"О ФАНАТИЗМЕ, ОРТОДОКСИИ И ИСТИНЕ" (Н.А. Бердяев, Париж-Шанхай,
1937)
"Истина дается лишь свободе ..."
Человек, фанатизированный какой-либо идеей, как единоспасающей, не
может искать истины. Искание истины предполагает свободу. Истины нет
вне свободы, истина дается лишь свободе. Вне свободы есть лишь польза,
а не истина, лишь интересы власти. Фанатик ... ищет власти, а не
истины.
Истина не дана готовой и не воспринимается пассивно человеком, она
есть бесконечное задание. Истина не падает сверху на человека, как
какая-то вещь. И откровение истины нельзя понимать наивно-реалистически.
Истина есть также путь и жизнь, духовная жизнь человека. Духовная же
жизнь есть свобода и ее нет вне свободы.
"Истина же не знает страха ..."
Еретик есть человек, мыслящий не в согласии с умственной
организацией коллектива. Люди, почитающие себя ортодоксальными по
преимуществу и обличающие еретиков, т.е. инакомыслящих, любят говорить,
что они защищают истину и истину ставят выше свободы. Это есть самое
большое заблуждение и самообольщение ортодоксов. Пафос ортодоксии,
питающий фанатизм, ничего общего не имеет с пафосом истины, он как раз
ему противоположен. ... ортодоксы сами испуганы и пугают других.
Истина же не знает страха.
"Человек не может быть фанатиком, когда он поставлен перед
Богом..."
Психологически фанатизм связан с идеей спасения или гибели. Именно
эта идея фанатизирует душу. Есть единое, которое спасает, все
остальное губит. Поэтому нужно целиком отдаться этому единому и ...
истреблять все остальное, весь множественный мир, грозящий погибелью.
С гибелью, связанной с множественным миром, связан и аффект страха,
который всегда есть в подпочве фанатизма.
В сущности, фанатизм всегда носит социальный характер. Человек не
может быть фанатиком, когда он поставлен перед Богом, он делается
фанатиком лишь когда он поставлен перед другими людьми. ...
Ортодоксальные догматические формулы образованы не по отношению к Богу,
а по отношению к другим людям, они образовались потому, что возникли
еретические мнения.
Выбор авторитета
Фанатик ортодоксии может быть крайним приверженцем принципа
авторитета. Но он всегда незаметно отождествляет авторитет с собою и
никакому несогласному с ним авторитету никогда не подчинится.
Склонность к авторитету в нашу эпоху носит именно такой характер.
В сущности, никто никогда не подчинялся авторитету, если считал его
несогласным с его пониманием истины. Исповедание какой-либо крайней
ортодоксии, какой-либо тоталитарной системы всегда означает желание
принадлежать к кругу избранных, носителей истинного учения. Это льстит
гордости и самомнению людей. По сравнению с этим свободолюбие означает
скромность.
Робеспьер и Дантон
Робеспьер беззаветно любил республиканскую добродетель, он был
самый добродетельный человек в революционной Франции и даже
единственный добродетельный. Он отождествил себя с республиканской
добродетелью, с идеей революции. Это был законченный тип эгоцентрика.
Вот это помешательство на добродетели, это отождествление себя с ней и
было в нем самое отвратительное. Порочный Дантон был в тысячу раз
лучше и человечнее.
Отношение к миру личностей
Эгоцентризм фанатика какой-либо идеи, какого-либо учения выражается
в том, что он не видит человеческой личности, невнимателен к личному
человеческому пути, он не может установить никакого отношения к миру
личностей, к живому, конкретному человеческому миру. Фанатик знает
лишь идею, но не знает человека, не знает человека и тогда, когда
борется за идею человека. Но он не воспринимает и мира идей иных, чем
его собственные, неспособен войти в общение идей. Он обыкновенно ничего
не понимает и не может понять; именно эгоцентризм лишает его
способности понимания.
Для нашей смутной эпохи характерны не только вспышки фанатизма, но
и стилизация фанатизма. Современные люди совсем не так фанатичны и
совсем не так привержены ортодоксальным учениям, как это может казаться.
Они хотят казаться фанатиками, имитируют фанатизм, произносят слова
фанатиков, делают ... жесты фанатиков. Но слишком чисто это лишь
прикрывает внутреннюю пустоту. Имитация и стилизация фанатизма есть
лишь один из способов заполнения пустоты. Это означает также творческое
бессилие, неспособность на мысли.
"Любовь к мысли ... к диалогическому развитию.."
Претендующие на знание ортодоксальной истины находятся в состоянии
безмыслия. Любовь к мысли, к познанию есть также любовь к критике, к
диалогическому развитию, любовь к чужой мысли, а не только к своей.
Фанатической нетерпимости противополагают терпимость. Но терпимость
есть сложный феномен. Терпимость может быть результатом безразличия,
равнодушия к истине, неразличения добра и зла. Это есть теплопрохладная,
либеральная терпимость, и не ее нужно противополагать фанатизму.
И не все человек должен терпеть. К современной нетерпимости,
фанатизму... совсем не нужно относиться терпимо, наоборот, нужно
относиться нетерпимо. И врагам свободы совсем не нужно давать
безграничной свободы.