ЧЕЛОВЕК И РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Выпуск 94/2010-11-24

Уважаемые подписчики! Сегодня, вопреки сложившейся уже давно традиции, мы не будем размещать в выпуске очередные части нашего сборника духовных статей и книги по истории экологической этики. Продолжим эти публикации в другой раз (тем более, что делали это в последний раз совсем недавно). А вместо этого посветим наш выпуск текущим религиозным и культурным событиям, а именно - празднику дарования Бхагавад-Гиты, празднуемому в Индии, Дню благодарения, празднуемому в США, а также 100-летию со дня смерти Льва Толстого, отмечаемому во всём мире (и, как ни парадоксально, в меньшей мере вспоминаемому, по крайней мере, на государственном уровне, в России). (PS Рисунки в выпуски вставляю впервые, поэтому не знаю, что из этого получится).

Сегодня, 24 ноября,  Бхагавад Гита Джаянти — День явления Бхагавад Гиты

Рисунок: Шри Кришна на поле сражения Кукуршетра

Бхагавад Гита. Для одних это словосочетание связано с древностью, мудростью, Востоком: искренняя вера и сильный разум, лаконичность и глубина, преданность и отречение... Другие вспоминают великих, вдохновлявшихся Бхагавад Гитой в творчестве и жизни: писатели Лев Толстой и Ральф Эмерсон, физики Альберт Энштейн и Дэвид Бом, философы Георг Фридрих Вильгельм Гегель и Артур Шопенгауэр, музыканты «Битлз» и Борис Гребенщиков, общественный деятель Махатма Ганди, владелец концерна «Форд» Альберт Форд, актеры Брюс Ли и Стивен Сигал и даже фашистский диктатор Адольф Гитлер…

Однако, Бхагавад Гита – это и древнее сказание, и сокровенная религия, и глубокая философия, и точная наука одновременно.

Бхагавад Гита (санскр. «Песнь, пропетая Богом») – это религиозно-философский диалог, который состоялся между Шри Кришной и Арджуной непосредственно перед величайшим сражением на Курукшетре.

«Бхагавад Гита», состоящая всего из семисот четверостиший, переведена на множество языков мира и имеет огромное количество комментариев (более 600). Большинство этих комментариев толкуют Бхагавад Гиту исторически, представляя Кришну как незаурядную историческую личность, или философски, представляя Курукшетру как тело, Кришну как душу, братьев Пандавов как чувства, а Кауравов как пороки. Однако, Бхагавад Гита как она есть, буквально – это «Песнь, пропетая Богом».

Бхагавад Гиту нельзя отделять от древнего эпоса «Махабхарата» (санскр. «Великое Братство»), частью которой она является. Вся «Махабхарата» состоит из 100 тысяч четверостиший, и потому является самым большим и самым древним стихотворным произведением.

Согласно Махабхарате, Кришна явился на Землю как сын Васудевы, чья сестра Кунти вышла замуж за царя Панду. Панду погибает, оставляя Кунти с пятью сыновьями Пандавами. Именно им по закону должен достаться трон, однако, их слепой дядя Дхритараштра жаждет власти для своих детей и потому разделяет Пандавов от Кауравов (и те, и другие – потомки великого царя Куру). Такое мышление, разделяющее царевичей на «сыновей Панду» и «моих сыновей», было несвойственно не только царям, но и людям того времени вообще. Дхритараштра не желал видеть своих эгоизма, сепаратизма и демонизма. Его духовная слепота как раз была очевидной причиной для битвы.

Шри Кришна раскрывает Арджуне Бхагавад Гиту

Прямо перед битвой колесница лучшего воина Пандавов Арджуны, управляемая лично Шри Кришной, выехала между двух армий. Тут-то и состоялся знаменитый диалог, в котором Арджуна задавал вопросы Самому Кришне ради блага всех людей. В этом диалоге обсуждаются различные системы йоги и различные дхармы (и то, и другое понятия можно перевести как «религия», однако это будет не совсем точно: йога – от санскр. «соединение, связь», а дхарма – от санскр. «религиозный долг, предназначение»).

Однако, Шри Кришна, понимая, что сердце Арджуны чисто от зависти и преисполнено преданности Богу, раскрывает Арджуне науку достижения высшего совершенства через любовное преданное служение.

