Последние публикации сайта "Богословие и жизнь"

Здравствуйте, дорогие друзья!

В прошлом выпуске я писал о важности изучения Библии. Как и обещал, с этого выпуска я начну рассказывать об основных ошибках, которые допускают при изучении Библии. С Вашего позволения, я хотел бы рассказать о наиболее распространенном заблуждении, которое проявляют христиане по отношению к Библии.

Библиолатрия

Термин «библиолатрия» был введен для обозначения крайней, идеализированной и преувеличенной убежденности в авторитете Библии. Скрытая насмешка здесь видна сразу – этот термин этимологически близок слову «идололатрия» - идолослужение. Вот что писал о библиолатрии Лопухин:

«Основной догмат протестантизма есть исключительный авторитет Библии, истолковываемый каждым по тому внутреннему озарению, которое сообщает ему Дух Святой. Все древние реформаторы единогласно признавали в св. Писании божественную книгу, пришедшую с неба для откровения людям их обязанностей в отношении к Творцу и себе подобным, непогрешимым правилом веры и нравственности. Для истинного протестанта Библия была все. Он считал ее, по выражению Гегеля, как бы оплотом свободы мысли. Между ним и Богом не было ничего, кроме нее. Помимо собственного сознания, никакой другой авторитет ни в настоящем, ни в прошедшем не в праве объяснять Слова Божия. Предание не имеет никакого значения для объяснения священной книги. Она достаточна сама по себе, никто не имеет права ни ограничивать, ни устанавливать ее смысла; она для него есть единственное предание, единственный авторитет, единственный священник, единственный учитель. Вот сущность реформации, та общая связь, которая с самого начала соединяла между собою первых родоначальников реформации. Со времени своего отделения от римско-католической церкви, протестанты очень ясно изложили эти начала в знаменитом протесте против второго Шпейрского сейма (1529 г.), — протесте, от которого ведет самое свое название протестантизм. Там они провозглашали следующие начала: Библия не должна быть истолковываема преданием, но только сама собой; авторитет Библии выше авторитета соборов и церкви. Эти начала долгое время пользовались единодушным признанием в протестантизме, несмотря на разъединяющее влияние свободного исследования. Правда, разъединение скоро началось и привело к происхождению многочисленных сект. Но, несмотря на эти несогласия и эти внутренние разделения, исключительный авторитет Библии не только не уменьшался, а постоянно возрастал и увеличивался именно вследствие необходимости иметь какой-нибудь пункт единения против общего врага, — римского католицизма. Вследствие этого протестанты по необходимости пришли к преувеличениям и крайностям в отношении учения о боговдохновенности. Не ограничиваясь исповеданием вербальной боговдохновенности, по которой считалось открытым свыше каждое слово Св. Писания, протестанты отрицали, как еще и теперь отрицают некоторые наиболее строгие из них, — возможность даже какого-либо случайного изменения, какой-либо случайной перемены в цифрах, какой-либо погрешности со стороны переписчика в первоначальном подлинном тексте священных книг. Это именно и есть то, что наиболее свободомыслящие из протестантов теперь называют «библиолатрией». «Это старание опереться на Библию, говорит один из них, было инстинктивным результатом того крестового похода, который поднят был против предания, поддерживавшегося Римом. Библия заменила церковь... Библия снабжена была такими атрибутами, которые, без сомнения, не легко было оправдать. Проповедывалось учение, что она совершенна, не имеет ничего неясного, понятна для всех и содержит все, что необходимо для спасения. Лютер заявил, что Св. Писание не может обманываться, и что говорить, будто Св. Писание темно, значит обнаруживать нечестие и богохульство». Библия скоро сделалась своего рода «бумажным папой» и, как римский первосвященник, явилась представительницей Бога и Христа. Суровый ортодокс Калон утверждал, что св. писатели при написании священных книг участвовали только своими устами и своей рукой... В начале XVIII столетия Георгий Ниче, суперинтендент Готский, составил сочинение под многознаменательным в этом отношении заглавием: «Св. Писание - есть ли оно сам Бог или творение?» И в виду того, до какой библиолатрии может доходить протестант, отнюдь не будет удивительно, как один жалкий дикарь, видя проходящего протестантского миссионера с Библией под мышкой, вскричал: «вот Бог этого человека, и какой Бог! он носит Его в своем кармане, между тем как наши боги находятся в наших марах» (храмы полинезийских божеств).»

