"Не знаю, как она все это терпит. Я сошла бы с ума, если бы мне пришлось справляться с тем, с чем справляется она". "Знаете, я никогда не слышала от нее жалоб". "Почему она мирится с этим?" "В конце концов, что она в нем нашла? Она заслуживает гораздо большего".
Люди склонны говорить подобные вещи о женщине, которая любит слишком сильно. Они наблюдают за ее благородными попытками извлечь все лучшее из явно безнадежной ситуации, но ключ к разгадке тайны ее преданности обычно можно найти в воспоминаниях ее детства. Взрослея, большинство из нас продолжает играть роли, усвоенные в родительской семье. Для женщин, которые любят слишком сильно, это часто означает, что они забывали о собственных потребностях, пытаясь удовлетворить нужды других членов семьи. Все мы приходим к такому поведению разными путями. Возможно, в силу обстоятельств мы повзрослели слишком быстро, преждевременно взяв на себя обязательства взрослого человека, поскольку наш отец или мать были слишком больны физически или эмоционально и не могли выполнять соответствующие родительские функции. Или, возможно, один из родителей отсутствовал в результате смерти или развода, и мы пытались занять его место, помогая родственникам и заботясь о них. Может быть, мы стали "мамочкой" дома, в то время как наша мать работала ради того, чтобы обеспечить семью. Может быть, мы росли с двумя родителями, но поскольку один был замкнут, расстроен или несчастен, а другой не реагировал на его проблемы, мы оказывались в роли "доверенного лица" и выслушивали подробности взаимоотношений, эмоционально нестерпимые для нас в силу нашего возраста. Мы не могли не слушать, так как боялись усилить страдания любимого человека. Мы боялись потерять его любовь, потерпев неудачу в подготовленной для нас роли. Поэтому мы не защищали себя, а родители не защищали нас: им нужно было видеть нас более сильными, чем на самом деле. Несмотря на свою незрелость и неподготовленность к грузу ответственности, мы защищали их. Мы слишком рано и слишком хорошо узнавали, как заботиться обо всех, кроме себя. Наши собственные потребности в любви, внимании, нежности и надежности оставались неудовлетворенными. Мы изображали из себя более сильных и менее пугливых, более взрослых и менее нуждающихся людей, чем на самом деле. Научившись отвергать свое невысказанное стремление получать ласку и заботу от окружающих, мы росли в поисках новых возможностей применить так хорошо усвоенные способности: разбираться в проблемах других людей и выполнять их требования вместо того, чтобы признать наличие собственных страхов, страданий и неудовлетворенных потребностей. Мы так долго изображали из себя взрослых, просили так мало и делали так много, что теперь как будто уже слишком поздно получать что-то взамен, поэтому мы помогаем и помогаем в надежде на то, что наши страхи исчезнут и любовь придет к нам как вознаграждение.
История Мелани служит примером того, как слишком раннее взросление и слишком большая ответственность (в данном случае принятая на себя ради того, чтобы занять место одного из отсутствующих родителей) могут породить настойчивую потребность опекать других.
Мы встретились сразу же после лекции, которую я читала для группы студенток медицинского колледжи. Я не могла не заметить, что ее лицо являет собой игру контрастов. Маленький курносый нос, усыпанный веснушками, и ямочки на щеках цвета топленого молока придавали Мелани вызывающе проказливый облик. Но эти веселые черты казались неуместными на фоне темных кругов, залегших под ее ясными серыми глазами. Если добавить к этому густые темно-каштановые волосы, волнами ниспадавшие ей на плечи, то понятно, почему она показалась мне бледной, усталой феей.
Она ждала в сторонке, пока я разговаривала по очереди с каждой из полудюжины будущих медсестер, собравшихся у выхода после окончания лекции. Как это часто бывает, когда я затрагиваю тему семейного алкоголизма, несколько студенток хотели обсудить проблемы, оказавшиеся слишком личными для обычной игры в вопросы и ответы, последовавшей после моего выступления.
