В послании Коринфянам апостол Павел призывает коринфян к великому делу милостыни.
Он ставит им в пример македонян, которые были глубоко бедны, были нищи и тем не менее
уделяли от нищеты своей помощь нуждающимся христианам в Палестине. И говорит св.
апостол коринфянам: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и
пожнет» (2 Кор. 9:6). Не о жатве, не о сеянии хлеба говорит Он, а о сеянии милостыни.
Рассказанная Христом притча о блудном сыне интерпретировалась многими святыми
отцами и учителями Церкви. Она и сейчас продолжает вызывать интерес у искателей
благочестия, находит отражение в произведениях искусства и в литературном
творчестве. Это обусловлено не только ее важностью и глубокой духовной
содержательностью. В этой притче, прибегая к весьма точной аллегории, Спаситель
передает реальность неведомого нам духовного мира: любовь Бога к человеку.
«Рыба ищет, где глубже, а человек — где хуже», — так перевернули русскую народную
пословицу Стругацкие в своих «Стажерах», имея в виду стремление человека к
преодолению трудностей. А я перевру Стругацких и прочту эту фразочку по-своему,
по-бабьи. Материнское зрение всегда работает на опережение, чтобы соломку
подстелить. То есть, оно смотрит глазами вероятной катастрофы — ищет слабые места,
куда обычно бьёт и судьба, и люди неготового к испытаниям детёныша.
Мир политизирован. Жизнь политизирована до крайности. И это не может быть хорошо.
Мне надоело думать, читать и слушать о Сирии, о Сноудене, о Трампе и Хиллари, о
националистах в Украине, о задыхающейся от беженцев Европе, et cetera. Мне надоело и вам,
уверен, тоже. «Возьми Псалтирь», — сказал мне мудрый человек. «Там все есть и все
подробно объясняется».
Николай Николаевич Ге считал, что провел в чистилище всю свою жизнь. Он любил
«Божественную комедию» Данте, а в художественном видении поэта муки чистилища
символизируют раскаяние. Ге мучительно ощущал это «раздражение, происходившее из
диссонанса жизни моей и окружающих со святой Истиной». В напряжении его творчества
порой звучит этот вопль — вопль грешника, рвущегося к правде.
Унию придумали иезуиты, и она была лжива изначально, готовилась тайно. Ведь это не
было «преодоление многовекового разъединения» путем соединения католиков и
православных в одну церковь, католики же не были обращены в унию. В Бресте в 1596 году
верхушка Православной Церкви кнутом и пряником была присоединена к Католической
Церкви, признала верховенство папы, за что получала от власти привилегии, им
разрешили сохранить «восточный обряд».