Это описание может кого-то покоробить, но нужно согласиться, что оно справедливо. Библиолатрия действительно распространена среди протестантов (а также и среди представителей других направлений в христианстве) и очень многие члены церкви ей подвержены. Я сам делаю вывод, что человек страдает библиолатрией, когда в его христианской жизни появляются следующие моменты:

Человек восторженно говорит о Библии, утверждает, что она выражает всю полноту истины, открывает спасительные пути, наделяет человека счастьем и радостью, но так и не прочел ее целиком. Сотни страниц Библии никогда не были открыты, а все познание Библии ограничилось прочтением Евангелий, Притч, Екклесиаста, Псалмов, послания Иакова, нескольких «любимых» книг и беглым знакомством с новозаветными писаниями.

  Человек знакомится с учением Библии не напрямую из Библии, а путем изучения тоненьких книжек с громкими названиями, вроде «Удивительные открытия восхитительных истин» и всерьез верит, что учение Библии – это и есть эти книжицы.

  Заканчивая читать какое-нибудь послание Павла, не может вспомнить, о чем говорилось в начале послания. То есть, читает чисто механически, только ради самого факта чтения.

  Не понимает, что Библия не состоит из текстов, из которых можно складывать мозаику для получения нужной картинки.

  Верит в безупречность и непогрешимость того издания Библии, к которому он привык.

К сожалению, библиолатрия многими до сих пор не воспринимается как явное зло. В некоторых религиозных организациях библиолатрия даже возведена в ранг идеала отношения к Библии. На это есть свои причины: дело в том, что при таком подходе человек приобретает лишь восторженное отношение к Библии (потому что так принято) и не испытывает потребности к ее изучению, боясь оскорбить ее критическим подходом. И тогда очень легко подменить учение Библии учением организации. Собственно, библиолатрия является причиной того, что целый ряд церквей заявляет, что их учение полностью соответствует Библии, при том, что их учения в некоторых принципиальных моментах диаметрально противоположны.

Искушение библиолатрией тяжелее всего преодолеть неофиту. Возможно, в первые месяцы знакомства с Библией человек и не ощущает потребности в более сложных методологических подходах, чем те, которыми пользуются библиолатристы. Но если в определенный момент он начинает чувствовать, что процесс познания Библии для него остановился, нужно подумать – не стала ли причиной этому библиолатрия. Церковное учение он уже изучил вдоль и поперек, а те слои библейского материала, которые в церковных книжках обычно далеко обходят вниманием, так и остались для него недоступными.

Итак, библиолатрия опасна тем, что она может создать видимость библейской основы для церковных заблуждений и тем, что она не позволяет верующему продвинуться в изучении Библии за рамки неофитских познаний.

==========

Диалог с подписчиками:

Недавно я получил интересное письмо, в котором речь шла о проблеме замены личных отношений с Богом знанием церковного учения. С Вашего позволения, я изложу и свои мысли на эту тему:

***

На протяжении почти двух столетий первые христиане  не испытывали особой потребности в приведении свей веры к системе каких-либо четко выраженных учений или доктрин. Люди в первую очередь старались сохранить память о тех событиях в Палестине, которые положили основу их вере. Евангельское повествование долгое время передавалось из уст в уста, и христианские общины желали слышать их от непосредственных участников.

Вот как описывает это Папий Иерапольский "Я не замедлю в подтверждение истины восполнить мои толкования тем, чему я хорошо научился у старцев и что хорошо запомнил. Я с удовольствием слушал не многоречивых учителей, а тех, кто преподавал истину, не тех, кто повторяет заповеди других людей, а данные Господом о вере, исходящие от самой Истины. Если же приходил человек, общавшийся со старцами, я расспрашивал об их беседах: что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома и Иаков, что Иоанн и Матфей или кто другой из учеников Господних; слушал, что говорит Аристион или пресвитер Иоанн, ученики Господни. Я понимал, что книги не принесут мне столько пользы, сколько живой, остающийся в душе голос". (Цитата сохранилась только у Евсевия в «Церковной Истории» III. 39. 1-4)