Когда последняя из ее подруг ушла, Мелани немного помедлила из вежливости, потом подошла ко мне и представилась. Для человека с таким изящным сложением ее рукопожатие оказалось неожиданно теплым и сильным.
Она так долго и так терпеливо ожидала возможности поговорить со мной, что, несмотря на ее внешнюю уверенность в себе, я решила, что ее глубоко затронула утренняя лекция. Чтобы дать ей возможность спокойно высказаться, я предложила Мелани присоединиться ко мне в прогулке по студенческому городку. Пока я собирала свои вещи, она дружелюбно щебетала, но как только мы вышли под серое ноябрьское небо, стала тихой и задумчивой.
Мы шли по безлюдной дорожке. Единственным звуком был тихий шелест опавших листьев платана под нашими ногами.
Мелани сбилась с шага и подняла с земли пару листьев. Их заостренные зубцы выгибались вверх, словно у высохшей морской звезды, обнажая бледную изнанку. Наконец она негромко сказала:
- Моя мать не страдала алкоголизмом, но судя по вашему описанию симптомов влияния этой болезни на семью, она вполне могла бы быть алкоголичкой. Она была душевнобольной - настоящей сумасшедшей, и в конце концов это убило ее. Она страдала от глубоких депрессий, часто ложилась в больницу и иногда оставалась там надолго. Средства, которыми ее "лечили", как будто только ухудшали положение. Из оживленной безумной женщины она превращалась в роботоподобную безумную женщину. Но и в таком помраченном состоянии она все-таки смогла довести до конца одну из своих попыток самоубийства. Хотя мы старались не оставлять ее одну, в тот день мы на короткое время разъехались в разные места. Она повесилась в гараже, где ее и нашел отец.
Мелани тряхнула головой, словно отгоняя черные воспоминания, и продолжала:
- Сегодня утром на вашей лекции я услышала много справедливого по отношению ко мне. Но вы сказали, что дети алкоголиков или из других неблагополучных семей вроде нашей очень часто выбирают партнеров, пристрастившихся к алкоголю или другим наркотическим средствам. Что касается Шона, то это неправда. Слава Богу, выпивка и прочие зелья его мало волнуют. Но у нас есть другие проблемы.
Она отвернулась, вздернув подбородок.
- Обычно я могу справиться со всеми проблемами... - подбородок опустился. - Но эта начинает доставать меня, - она пожала плечами и улыбнулась. - У меня не хватает времени, еды и денег, вот и все.
Она произнесла это словно шутку, которую не следовало воспринимать всерьез. Я уже хотела расспросил" ее о подробностях, когда она деловито заговорила:
- Шон снова уехал. У нас трое детей: Сюзи шесть лет, Джиму четыре, а Питеру - два с половиной. Я работаю неполную неделю в больнице, занимаюсь на курсах подготовки медсестер и пытаюсь справляться с домашними делами. Шон обычно присматривает за детьми - если не уходит в художественную школу или не исчезает.
В ее тоне не было ни следа горечи.
- Мы поженились семь лет назад. Мне было семнадцать, и я только что закончила высшую школу. Ему было двадцать четыре, он подрабатывал актером и ходил в художественную школу. Он жил в квартире с тремя своими друзьями. Я обычно приходила туда по воскресеньям и устраивала им большой праздник. Я была его "подружкой на воскресный вечер". По пятницам и субботам он либо выступал на сцене, либо встречался с кем-нибудь еще. Как бы то ни было, в той квартире все любили меня. Моя стряпня была лучшим подарком для них за целую неделю. Им нравилось дразнить Шона: они говорили, что ему следует жениться на мне и позволить мне кормить себя с ложечки. Думаю, ему действительно понравилась эта идея, потому что он попросил меня выйти за него замуж. Разумеется, я согласилась. Я ощущала восторг. Шон был такой очаровательный! Вот, посмотрите, - она открыла свою сумочку и вытащила гармошку фотографий, заправленных в пластик. Первой оказалась фотография Шона: темные глаза, высокие скулы, словно высеченные резцом скульптора, подбородок с глубокой ямкой. Задумчивое, красивое лицо.
