Он не вернет нам сторицей все, чем мы ради Него пожертвовали. Недоверие будет сперва сопровождать нашу веру, какой-то голос внутри будет нашептывать: а вдруг Бога нет? вдруг Он ушел насовсем? Как ни удивительно, такие и прочие сомнения в вере разрешаются очень просто: достаточно просто подождать. Сказать себе: на это сомнение я отвечу завтра, а сейчас подожду об этом размышлять – завтра же мы обнаружим, что сомнение ушло, что оно было всего-навсего нахальным искушением.

> Но вера есть и доверие Бога к нам. Он верит, что мы не используем веры во зло другим людям, не возгордимся и не станем фарисеями. Он верит, что мы сохраним дар веры. Он верит, что мы дадим вере преображать нас. Часто у нас больше веры, чем мы заслужили, больше веры, чем дел веры – значит, Господь доверяет нам, что мы восполним недостающее и воздадим Господу за всё, что Он воздал нам. Часто в нас берет верх ревность и зависть, и тогда мы сердимся: а что это у ближних, у знакомых вера есть, а дел хороших, христианских они не делают? И тогда мы должны, подобно Богу, поверить в людей: что рано или поздно, может быть, незаметно для нас, они используют тот огромный дар веры, который, как нам кажется, ими не используется или используется плохо. Главное здесь: научиться вовремя оборачиваться на себя и о себе задумываться: а я достоин ли своей веры, достоин ли веры Бога в меня, достоин ли я называться верующим или есть еще место в жизни, куда я должен придти, чтобы не отстать от Бога? Такое место есть всегда – оно там, где люди нуждается в любви, тепле, просто в еде.

> ВЕРА

> Первое же слово Символа – верую – нельзя понять без истории. Весь Символ веры – средство борьбы с ересями; с какой ересью было призвано бороться это слово? Казалось бы, с неверием – но ведь неверие не ересь, не посягательство на Церковь изнутри: и верные члены Церкви могут, а пожалуй даже – прости, Господи – и должны молиться словами Евангелия: "Верую, помоги моему неверию". На всякого мудреца довольно простоты, на всякого верующего – неверия. Вера может вообще быть лишь воспоминанием о чуде открытия Бога, а не постоянным ощущением Его благодати – и всё же эта вера делает нашу жизнь строго целенаправленной, как воспоминание о том, где мы назначили встречу с другом, определяет цель нашего пути.

> Одна из молитв иудеев начинается словом "Шма" – "Слушай". Вот чему противоположен Символ веры христиан: теперь Бог слушает нас, а не требует от нас слушать. Вера противопоставляется не неверию, а Закону. Не "слушай!", а "говори".

> Первая ересь, которая была послана Церкви – не о Боге трактовала, а о человеке. Эта ересь требовала обязательного соблюдения ветхозаветного закона, прежде всего – обрезания. Почитайте Деяния Апостолов, послания ап. Павла – все они сосредоточены вокруг этой проблемы. Сам Господь не борется ни с одной ересью – кроме ереси законничества, фарисейства. Он делает это тем настойчивее, что сам по себе закон – не ересь. Закон был дан до Христа, в отсутствие Христа, дан Богом, потому что Закон – единственное средство прожить в этом мире по-людски. И даже если мы нарушаем закон, мы – люди, потому что осуждены совестью либо судом, изнутри и снаружи. Животным дано спать спокойно, людям дано быть людьми – благодаря Закону. Но с приходом Христа людям дано нечто большее: быть богами, жить вечно, видеть Бога верой. И отныне – от явления Иисуса – цепляние за закон есть попытка бежать стометровку, зажав костыли под мышкой – так, для спокойствия, на всякий случай. Вера может ужиться с Законом – в ап. Павле они прекрасно уживались. Но Закону трудно ужиться с верой; закон агрессивен, он хочет целиком владеть человеком, вытеснив своей четкой, весомой, недвусмысленной персоной ту зыбкую, эфемерную и многосмысленную реальность, какой является вера. Но Богу нужна – вера. Закон нужен человеку. И предпочтение Закона вере возвращает нас к состоянию, когда Христос отсутствует: мы словно говорим ему: спасибо, достаточно, у нас – Закон.

* * *

> ДОГМАТ И ДОГМАТИЗМ

> Догматы веры напоминают стену – и слово "догма" означает стена. Только это не столько крепостная стена, защищающая нас от врагов – да и кто, собственно, нападает на нашу веру больше наших собственных сомнений? Догмат – это стена, защищающая нас от разливания в мутную лужу, которая получилась бы, если бы все смутные ощущения о Боге, лежащие в основе всяких религий, слить вместе. Догмат – стена хрупкая, тоненькая, никакая инквизиция не в силах разъяснить догмат или укрепить. Догмат – это скорлупа, которая тоже ведь есть стена, защищающая шалтай-болтай от шалтания-болтания.