Но со временем голос непосредственных свидетелей жизни Христа и апостолов умолк, оставшись лишь в записанных текстах, вошедших в канон. И тут начался разгул мифотворчества. Церковь заполонили самопальные евангелия, украшавшие жизнь Иисуса разными фольклорными подробностями – то Он оживлял глиняных птиц, то чуть не сгубил сына раввина, который чем-то не угодил Ему, когда они играли в  песочнице. Все эти подробности открывали путь для проникновения в христианство чуждых учений, вроде докетизма.

Естественно, таких чуждых вкроплений становилось все больше и больше, и многие уже с удивлением замечали, что среди называющих себя христианами стало слишком много тех, кого христианином назвать просто не поворачивался язык.

И тогда церковная ортодоксия выстроила вокруг себя тройную стену, состоящую из:

1. Символа Веры
2. Библейского Канона
3. Монархического Епископата.

Таким образом, все эти три стены служат единственной цели – ограждать церковь от ереси. Здесь весьма показателен пример Тертуллиана, который я уже как-то приводил в рассылке. Именно Тертуллиану (который в конце жизни ушел из ортодоксальной церкви к монтанистам) принадлежит одна из первых попыток привести христианское вероучение в систему:

«Вот правило или символ нашей веры. Мы исповедуем его всенародно. Мы веруем, что существует единый Бог, Творец мира, извлекший его из ничтожества Словом своим, рожденным прежде всех век. Мы веруем, что Слово сие есть Сын Божий, многократно являвшийся патриархам под именем Бога, одушевлявший пророков, снисшедший наитием Бога Духа Святого в утробу девы Марии, воплотившийся и рожденный от нее; что Слово сие есть Господь наш Иисус Христос, проповедовавший новый закон и новое обетование царствия небесного. Мы веруем, что Иисус Христос сотворил многие чудеса, был распят, в третий день после своей смерти воскрес; вознесся на небо, где воссел одесную Отца своего; что Он вместо себя послал Духа Святого, дабы просвещать и руководить Церковь свою; что наконец Он придет с великою славой даровать святым своим жизнь вечную и неизреченное блаженство, и осудить злых людей в огонь вечный, воскресив тела как наши, так и всех других людей.» (De praes. haer. 13)

 Как Вы уже заметили, этот текст находится в трактате «De praescriptione haereticorum» - трактате против еретиков. Второй пример ранней попытки составить символ веры есть у Иринея Лионского – главного ересиолога ранней церкви.

Это, собственно говоря, объясняется тем, что догматическое богословие – это богословие апофатическое, богословие отрицания. Для рождения новой догматической формулировки должен возникнут некий тезис, который вызовет в церкви активную полемику и разбудит церковную мысль. И тезис этот может исходить только со стороны ереси. Если нет ереси – все благодушествуют, все радуются своей вере, все довольны тем, что имеют. Но стоит появиться еретику, люди теряют спокойствие – они вынуждены определить, на чьей они стороне, сформировать свое отношение к новой трактовке. Не случайно ведь золотым веком святоотеческой письменности был век арианства.

Поэтому доктрины нужно использовать именно так – как забор или отбойник для ересей. Использование их в качестве катехизиса в чистом виде малоэффектино, ведь символ веры создавался не как сборник тем для неофитских урочников, а как инструмент, с помощью которого из церковного тела можно было извергнуть паразита-еретика.

Поэтому я во многом соглашаюсь с Вами. Мне трудно представить христианина, которого отправили бы в амфитеатр к зверям за то, что он проповедовал бы о реформе здоровья или о пользе вегетарианства. Естественно, проповедники, которые думают приобрести для церкви что-то ценное с помощью разного рода программ здоровья и т.д. могут надеяться на удачный результат в той же мере, что и хвост, который рассчитывает покрутить собакой.

===========

На этом я прощаюсь до следующего выпуска с подписчиками, не принадлежащими к церкви АСД, к которой принадлежу я сам и большая часть аудитории рассылки. Ниже будет размещена узкоконфессиональная статья, которая никому, кроме нас, особенно не интересна. В следующем выпуске, если Бог даст, мы продолжим разговор о проблемах изучения Священного Писания.