- Похоже на уменьшенную копию фотографии из рабочего портфеля актера или фотомодели, - сказала я.
Мелани подтвердила мою догадку, назвав имя известного фотографа, сделавшего работу.
- Он выглядит, как настоящая кинозвезда, - заметила я, и Мелани с гордостью кивнула. Мы просмотрели остальные фотографии, изображавшие троих детей на разных стадиях их развития: ползающих, делающих первые неуверенные шаги, дующих на праздничные свечи в день рождения. Надеясь увидеть фотографию Шона в обычной обстановке, я спросила Мелани, почему он ни разу не снялся вместе с детьми.
- Обычно он снимает сам, - ответила она. - У него довольно большой опыт фотографа, впрочем, и актерский тоже.
- А сейчас он работает? - поинтересовалась я.
- В общем-то нет. Мать прислала ему денег, и он снова уехал в Нью-Йорк поискать какие-нибудь возможности для себя, - голос Мелани едва заметно упал.
Убедившись в ее лояльности к мужу, я ожидала, что она скажет какие-нибудь обнадеживающие слова по поводу его поездки, но этого не произошло.
- В чем же дело, Мелани? - спросила я.
- Дело не в нашем браке, - в ее голосе впервые послышались жалобные нотки. - Дело в его матери. Она продолжает посылать ему деньги. Каждый раз, когда он готов осесть здесь вместе с нами или держится за одну работу, она присылает ему чек, и он исчезает. Она не может отказать ему. Если бы она перестала давать ему деньги, то все пришло бы в порядок.
- А что если она никогда не перестанет? - спросила я.
- Тогда Шону придется измениться. Я заставлю его понять, какую боль он нам причиняет, - на ее темных ресницах появились слезы. - Ему придется отказываться, когда она будет присылать ему деньги.
- Судя по вашему рассказу, Мелани, это представляется не слишком реальным.
Ее голос повысился и стал более решительным.
- Я не позволю ей разрушить наш брак. Шон должен измениться!
Мелани нашла особенно большой лист и следующие несколько шагов подталкивала его ногой, наблюдая, как он постепенно распадается на части.
- Что-нибудь еще? - спросила я, выждав несколько секунд.
- Он много раз бывал в Нью-Йорке, - тон Мелани снова стал спокойным и деловитым. - Он с кем-то встречается там.
- Другая женщина? Отвернувшись, Мелани кивнула.
- Как долго это продолжается?
- Это началось во время моей первой беременности. Я почти не винила его. Я была так больна и несчастна, а он был далеко.
Как ни поразительно, но Мелани возлагала на себя вину за неверность Шона, а также груз ответственности за него и детей, пока он беззаботно пробовал приложить свои таланты в разных местах. Я спросила ее, не приходила ли ей в голову мысль о разводе.
- В сущности, один раз мы жили раздельно. Глупо так говорить, поскольку из-за его отъездов мы разделены почти постоянно, но однажды я сказала, что хочу на время расстаться с ним - в основном ради того, чтобы преподать ему урок, и почти полгода мы действительно жили порознь. Он по-прежнему звонил мне, а я посылала ему деньги, когда возникала необходимость, но большую часть времени мы были каждый сам по себе. Я даже встречалась с двумя другими мужчинами.
Казалось, Мелани была удивлена тем, что другие мужчины могли заинтересоваться ею.
- Оба они были добры к детям, оба помогали мне по дому. Они исправляли бытовые неполадки и даже покупали мне разные полезные мелочи. Мне было приятно такое внимание, но настоящего чувства к ним у меня никогда не возникало. Я никогда не ощущала к ним такого влечения, как К Шону, поэтому в конце концов я вернулась к нему, - она усмехнулась. - Тогда мне пришлось объяснить ему, почему дома все было в полном порядке.
Мы прошли полпути через студенческий городок. Я захотела узнать побольше о детстве Мелани, чтобы понять, какой опыт подготовил бы к трудностям ее теперешнего положения.
