Святые 9 сентября
Святой Пётр Клавер, священник
(местная помять)

Также известен как Peter Claver, Pedro Claver Corberó. Эта статья - почти дословное изложение жизнеописания, составленным Лунном (Lunn). Родился в 1581 г.; умер в 1654 г.

«Иисусе Христе, Сыне Божий, Ты будешь моим отцем и матерью и всем благим. Я очень Тебя люблю. Сокрушаюсь, что согрешил против Тебя. Господи, я очень, очень, очень Тебя люблю.»

--святой Пётр Клавер.

Святой Пётр Клавер был не в силах уничтожить работорговлю, но делал всё, чтобы смягчить её ужасы, принося её жертвам утешение верой и исполняя их насущные потребности. Он высадился в Картахене (Cartagena), Колумбия, в 1610 г. и сорок лет облегчал участь рабов, с истинно апостольким рвением, объявив себя «рабом негров навсегда.»

Картахена была основана Педро де Эредиа в 1533 г., огромную торговую ценность она получила благодаря своей великолепной бухте. Она находится на берегу Карибского моря, в самой северной оконечности Южной Америки, восточнее Панамского перешейка. Это в тропиках, 1100 км севернее экватора.

Когда Пётр Клавер впервые ступил на землю Картахены, он поцеловал землю, которая должна была стать местом его будущих трудов. У него было много поводов для радости, поскольку климат Картахены был крайне жаркий и сырой, местность кругом была равнинная и болотистая, почва бесплодной, всё необходимое для жизни нужно было привозить издалека, а во времена Петра Клавера о свежих овощах почти не слышали. В семнадцатом веке Картахена была настоящим раздольем для насекомых из тропических болот, разносчиков лихорадки. Такие природные затруднения могли бы пройти даром для крепкого святого, но Клавер смог утешить себя тем, что острый край этих лишений не притупится об его крепкое от природы тело. Более того, его предупредили, что из-за чрезмерной жары его хрупкое здоровье может быть быстро подточено.

Картахена была центром работорговли. Работорговцы скупали негров за четыре кроны на берегах Гвинеи или Конго, и продавали их за 200 или больше крон в Картахене. Плавание длилось два месяца, рабы не могли питаться воздухом, даже грязным воздухом, и все издержки полностью покрывались примерно тридцатью процентами рабов, не выживших в пути.

Отец Клавер, работой всей жизни которого было обучение, обращение и забота о неграх, привезённых в Картахену, начал своё служение под руководством отца Альфонсо де Сандоваль.

Петра Клавера никогда не охватывала та мгновенная слабость, которую героический Сандоваль преодолевал всякий раз, когда приходило известие о прибытии нового корабля с рабами. Ужас, который вызывали у него сцены страдания несчастных, только усиливает наше восхищение той отвагой, с которой он преодолевал эту очень естественную немощь тела.

Зато отец Клавер приходил в восторг, когда посыльные объявляли о прибытии нового груза с африканцами. Он даже подкупал картахенских чиновников обещанием служить Мессу в намерении того, кто первым принесёт ему это радостное известие. Но не было нужды в этих подкупах, потому что среди простых житейских радостей есть счастье донесения хороших новостей до благодарного слушателя. Сам губернатор мечтал исполнить это поручение, чтобы увидеть, как лицо святого озарится радостью. При словах «ещё одно судно с рабами» его глаза начинали сиять, а бледные худые щёки наливались краской.

В перерывах между приходом судов с рабами отец Клавер бродил по городу с мешком. Он ходил от дома к дому, прося немногого для помощи прибывающему грузу. Клавер пользовался уважением королевских сановников в Картахене и верных католиков, поддерживавших его начинания по обучению, которое добрый отец проводил среди негров. Они считали своим долгом заботиться о благополучии этих несчастных. А испанским торговцам и плантаторам хлопоты Клавера о его чёрных детях доставляли лишь неудобства, и они старались ему помешать.

Чёрный груз прибывал в ужасном, жалком состоянии. Они были убеждены в том, что их купят купцы ради жира, которым они натрут кили кораблей, и крови, которой они окрасят паруса, это была одна из тех баек, которую им втирали дружелюбные матросы на ночь глядя во время двухмесячных переходов.

