Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Интерпретация проективных тестов

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 982 RSS
←   Сентябрь 2006   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 25-03-2006
Адрес автора: psychology.rorschach-owner@subscribe.ru

Автор
Ольга Бермант-Полякова

Статистика

982 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Интерпретация проективных тестов


Rorschach & Psychoanalytic Diagnostics
Быть психологом

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Чтобы научиться интерпретировать проективные тесты, нужна практика. Мы практикуемся на простенькой картинке «Садовник», отрабатывая одну и ту же схему – психоаналитическую. Психоаналитические теории так или иначе лежат в основе любого проективного теста, и не случайно сайт, в рамках которого выпускается эта рассылка, называется «РОРШАХ И ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА».

В прошлых выпусках я обращалась к психопатологии, неадекватным ответам и грубым искажениям. А как интерпретировать «стандартно-хорошие» ответы, что можно отыскать за нормальным рассказом? Давайте попробуем применить те же принципы интерпретации к двум примерам нормы (имеется в виду адекватная оценка реальности).

Пример Х. «Садовник ухаживает за деревьями».

Пример З. «Человек, который пытается что-то обрезать».

Первое, что бросается в глаза – явное нарушение инструкции. Мы просили небольшой РАССКАЗ ПО КАРТИНКЕ, а оба клиента выдали вместо рассказа куцее предложение без имён прилагательных. Это, конечно, работа психологической защиты. Избегание или уклонение позволяет клиентам «удержать» психопатологию при себе, не наговорить лишнего.

Совладание со стрессом по способу «избегания» характерно для алекситимиков, людей, которые игнорируют свои чувства, не видят в них источник обратной связи, информации, и часто не придают значения чувствам других людей. В межличностном общении это недостаточно отзывчивые, нелюдимые сотрудники.

Когда я говорю «психологическая защита», я начинаю психоаналитическую интерпретацию, потому что исследовательский подход просто подсчитал бы количество слов в рассказе и успокоился. Проанализировать проективную продукцию по формальным критериям «короткий», «средний» и «длинный» рассказ, конечно, не возбраняется, но я приглашаю Вас смотреть и понимать глубже.

Помните, мы говорили о том, что любая защита искажает реальность. Это её задача по определению. Торчащая ветка (которую ортодоксальный психоаналитик легко отождествил бы с эрегированным пенисом, но мы так глубоко в сексологию залезать не будем) не названа как таковая ни в ответе Х., ни в ответе З.

Первый предпочёл обобщить до «деревьев», второй предпочёл оставить неясным и использовал слово «что-то». Соответственно, мы можем предположить, что в ситуации эмоциональной перегрузки, Х. не сумеет концентрировать внимание на деталях (задания, ситуации и т.д.), а З. потеряет из виду цель деятельности.

Я намеренно говорю это так однозначно. Понятно, что в итоговом отчёте будут звучать слова «по-видимому», «имеющиеся в распоряжении данные дают основания для вывода о том, что…», не говоря уже о том, что профессионалы никогда не пишут заключений по одной-единственной методике, такова этика психодиагностической работы. Однозначность интерпретаций по простой картинке нужна сейчас в сугубо учебных целях, потому что мне хочется, чтобы Вы увидели, как нормальный короткий рассказ при внимательном, вдумчивом анализе рассказывает о человеке то, что он и не собирался нам говорить.

Итак, сверхконтроль (потому что рассказ короткий), рациональность (потому что нет прилагательных), нарушения восприятия под воздействием стресса (Х. игнорирует детали, З. сбит с толку и плохо видит цель того, что делает). Я повторила для тех, кому нравится работа интерпретатора-ремесленника (по принципу «если…то»).

Выдав психологу одно предложение, клиент, очевидно, порадовался, что удачно справился с заданием. Он не знал, что попался в руки людей, который обожают придираться к словам. Проанализируем глаголы, использованные в этих нормальных (адекватно оценивающих реальность) историях.