- Что вы видите, когда вспоминаете свое детство? - спросила я. Она нахмурилась, глядя в прошлое.
- Я вижу себя в фартуке стоящей на табуретке перед плитой и мешающей ложкой в кастрюле. Я была средней в семье с пятью детьми. Мне было четырнадцать, когда умерла моя мать, но стирать и готовить я начала задолго до этого, потому что мать была очень больна. С какого-то времени она вообще перестала выходить из задней комнаты. Две мои старшие сестры после школы устроились на работу и помогали нам деньгами, а я вроде как стала всем вместо матери. Младшие сестры были моложе меня на три и пять лет, поэтому почти все домашние хлопоты ложились на мои плечи. Но мы справлялись. Папа работал и ходил по магазинам. Я готовила, стирала и прибиралась по дому. Мы делали все, что могли. Денег всегда не хватало, но жить было можно. Папа много и тяжело трудился, часто на двух работах одновременно, поэтому большую часть времени его не было дома. Впрочем, он к тому же старался избежать общества матери. Все мы по мере возможности избегали ее. С ней было очень трудно.
Когда я училась в старшем классе высшей школы, отец женился во второй раз. Нам немедленно стало легче, потому что его новая жена тоже работала и имела дочь примерно одного возраста с моей младшей сестрой, которой тогда было двенадцать. Все как бы спаялось и стало цельным. Деньги уже не были серьезной проблемой. Папа стал гораздо более счастливым человеком. Впервые нам хватало всего, в чем мы нуждались.
- Что вы чувствовали в связи со смертью матери? - спросила я. Мелани выставила подбородок вперед.
- Женщина, которая умерла, уже много лет не являлась моей матерью. Она была кем-то еще - человеком, который постоянно спал, скандалил и устраивал нам неприятности. Я помню ее, когда она еще была моей матерью, но воспоминания слишком расплывчаты. Мне приходится делать большое усилие над собой, чтобы вспомнить добрую и ласковую женщину, любившую петь, работая или играя с нами. Знаете, она была ирландкой и пела такие меланхоличные песни... Как бы то ни было, думаю, что после ее смерти все мы испытали облегчение. Но я чувствовала себя еще и виноватой. Может быть, если бы я лучше понимала ее или больше заботилась о ней, то ее болезнь была бы не такой тяжелой. Но вообще-то я стараюсь не думать о ее смерти.
Мы приближались к месту, куца я направлялась. За несколько минут, оставшихся до прощания, мне хотелось помочь Мелани уловить хотя бы намек на причину ее теперешних трудностей.
- Вы видите какое-либо сходство между вашим детством и теперешней жизнью? - спросила я.
- Сейчас, во время нашего разговора, я вижу это лучше, чем когда-либо раньше, - с принужденным смехом ответила она. - Я все еще жду, когда Шон вернется домой - точно так же, как когда-то ждала отца. И я не виню Шона, поскольку его образ смешался у меня с образом отца, уходившего ради того, чтобы заработать нам на жизнь. Я понимаю, что это не одно и то же, однако чувствую то же самое: я должна ждать и стараться изо всех сил. Она остановилась и прищурилась, внимательно рассматривая картину, развернувшуюся перед ее мысленным взором.
- О да, я все та же храбрая маленькая Мелани, вечно хлопочущая на кухне и ухаживающая за детьми, - ее кремовые щеки порозовели. - Значит, это правда - то, что вы говорили на лекции о таких детях, как я. Мы действительно находим людей, в чьем обществе мы можем играть те же роли, которые играли в детстве!
Когда мы прощались, Мелани крепко обняла меня и сказала:
- Спасибо, что выслушали меня. Наверное, мне просто нужно было выговориться. Теперь я лучше понимаю, что со мной происходит, но не готова покончить с этим... еще не готова.
Ее настроение явно улучшилось, подбородок снова вздернулся вверх.
- Кроме того, Шону нужно повзрослеть. И он это сделает. Ему придется это сделать, верно?
