Здравствуйте, дорогие читатели и подписчики!

С Вами – Путь психического здоровья, рассылка сайта психического здоровья «Psyroad», ведущий – доктор Сергей Зиновьев.

Выпуск 42.

8. МЕТАФИЗИКА САМОУБИЙСТВА.

«Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в практике и в понимании этой практики».

                             (К. Маркс, Ф. Энгельс, т. 42, с. 266)

8. 1. «Есть такая буква !».

Под метафизикой в самом широком понимании мыслят совокупность учений  о предельных, сверхопытных принципах и началах бытия, знания, культуры. Включение данной, небесспорной уже по самому названию главы вызвано потоянным соприкосновением феномена человеческого самоубийства и того, чем обладает только человек и что не способно к традиционной объективации. Как бы мы ни именовали это - «дух», «искра Божия» или «высшее Я» - всегда речь будет идти о некоей нематериальной субстанции, дающейся нам «квантами» (импульсами) в непоколебимой реальности субъективного опыта, отличной от тела и психики в узком их понимании и оказывающей на них некое влияние.

Классик психологии В. Вундт (Wundt W., 1880) определял эту субстанцию так : «Наш язык отличает от понятия души второе субстанциональное понятие - духа. Считают характерным для него признаком то, что между ним и физическим существованием нельзя установить такой необходимой связи при посредстве органов чувств, какая устанавливается между телом и душою. У духа эта связь может быть или чисто внешней, или совершенно отсутствовать». Врач-хирург и видный церковный иерарх Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), рассматривающий взаимоотношения человеческого тела, души и духа в одноименной работе, писал о том, что ум отностися к духу как часть к целому.

Даже в секуляризованной советской науке понятие «дух» осталось наполнено содержанием. Одной из главных категорий духовной деятельности было признано творчество, «результатом которого является созидание оригинальных ценностей, установление новых, ранее неизвестных фактов, свойств и закономерностей... » (Спиркин А. Г., 1972). Вспоминается евангельское : «Се, творю все новое»... Конечно, можно попробовать считать и самоубийство полноценным творческим актом, однако это легко опровергнуть известным наблюдением - у человека, однажды совершившего попытку добровольно уйти из жизни, суицид или его демонстрация становятся как раз наиболее привычным способом реагирования на критическую, психотравмирующую ситуацию.  Кроме того, творчество, в отличие от самоубийства, не заразительно. Так что комментарии в этом плане представляются излишними...

Второе содержание терминов «дух» и «духовность» было связано с категориями совести, нравственности, ответственности.  «Как-то стихийно сложилось представление, что знания сами по себе делают человека воспитанным, нравственным. Мы слишком уверовали в силу знаний и не понимаем, что во многих случаях человека может удержать от дурных поступков именно совесть, а не знание...

Не порождаясь само по себе какими-то определенными потребностями, чувство ответственности впоследствии выполняет высшую регулирующую функцию отношения к самим потребностям, реализует их, различает по принципу дозволенных и недозволенных.

Нравственность - важнейшее условие полноценного физического и психического здоровья, жизненной устойчивости : лишенный нравственности человек лишается и основных рычагов для осуществления процесса самосовершенствования... В этом случае выключаются, оказываются незадействованными высшие механизмы психической регуляции и защиты личности» (Гримак Л. П., 1987).

И с этих позиций самоубийство может быть представлено как дар незрелого, нездорового, «нечистого» в прямом и переносном понимании духа, для которого «все дозволено» (гордыня). Соответственно суицидент вряд ли обладает всей полнотой видения себя, окружающего мира и своего места в нем, а главное - не может точно оценивать последствия своих поступков.

8. 2. Дух, религия, мода.

В современной психологии и психотерапии за понятиями «дух» или «высшее Я» отводятся в первую очередь функции интеграции, «калибровки»,  или, говоря словами юнгианской аналитической психологии - «индивидуации» всех остальных аспектов человеческого существования.

Т. Йоманс (Yomans T., 1997) определяет это следующим образом : «Духовность - такой аспект человеческого опыта, через который мы связаны с целостным творением и участвуем в нем, посредством которого мы вступаем во взаимосвязь и взаимозависимость со всеми другими формами жизни во Вселенной. В то же время в этой общности мы, парадоксальным образом, утверждаем свою неповторимую индивидуальность».