Поскольку Бхагавад Гита является квинтэссенцией ведической мудрости, день, в который она была поведана, является настоящим праздником. В этот день вспоминают самые любимые стихи из Бхагавад Гиты, дарят ее лучшим друзьям или знакомым, которые оценят ее по достоинству, прославляют Шри Кришну и Его преданного Арджуну.

В этот праздник на самом деле понимаешь, что Бхагавад Гита – это древнее, но нестареющее произведение, способное заинтересовать как искушенного в философии человека, так и ищущего ответы на многочисленные вопросы, к которым побуждает сама жизнь.

Справка. Курукшетра – округ, расположенный к северу от Дели, священное место индуизма, где, по преданию «Махабхараты», произошла битва между пандавами и кауравами, двумя кланами одного царского рода. Курукшетра (санскр. кшетра – поле) получило свое название в честь царя Куру, который вспахал его золотым плугом во имя духовного блага всех живущих. Священное поле Курукшетра упоминается в древних Ведах и Махабхарате как место жертвоприношений богам. Но наибольшую известность ему принесла великая битва, которая состоялась в 3102 году до н.э. Согласно сохранившимся свидетельствам, битва длилась 18 дней, а количество погибших составило около 640 миллионов человек. На этом сражении присутствовал Кришна – Сам Господь, который воплотился на Земле, и здесь прозвучал самый известный религиозный диалог всех времен – «Бхагавад-гита» («Песнь, пропетая Богом»).

Завтра, 25 ноября, в США отмечается известный национальный праздник - День благодарения

В четвертый четверг ноября в США отмечают День благодарения (Thanksgiving Day). Это один из самых популярных праздников в стране.

День благодарения впервые был отпразднован в 1621 году английскими колонистами, жившими в Плимутской колонии. Предыдущая зима была очень тяжелой и голодной, новая зима также сулила колонистам мало хорошего. Тогда губернатор Уильям Брэдфорд (решил поднять дух своих подчиненных и организовал первый День благодарения. Праздник совместно отметили британские колонисты и их соседи-индейцы, благодаря помощи которых Плимутская колония выжила в первую голодную зиму.

Источник этих двух публикаций - Календарь праздников

Далее представляем вашему вниманию две интересные и необычно-своеобразные статьи, посвещённые памяти Льва Толстого в связи с 100-летием со дня его кончины.

Священник Яков Кротов. За графа против всех

Библия начинается вовсе не с рассказа о грехопадении, как "Война и мир" начинается вовсе не со сцены в московском салоне. "Война и мир" начинается с Толстого, который уходит в кабинет, садится и пишет. Библия начинается с Авраама, который уходит из своего отечества, встречается с Богом Библии. Не ушел бы - не описал бы, да и не встретил бы.

Если бы на родине Авраама были газеты, основанные коммунистами, были литературоведы, воспитанные коммунистами, были священники, выращенные коммунистами, - что они написали бы об Аврааме? Ровно то, что пишут сегодня о Толстом в России к столетию ухода Толстого из Ясной Поляны и из жизни России. Из жизни России ушел Толстой, но не из жизни человечества, не из жизни вечной, и уж подавно не из Церкви. Как нельзя было отставить Ломоносова от университета, так нельзя было отлучить Толстого от Церкви.

Церковь как единство Бога с людьми начинается с Толстого. Он - именно он, а не Достоевский или Чехов - дал ответ на главный вопрос атеизма и богословия, на вопрос о смысле зла. Это единственный вопрос, который не дает человеку подойти к Богу, который заставляет человека оставаться на своей родине - в родном зле, в родном грехе, бессмысленном и беспощадном, зато дающем чувство безопасности и стабильности.

Ответ Толстого - это мир, написанный Толстым и очень напоминающий мир, написанный Рембрандтом. В этом мире видно зло, но нет проблемы зла. В этом мире не видно Бога и проблемы Бога, но есть Бог. Это мир наполнен светом Божьим и согрет Толстым. Этим мир Толстого отличается от мира богословов, который наполнен светом богословия и согрет теплом богословия - то есть бел и холоден, как мороженое. Только Толстой мог заявить, что все счастливые семьи счастливы одинаково, потому что уж он-то как раз живописал разнообразие человеческого счастья и стандартность человеческого зла.