Не ожидая ответа, она повернулась и зашагала прочь по опавшим листьям.
Несомненно, Мелани стала глубже разбираться в мучающих ее проблемах, но много других черт сходства между ее детством и теперешней жизнью по-прежнему оставалось за пределами ее внимания.
Почему умной, энергичной, привлекательной молодой женщине вроде Мелани понадобились такие полные мук и лишений отношения, какие сложились у нее с Шоном? Потому что для нее и для других женщин, выросших в глубоко несчастных семьях со слишком тяжелым грузом эмоциональной ответственности, ощущения "хорошего" и "плохого" смешались, перепутались и наконец стали единым целым.
Например, в доме Мелани внимание к детям было до ничтожного мало из-за общей неуправляемости жизни, возникшей в результате попыток всех членов семьи справиться с распадением личности матери. Героические усилия Мелани по ведению домашнего хозяйства были вознаграждены единственным близким к любви чувством, которое ей приходилось испытывать: благодарностью ее отца и его готовностью положиться на дочь. Чувство страха перед грузом ответственности, естественного для ребенка в подобных обстоятельствах, подавлялось чувством компетентности, порожденным отцовской потребностью в ее помощи и неполноценностью ее матери. Непростая задача для ребенка - быть сильнее одного из родителей и был незаменимым для другого. Роль, принятая Мелаии в детстве, сформировала ее личность спасительницы, способной справиться с любыми трудностями, оберегающей близких людей благодаря своей силе, храбрости и непреклонной воле.
Комплекс "спасительницы" кажется на первый взгляд чем-то более нормальным, нежели на самом деле. Хотя похвально иметь в себе силы для преодоления кризиса, но Мелани, как и другие женщины с похожим прошлым, нуждалась в кризисе для нормальной жизнедеятельности. Без стресса, волнения или острейшей проблемы, нуждавшейся в немедленном разрешении, погребенное в ее подсознании детское ощущение эмоциональной ошеломленности могло прорваться наружу и стать угрожающе сильным. В детстве Мелани была помощницей отца и няней для матери и младших детей. Но вместе с тем она была ребенком с потребностью в родительской заботе и ласке. Поскольку ее мать была невменяема, а отца большую часть времени не было дома, ее потребности остались неудовлетворенными. У других детей была Мелани: она ухаживала за ними, беспокоилась о них, ласкала их. У Мелани не было никого. Она не только осталась без матери: ей пришлось учиться думать и действовать, как взрослому человеку. Для паники не было ни места, ни времени, и вскоре само отсутствие возможности в свою очередь получить эмоциональную поддержку стало казаться ей правильным и обоснованным. Если она достаточно хорошо играла роль взрослого человека, она могла на какое-то время забыть, что остается испуганным ребенком. Вскоре Мелани не только хорошо действовала в критических ситуациях - такие ситуации уже фактически требовались ей для поддержания жизнедеятельности. Груз, который она взваливала на свои плечи, помогал ей избежать паники и страданий. Он пригибал ее к земле, но и приносил ей кратковременное облегчение.
Следует отметить, что чувство достоинства у Мелани было развито благодаря повседневной ответственности, приближавшейся к пределу ее детских способностей. Она заслуживала одобрения тяжелой работой, заботой о близких и принесением в жертву собственных желаний и потребностей. Таким образом, мученичество стало частью ее личности и, соединившись с ее комплексом "спасительницы", сделало Мелани магнитом для такого человека, как Шон. Будет полезно рассмотреть некоторые аспекты детского развития Мелани для лучшего понимания сил, действовавших в ее жизни. Благодаря необычным обстоятельствам ее детства то, что в ином случае могло бы стать нормальными чувствами и реакциями, оказалось у нее опасно преувеличенным.
