НОВОСТИ
ЦЕНТРА АПОЛОГЕТИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ

8-14 сентября 2016 года

ОГЛАВЛЕНИЕ:

• СВИДЕТЕЛИ ИЕГОВЫ
• МОРМОНИЗМ
• РАЗНОЕ

МОРМОНИЗМ

Мормонский Совет Пятидесяти: о чем рассказывают тайные записи Джозефа Смита

В 1844 году мормонский пророк Джозеф Смит сдался властям штата после того, как разгромил антимормонскую типографию в г. Нову, штат Иллинойс. Когда его отправили в близлежащий город Картаж, окружной центр, и предъявили обвинение в государственной измене, он понял, что вероятность не выпутаться из этой ситуации живым велика. Перед отъездом он успел шепотом приказать своему секретарю Уильяму Клэйтону «сжечь бумаги царства или отдать их в надежные руки и отправить подальше, а в противном случае закопать». Клэйтон, англичанин, обратившийся в мормонизм и ставший хранителем самых важных бумаг Смита, избрал последний вариант и, как он сам рассказывал впоследствии, «поместил бумаги в небольшой ящик и закопал у себя в саду». Несмотря на скандальное содержание бумаг, они были слишком важны, чтобы их сжигать. Пять дней спустя, 27 июня, толпа убила Смита, которого содержали в заключении в Картажской тюрьме. Эти события потрясли мормонов — как тех, что находились в Нову, тогдашней столице церкви, так и рассеянных по территории Америки и Великобритании. Однако Клэйтон не потерял присутствия духа и позаботился о том, чтобы выкопать «бумаги царства», в число которых входили подробные протоколы десятков тайных совещаний, состоявшихся в предыдущие месяцы. Несколько месяцев спустя он переписал эти протоколы в небольшую книжку под названием «Бумаги Совета Пятидесяти или Царства Божьего» (Record of the Council of Fifty or Kingdom of God).

Это «царство», в просторечии именуемое «Советом Пятидесяти», представляло собой организацию, созданную всего за несколько месяцев до гибели Смита. Оно было задумано в качестве зародыша теократического правительства — «буквального царства Божьего», по выражению самого Смита, — которое должно было править миром на основании указаний свыше и пророческого авторитета. Одна из первых целей заключалась в том, чтобы обеспечить избрание Смита на пост американского президента в качестве последнего средства спасения страны, однако смерть пророка разорвала последние нити, хоть как-то связывающие мормонов с политическим истеблишментом. Американское правительство не оправдало их надежд, и пришло время наделить суверенной властью более праведную и благочестивую группу людей. Члены Совета открыто говорили об упадке своей нации, строили планы побега за пределы Соединенных Штатов и фантазировали о будущем, которое наступит после краха Америки. Понятно, почему Смит хотел сохранить эти документы в тайне.

И эти протоколы оставались тайной более полутора столетий. Ученые знали об их существовании из упоминаний в других документах, однако церковь СПД не давала их в руки никаким исследователям и историкам. И чем дольше бумаги оставались секретом, тем больше они обрастали легендами. Однако в 2010 году Joseph Smith Papers Project — группа ученых, работающая над переизданием всех документов, составленных основателем и пророком мормонизма или адресованных ему, — получила доступ к протоколам с целью их дальнейшей публикации. Вскоре, к большому удивлению сторонних наблюдателей, ученые объявили о намерении опубликовать протоколы целиком под одной обложкой. Эта книга под названием The Joseph Smith Papers, Administrative Records: The Council of Fifty, Minutes March 1844 – January 1846 официально выходит из печати в этом месяце.

Читатели этой книги найдут на ее страницах обширные подтверждения того, что мормоны испытывали глубокое недоверие и разочарование по отношению к американскому правительству, а также утратили всякие иллюзии по поводу американского демократического эксперимента. «[Правительство Соединенных Штатов] — это проклятая и прогнившая вещь — заявил на заседании Совета апостол Лайман Уайт, — полная вшей, побитая молью, коррумпированная, и в ней нет ничего, кроме убожества». Однако внимательный читатель найдет в ней нечто гораздо большее, чем шокирующие цитаты. В частности, специалисты по истории американской религии найдут яркие примеры недовольства демократией в XIX веке — напоминание о том, что свобода вероисповедания, права меньшинств и баланс интересов в годы перед Гражданской войной еще далеко не были устоявшимися реалиями. Демократия все еще оставалась непроверенной теорией. И в 2016 году, когда президентские выборы сопряжены с участием явно протестных кандидатов и ощутимым разочарованием в традиционных демократических институтах, это беспокойство звучит вполне современно.

