Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

С Дхармой Будды по жизни

  Все выпуски  

С Дхармой Будды по жизни


Будьте здоровы и счастливы!

 

И снова
Михаил Юрьевич
Лермонтов
 
Итак, в позапрошлом
выпуске рассылки я позволила себе вольно и по-буддистски 
интерпретировать стихотворение Лермонтова "И скучно, и грустно".
Здравый смысл и чувство пиетета перед родной литературой призывают остановиться
на достигнутом, но жажда правды и мое второе счастье зовут вперед, к интерпретации
его другого стихотворения "Чаша жизни". Не могу остановиться: в трех строфах
гениально описана философия жизни согласно Буддистской Дхарме.
   
 
ЧАША ЖИЗНИ
     
1
 
Мы пьем из
чаши бытия
С закрытыми
очами,
Златые омочив
края
Своими же
слезами;
 
2
 
Когда же
перед смертью с глаз
Завязка упадает,
И все, что
обольщало нас,
С завязкой
исчезает;
 
3
 
Тогда мы
видим, что пуста
Была златая
чаша,
Что в ней
напиток был – мечта,
И что она
– не наша!

 

Как говорила депрессивная Масяня: «А мы тут пьем…» С закрытыми глазами. То есть как бы «спя». Спим, то есть. Но в то же время и нет. По крайней мере, нам так не кажется. Но с другой стороны, и когда я сплю ночью, мне тоже не кажется, что я сплю, а, наоборот, кажется, что я или в родном городе езжу с друзьями на машине, или убегаю от каких-то неведомых врагов. Потом утром проснешься – ан нет, все это мне приснилось. Ну, а те, которые проснулись в дневной жизни, называются «Будда» - от индоевропейского корня «буд» - «пробудиться», «проснуться». Они просыпаются и видят вещи такими, какие они есть. А я не вижу пока.

Природа жизни как страдания выражена в строчках насчет слез. Причем вот что интересно: чаши-то мы не видим, но почему-то думаем, что края ее – золотые. Может, нам просто нравится так думать, что все-таки эта жизнь ценна чем-то, иначе зачем бы мы терпели все эти страдания? Может быть, так возникают различные «оптимистические» философские интерпретации мира, обещающие  золотой край этой жизни. Хотя, как говорит Лермонтов, до смерти их никто не видел. А может быть, именно слезы и страдания и создают золотые края чаши, то есть реальность мира. Что заставляет души умерших аристократов бродить по холодным английским замкам? – Воспоминания о страданиях. Что принуждает нас перерождаться на земле? (для тех, кто верит в такое) – Желание исправить кармические ошибки, которые привели к страданиям. Что движет прогрессом? – Желание улучшить неудовлетворительные условия жизни, то есть, опять же, страдания. Что нас побуждает нравственно развиваться? – Муки совести.     

Лермонтов упоминает некую «повязку», которая на протяжении всей жизни скрывает от нас истинную природу жизни. Судя по всему, эта повязка представляет собой различные виды «обольщений», которые и привязывают нас к жизни. Что нас обольщает? – Кого как. Меня, например, прежде всего – иллюзия «я». Мне вот кажется, что я есть. Потом мне кажется, что у этого «я» есть различные проблемы. А также обязанности по отношению ко многим людям в этой жизни. К тому же, удовольствия. Суши поесть, Булгакова почитать, Битлз послушать, на Джонни Деппа посмотреть. Вот хочется. Поэтому пока привязана.

И вот мы подходим к самому интересному: перед самой смертью, то есть тогда, когда осознание еще есть, а изменить уже ничего нельзя, по версии Лермонтова, мы увидим истинную природу вещей. И здесь – в четырех строчках – Лермонтов сумел выразить глубочайшую истину Дхармы Будды.

Сначала это кажется парадоксом: как же так, чаша одновременно и пуста, и наполнена мечтой? Но это давнишнее недоразумение, связанное с буддизмом. Некоторые люди считают, что Дхарма учит, что ничего нет. Это не так. Пустота- это не отсутствие всего. Это отсутствие независимого неизменного существования любой отдельной вещи (в смысле Гришковца, где вещь – это не вещь вовсе, просто мы так говорим). То, что какое-то явление пусто, означает, что своим существованием оно обязано всем другим явлениям в их взаимном развитии. То есть, например, хлеба нет, есть пщеница, пшеницы нет, есть зерно, солнце и вода, плюс труд хлебороба. Идти по этой цепочке можно сколь угодно долго, и к концу будешь упираться в различные неразрешимые вопросы из области философии, морали и физики. То есть, например, известно, что модную ныне теорию струн, которая должна объяснить строение физического мира, пока, к сожалению, нельзя подтвердить экспериментально. В нее можно верить – или искать другие объяснения.