Адвентистов же прошу остаться. Мы продолжим начатый в прошлом выпуске разговор о прогрессивном адвентизме. Как я уже писал, церковь АСД в Советском Союзе развивалась изолированно от западного мира, и российский адвентизм во многом придерживается того образа мысли, который был в церкви в 1920-е годы. Между тем западная церковная мысль далеко продвинулась за прошедший период. В частности, в церкви сформировалась мощная оппозиция стародавним учениям, которыми жили адвентисты 19 столетия и которые до сих пор очень многие пытаются представить как «истину для настоящего времени»

В прошлом выпуске рассылки я разместил программную статью одного из западных представителей прогрессивного адвентизма. Статья описывала основные направления мысли адвентистов-прогресистов. Сейчас я хотел бы поговорить об убеждениях прогрессивных адвентистов более подробно.

Традиционные и Прогрессивные Адвентисты

Рон Корсон

Хотя очень многие считают, что у кого-то лично или у некоторой группы есть ответы на все вопросы о религии и Боге, мы всегда можем убедиться в одной простой вещи: это не так. Будь то традиционные/исторические адвентисты седьмого дня, прогрессивные или умеренные адвентисты, каждая группа видит только часть картины, только тусклое отражение в зеркале. Сегодня перед членам церкви стоит вопрос, как они могут получать знания и постигать истины о Боге, не идя на поводу кого-нибудь другого. К сожалению, ни один из нас не может быть постоянно совершенным в этом. История христианства наполнена различиями мнений, и адвентистская церковь не особо отличалась в этом отношении. Даже когда наша церковь стала официальной организацией, все еще были значительные различия мнения, в том числе и среди пионеров адвентизма.

Что означают эти термины - традиционный/исторический, прогрессивный и умеренный? Эти обозначения полезны только для тех, кто сам согласен быть описанным ими. Если обозначения используется в уничижительном смысле, то они теряет свою ценность и становятся своеобразной формой очернительства. Но здесь они использованы как категории для сравнения богословских положений. В нашем обсуждении взгляды умеренных адвентистов не будут детализированы, так как некоторые из них могут согласиться с представлениями традиционных/исторических АСД в одной области и с мнениями прогрессистов в другой. Умеренные АСД находятся где-нибудь в середине. Хотя много людей могут считать себя умеренными, но если они тщательно проанализируют свои убеждения, вероятно, они увидят, что в большей степени относятся к одной из двух сравниваемых сторон. По мнению многих, умеренное положение – правильное. Тем не менее, мы надеемся, эта статья поможет читателям уточнить для себя свои собственные позиции.

Традиционные/исторические АСД придерживаются и желают жить и дальше с теми вероучениями, которые были установлены при основании церкви, где-то с середины до конца 19 века. Они смотрят с подозрением на все, что отличается от тех традиций или учений. Это было хорошо продемонстрировано их реакцией на книгу «Вопросы к доктринам», вышедшей в 1957. Они чувствовали, что книга сделала слишком большой отход от исторических позиций церкви. Позже они также полагали, что использование драматических постановок или современной христианской музыки на богослужениях является мирским развлечением. Традиционные/исторические адвентисты желают придерживаться нескольких учений -"столпов" адвентистской церкви, рассматривая в их качестве следующее:

1. Следственный Суд, учение о Святилище (процесс, начавшийся в 1844 г.).

2. Представление, что Церковь Адвентиста седьмого дня - "Остаток" (Откр. 12:17).

3. Елена Г. Уайт - пророк церкви, также известный как Дух Пророчества.

4. Седьмой день - Суббота, с акцентом на то, что воскресенье является ложным днем поклонения (включая концепции Вавилона, Начертания Зверя и Печати Бога).

С противоположной стороны находятся прогрессивные адвентисты седьмого дня. Их можно было назвать «либеральными», если бы термин "либеральный христианин" сейчас не относился к тем, кто, например, полагает, что Христос не был ни воскрешен, ни совершал чудес, и кто придерживается других похожих мнений, с которыми никогда не согласился бы даже самый прогрессивный прогрессивный адвентист. Из ключевых учений, упомянутых выше как "столпы", прогрессивные адвентисты рассматривают их с существенными отличиями:

1. Иное мнение о том, что представляет собой Следственный Суд или позиция, согласно которой учение о Следственном Суде вообще не является библейским. (А также иное представление действий Христа от Его вознесения до Его Второго пришествия).