Вот этого-то Авраама судят или хвалят те, кто не только не имеет смелости выбраться из спальника, но и полагает, что надо все человечество железной рукой загнать в спальник. Раньше они называли этот спальник счастьем коммунистическим, теперь счастьем православным, но спальник есть спальник, и главное в нем - закрытость. Эта закрытость и потрясает своей молнией в адрес тех, кто от нее уходит, будь он хоть Авраам, хоть Толстой. Наши спальники на все лады повторяют сказанное Бердяевым - что, мол, Толстой гениальный художник, но никакой религиозный мыслитель.

Нельзя быть гением в творчестве и нулем в религии. Справедливо и обратное утверждение: нельзя быть гением в религии и нулем в творчестве. Потому и злобятся на Толстого, что хотят подчеркнуть: мы, мол, гении от религии и потому имеем право судить Толстого религиозно, а про художества его мы молчим или даже присоединяемся к аплодисментам. Религиозный гений свящ. Тихон Шевкунов, выпускник иститута кинематографии и околочекистский игумен, смеет мнение о Толстом подавать. Как же, Шевкунов возглавляет патриарший совет по культуре, а Толстой никогда ничего не возглавлял. Шевкунов позволяет молиться о Толстом "в сердце" - хотя о сердце люди, которые, как Шевкунов, считают Толстого соучастником русской революции, знают еще меньше, чем об истории, и вместо сердца у них чернильница и сейф с партбилетами. Кто с революционерами - Толстой, обличавший насилие вообще и революционное насилие и терроризм в частности, или "бывшие" чекисты со своими духовниками, которые насильничали и воспитывали террористов во имя коммунизма без коммунистической этики до 1990 года, а после 1990 года - во имя православия без православной этики?

Люди, которые легко признают этический гений Толстого лишь для того, чтобы принизить Толстого как религиозного гения, возвысив себя, - эти люди так и не поняли, о чем Библия. Хоть Ветхий Завет, хоть Новый Завет - они не просто о Боге, но о Боге, Который восстанавливает справедливость, даже если уравновесить зло можно, только положив на другую чашу весов жизнь Сына Божия. Не меч, а Того, Кто отложил меч и понес - крест.

О Толстом нельзя сказать трафаретное "обостренная жажда справедливости", потому что жажда справедливости не бывает "обостренной". Она либо обостренная, либо - не жажда или, что еще хуже, жажда не справедливости, а мести и разрушения. Толстой жаждал абсолютной справедливости и потому сказал абсолютную религиозную истину: Иисус принес не мир, но меч, и этот меч человечество должно само переплавить на мир. С Божьей помощью, но - само.

Какая же парткомовщина все эти рассуждения о том, что "Церковь не имеет права", "Церковь не имеет возможности" признать Толстого членом Церкви. Ну как же - Толстой прямо сказал, что он не член Церкви! То ли дело мы - мы прямо сказали, что мы члены Церкви! Как будто все дело в прямоте сказанного, а не в весомости, обоснованности сказанного.

Когда Толстой кричал, что он не член церкви, он одновременно шептал в дневнике, что ему ближе те, кто Иверской суеверно молятся, чем те, кто суеверно молятся на науку или политику.

Когда наши "воцерковленные" кричат, что они - члены Церкви, а потому обязаны выносить Толстого из избы, они шепчут про себя: "Избавь нас, Господи, от толстых, а от Тебя мы и сами избавимся!"

Толстой умел писать и потому ни единого слова лишнего не написал в жизни. Если он писал, что не считает себя членом церкви, называющей себя православной, так он не зря вставил "называющей себя". Он не был членом Церкви, называющей себя православной, а других называющей всякими "сектантами", "либералами", "врагами святой Руси". Толстой был членом Церкви Христовой, и в раю многие из тех, кто не уместится на лоне Авраамовом, обретут радость на лоне Львином.

Религиозный и, более того, православный гений Толстого проявился во многом, здесь же можно ограничиться тремя пунктами.