Считается, что духовное измерение открыто человеку с самого рождения, однако на  нашем жизненном пути мы нередко «забываем» о нем, так как человек стыдится и репрессирует в себе не только темные, слабые и несовершенные аспекты, но и самое высокое и светлое с неменьшим успехом - «десакрализация», по выражению Ф. Харониан ( Haronian Ph., 1997). Тем не менее стремление к высшему, пусть и не имеющему каких-либо объективных качеств и атрибутов, но скорее служащему контекстом для всей остальной деятельности человека, остается на всю жизнь. Доступными путями, нередко - с множеством ошибок и падений человек пытается вернуть эту утраченную ценность, организующий принцип, сделать его более содержательным.

Однако путь этот узок и тернист, и многие получают псевдодуховность в виде многоликой зависимости, морализаторства, формальной системы обрядов, а иногда - и откровенного психологического насилия. Путь духа не всегда напрямую связан с религией, однако никогда не стоит забывать о том, что три четверти населения земного шара - верующие, и каждый четвертый человек на планете является христианином.

 К. Г. Юнг (Jung K. G. ) неоднократно подчеркивал, что большинство социально-политических институтов хотят уничтожить религию, ибо она есть обращение к ирациональному, не сводящемуся к социальным и физическим условиям, а скорее - к внутреннему миру человека. Многие религии предлагают возможность внутреннего роста и интеграции и даже требуют этого от своих адептов, и это - запас прочности против внешнего принуждения и всевозможных манипуляций.

Очень важным представляется также вывод о том, что по-настоящему духовной (смыслом жизни) может считаться лишь отдаленная и возвышенная цель, достижение которой требует упорного труда («стяжания»), а плоды этого труда никуда не исчезают, накапливаясь в течение всей жизни и преображая человека.  Там, где нет этой высшей цели, даже «спонтанность становится распущенностью», отмечает буддийский философ Судзуки (Sudzuki D. T., 1993).

Одно из самых страшных человеческих страданий - отсутствие этой цели (смысла жизни). Как справедливо подметил В. Франкл (Frankl V., 1990), если люди осознают, что их жизнь сводится к существованию неодушевленных предметов, обычно они сводят счеты с жизнью.  Трагедия современного человека, говорит он, состоит  в том, что «инстинкты уже не говорят ему, что он должен делать, а традиция больше не подсказывает, что ему следует делать».  Для современного человека становится несущественным, чем он занят и занят ли чем-нибудь вообще. Возникает экзистенциальный вакуум - субъективное переживание скуки, апатии, пустоты, замещающийся впоследствии невротическими симптомами, или проявлениями какой-либо зависимости. Симптомы упомянутого ноогенного невроза манифестируют блокированную волю к смыслу и повышают склонность к импульсивным поступкам. И здесь стремление к смерти может быть продиктовано позитивными моментами - поиском себя.

Как пишет Л Уотсон (Watson l., 1991), «перед лицом смерти каждый человек вновь открывает для себя секрет своей индивидуальности».

Мы уже упоминали о том, что в современном обществе категория духовного нередко подменяется категорией модного. Идя на поводу у моды, человек исключает из своей жизни многие предметы, виды активности или даже общение с людьми потому, что они «вышли из нее». При этом тратится немало сил, времени и денег, чтобы взамен приобрести нечто, отличающееся несущественным, второстепенным признаком. Это напоминает попытку догнать собственную тень или вытащить себя за волосы из болота, подобно барону  Мюнтхаузену. Расход ограниченных по своей природе ресурсов, труда и времени - одна сторона вопроса.

Другая сторона  этой подменяемости заключается в том, что сейчас духу противостоит не столько материя в самом вульгарном понимании этого слова, сколько тот же дух, но неверно понятый и ошибочно направленный .

Один из наиболее привычных ошибочных путей - замещение «индивидуации» некими «всеобщими эквивалентами».  Внутреннее содержание современного человека, увы, позволяет проводить свободную подстановку одного на место другого (своего рода up-grade), да и собственное пребывание в мире переживается как замещаемое присутствие (а попросту говоря, не-бытие).  Замещаемость одного жизненного сценария или финала другим предполагает, что такой человек больше не нуждается в смысле жизни, в собственной самобытности, во Втором Пришествии, Страшном Суде и Воскресении из мертвых. Это и есть духовная смерть, которая, может быть, намного страшнее смерти биологической. Излишне, наверное, говорить, что эти духовные аспекты  могут способствовать значительному повышению риска самоубийства среди наших современников.