2. Включение других христиан кроме АСД в категорию, называемую "Остаток".

3. Менее категоричное понимание роли Елены Уайт, в рамках между признанием того, что она была не всегда правильна в своем учении, до полного отрицания ее статуса как пророка.

4. Знание о том, что седьмой день – Суббота действительно выгодно отличает нас от других христиан, но искренние христиане могут поклоняться Богу и в воскресенье. Соблюдение воскресенья ни теперь, ни в будущем не станет Начертанием Зверя, так же, как и соблюдение субботы не будет Печатью Бога.

Конечно, вышеупомянутые сравнения не охватывают все области противоречий между традиционными и прогрессивными АСД, включая отличающиеся представления об Искуплении, природе Христа и т.д. Главное отличие прогрессистов от исторических АСД состоит в том, что прогрессивные адвентисты не считают, что церковь должна быть ограничена учением ее основателей. Если в учении церкви, которого раньше придерживались все, обнаруживаются ошибки, эти ошибки должны быть признаны и исправлены. Все имеющиеся у нас знание построено на знаниях тех, кто был до нас, не только из церкви АСД, но также и многих христиан из других церквей и христиан, живших столетиями ранее. Знание является прогрессивным. А значит, то, что казалось правильным сто лет назад, возможно, не является правильным сегодня или завтра.

Ни прогрессивные, ни традиционные/исторические адвентисты не желают пассивного принятие их веры. Бог дал нам возможность для исследования. И это не просто обычная возможность человеческого разума, так как Бог просит, чтобы мы исследовали рука об руку с Ним. Христос не только просил, чтобы люди делали то, что Он сказал; Он открывал им в Своем учении и историях причины вещей. Он знал, что некоторые люди не будут этого понимать, главным образом, потому что им не хотелось даже попробовать; другие не могли бы понять, потому что они поместили свои представления о Боге в прочный ящик и предположили, что они уже знали достаточно. Но всегда были люди, которые ищут истину, осмысляя услышанную весть и делая выводы, которые в конце приводят их ближе к Богу. Во дни Апостола Павла верийцы были признаны «благомысленными», потому что они искали и рассуждали в поисках истины. Фактически, одна из наших самых высоких целей должна состоять в том, чтобы узнавать истину о Боге. Это - наше призвание, наша миссия, направленная на познание Бога и служение послами для Него, чтобы призывать других установить такие же отношения с Ним.

Возможно, именно здесь находится то, что разделяет традиционных и прогрессивных АСД. Каждая из этих двух групп, конечно, признает, что они ищут истину о Боге. Но они значительно различаются по тому, что именно они ищут и как они действуют в ее поисках.

Группы могут быть связаны общей историей или общими ценностями. У баптистов и адвентистов седьмого дня есть много общих учений и ценностей, и до некоторой степени общая история. Тем не менее, есть и достаточно различий, чтобы каждый мог расценить другого как отступника. Внутри Церкви АСД те же самые проблемы часто происходят из-за различий в подходе к Библии.

Но какой подход здесь является наилучшим? Тот ли, который основан на нашем приверженности традиции предшественников, или тот, что основан на объективном исследовании нашей веры? То, что мы, как церковь, когда-то верили в какое-то учение, не делает это учение безусловно истинным или, наоборот, ложным. Есть ли среди ваших учений последовательность, и могут ли они противостоять возражениям или иным взглядам? Если так, вы можете чувствовать себя уверенными в использовании их как Ваших собственных, как в лучшем из доступных объяснений истины. Христианская церковь использовала в течение многих столетий Библию как норму открытой истины о Боге. Библия, правда, не была подана в ее существующей форме Богом, а была принесена людьми, которые искали приемлемые для них Писания как с иудейской так и с христианской стороны. Основываясь на логике, взаимосвязи и духовной этих ценности писаний отцы церкви сделали свой выбор. Среди этих признанных религиозных лидеров, составивших то, что называют каноном Священного писания, было существенное согласие по всем книгам, за исключением некоторых. В большинстве случаев эти изменения в принятых книгах не затрагивают богословских различий.