Толстой один из немногих мистиков русского православия. Его мистицизм не истероидно-декадентский, как у Владимира Соловьева, и уж подавно не книжный, не спроецированный в 3D опыт чужих видений, как у тысяч православных интеллектуалов. Да, читать его дневники нелегко, но читать дневники любого мистика нелегко. Толстой - это мистическое восприятие пространства и времени, разглядывание их со стороны вечности. Конечно, тут прямая связь с его художественным и этическим гением. Пространство как зло и кошмар разъединения, рабства, ненависти - и время как возможность блага, объединения, обретения себя как личности и как члена человечества. Это одна из самых редких разновидностей мистического опыта, и тут Толстой стоит рядом с блаженным Августином, а кто будет третьим, это еще надо посмотреть.

Толстой мистик личного. Многие мистики говорили о том, что, погружаясь в Бога как в Свет, они оказывались в Боге как тьме, в Боге как абсолютном ничто, абсолютной тайне.

Толстой рвался к Богу как к Личности и мучился от того, что Бог открывался ему лишь как абсолютно безличное, как цельный кусок той безличности, которая в человеке содержится разрозненно и неполно. Только в том ли дело, что Бог не дал Толстому того опыта, который есть у каждого, хочется верить, новообращенного христианина? А может быть, дело в другом: Толстой как личность немножко необычного масштаба существо и критерии личности у него другие. От Бога Толстой требовал не доказательства Его доброты или красоты, а доказательства того, что Он, Бог, - личность. Чуда требовал! Потому что Толстой переживал личность как чудо, как явление в мире законного и закономерного свободы и любви. Редкое явление! Толстой считал, что Бог Себя вот таким - не явил. Но Толстой это считал лишь применительно к себе, а о других судил иначе, и видел явление свободы и любви в других. Себя же судил - и тут также проявилось не просто его христианство, но его принадлежность именно к русскому православию - так, как никаким нынешним и тогдашним смиренникам не снилось. У нас-то смирение на импорт, гордыня на экспорт, у Толстого же все было наоборот: против волков в православных шкурах - молодец, с молодцом Христом - и сам овца.

"Толстовство", "непротивленчество" потому и вызывало, и вызывает такое озлобленное, сатанинское сопротивление со стороны миллионов и верующих, и неверующих, что это - мистическое откровение, а не социально-политическая программа. Как можно молиться Богу Библии, забывая о том, что это - Бог мира? "На земле мир" - это основное, это глубина и высота Библии, это Христос, а "не мир, но меч" - это горькая шутка Христа над бесчисленными меченосцами, которые сперва на Него набросились и распяли Его, а потом от Его имени набросились на других и распинали неверующих в Распятие.

Кто верует в Распятие как высшую разновидность меча ("Меч и крест - одно"), тот кто угодно - боевик, охранник, силовик, но не мистик. Толстой пережил Бога как мир, как "шалом" - и потому он куда более христианин, чем нынешние и прошлые полковники всех мастей, которые переживают армию как Бога. Осторожнее надо быть тем, кто смеется над "пацифизмом" Толстого. Производители свеч небось смеялись над Эдисоном. Владельцы скаковых лошадей - над изобретателем автомобиля Кюньо. Да и нынче Кюньо не считают изобретателем автомобиля, потому что он, видите ли, не изобрел заодно двигатель внутреннего сгорания. Только вот когда горючее для этого двигателя кончится, что будет совсем скоро, кто будет смеяться? Когда кончится топливо у насилия и тьмы, кто над кем будет смеяться? А оно кончится, кончится - потому что смерть умирает, а Воскресение воскресает.

Священник Яков Кротов, Грани-Ру

Буддийский монах Феликс Шведовский. Нет Толстого в своём отечестве

Письмо Толстому из XXI века, или Почему российская власть молчит о классике

Уже год, как по всему миру идут грандиозные памятные мероприятия, связанные со 100-летием смерти великого русского писателя. На его родине ничего похожего не замечено. Причина, скорее всего, в его неудобном для современной России религиозно-философском учении. Предлагаемый Вашему вниманию текст является моим письмом Толстому - посмертным, разумеется.

"Всегда смерть придет раньше, чем будет окончена башня твоего мирского счастья. И если ты вперед знаешь, что, сколько ни борись со смертью, не ты, а она поборет тебя, так не лучше ли уж и не бороться с нею и не класть свою душу в то, что погибает наверно, поискать такого дела, которое не разрушилось бы неизбежною смертью". Л.Н. Толстой

Лев Николаевич!