> Это не значит, что наш духовный рост рано или поздно упрется в догматы и их взломает, что вера наша может стать настолько большой, что ей не нужны будут слова "Един", "Троица", "Христос". Прямо наоборот. Наступит момент, когда наша вера станет о-очень маленькой, собственно – умрет, скончается – и вот тогда не будет нужен догмат. И наш духовный рост тут ни при чем. Этот момент наступит для всех, тянувшихся к свету и не тянувшихся. Это момент смерти – или Страшного Суда, если он опередит нашу смерть. Этот момент имел ввиду ап. Павел, говоря, что вера меньше любви, потому что в Царстве Божием вера исчезнет, а любовь останется. Ведь вера есть уверенность в невидимом, а Христос придет в славе – тут уже вера будет не нужна.

> Догмат есть ограда. Но он огораживает не истину, а ложь, не место спасения, а место гибели, мешает не пройти к Христу, а упасть в болото. Наоборот, ересь есть огораживание части истины в свое личное пользование. Результат – заболачивание. Грозное слово "ересь" не огнем пахнет, а болотом – ибо ересь это зыбучий песок, на котором так и тянет позагорать.

> Догматов в христианстве очень мало: они все умещаются на одой страничке в знаменитом Символе Веры (среди интеллигенции более известным под своим латинским названием "Кредо"). Тем не менее, за христианством – в отличие от прочих мировых религий – закрепилась репутация очень догматичной веры. И справедливо: ведь в других религиях нет даже таких "символов", вообще нет самого понятия догмата. Говорить о том, что иудаистская молитва "Шма" содержит в себе "догматы" иудаизма – значит стилизовать иудаизм под христианство, и когда так поступают – то обычно бессознательно. Но многие европейские общественные движения достаточно сознательно стилизовали себя под христианство, обязательно обзаводясь письменным и кратким изложением своих принципов. Для них это было естественно: цивилизация, в которой жили (и живут) такие движения, веками старалась быть Церковью, и хотя это не удалось, европейская культура уже и не может мыслить не по-христиански. Впрочем, партии предпочитают говорить о "принципах", а не о догматах, полагая принципиальность лучше догматизма. Так что одно христианство догматично: не потому, что в нём много догматов, а потому, что догматы только в христианстве.

> О догматизме христианства посторонние говорят с неодобрением, однако не столько оттого, что догматы плохи сами по себе, как утверждение истины – ведь всякая истина по определению должна быть догматична: незыблемым отправным пунктом для мысли, а не станцией назначения. Не одобряют содержания церковных догматов: как ни плохо их знают, а считают абсурдными. Эта ситуация далеко не нелепа. Здравомыслящий человек, если ему рассказывать об атомах, у которых есть собачьи хвосты, не станет спрашивать подробностей: какие имено атомы, какой масти хвосты, – он просто сочтет всё это слишком абсурдным, чтобы углубляться в дальнейшие разыскания. Христианские догматы даже понаслышке производят впечатление таких абсурдных атомов с хвостами: Бог один, но у Него есть еще один Бог – Его Сын. Что тут дальше разбираться! В конечном счете, христианство считают догматичным не потому, что в нем и только в нём вообще есть догматы (иные "принципы" не менее догматичны), а потому что догматы наши абсурдны.

> Ведь догмат – просто истина, истина о Боге. Что истина есть – не станут отрицать ни политики, ни ученые. И если первые называют свои истины принципами, вторые – аксиомами. Но все они – не догматики, потому что исходят из своих принципов и аксиом, уходят от них – словно из родного дома в поисках лучшей или, по крайней мере, новой доли: новых политических или научных принципов. Они не отрекаются от своих истин и покидают их лишь потому, что их истинность самоочевидна, слишком проста, сама за себя постоит, да и нападать на эти истины никто не будет. Зато научные и политические истины – плодотворны, и вот за плодами и уходят от них. А христианские истины – никак не могут обойтись без христиан. Куда нам идти! Зачем искать новые истины, когда и истины Символа Веры мы не слишком понимаем! Да хоть и уйдешь: эти истины – в отличие от политических и научных – не лежат на месте, они следуют за нами и не дают покоя... И плоды христианских истин – истин о Христе – это любовь, то есть, в сущности, тот же Христос. В христианстве, чтобы были плоды, надо не исходить из истины, а приближаться к Истине. Вот это и есть догматизм христианства.

Проект "Христианское просвещение" нyждается в вашей поддержке!