Для детей, растущих в цельной семье, естественно сильное желание избавиться от родителя одного с собой пола, чтобы целиком получить обожаемого родителя противоположного пола в свою безраздельную собственность. Маленькие мальчики от всего сердца желают, чтобы папочка куда-нибудь пропал и они смогли бы получить всю мамину любовь и внимание. Маленькие девочки мечтают заменить свою маму в качестве папиной жены. Большинство родителей получает от своих маленьких детей противоположного пола "предложения", выражающие это страстное желание. Четырехлетний мальчик говорит матери: "Когда я вырасту, мама, я обязательно женюсь на тебе". Трехлетняя девочка обращается к отцу: "Папа, давай переедем в другой дом и будем жить там без мамы". Эти совершенно естественные призывы отражают некоторые из сильнейших чувств, переживаемых маленьким ребенком. Однако если с объектом зависти или с "нежелательным соперником" в самом деле происходит что-то серьезное, причиняющее ему вред или ведущее к его исчезновению из семьи, последствия могут оказаться разрушительными для ребенка.
Когда мать в такой семье эмоционально неустойчива, тяжело и хронически больна, питает пристрастие к алкоголю или наркотикам (либо отсутствует в жизни семьи по другим причинам), то дочь - как правило, старшая, если в семье несколько девочек, - почти неизбежно стремится занять место, ставшее свободным благодаря болезни или отсутствию матери. История Мелани свидетельствует о последствиях такого "замещения" для маленькой девочки. Из-за разрушительного умственного недуга матери Мелани унаследовала женское место во главе семьи. За годы, в течение которых формировалась ее личность, она во многих отношениях являлась скорее партнером своего отца, чем его дочерью. Обсуждая и решая проблемы домашнего хозяйства, они действовали как одна команда. В определенном смысле отец Мелани принадлежал ей одной, поскольку ее взаимоотношения с ним сильно отличались от взаимоотношений других ее родственников. Она была почти его сверстницей. На протяжении нескольких лет она также была значительно более сильным и надежным партнером, чем ее больная мать. Это означало, что естественные детские мечты Мелани получить отца в свое полное распоряжение осуществились, но ценой здоровья, а впоследствии и жизни ее матери.
Что происходит, когда детские мечты избавиться от родителя одного с собой пола и получить всю любовь и внимание родителя противоположного пола становятся реальностью? Есть три крайне мощных следствия, влияющих на подсознание ребенка и определяющих его характер.
Первое следствие - это чувство вины. Вспоминая самоубийство матери и свою неспособность предотвратить это событие, Мелани испытывала чувство вины - сознательной вины, которую любой член семьи по понятным причинам испытывает перед лицом подобной трагедии. Это сознательное чувство вины у Мелани было обострено ее чрезмерным чувством ответственности за благополучие своих родственников. Но вдобавок к сознательному чувству вины она несла в себе и другой, еще более тяжелый груз.
Реализация детского желания получить отца в свое распоряжение пробудила в Мелани подсознательное чувство вины в дополнение к сознательному, возникавшему при мысли о том, что она не смогла спасти душевнобольную мать от самоубийства. Это в свою очередь породило искупительный порыв, потребность страдать и испытывать лишения в качестве воздаяния. Такая потребность, соединенная с хорошо знакомой Мелани ролью мученицы, привела ее в состояние, близкое к мазохизму. Во взаимоотношениях с Шоном при всех связанных с ними страданиях и лишениях она находила удобство, если не удовольствие.
Вторым следствием является подсознательное чувство дискомфорта в сексуальном отношении, которое вызвано безраздельным вниманием желанного человека. Обычно присутствие матери (или в наше время частых разводов - другого партнера и сексуального партнера отца, например приемной матери или подруги) обеспечивает безопасность ситуации как для отца, так и для дочери. Дочь может свободно развивать в себе ощущение того, что она привлекательна в глазах отца, оставаясь защищенной от открытого проявления его сексуальных чувств, неизбежно возникающего при отсутствии связи отца со взрослым партнером другого пола.