8. 3. Боль как спутник роста.

Отсюда - еще один важный показатель духовной активности : подверженность в той или иной степени кризисам, и здесь параллель с проблемой самоубийств тоже видна напрямую.

Дело в том, что гармоничное единство оказывается скорее целью человека, а не актуальным его содержанием. В обычной же жизни ежечасно мы переживаем взаимосвязь наших составляющих скорее как конфликт - борьбу противодействующих тенденций, двойственность отношений, столкновение активных и пассивных моментов, пробуждение нового и инертность привычного. Даже полное раскрытие всех потенциальных возможностей есть не столько отсутствие конфликтов и проблем, сколько переход от незрелых, воображаемых или ненужных к настоящим, предельно человеческим, «вечным».

Этот путь полон неопределенности, что автоматически будет активировать в человеке состояние тревоги. Привычные черты личности, способности и навыки, направления деятельности могут внезапно оказаться несостоятельными. Перенапряжение может выводить из строя наиболее слабые звенья системы. Неудивительно, что такое падение порога адаптации способно вызвать нервно-психические расстройства, периодически возникающие в течение жизни и таящие в себе известную опасность самоубийства.

Основатель психосинтеза Р. Ассаджиолли (Assagioli R., 1997) выделял четыре подобных критических стадии :

1. Кризис, предшествующий духовному пробуждению.

2. Кризис, обусловленный духовным пробуждением.

3. Реакции на духовное пробуждение.

4. Фазы процесса преображения.

Под термином «пробуждение» понимается осознание новых сфер опыта, ранее не замечаемой внутренней реальности. Иногда это происходит после какого-либо значимого потрясения, иногда - среди полного, казалось бы, благополучия.

Человек,  достигшгий середины жизни и не утвердивший себя успешно либо утвердивший, но лишь благодаря маниакальной активности, зависимости от виртуального, оказывается плохо подготовлен к требованиям, предъявляемым средним возрастом - необходимости освоения духовного пространства, интеграции и роста. 

Возникает смутное ощущение неполноты жизни, затем ее пустоты и нереальности, появляются новые насущные вопросы и интересы. Вместе с тем растет чувство одиночества, отрыва от всего привычного, безуспешные по сути своей попытки «сделать все так, как было раньше».  Становится явственным один из самых глубоких человеческих парадоксов - мы жаждем роста, но отвергаем его неизбежный побочный эффект - изоляцию. Это нередко сопровождается нравственным кризисом, самоосуждением, ощущением «схождения с ума», и иногда кажется, что только сведение счетов с жизнью может быть единственным логическим завершением этого крушения и распада.

Прошедшие через жизненные кризисы люди способны не только переоценить многое для себя, но и создать бесценное наследие для других. Вспомним Данте Алигьери, Льва Толстого, Зигмунда Фрейда, Карла Густава Юнга. Искушаемы были и Будда Гаутама, и Иисус Христос. 

«Исчезновение себя с тем, чтобы был другой - есть переход от индивидуума к личности. Такой переход соответствует созреванию личности, в результате нескольких смертей-воскресений, в результате того, что мы пропадаем и рождаемся вновь. Достигая единства, человек становится все более подлинным, он способен избежать даже того, что называется «повторяющимся характером греха». Личность взрослеет, благодаря диалектике открытости и замкнутости, дара и уважения, любви и творчества. Она взрослеет, когда не сохраняет лишь для себя свой экстаз и свою независимость, когда дает, чтобы оживлять. Она отдает свою жизнь и позволяет, чтобы другие жизни вошли в ее собственную.

Не должно, конечно, отдавать слишком быстро, как это делают подростки и военные... Зачем же торопиться отдать то, что бесформенно и поверхностно ?» - вопрошает О. Клеман (Cleman O., 1986).

Ведущий рассылки - Доктор Сергей Зиновьев

      © 2007. Зиновьев С.В. Все права защищены.

      mailto:sergezinoviev@yandex.ru

http://psyroad.narod.ru