В этом году 20 ноября исполняется 100 лет Вашей смерти. Не пишу ни "уважаемый", ни "дорогой" - это не передаст всю меру почтения. Да и Вы не любили титулов и восхвалений – могилу свою завещали не украшать ни памятниками, ни надписями. Только холмик, заросший травой, подобный курганам древних кочевников, которые они насыпали над ушедшими из мира героями. Вы и стали кочевником в конце своей жизни, когда ушли из дома, осуществив свою давнюю мечту сделаться странником, каликой перехожим с узелком за спиной.

Конечно, вышло всё не так, как мечталось, и пришлось не идти пешком одному, а ехать на поезде в сопровождении близкого друга - возраст уже иного не позволял, что и подтвердила случившаяся вскоре болезнь, а за ней и смерть. Но все равно это был истинный Выход из Дома. Как буддийский монах, свидетельствую. Ведь синоним монаха – "вышедший из дома". Что значит, прежде всего, в своем сердце отрекшийся от мира. Вы это сумели... Смирение, что паче гордости, в коей обличала Вас Православная Церковь, тоже неотъемлемая Ваша черта.

Так уж получилось, Лев Николаевич, что Россия нынешняя мало изменилась с Ваших времен, по крайней мере, отношением к Вам. Неуемные восхваления после революции, "зеркалом" которой Вас объявил Ленин и насилие которой, будь Вы живы, наверняка бы не приняли, сменились глухим замалчиванием Вас в сталинские годы и годы "застоя". Я имею в виду того Толстого, о ком Вы сами говорили, что это Толстой истинный, обратившийся к Богу, по сравнению с кем Толстой "Войны и мира", Толстой "Анны Карениной" - все равно что Савл перед Павлом. Именно этого Толстого коммунисты запрятали в спецхран. Но у них еще хватало духу отмечать Ваши памятные даты с государственным размахом. И пускай они восславляли Вас только как писателя, обходя стороной, а то и высмеивая могучую нравственную проповедь второй половины Вашей жизни (а это то же самое, что о Христе со смешком говорить как о плотнике), но всё же они проводили эти мероприятия. Сегодняшняя же Россия не отмечает 100 лет Вашего ухода из жизни. Никак. Хотели вот снять телесериал "Анна Каренина" - но кто-то шепнул: не стоит. Вот о комической книге "Андроид Каренина" упомянуть пару раз – это можно. И всё. Это даже хуже, чем никак.

Понимаю, Вы, может быть, скажете, что и не надо, чтобы отмечали "эти". Мол, достаточно того, что проведет в Ясной Поляне вместе с писателями Ваш праправнук Владимир Ильич. Скромненько, как Ваша могилка, зато взаправду. Дескать, зачем нам дутые славословия со лживых телеэкранов? Наверное, Вы правы. Но не могу молчать, Лев Николаевич, ибо "их" молчание выдает всю безбожную и безнравственную природу современной российской власти. Как светской, так и духовной.

Я спросил Вашего праправнука, задавал ли он вопрос министру культуры, почему Россия молчит о Толстом тогда, когда весь мир уже целый год говорит о столетии его смерти. Владимир Ильич - большой дипломат, это ценное его качество, но все же из его полунамеков я понял: против государственных мероприятий в России выступила Церковь. Да-да, всё та же Русская Православная Церковь, которая прокляла Вас. Она теперь называется РПЦ МП. Как намекнул мне Ваш праправнук, официальная Церковь не возразит против празднования Вашего юбилея, но успение, по ее мнению, отмечать нельзя. Поскольку Ваша смерть, с точки зрения современных духовенства, успением не является, Вы не святой – "не успели", и баста.

По прошествии века представители официального религиозного ведомства ненавидят Вас пуще прежнего. Весной в Таганроге судили Свидетелей Иеговы. Наверняка, будь Вы живы, заступились бы за них, как заступались когда-то за всех гонимых так называемых "сектантов" - и за духоборов, и за молокан. Так вот, у них при обыске милиционер нашел Вашу книжку, где Вы обличаете Русскую Православную Церковь. И знаете, как он ее записал? Как экстремистскую литературу! Слава Богу, в официальный список запрещенных экстремистских книг Ваши - не попали. Но то, куда повернулись мозги у того стража закона, заставляет задуматься, как промывает их своей пастве государственная религия.