Месяцы, предшествовавшие созданию Совета Пятидесяти, были одновременно самыми хлопотными и самыми яркими в пророческой карьере Смита. Разногласия внутри церкви, связанные, в основном, с многоженством, которое тайно практиковал Смит, и давление извне, вызванное, как правило, обыкновением мормонов договариваться о том, за кого они будут голосовать, вынудили мормонов лихорадочно искать нового ощущения стабильности. Городской совет Нову составил проект обращения в Конгресс США с просьбой, чтобы федеральное правительство объявило Нову отдельной территорией и обеспечило ее защиту с помощью федеральных войск. Смит переписывался с пятью перспективными кандидатами в президенты, пытаясь узнать, как они планируют помогать мормонскому населению страны, а когда не получил ни одного удовлетворительного ответа, выставил на выборы собственную кандидатуру и разослал по стране сотни «избирательных» миссионеров. Когда перспективы жизни в границах Америки стали мрачными, мормоны начали задумываться о возможных местах, куда они могли бы переселиться, рассматривая, помимо прочих возможностей, тогда еще независимую Республику Техас и спорную территорию Орегон. Чтобы держать под контролем все эти взаимосвязанные планы, Смит создал новый, тайный и богословски влиятельный совет.

Этот совет, как объяснил Смит (и его объяснения зафиксированы в протоколах), был основан «на вечном принципе, следующем Божьему порядку». Члены были «обязаны вечно хранить тайну», и их предупредили, что всякий «нарушивший это правило лишится своей проклятой головы». Еженедельные совещания, которые продолжались даже после гибели Смита и во время переселения церкви на Запад, следовали определенному четкому распорядку, все рассаживались полукругом по возрасту и высказывались по очереди «от самого старшего до самого младшего». Все решения должны были приниматься единогласно, поскольку в совете должно было присутствовать «самое совершенное согласие». Этот совет должен был радикально отличаться от залов Конгресса, в которых царили споры и разногласия. Каждый «согласился искать место, куда мы сможем отправиться и создать там Теократию», — будь то в Техас, Орегон, Калифорнию или какое-то другое место Западного фронтира.

Хотя вновь созданный совет координировал несколько проектов и обращений к властям, особое внимание уделялось созданию новой, совершенной конституции. Двумя годами ранее в церковной газете Times and Seasons Смит опубликовал передовицу, в которой провозгласил, что земля «разодрана от центра до окружности партийной конкуренцией, политическими интригами и местническими интересами», потому что ни одна страна и ни одно царство не признавали роль божественной власти. Решение, согласно протоколам Совета Пятидесяти, заключалось в том, чтобы «изменить конституцию, сделать ее голосом Иеговы и постыдить США». Они «постановили написать проект конституции, которая должна быть совершенна и должна вобрать в себя те принципы, которых недоставало в конституции США». В то время в Америке эта идея не была революционной. И аболиционисты, и суфражистки требовали внести поправки в конституцию, а Уильям Ллойд Гаррисон даже полагал, что весь основной документ страны необходимо сдать в утиль. Однако мормонская конституция должна была стать уникальной: она должна была опираться на законы Бога и устанавливать некую форму теократического правительства.