Среди же верований, которые традиционные/исторические АСД рассматривают как столпы есть поразительное сходство - ни один из них не является действительно по-библейски обоснованным. Например, нет никаких библейских текстов, которые представляют Следственный Суд так, как эти люди понимают его, или подтверждают его начало в 1844. Нет никаких упоминаний названия Церкви Адвентистов седьмого дня в Библии или идентификации ее как Остаток. Даже само понятие Остатка никогда не было распространено среди христиан. Библия ничего не говорит об Елене Уайт как о "Духе Пророчества" или пророке. Термин Дух Пророчества в Библии относится к Духу Святому. Библия ничего не говорит относительно воскресного закона. Она не учит, что Суббота есть печать Бога; наоборот, она говорит, что печатью Бога является Дух святой.

Таким образом, встает вопрос, как эти учения становились "столпами"? Потому что, как говорят традиционные/исторические АСД, они были включены в раннюю Адвентистскую церковную систему веры и поэтому должны быть верными и общепринятыми. Прогрессисты, с другой стороны, рассматривают те учения как часть нашей истории, но не как истину для наших дней. Если учения не выдерживают испытания, у них нет никакого законного места в церкви.

Традиционные/исторические АСД не считают Библию недостаточно авторитетной; они часто говорят о ней как непогрешимой и даже безошибочной. Некоторые утверждают, что у существующей Библии есть ошибки, которых не было в оригинальных рукописях. Конечно, у нас нет оригиналов, так, что это доказывает? В любом случае, любые виды ошибок в Библии по большому счету несущественны по отношению к любому важному богословскому положению. У традиционного/исторического адвентиста, тем не менее, есть второй источник истины, который был с первых дней церкви, и имел обыкновение поддерживать ее учение.

Писания Елены Уайт часто рассматривается традиционным/историческим АСД как наделенные авторитетом наравне с Библией. Они могут даже использовать ее работы вместо Библии, хотя многие отрицают, что такой случается. Возможно, это происходит из-за распространенного среди них способа использования ее как "богодухновенного комментатора" к Библии. Как написал Моррис Венден в своей книге «Столпы»: "дар пророчества не имеет более авторитета, чем Библия, но его авторитет проистекает из Библии. У некоторых людей есть трудности с фразой, очевидно введенной Ф.Д. Николом (F.D. Nichol), «богодухновенный комментарий». Но если Вы принимаете богодухновенность дара пророчества и понимаете факт, что это - также комментарий к Библии, а затем соединяло эти два положения, Вы получаете именно богодухновенный комментарий" (страница 104). Чтобы назвать Е.Уайт, "богодухновенным комментатором" нужно поместить ее выше книги, которую она комментирует. К счастью, как отметил Венден, в Адвентистской церкви все же есть те, у кого есть трудности с такой фразой…

Традиционный/исторический АСД иногда заявляет, что отклонить совет Елены Уайт означает отклонить совет Бога, потому что они рассматривают ее как пророка. Если бы она не была пророком, то было бы приемлемо игнорировать ее взгляды, где они, как кажется, отличны от Библии. И это - позиция прогрессистов.

Может ли Церковь жить с таким разделением? Должны ли прогрессисты принять твердую позицию традиционных/исторических АСД, или те должны проявить определенную гибкость? Так как обе стороны принимают Библию как окончательный источник истины о Боге, должны быть некоторые точки соприкосновения, на которых они могут стоять вместе. Возможно, плюрализму этого вида есть место в церкви, чтобы помочь поддержать равновесие между потенциально приводящему к упадку эффектом объекта, несклонного допустить изменение, и одинаково опасного риска слишком быстрого движения вперед под ветром перемен. У обоих представлений есть свои заслуги; могут ли их сторонники признать пользу друг в друге и не подвергать остракизму или лишать полноправного членства в Церкви тех, с кем они не соглашаются? В смирении каждый должен признать, что истина не сошлась на них клином, один только Бог знает, как все обстоит на самом деле.