Дхарма Будды учит, что вещи не существую абсолютно, но существуют относительно. Например, в принципе, и моя голова, и стена состоят, в конечном счете, из атомов, в которых в основном пустота, в которой метаются электроны, обладающие корпускулярно-волновой природой. Это значит, что их нельзя поймать. То есть можно, но не полностью. Можно знать либо их местоположение, либо скорость, но не оба качества сразу. Летают, значит, такие полу-реальные (в моем обыденном понимании) штуковины в пустоте. Но если я со всего размаху ударю своей пустотой по пустоте стены, у меня на лбу появиться вполне реальная шишка. Которая тоже, в конечном счете, будет состоять из пустоты. Так и живем.

Чаша жизни пуста, но заполнена мечтой. Моей мечтой об этой жизни. Моими представлениями об этой жизни. Хорошими книгами, плохими книгами (в моем понимании), хорошей едой, плохой едой (в моем понимании), друзьями, врагами, счастьем, болью (все это только потому, что я это так воспринимаю). И вот получается жизнь. «Полная чаша».

Я например, долгое время жила (и до сих пор, наверное, живу) в мечте моей прабабушки. Она мне говорила, когда я была маленькая: «Вот, сейчас ты ходишь в детский садик, потом пойдешь в школу, а потом в институт». Так и получилось.

Ну, с мечтой, кажется, разобрались. А что делать с последней строчкой? Как это жизнь может быть не наша, когда вот она, мы ее прожили и выстрадали? Это как раз проще всего. Дело в том, что жизнь – она и есть жизнь. Она ничья. Она просто есть. А я – ее часть. Жизнь – это необъяснимое чудо (основываюсь на том, что в лабораториях до сих пор не удалось оживить неживую материю). Я ее ничем не заслужила и сама не создала. Она мне дана родителями, а им – их родителями, и так далее. Никому конкретно жизнь в общем и жизнь каждого живого существа не принадлежит. Такое понимание может поменять все отношение к жизни. Потому что пока я стараюсь улучшить то, что я считаю своей жизнью, я ухудшаю то, что я считаю чужой жизнью. Но если считать жизнь общей на всех, то не захочешь ее ухудшать ни в какой мере: ни вредя себе, ни другим. Как солнечный свет – общий для всех, как воздух – общий для всех, так и последствия хороших и плохих поступков в «моей» жизни – общие для всех.

И напоследок – стихотворение, которое, как мне кажется, говорит, во-первых, о человеческом одиночестве как способе существования, а во-вторых, о том, что, хотя я никогда не могу понять другого человека, я могу его любить – как собрата или сестру по человеческой жизни, как человека, который делит все радости и горести жизни, доля которых – одна на всех. Будда говорил, что все живые существа страшатся смерти, все отклоняются от оружия, все стремятся к счастью. Так как можно желать зла другому?          

              

СОСЕД

 
Кто б ни
был ты, печальный мой сосед,
Люблю тебя,
как друга юных лет,
Тебя, товарищ
мой случайный,
Хотя судьбы
коварною игрой
Навеки мы
разлучены с тобой
Стеной теперь а
после тайной.
 
Когда зари
румяный полусвет
В окно тюрьмы
прощальный свой привет
Мне, умирая,
посылает
И, опершись
на звучное ружье,
Наш часовой,
про старое житье
Мечтая, стоя
засыпает,
 
Тогда, чело
склонив к сырой стене,
Я слушаю
 и в мрачной тишине
Твои напевы
раздаются.
О чем они
 не знаю; но тоской
Исполнены,
и звуки чередой,
Как слезы,
тихо льются, льются...
 
И лучших
лет надежды и любовь -
В груди моей
все оживает вновь,
И мысли далеко
несутся,
И полон ум
желаний и страстей,
И кровь кипит
– и слезы из очей,
Как звуки,
друг за другом льются.

 

Счастья и здоровья,

Жду писем на sdharmoypozhizni@yahoo.com

Ольга Сова.


В избранное