Ответственный работник из центра, прямо с поезда сорвавшись,
обрушился в провинциальное учреждение типа просветительного.
- Как, товарищ, у вас работа среди женщин? - скороговоркой
грянул столичный, типа - time is money.
- Ничего, - добродушно ответил ему провинциальный,
безответственный, беспартийный, дыхнув самогонкой, - у нас насчет этого хорошо. Я
с третьей бабой живу.
Я за пять лет революции, можно сказать, на опыте проследил:
ежели питание, скажем, посредственное, неважное питание, то никакой любви не существует,
будь хоть вы знакомы с наивеликолепнейшей дамой, а чуть питание улучшается, чуть,
скажем, гуся с кашей съел, поросенка вкусил - и пожалуйста - поэзии хочется, звуков
- любовное томление, одним словом.
М.Зощенко.
Мадонна.
Невеста была в белом платье, жених был весь в черных
штанах!
М.Булгаков.
Белобрысова книжка.
Поэтесса пришла. Черный берет. Юбка на боку застегнута
и чулки винтом.
М.Булгаков.
Записки на манжетах.
Не только распутство, то есть излишняя трата энергии,
но и счастливая, равномерная жизнь, благополучие, любовь к женщине - все это весьма
плохие обстоятельства для вдохновения.
М.Зощенко.
Возвращенная молодость.
Конечно, она была некрасивая, эта дамочка, но я смотрел
не на ее наружность, я смотрел на ее внутренность. А наружность у ней была скромная.
Но зато цвет лица был красный и здоровый.
М.Зощенко.
Забытый лозунг. Письмо в редакцию.
Жена, на досуге, сидит целые дни на сундучке и плачет.
Ей, видите ли, на досуге всякие несчастья стали вспоминаться, и как папа ее скончался,
и как она замуж за меня вышла.