Несколько недель спустя, когда проект, наконец, был представлен совету, предисловие звучало знакомо: «Мы, народ Царства Божьего...» — начиналось оно. Мормонская конституция придавала политическому управлению сакральную форму. Она провозглашала, что ни одно правительство «не признавало творца Вселенной как своего Священника, Законодателя, Царя и Суверена, и не обращалось к нему за законами, на основании которых должно было осуществлять правление», а также не «предоставляло этой защиты людям и правам человека». Вслед за пространным предисловием первая статья провозглашала Бога правителем неба и земли, вторая обозначала Божьего пророка как Его облеченного властью представителя, а третья устанавливала, что «право назначать судей и должностных лиц в Моем царстве» остается за Богом. Хотя документ все еще не был закончен, его посыл был очевиден: основой суверенитета был закон Божий, властью был наделен Божий пророк, а права граждан были привязаны к необходимости следовать Божьей воле. Но даже этот проект был слишком неповоротливым, чтобы учесть повеления свыше: неделю спустя Смит записал откровение, в котором говорилось, что весь Совет Пятидесяти — «Моя конституция, и Я — Бог ваш, а вы — Мои представители». Божественный закон был слишком священным, чтобы зафиксировать его на бумаге, и его следовало возвещать через уполномоченных служителей.

Мормоны расписали эти теократические предложения демократическим языком. Смит объявил, что «политическим титулом» совета, который он считал его девизом, были «Джефферсонианство» и «Джефферсонианская демократия», и это означало, что сформулированные теократические принципы, по мнению Смита, укладывались в рамки американской демократической традиции. Однако он изменил определение демократии таким образом, чтобы включить в него теократию, и назвал результат «теодемократией», предложив тем самым новый термин, отразивший все сочетание его целей. Каждый человек по-прежнему обладал свободой, но эта свобода всего лишь давала ему возможность следовать божественной воле. Самым радикальным новшеством, вероятно, была роль, отведенная в этом божественном царстве самому Смиту: через месяц после официального начала работы Совета Пятидесяти прозвучало предложение, «чтобы отныне и впредь и вовеки настоящее почтенное собрание признавало Джозефа Смита как нашего Пророка, Священника и Царя и поддерживало его в этой роли, на которую Бог его помазал». Предложение было принято единогласно.

Современному человеку эти действия могут показаться экстремальными. И даже в те дни они были довольно-таки уникальны и радикальны. Однако противоречия и заботы, которыми были вызваны эти действия, были следствием гораздо более широких общественных процессов. Сама идея «царства Божьего» происходит непосредственно из Библии, и хотя американские протестанты в политике по большей частью отказались от языка божественной монархии, отдав предпочтение республиканскому дискурсу, христиане издавна настаивали на верховенстве божественных законов. И хотя искренняя вера в демократию стала одним из столпов американского общества, легитимность и надежность демократического строя в середине XIX века вызывали серьезные сомнения. Европейские страны в этот период времени, как правило, усложняли, а не упрощали иерархию власти. Англиканская церковь в Великобритании и католическая церковь во Франции, все еще помня революционные события, имевшие место лишь несколько десятилетий тому назад, оказывали поддержку консервативным реформаторским движениям, пытаясь сдержать народный энтузиазм. В 1870 году, меньше чем через два десятилетия после того, как Смит был провозглашен «пророком, священником и царем», Первый Ватиканский собор узаконил непогрешимость папы и провозгласил, что слова лидера католической церкви стоят выше релятивизма и разделений, господствующих в мире в целом. Считалось, что обычный человек слишком ненадежен, чтобы доверить власть ему.

Даже в Америке отношение к демократии зачастую было неоднозначным. Несколькими десятилетиями раньше Фишер Эймс, федералист из штата Новая Англия, сетовал на «трясину демократии», которая «поганит нравственность граждан, прежде чем поглотить их свободу». Религиозные служители пользовались страхом и сомнениями, которыми была пронизана политическая культура, чтобы укрепить собственную власть. Пока ранняя Республика сменялась Эпохой Джексона, и пока избирательные права получали только белые мужчины, беспокойство не утихало — в особенности, среди маргинальных слоев общества. Проповедники освобождения рабов и расширения прав женщин настаивали на том, что «бесчинства» демократии привели к извращению естественных прав человека и вызвали потребность в более крепкой федеральной структуре. Аболиционист Гаррисон сжег Американскую конституцию, чтобы публично заявить о крахе общественного договора страны. В религиозном мире многие обратились к таким формам церковного устройства, которые укрепляли повиновение лидерам и сдерживали беспорядок. Во время Второго Великого Пробуждения, например, религиозные служители проповедовали угнетенным слоям общества, оставленным без внимания. Демократическое правление грозило вечным хаосом, и религия была одним из способов обеспечить стабильность общества.

