“Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное” (Мф.5:3)
Заповеди блаженства
Условные благословения, обещанные в Матф. 5:3-12, традиционно называются Заповедями блаженства, то есть заповедями радости или счастья.
Иисус заявляет, что человек может быть по-настоящему счастлив, и с этой темы как раз и начинается Нагорная проповедь. Многим людям, включая некоторых христиан, в это, похоже, трудно поверить. Неужели столь строгие и почти невыполнимые требования могут сделать кого-нибудь счастливым? И всё же первая и, пожалуй, величайшая проповедь Иисуса Христа начинается с многократно повторяющейся темы счастья
достойное начало для новозаветной Благой вести!
Бог отнюдь не космический тиран, как некоторые Его представляют.
Он искренне желает избавить людей от их трагического положения, дать им силу исполнять Его волю, подарить настоящее счастье. В этой великой проповеди Его Сын тщательно и ясно показывает Своим последователям путь к блаженству.
Макариос (блаженный) означает счастливый, довольный, радостный.
Гомер называл так богатого человека, а Платон удачливого предпринимателя. У Гомера и Гесиода есть высказывания о том, что греческие боги счастливы (макариос) сами по себе, потому что они неподвластны законам человечества, страдающего от нищеты, болезней, всякого рода несчастий и наследующего смерть. Таким образом, главное и наиболее полное значение слова макариос внутреннее удовлетворение,
не зависящее от изменчивых обстоятельств. Именно такого счастья Господь желает Своим детям состояния радости и благополучия, которое не зависело бы от материальных, временных обстоятельств (ср. Фил. 4:11-13).
Слово блаженный часто относится к Самому Богу, и один из Псалмов Давида заканчивается восклицанием: Блажен Бог! (Пс. 67:36). Его сын Соломон пел: Блажен Господь Бог, Бог Израилев, един творящий чудеса (Пс. 71:18). Павел писал о славном благовестии блаженного Бога (1 Тим.1:11) и об Иисусе Христе, блаженном
и едином сильном Царе царствующих и Господе господствующих (6:15). Блаженство это характерная черта Бога, и оно может быть воспринято людьми лишь в той мере, в какой они приобщаются к Божьему естеству. Нет иного блаженства, иного совершенного удовлетворения и иной непреходящей радости, кроме как в личном общении с Тем, Чьи великие и драгоценные обетования делают нас причастниками Божеского естества (2 Пет. 1:4).
Поскольку блаженство лежит в основе Божьего характера, то, приобщаясь через Иисуса Христа к Его природе, люди приобщаются и к Его блаженству. Поэтому с самого начала Нагорной проповеди становится ясно, что Иисус говорит о реальности, доступной только для верующих. Прочие могут лицезреть требования Христова Царства и ощущать аромат его благословений, но только вошедшие в него могут по-настоящему
наслаждаться этими благословениями. Блаженство это не внешнее ощущение благополучия, возникающее при удачном стечении обстоятельств, а глубокое сверхъестественное удовлетворение, обусловленное фактом примирения с Богом. Блаженство основано на объективной реальности на чудесном рождении в человеке новой, божественной природы.
В чём-то Заповеди блаженства кажутся парадоксальными. Условия и следующие за ними благословения вроде бы никак между собой не связаны. Да и по человеческим меркам смирение, плач, милосердие, гонения и жажда праведности это не то, из чего состоит счастье. Мирской человек, а также плотской, незрелый христианин назвал бы такое блаженство скорее унижением. По словам одного проповедника, Иисус
как бы проник за витрину жизни и переставил все ценники.
В каком-то смысле счастье действительно сопряжено с унижением; Иисус действительно поменял ценники. Он учит, что унижение за праведные поступки, воспринятое правильно, и есть ключ к счастью. В этом простом принципе заключаются все Заповеди блаженства. Мир утверждает: Счастливы богатые, знатные, успешные, крутые, популярные, знаменитые и агрессивные. Но проповедь нашего Царя не опирается на
мирские стандарты, потому что Царство Его не от мира сего. Его путь к счастью, единственно верный путь к истинному счастью, ведёт в другом направлении. Живший в первом веке римский философ Сенека, под началом которого воспитывался Нерон, мудро заметил: Есть ли что более постыдное, чем искать благо вечной души во временных вещах? Другими словами, душевные нужды разума не удовлетворить бездушными, материал