Взаимоотношения между Мелани и ее отцом не привели к инцесту, но такая возможность была не исключена. Динамика взаимоотношений в подобных семьях часто приводит к инцесту между отцом и дочерью. Когда мать по какой-либо причине отказывается от своей роли партнера отца и матери для детей, она подталкивает дочь не только к принятию своей ответственности, но также к риску стать объектом сексуальных посягательств отца. (Хотя может показаться, что ответственность лежит на матери, однако на самом деле полную ответственность за инцест всегда несет отец. Его долгом взрослого человека является защитить своего ребенка, а не использовать его как объект удовлетворения своих сексуальных притязаний.)
Но даже если отец никогда не рассматривает дочь как сексуальный объект, отсутствие прочной семейной связи между родителями и втягивание дочери в роль матери служат причиной усиления чувства сексуального влечения между отцом и дочерью. Из-за близких отношений с отцом дочь может испытывать неловкость, чувствуя, что отцовский интерес к ней в какой-то степени имеет сексуальную окраску. С другой стороны, сексуальная доступность отца может заставить дочь сосредоточить свои зарождающиеся сексуальные чувства на нем в большей степени, чем это было бы возможно при нормальных обстоятельствах. В попытке избежать насилия, пусть даже в мыслях, дочь пользуется мощным внутренним табу на инцест и может заглушить в себе практически все сексуальные чувства. Это опять-таки подсознательное решение является защитой от наиболее угрожающего побуждения: сексуальной тяги к отцу. Поскольку оно принимается подсознательно, его нелегко изучить и аннулировать.
В результате молодая женщина испытывает неловкость при проявлении любых сексуальных чувств из-за связанных с ними подсознательных табу. При этом заботливость может стать единственным безопасным проявлением любви.
В основе поведения Мелани по отношению к Шону лежала ответственность, задолго до их встречи ставшая для нее способом ощущения и выражения любви. Когда Мелани было семнадцать, отец "заменил" ее своей новой женой. Мелани приветствовала этот брак с явным облегчением. То, что она не испытала горечи в связи с потерей своей ведущей роли в семье, было, вероятно, связано с появлением Шона и его приятелей, для которых она выполняла многие из тех функций, которые раньше выполняла дома. Если бы эта ситуация не привела к браку между нею и Шоном, то Мелани скорее всего столкнулась бы с глубоким кризисом личности. Но она быстро забеременела, вернувшись таким образом к своей роли матери и помощницы, в то время как Шон с самого начала вел себя подобно ее отцу, редко появляясь дома.
Она посылала ему деньги, даже когда не жила с Шоном, соревнуясь с его матерью за место женщины, которая лучше всего заботится о нем. Это было соревнование, которое она уже выиграла у собственной матери в отношениях с отцом.
Во время размолвки Мелани с Шоном, когда в жизни Мелани появились мужчины, не требовавшие материнской опеки и даже пытавшиеся поменять роли, предлагая ей столь нужную помощь, она не могла проявить к ним глубокого эмоционального влечения. Она чувствовала себя удобно лишь в роли помощницы и спасительницы.
Динамика сексуальных взаимоотношений Шона и Мелани так и не привела к образованию прочной связи между ними. Эта связь обеспечивалась лишь благодаря ее заботливости. В сущности, неверность Шона предоставляла Мелани возможность снова испытывать переживания из своего детского опыта. Из-за прогрессирующей душевной болезни мать Мелани постепенно становилась расплывчатым, едва различимым образом "другой женщины" в задней комнате, эмоционально и физически отделенной от жизни и мыслей Мелани. Их взаимоотношения сводились к тому, что Мелани поддерживала дистанцию и старалась не думать о матери. Позднее, когда Шон проявил сексуальный интерес к другой женщине, та тоже показалась Мелани далекой и расплывчатой фигурой, не представлявшей реальной угрозы ее взаимоотношениям с мужем, которые, как и ее взаимоотношения с отцом, были до некоторой степени асексуальными и деловыми. Следует помнить, что такое поведение Шона не было для него беспрецедентным. Еще до свадьбы он был склонен искать общества других женщин, позволяя Мелани заботиться о своих менее романтичных практических потребностях. Мелани знала об этом и все же вышла за него замуж.