За что же так осуждает Вас Церковь? Да хотя бы за эти слова из книги "В чем моя вера": "Мир с своим устройством, освященным церковью, отбросил церковь во имя тех самых основ христианства, которые нехотя пронесла церковь, и живет без нее". Почему же "нехотя"?! - возмущаются оппоненты. А Вы их тычете: да ведь Церковь освящает насилие и войну. О каком Христе, о какой любви и "другой щеке" может идти речь? Церковь, благословляющая призыв на срочную службу, Церковь, благословляющая войну в Чечне, Церковь, которую не коробит то, что рядом со святым Серафимом Саровским расположился центр Министерства обороны, разрабатывающий атомные бомбы, - это "ядерное православие". Так было при Вас, и так есть при мне. Ничего не изменилось, Лев Николаевич. Ничего!

Я не стану приводить наиболее резкие Ваши высказывания о Церкви – а то вдруг и меня запишут в "экстремисты", но всё же не могу не процитировать это: "Церковное учение дало основной смысл жизни людей в том, что человек имеет право на блаженную жизнь и что блаженство это достигается не усилиями человека, а чем-то внешним, и это миросозерцание и стало основой всей нашей науки и философии". Или это: "Они могут молиться Христу-Богу, причащаться, делать дела человеколюбия, строить церкви, обращать других; они все это и делают, но не могут делать дел Христа, потому что дела эти вытекают из веры, основанной на совсем другом учении, чем то, которое они признают". "И [Церковь говорит, что] спасение мое не в том, что я разумом могу осветить свою жизнь и, узнав хорошее и дурное, делать то, что лучше. Нет, Адам раз навсегда за меня сделал дурно, и Христос раз навсегда поправил это дурное, сделанное Адамом, и потому я должен как зритель сокрушаться о падении Адама и радоваться о спасении Христом. Вся же та любовь к добру и истине, которая лежит в душе человека, все усилия его осветить разумом явления жизни, вся моя духовная жизнь - все это не только не важно по этому учению, но это есть прелесть или гордость".

А вот за такое понимание христианства Вас, пожалуй, можно было бы записать и в буддисты: "Христос противополагает личной жизни не загробную жизнь, а жизнь общую, связанную с жизнью настоящей, прошедшей и будущей всего человечества, жизнь Сына человеческого... Учение же о бессмертии личной души не только не призывает к отречению от своей личной жизни, но навеки закрепляет эту личность... Как ни странно это покажется, но нельзя не сказать, что верование в будущую личную жизнь есть очень низменное и грубое представление (...) и что еврейское учение, не говоря уж о христианском, стояло неизмеримо выше его. Мы же так уверены в том, что это суеверие есть что-то очень возвышенное, что пресерьезно доказываем преимущество нашего учения перед другими именно тем, что мы держимся этого суеверия, а другие, как китайцы и индусы, не держатся его".

Хотя не всё ли равно, какая религия признает Вас своим. Вы же сами так любили приводить сравнение религиозных путей с тропками с разных сторон горы, ведущими к одной вершине.

Но оставим официальную Церковь. За что Вас так не любит государство российское, я понял, прочитав у Вас там же: "То, что в нашей жизни считается не только необходимым и естественным, но самым прекрасным и доблестным - любовь к отечеству, защита, возвеличение его, борьба с врагом и т.п., - суть не только преступления закона Христа, но явное отречение от него". А еще больше не любит оно вас за это, сказанное в "Конце века": "Россия? Что такое Россия? Где ее начало, где конец? Польша? Остзейский край? Кавказ со всеми своими народами? Казанские татары? Ферганская область? Амур? Всё это не только не Россия, но всё это чужие народы, желающие освобождения от того соединения, которое называется Россией. То, что эти народы считаются частью России, есть случайное, временное явление, обусловливаемое в прошедшем целым рядом исторических событий, преимущественно насилий, несправедливостей и жестокостей; в настоящем же соединение это держится только той властью, которая распространяется на эти народы".