Первое появление отца Клавера часто сопровождалось криками ужаса, но убедить обезумевших людей в том, что Клавер не собирается прикупить себе рабского жира и крови, было делом нескольких минут. Он почти не нуждался в услугах сопровождавших его переводчиков, так как язык любви смог выжить среди вавилонской сумятицы и легко переводился при помощи жестов. Cor ad cor loquitur («сердце с сердцем говорит»). Ещё задолго до того, как переводчики заканчивали объяснять, что история, так напугавшая их, есть дьявольская выдумка, отец Клавер уже утешал и ободрял их одним своим присутствием. Однако не одним лишь присутствием, так как Клавер был настоящим евангелистом. Печенье, бренди, табак и лимоны, которые он раздавал, были свидетельством его дружеского отношения. «Мы должны,» говорил он, «говорить с ними руками ещё до того, как начнём говорить губами.»

После краткой беседы с неграми на палубе Клавер спускался в трюм к больным. Эту работу он зачастую проделывал в одиночестве. Многим африканским переводчикам было не под силу перенести зловоние, и они падали в обморок, едва оказавшись в удушающей атмосфере. А Клавер не отступал. Он придавал особую важность этой части своей работы. Он упорно пытался донести до умирающих частицы христианской веры, чтобы они осмысленно могли принять крещение.

Сохранились свидетельства, что отец Клавер, проходивший у картахенской больницы, иногда был как бы подсвечен лучами славы. Очень может быть, что не менее яркое свечение сопровождало его, когда он ходил среди умирающих по тёмным закоулкам корабля с рабами. Там лежали они в слизи, вони и мраке, тела их кровоточили от плёток, а души - от оскорблений и унижений. Там лежали они, из глубин взывая к племенным богам, оставившим их, и взывая напрасно. Но вот умирающие африканцы видели склонившееся над ними лицо, подсвеченное любовью, слышали голос, исполненный нежности, чувствовали прикосновение быстрых добрых рук, облегчавших страдания их израненных тел, и переживали настоящее чудо, когда его губы касались их грязных ран... Такая священная любовь была несокрушимым доказательством веры в Бога, в Которого верил отец Клавер.

Когда на следующий день отец Клавер возвращался, они, как дети, восторженно кричали, радостно его приветствуя.

Обычно проходило два-три дня, прежде чем новый груз рабов разрешали выгрузить с корабля. В день высадки отец Клавер всегда ждал их на берегу с новым запасом провизии и угощений. Иногда он на руках переносил больных на берег. В каждой записи о его миссии мы видим свидетельства о его силе, которая может показаться едва ли не сверхъестественной. Его рацион был крошечным для среднего человека, ведущего сидячий образ жизни. Его недосыпание погубило бы обычного человека через несколько лет, но вопреки его пренебрежениям всеми правилами здорового образа жизни, несмотря на телосложение, не очень соответствовавшего тем задачам, которые он перед собой ставил, он справлялся с ними лучше всех своих коллег. Он всеми силами пытался раздобыть для больных повозки, иначе им бы пришлось бежать под кнутами надсмотрщиков. Он не покидал их, покуда не приводил их к жилищам, а то, как отец Клавер вступал в сопровождении рабов в Картахену, напоминало её жителям триумфальный вход завоевателя в Рим.

После того, как негры были размещены в бараках, где они дожидались своей продажи, Клавер начинал настоящую работу. Занимаясь умирающими, Клавер был рад, если смог пробудить хоть какое-то раскаяние в грехах и привить начальное понимание основ христианской веры. Здоровым рабам, однако, нужно было пройти строгий курс обучения для получения привилегии крещения.

Я уже упоминал о тесноте, в которой находились негры, а также о грязи и страданиях, вызванных инфекционными болезнями. Вонь от больных тел, заключённых в замкнутом пространстве, зачастую была непереносима для переводчиков-негров отца Клавера. И в этой гибельной ядовитой атмосфере Пётр Клавер выполнял свой титанический труд.

Перед началом рабочего дня отец Клавер читал молитвы перед освящённой Евхаристией и выполнял наложенную на себя аскезу. Потом он шёл по улицам Картахены в сопровождении африканских переводчиков, неся посох с крестом. На плечах он нёс мешок, в котором лежали облачения, епитрахиль и стихарь, и всё необходимое для богослужения, а также немного гостинцев. Хоть и тяжёл был его мешок, но как любовник, спешащий на свидание, проносился он по оживлённым улицам, так что спутники едва поспевали за ним.

Придя, он первым делом принимался за больных. Своими лёгкими прикосновениями он промывал и перевязывал им раны. Закончив делать перевязки, он давал им немного вина и брэнди, освежал ароматной водой и собирал здоровых негров на воздухе.