После свадьбы она начала кампанию, направленную на то, чтобы изменить его силой своей воли и любви. Это приводит нас к третьему следствию исполнения детских желаний Мелани: к ее вере в свое всемогущество.
Маленькие дети обычно считают, что они сами, их мысли и желания обладают волшебной силой и являются причиной всех важных событий в их жизни. Однако если в нормальной семье маленькая девочка и может страстно хотеть стать единственной спутницей жизни своего отца, действительность учит ее тому, что подобное невозможно. Нравится ей это или нет, но ей приходится в итоге принять тот факт, что партнером отца является мать. В этом заключается важнейший урок ее детства: она не может всегда осуществлять свои самые сокровенные желания силой собственной воли. Разумеется, такой урок в немалой степени способствует развенчанию ее уверенности в своем всемогуществе и помогает ей согласиться с наличием ограничений личной воли человека.
Но случилось так, что самое сильное желание маленькой Мелани осуществилось: она действительно во многом заменила мать. Ей казалось, что с помощью магической силы своих желаний она безраздельно завладела отцовским вниманием. Затем с непоколебимой уверенностью в своей способности достичь желаемого она потянулась к другим сложным и эмоционально взрывоопасным ситуациям, которые ей также хотелось волшебным образом изменить. Жизненные вызовы, встреченные ею без жалоб, - безответственный, неверный муж, тяжелая задача воспитания троих детей практически в одиночку, суровые финансовые проблемы и сложная академическая программа, совмещенная с полным рабочим днем, - все свидетельствует об этом.
Шон предоставил Мелани богатые возможности для ее попыток изменить другого человека усилием воли. Он дал ей возможность страдать, терпеть и избегать сексуальности, одновременно удовлетворяя ее склонность к заботливости и к воспитанию близких.
Сейчас должно быть уже совершенно ясно, что Мелани никоим образом не была беспомощной жертвой неудачного брака. Совсем наоборот: они с Шоном взаимно удовлетворяли каждую из своих наиболее глубоких психологических потребностей. Можно сказать, что они прекрасно подошли друг другу. Тот факт, что регулярные денежные переводы от матери Шона последовательно пресекали любые его попытки достичь зрелости, конечно, являлся одной из проблем этого брака, но не той Проблемой, которую видела в нем Мелани. Настоящей проблемой было то, что двое людей с различными, но одинаково нездоровыми схемами поведения и отношения к жизни так хорошо поладили между собой, что фактически позволили друг другу замкнуться на своих недостатках.
Представьте себе Шона и Мелани как танцоров в мире, где все танцуют и развивают свои способности, усваивая индивидуальные приемы. Благодаря особенному стечению обстоятельств, складу характеров, но самое главное - безупречному знанию приемов, усвоенных в детстве, Шон и Мелани раздельно разработали неповторимый репертуар психологических шагов, движений и жестов. Потом они встретились и обнаружили, что их непохожие танцы, исполняемые совместно, волшебным образом соединяются в изысканном дуэте, в безупречно отлаженном па-де-де действий и противодействий. Каждое движение одного партнера вызывает реакцию другого. В результате возникла хореографическая постановка, позволяющая партнерам безостановочно двигаться по кругу.
Когда Шон освобождался от ответственности, Мелани быстро принимала ее на себя. Когда она взваливала на свои плечи знакомую ношу воспитания семьи, он делал пируэт в сторону, оставляя ей достаточно места для хлопот по дому и заботы о детях. Когда он исследовал сцену в поисках другой женщины, она вздыхала от облегчения и начинала танцевать быстрее, чтобы отвлечься. Когда он возбужденно утанцо-вывал прочь, она с готовностью принимала роль ожидающего партнера. По кругу, по кругу, по кругу...
Для Мелани это иногда был волнующий, а иногда заставлявший страдать от одиночества процесс; время от времени он разочаровывал или изматывал ее. Но меньше всего она хотела прекратить тот танец, который был так хорошо ей известен. Шаги и движения - все казалось правильным, и она была уверена, что этот танец называется любовью.

Продолжение следует...