Но ведь Вы так прекрасно дальше всё объясняете: "На нашей памяти Ницца была Италия, вдруг стала Францией; Эльзас был Франция, стал Пруссией; Приморская область была Китай, стала Россией; Сахалин был Россия, стал Японией. Нынче власть Австрии распространяется на Венгрию, Богемию, Галицию, а английского правительства – на Ирландию, Канаду, Австралию, Египет и многое другое, русского правительства на Польшу, Грузию и т.д. Но завтра власть эта может прекратиться. Единственная сила, связывающая воедино все эти России, Австрии, Британии, Франции, - это власть. Власть же есть произведение людей, которые, противно своей разумной природе и закону свободы, открытому Христом, повинуются людям, требующим от них дурных дел насилия. (…) Стоит только людям перестать повиноваться власти ради тех нигде не существующих, кроме как в их воображении, кумиров единой России, Франции, Британии, Соединенных Штатов, Австрии, и сами собой исчезнут эти ужасные кумиры, которые теперь губят телесное и душевное благо людей".

Партия "Единая Россия", Лев Николаевич, Вам этого никогда не простит! Также как и то, сколь точно в "Хаджи-Мурате" Вы описали суть процессов, происходивших тогда и происходящих сейчас на Кавказе. "Им" хочется думать, что всё дело в международном терроризме, но мы-то с Вами знаем, что у этих народов такой характер: в отличие от остального населения России, они не долготерпеливы, их нельзя оскорблять, и они никогда не подчинятся силе.

У меня болит голова, Лев Николаевич, не хочу больше про "них". Давайте о нас – о тех, кто будет вспоминать Вас 20 ноября. Догадывались ли Вы тогда, в начале ХХ века, как Вас полюбят в Японии! Я уж не говорю о том, что там есть мини-Ясная Поляна с бонсаем – карликовыми деревьями. Многие японцы ценят Вас именно за Ваше нравственное учение. Они всем сердцем восприняли и отнесли к Вам то, что Вы сказали о Христе в книге "В чем моя вера": "Наименьшее, что можно требовать от людей, судящих о чьем-нибудь учении, это то, чтобы судили об учении учителя так, как он сам понимал его. А он понимал свое учение не как какой-то далекий идеал человечества, исполнение которого невозможно, (...) но как дело, (...) которое спасет человечество, и он не мечтал на кресте, а кричал и умер за свое учение. И так же умирали и умрут еще много людей". Живым примером является мой учитель – японец, достопочтенный Дзюнсэй Тэрасава. В 60-х годах, когда ему было 17 лет, все Ваши книги были переведены на японский язык, и поэтому он с легкостью прочитал многие из них. Его воодушевило то, как Вы ушли из дома в поисках духовного пути. И тогда он, юноша, проделал то же самое, что и Вы, старик. В своих странствиях по Японии он встретился с буддийским монахом Нитидацу Фудзии, рассказавшим ему о корнях таких духовных поисков, о том, что 2500 лет назад Будда сделал то же, что и Вы: ушел из дома, оставил семью ради того, чтобы спасти всех живых существ от страданий. Он ушел из дома не для того, чтобы спастись самому, в келье уединившись от мира – но, наоборот, чтобы пойти в мир как можно дальше и шире. И тогда Тэрасава-сан стал буддийским монахом. Он навечно благодарен Вам, Лев Николаевич, за то, что именно Вы повлияли на тот его выбор, особенно за эти Ваши слова: "Заблуждение это - что человеку лучше удалиться от мира, чем подвергаться искушениям мира... Всю известную нам жизнь свою Христос проводит в самом водовороте жизни: с мытарями, блудницами, в Иерусалиме, с фарисеями".