У Х. персонаж «ухаживает» за деревьями, у З. герой «пытается обрезать». Второй клиент, безусловно, честнее, он идентифицирует действие как таковое. Собственно говоря, если З. нахамит кому-то на работе, он потом извинится за своё хамство. Х., скорее всего, постарается отыскать иной смысл в своих действиях, как-то облагородить своё хамское поведение.

Рассуждая ассоциативно, мы обнаружим, что ухаживать можно за животными (и, скорее всего, именно в этом значении заботы о живом существе «ухаживает» в рассказе Х. садовник), а можно ухаживать, имея в виду романтическую окраску отношений. Если бы исследование проводилось один на один, а не в групповом сеттинге, где все писали рассказ одновременно, у нас была бы возможность РАССПРОСИТЬ этот глагол. В Роршахе это называется «ключевое слово». То есть психолог имел бы право произнести: «Вы сказали «ухаживает»?» и получить дополнительный проективный материал.

Прошу обратить Ваше внимание на то, что ни у Х., ни у З. НИКТО НЕ РАБОТАЕТ. Идея человека за работой не пришла им в голову. Очевидно, они заняты делами ради собственного удовольствия. С учётом того, что рассказики писала группа 20-летних на вступительных экзаменах в университет, это им простительно.

Предпоследний этап анализа касается определения главного действующего лица. Оно интерпретируется как проекция образа Я, уровня его сформированности, зрелости. Здесь ограничимся констатацией того, что Садовник это более чёткая идентичность по сравнению с Человеком.

Сравните пример Т.: «Кто-то пытается отрубить что-то», это уже вариант психопатологии, называемой диффузная, неопределённая идентичность (о ней подробно писал Отто Кернберг). Неопределённая идентичность это ГРУБАЯ патология. Сравните пример Н. «Не знаю, садовник ли это и обрезает ли он дерево», это тоже вариант психопатологии, называемой спутанная идентичность (о ней подробно писал Эрик Эриксон). Когда Н. сомневается: садовник/не садовник он всё же колеблется относительно цельного человекоподобного объекта. В определении «кто-то», данном Т., имеется лишь указание на одушевлённость объекта, а его подобие остаётся неясным. «Кто-то» может быть и мужчиной, и женщиной, и взрослым, и ребёнком, и ведущим, и ведомым.

Практическая ценность полученного вывода лежит на поверхности. Если Вы принимаете на работу сотрудника, который имеет идентичность Коллеги и Подчинённого, то он поладит и с коллегами, и с начальником.

Если Вы берёте на работу сотрудника, который не уверен, подчинённый ли он, Вы обречены выслушивать разговоры про команду, которая определяет направление развития, и штудировать литературу по узкоспециальной проблеме соотношения руководства и лидерства, пока Вам не надоест и Вы не заявите сотруднику: «Если ты такой умный, стань начальником и перестань быть подчинённым».

Если Вы берёте на работу сотрудника, который «кто-то», то он будет вступать в конфликты по поводу и без повода. Лейтмотивом его выступлений, скорее всего, будет «за кого ты меня принимаешь?» Это его экзистенциальная задача, определить собственную идентичность. Он вступает в конфликты, чтобы её задали извне другие люди (ты склочник, ты нахал, ты пробивной, ты парень не промах и так далее).

Существуют специальные шкалы для оценки объектных отношений, я подробно рассказываю о них в учебнике по кодированию. На сегодня мне важно, чтобы Вы поняли принцип – всё, что сказано клиентом, может быть подвергнуто интерпретации.

Последний этап – это оценить, не ЧТО было сказано, а КАК сказано. Здесь уместно наблюдение по поводу почерка, помарок, пауз в речи (если диагностика один на один), оговорок, жестов. В интерпретации историй про Садовника я это опускаю, чтобы не перегружать Вас на этапе освоения азов. Всё вышеназванное мы разберём, когда будем говорить о работе с тестом Роршаха в следующем семестре, в этом семестре мы практикуемся в интерпретации по схеме Сила Эго как триада импульс/защиты/способность адекватно оценивать реальность.

До встречи через неделю.

С уважением
Ольга Бермант-Полякова
Dr Olga

Наверх
В избранное