При обучении Клавер часто использовал картинки. Такой метод хорошо подходил для необразованных людей, более того, в его ордене его рекомендовалось использовать: святой Игнатий в своих Духовных упражнениях постоянно призывал рисовать на темы своих размышлений. Его любимым изображением был триптих, в центре которого был Христос на кресте, Его драгоценная кровь текла изо всех ран в вазу, под крестом священник собирал эту кровь для крещения верующих негров. С правой стороны в наивно драматизированном виде была изображена группа негров, торжественно и ярко подсвеченная; с левой стороны стояли негры-греховодники, мерзкие и ужасные, окружённые отвратительными уродами.

Клавер особенно старался сделать всё необходимое для отдыха своих новообращённых. Во время занятий он стоял, даже в самую жару, и хозяева рабов, иногда приходившие на эти занятия, часто делали неграм замечания за то, что те сидели, когда их наставник стоит. Но отец Клавер всегда за них заступался и убедительно доказывал, что самые важные люди на этом представлении - это рабы, а он здесь только для их удобства. Иногда, если у одного из негров раны были столь гнилостны для его соседей и мешали им сосредоточиться на предмете объяснения, отец Клавер набрасывал на него свой плащ как завесу. Или же он часто давал его ослабленным как подушку. При этом его плащ становился заразным и грязным и требовал основательной чистки. Но отец Клавер был настолько поглощён своей работой, что только переводчики не давали ему после этого его надеть.

Этот плащ использовался им во многих качествах: как накидка, чтобы прикрыть отвратительные раны, как защита от прокажённых негров, как покров для мёртвых и как подушка для больных. Этот плащ вскоре приобрёл легендарную известность. Одно прикосновение к нему излечивало больных и возвращало к жизни умирающих. Люди боролись, чтобы прикоснуться к нему, и от него отрывали куски как реликвии. И вскоре его края оказались изорваны в клочья.

Работа Клавера не ограничивалась Картахеной. Картахена была ярмаркой работорговли, и в ней оставались очень немногие из тех рабов, которых крестил отец Клавер. Поэтому он не хотел расставаться с новообращёнными, и после Пасхи устраивал серии поездок по стране. Он ходил от деревни к деревне, переходя горы и пересекая болота и топи, прокладывая себе путь в джунглях. Прибыв в селение, он устанавливал крест на рыночной площади и дожидался заката, а с ним возвращения рабов с плантаций, первая встреча с которыми произошла в Картахене несколько недель, а может быть и лет, назад. Восторженный приём, оказываемый ему на этих встречах, был царским вознаграждением за все тяготы миссионерской поездки.

Отец Клавер никогда не терял влияния над теми людьми, которых он когда-то крестил. Однажды одного сообщения от него оказалось достаточно, чтобы остановить паническое бегство чернокожего населения от извержения вулкана. Вестник от Клавера остановил толпу, а само присутствие отца Клавера преобразило охваченную страхом толпу в спокойную и организованную процессию, следовавшую за ним без страха у самого края всё ещё активного кратера, на гребне которого отец Клавер водрузил победоносный крест.

Хоть деятельность отца Клавера не ограничивалась одними неграми, «раб рабов» считал себя в первую очередь посвящённым их служению. Гордые испанцы, искавшие встречи с ним, должны были довольствоваться лишь тем временем, которое он смог оторвать от помощи неграм. Такое отношение не везде находило поддержку. Испанские дамы жаловались, что запах негров, приходивших на утренние Мессы к отцу Клаверу, сохранялся в церкви до вечера и был непереносим для их чувствительных носов. Как же могли они идти на исповедь к отцу Клаверу в тот же конфессионал, впитавший в себя запах негров? «Совершенно с вами согласен,» отвечал отец Клавер с обезоруживающей простотой святого. «Я не достойный исповедник для благородных дам. Вам лучше пойти к иному исповеднику. Мой конфессионал никак не годится для знатных дам. Он слишком узок для их нарядов. Он подходит только бедным негритянкам.»

Удовлетворял ли испанских дам подобный ответ? Ничуть. Они желали исповедаться именно отцу Клаверу, ради этого они даже были готовы пойти в тот же конфессионал, что и негритянки. «Ну что же,» мягко отвечал отец Клавер, «только, боюсь, вам придётся подождать, пока я не отпущу всем своим негритянкам.»

В глазах Божиих равны и белые, и чёрные, но в глазах отца Клавера чернокожие всегда имели превосходство (Lunn) .

В искусстве святой Клавер изображён в виде иезуита с негром (Roeder). Он апостол Картахены и покровитель миссий к неевропейским народам (Roeder).

• Воины Христа Царя
• Орден иезуитов