Нитидацу Фудзии рассказал Тэрасаве-сан еще об одном человеке – своем близком друге, на кого Вы повлияли. Этого человека теперь знает весь мир. Индус Махатма Ганди – помните, Вы обменялись с ним несколькими письмами? Он был восхищен Вашей книгой "Царство Божие внутри вас" и всерьез воспринял Ваши слова: "Как огонь не тушит огня, так зло не может потушить зла. Только добро, встречая зло и не заражаясь им, побеждает зло. То, что это так, есть в мире души человека такой же непреложный закон, как закон Галилея, но более непреложный, более ясный и полный". Именно отсюда родилось Ваше непротивление злу насилием и любовь к врагам. Лев Николаевич, Вы призвали понимать эти слова Христа из Евангелия о "подставленной щеке" буквально, не привнося в них дополнительный смысл. Если иметь в виду наличие в человеке "разумного сознания", то у того, кто собирается ударить по другой щеке, взять вторую рубаху, все-таки проснется совесть, пробудится скрытое в нем "разумное сознание". Ваша вера в это сознание воодушевила Ганди на то, чтобы убедить весь индийский народ следовать идее непротивления злу насилием. Он немного подправил Вашу формулировку, она стала звучать более энергично: ненасильственное сопротивление. С его помощью индусы добились независимости, а вслед за ними сбросил иго колониализма почти весь мир. Это всё Ваша, Лев Николаевич, заслуга. И что важно заметить. Ганди победил англичан, поработивших Индию, потому что никогда не испытывал ненависти к ним. Он всем сердцем воспринял и нашел в индийской религии подтверждение Ваших слов: "И не только своего гнева не признавай не напрасным, но чужого гнева на себя не признавай напрасным". Он исполнял заповедь Христа "возлюби врагов" именно в том смысле, который Вы видели в ней, сказав, что "ближний" "на языке еврея всегда означает только еврея". Ведь нельзя любить личных врагов: если любишь - значит он тебе уже не враг. "Но людей вражеского народа можно любить точно так же, как и своих". "Христос говорит о том, что все люди приучены считать своими ближними людей своего народа, а чужие народы считать врагами, и что он не велит этого делать".

Мало того, Лев Николаевич, методы ненасильственного сопротивления и гражданского неповиновения, детально разработанные Ганди на основе Вашего учения, взяло на вооружение большинство неправительственных, правозащитных организаций и движений, отстаивающих демократию в разных странах мира. Вот видите, вы принесли великое благо не только России. Жаль, что здесь Вас так мало ценят.

И все-таки есть люди, сделавшие немало для того, чтобы донести Ваше учение до россиян. Как, например, Владимир Мороз, издавший во времена перестройки полное собрание Ваших философских трудов – 13-томный "Толстовский листок. Запрещенный Толстой". Подвиг В.А. Мороза до сих пор не оценен. Он опубликовал заново то, что было напечатано при Вашей жизни и по недосмотру Сталина в полном собрании сочинений, а когда он опомнился, на весь советский период попало в спецхраны библиотек и томилось там под грифом "Списано" и "Не выдавать", а большая часть тиража оказалась в самом надежном месте - в тюрьмах, где, как это ни парадоксально звучит, их свободно могли читать зеки. Одним из них и оказался В.А. Мороз, сидевший в брежневские времена за коллекционирование икон.

90-е годы, когда Вы наконец снова оказались услышаны Вашим народом, это самые светлые годы из всех 100 лет, прошедших после Вашей смерти. И то, что Вас читали зеки, подтверждает высказанную кем-то мысль: перестройку сделал не столько Горбачев, сколько политзаключенные, под напором которых он не мог ее не сделать. Очень жаль, что свет 90-х быстро померк в 2000-х и сотни пачек "Толстовских листков" лежат теперь, нет, не в спецхранах – в обыкновенном подвале, где их может купить каждый. Но почти никто не хочет. От этого, Лев Николаевич, хочется выть!

И все-таки выть, Лев Николаевич, я не буду. Ибо, как я ни уважаю правозащиту, но я знаю, что у меня нет никаких прав. Ведь Вы так хорошо сказали: "Вера в вознаграждение за работу по мере работы вытекает из учения личной жизни. Вера эта зиждется на предположении о правах, которые мы будто имеем на что-то; но прав человек ни на что не имеет и не может иметь; он только имеет обязательства за благо, данное ему, и потому ему нельзя считаться ни с кем. Отдав всю свою жизнь, он все-таки не может отдать того, что ему дано".

Наш основной блог ЖЖ "Религиозный гуманист"

Ведущая рассылки Елена Преображенская

До следующих виртуальных встреч!

Будьте успешны и счастливы!