Главной причиной мормонской критики в падрес американской демократии — особенно после смерти их возлюбленного правительства — была вера мормонов в то, что их страна не обладает достаточной властью и не имеет достаточно желания, чтобы обеспечить защиту меньшинств. Исходя из этого мормоны были убеждены, что у них есть один неожиданный союзник: коренные американские народы, вытесненные на Западные территории. И некоторые сторонние наблюдатели тоже полагали, что проблемы мормонов и американских индейцев имеют одинаковое решение. Один житель штата Иллинойс, не исповедовавший мормонизм, обратился к мормонским лидерам с письмом, содержание которого впоследствии обсудили на Совете Пятидесяти, и в котором говорило, что федеральное правительство должно создать «мормонскую резервацию» на территории Висконсин, чтобы отделить последователей этой веры от общества в целом, как это было сделано с индейцами. Это предложение опиралось на убеждение, что группы людей со столь разными интересами не смогут ужиться друг с другом. Хотя мормоны не были готовы поступиться правами белых американцев, идея разделения сфер влияния была им близка. Орсон Спенсер, член Совета Пятидесяти, поддержал идею создания резервации, утверждая, что «люди со сходными религиозными и прочими интересами должны отделиться от людей с иной верой и иными интересами и разделиться попарно — каждый к своим». Спенсер полагал, что «блудодейственное смешение разнородных сообществ ради единства и могущества не имеет ничего общего ни с чистой религией, ни со здравой философией». Американское демократическое общество не было способно учитывать интересы различающихся групп.

Однако в коренных американцах мормоны видели не только таких же жертв американской несправедливости, но и воинственных союзников. Как только власть перешла в руки Бригама Янга, Совет Пятидесяти лихорадочно взялся составлять план объединения с индейскими племенами с целью отомстить американскому народу, который нанес им обиду. Мормоны наивно полагали, что вожди индейских племен тут же радостно примут адресованную им весть об освобождении, объединят свои усилия под руководством Бригама Янга и Совета Пятидесяти, и положат основание «эталона свободы» — теократической империи, возглавляемой Божьим правительством. «Наша задача», — писал Джордж Миллер, — не просто «объединить все индейские племена от севера до юга и от запада до Тихого океана», но также «сделать себя частью этого объединения». Один из членов совета, Рэйнольдс Кахун, в мечтах рисовал себе старое индейское одеяло с вышитым на нем словом «свобода», которое они привяжут к хвосту воздушного змея и поднимут как боевое знамя, обратив угнетателей в бегство. Хотя для того, чтобы осуществить этот патерналистский замысел потребовалось бы уничтожить само общество коренных американцев, и это было бы проявлением того самого культурного колониализма, против которого выступали сами мормоны, они полагали, что такой межплеменной союз положит конец многолетнему угнетению.

Однако команчи, чероки и чокто, которых мормоны пытались вовлечь во вновь созданный союз, естественно не проявили к предложению никакого интереса. Отвергая американское общество, которое, по их мнению, пренебрегало их интересами, сами мормоны совершенно не принимали в расчет интересы индейских племен. Однако само намерение создать правительство на основе общих интересов было распространено в политике перед Гражданской войной. Всего десятью годами ранее поборники отмены протекционистских тарифов, введенных в президентство Джона Куинси Адамса, такие как Роберт Джеймс Тернбулл, утверждали, что «интересы» некоторых групп в стране «диаметрально противоположны» интересам других групп, и в результате этого противостояния демократическая система рушится. Джон Кэлхун был убежден, что «разница между интересами нескольких классов и регионов страны» ставит под угрозу благополучие многих меньшинств (он имел в виду конкретно рабовладельцев). В ответ северяне-аболиционисты, такие как Теодор Паркер, настаивали на том, что конституция была создана для защиты «интересов» порабощенных людей, и что пришло время начать действовать силой. Куда бы ни смотрели американцы, они повсеместно видели политические споры, участники которых пытались поставить интересы одной группы граждан выше интересов других групп. И потому когда член Совета Пятидесяти Лайман Уайт объявил, что единственное «правительство, о котором следует просить», — это правительство, опирающееся «на тех, чьи интересы совпадают с нашими», его намерения были далеко не маргинальными.

В 1845 году совещания Совета Пятидесяти стали уделять все больше внимания вопросу о переселении на Запад. Перед лицом усиливающегося сопротивления со стороны населения штата Иллинойс, мормонам приходилось заканчивать свой американский эксперимент раньше, чем они ожидали. Демократия в Соединенных Штатах не оправдала их ожиданий, и теперь они устремили свои взоры на мексиканские земли, а также на территорию, которая в следующем году, после мексикано-американской войны, станет Ютой, надеясь там, наконец, создать истинное царство Божье. Совет Пятидесяти играл центральную роль в организации этого исхода, но как только церковь обосновалась в Юте, и власть перешла к новым территориальным и церковным органам управления, он собирался на совещания лишь изредка. Совет никогда уже не собирался так часто и не пользовался таким авторитетом, как в Нову. Однако на протяжении двух лет своего расцвета он представлял собой особенно яркое воплощение американского демократического парадокса. На одном из последних заседаний перед тем как отправиться за Запад, совет постановил опубликовать подробную историю того, как страна ущемляла интересы осажденных враждебным обществом святых. Предложенное название книги саркастически обыгрывало двусмысленность их положения: «Прелести американской свободы: страна свободных, родина храбрых, убежище угнетенных». Они хотели подчеркнуть разницу между идеалами и реальностью американской жизни. Вне всякого сомнения, они не знали о суровом обвинении, брошенном тремя годами ранее Фредериком Дугласом: «Что значит для раба четвертое июля?» — но общий тон их обвинений был тем же, хотя причины были менее вескими.

Эти противоречия в сердце демократической культуры уже давно идентифицировал и отпрепарировал их величайший критик, Алексис де Токвиль: «Моральная сила большинства, — писал он в своей книге „Демократия в Америке“, — основывается также на принципе, который гласит, что интересы большинства должны преобладать над интересами небольших групп людей». Такова была опасность того, что он называл «всевластием большинства», и последствия такой культуры могли быть «пагубными и опасными»… Опыт, приобретенный мормонами в 1830-х и 1840-х годах свидетельствует, что радикальное расширение принципа власти большинства имеет значимый и отрезвляющий контекст, и что Совет Пятидесяти представлял собой лишь один вариант радикальной реакции. С иронией, уместной в истории нашей страны, теократическое видение Джозефа Смита стало одной из важных век в американском демократическом эксперименте.

— Religion & Politics, 09.09.2016

к оглавлению

Отсутствие подвижек в переводе материалов СПД на другие языки

В последние три года в Церкви не было, по существу, никаких подвижек относительно перевода основных материалов, излагающих евангелие СПД, на новые языки. В настоящий момент Церковь сообщает о том, что материалы издаются на 188 языках, в то время как почти 20 лет назад Церковь сообщала, что хотя бы одна публикация СПД переведена на 175 языков. Для сравнения, Свидетели Иеговы сообщают, что проповеднические материалы переведены на 850 с лишним языков — что на целых 100 языков больше, чем год назад. По-прежнему сохраняется большая нужда оживить переводческую работу в церкви, чтобы проповедь учения, удержание новообращенных и активность членов во многих частях мира могли расти.

— LDS Church Growth, 10.09.2016

к оглавлению

РАЗНОЕ

к оглавлению

ВНИМАНИЕ:

Центр апологетических исследований и лично ведущий данной рассылки
не обязательно разделяют мнение авторов новостных статей,
приводимых в этой подборке. Ответственность за точность приводимой информации
лежит на авторах оригинальных материалов. Вы можете узнать наше мнение по затрагиваемым
вопросам, написав нам по адресу, указанному ниже.

Центр апологетических исследований
191186, Россия, Санкт-Петербург, а/я 100
russia@apologetika.ru
www.apologetika.ru