Мистер Вильсон открыл дверцу пассажира и сказал:
"Садись. Сегодня поведу я". Сиденья у "ласточки" были серого цвета,
руль тоже! Все, как тогда! Дверца захлопнулась с мягким клацаньем. Этот
звук она помнит уже столько лет! Мотор неслышно заурчал и машина плавно
тронулась с места.
Руки Рэма, сильные и загорелые, красиво лежали на
маленьком руле и уверенно вели автомобиль. Сердце Тани затрепетало, и
она влюбилась в него еще сильней. Он улыбнулся, блеснули ровные зубы:
"Дорогая, мы едем в дом Дэна и Энн, там нас ждет обед. А потом я покажу
тебе НАШ дом". Боже! Неужели ей такое счастье!
На улицах города контраст с Москвой неимоверный.
Тротуаров почти нет, людей совсем не видно. Если бы не движущиеся
машины, то картина напоминала бы мертвый Чернобыль.
- Рэм, а где у вас пешеходы?
- Не "у вас", а "у нас". Привыкай, этот город теперь твой. Они в
машинах.
От счастья у Тани на глаза навернулись слезы. Она
опустила голову и стала рыться в сумочке, чтобы Рэм их не заметил.
- Дорогая, у нас есть немного времени, я хочу
показать тебе наш центр.
- Я с удовольствием!
Вскоре показались небоскребы.
- В центре никто не живет. Здесь только банки, официальные здания,
суд и разные городские службы. И тюрьма. Вон она, красное кирпичное
здание с маленькими окошками.
- Тюрьма? В центре города? Почему?
- Ну, наверное, отсюда убежать труднее.
- А убегали?
- Только дважды. Это оказались заключенные с нарушенной психикой.
Их быстро поймали.
Мимо проплывали магазины, школы, рестораны. Почти на
каждом перекрестке пристроились бензоколонки, по четыре сразу. Жилые
массивы и торговые центры чередовались с полями озимой пшеницы,
перелесками, пастбищами и прудами. Вдоль дороги огромные рекламные
щиты. А вот небольшое зданьице с тремя светофорами-турникетами. У
одного из них стоит машина, водитель которой что-то вынимает из рядом
стоящего столбика.
Таня взглянула на Рэма.
- Это автобанк, здесь можно положить или забрать деньги, не выходя
из машины. Подъезжай к зеленому светофору, опусти чек в окошко
пневматической почты и жди, когда капсула вернется обратно с деньгами
или квитанцией. Это очень удобно, из автомобиля выходить не надо.
Особенно зимой и летом.
- Ты писал, что зимы у вас теплые.
- От погноды можно всего ожидать. Но мне и летом холодно. Теперь
поехали назад, нас уже ждут.
Он остановил машину на тихой улочке у приземистого
дома, утопавшего в зелени громадных дубов. Дэн уже стоял на пороге.
Седая головка Энн выглядывала из-за его плеча. Сколько ей лет? Лицо
молодое, без морщин, а волосы белые – белые!
Если снаружи дом друзей показался Тане неказистым,
то внутри она тут же изменила свое мнение. Большая гостиная с камином
устлана пушистым ковром, мебель орехового дерева, горки, старинный
фарфор, хрусталь, цветы. На низком столике у дивана вазочки с орешками,
печеньем, сухими хлебцами. На полу громадный шкаф-телевизор. Книги.
Праздничный стол накрыт тут же. В середине стола свечи в серебряных
подсвечниках. Салфетки в кольцах, вилочки, ножички, по три пары у
каждой тарелки. "С одной-двумя парами я как-нибудь справлюсь. А для
чего третья?" - подумала Таня. Она и предположить не могла, что
пирожные в Америке едят вилками. В свой первый приезд она тортов не
ела.
Подошла хозяйка и улыбнулась: "Танечка, пойдемте я
покажу вашу спальню. Рэм! Отнеси чемодан своей невесты".
Энн повела по небольшому коридорчику. Прошли мимо
двух ванных комнат и туалетов, двери которых были открыты настежь. Хм!
В российских квартирах они всегда закрываются. Остановились в
маленькой, метра три на три, комнатке с узкой кроватью. Кружева,
подушечки, рюшечки, игрушечки - все то, что в России долгое время
считалось мещанством. "Вот эта", - сказала Энн. "Какая прелестная!" -
выудила Таня словечко из своего английского словаря, еще раз сказав
"спасибо" своей учительнице. У той был хитрый прием, как заставить
студентов запомнить то или иное слово. Она говорила: "Ну, это вам
запоминать не нужно". Или: "Это вам вряд ли пригодится". Прием
срабатывал блестяще: "гроб", "могила", "таракан" навечно врезались в
память. Через неделю после свадьбы Таня попадет на похороны. И слова
"кладбище", "покойник" послушно выплывут из памяти.
Энн улыбнулась: "Вы можете оставаться у нас столько
времени, сколько захотите. И Рэм тоже. У нас есть еще одна свободная
спальня".
- Спасибо, вы очень добры.
Таня переоделась в голубое шелковое платье, махнула
щеткой по волосам и тронула губы помадой. Взглянула еще раз на свое
отражение в зеркале и осталась довольна.
За праздничным столом сидели Энн с Дэном, Бэтси и
Вильям – вторая пара, которую она видела в аэропорту, и Рэм. Его детей
и внуков не было. "Остальные приедут к нам домой позже, через несколько
дней", - ответил он на ее немой вопрос. Ни шампанского, ни вина на
столе не было, только огромный белый торт и кувшин розового крюшона.
Зато были свечи, хрусталь, серебро и салфеточки. И это свадебный обед?
Русской задали тысячу вопросов про жизнь в Москве,
Россию, всех советских лидеров, начиная с Ленина, и заканчивая
Горбачевым. Пришлось вспомнить все, что знала из Истории КПСС, газет,
слухов, песен Галича и Высоцкого. И "обед прошел в спокойной и
дружественной обстановке". После крюшонопития Бетси и Вильям уехали
домой, а Рэм повез будущую супругу смотреть их, а пока его – дом,
который оказался всего в десяти минутах езды.
Дом выглядел точно также, как на фотографиях. Из
красного кирпича, с деревянным козырьком, он выделялся среди других
необычной формой крыши, трапецевидной. Газон смотрелся голым - ни
кустика, ни деревца. Соседский особняк так просто утопал в цветах.
"Ничего, посадим и кустики", – по-хозяйски подумала Таня. Рэм нажал в
машине какую-то кнопку, и дверь гаража медленно поползла вверх.
Дистанционное управление! Другая страна, другая жизнь!
После московской квартиры дом показался огромным.
Прихожая, большая гостиная с камином, три спальни. Все устлано мягким,
от стены до стены, бежевым ковром. Посередине гостиной диван и большое
кресло с кремовой обивкой. Две настольные лампы под громадными
абажурами, тоже бежевыми. Низкий стеклянный кофейный столик. Большой
телевизор, музыкальный центр. Рабочий стол, на котором белеют компьютер
и принтер. Оба перевязаны голубыми ленточками. Из гостиной проглядывает
кухня. В ней стоят круглый стеклянный стол и четыре мягкий стула на
стальных ножках. Громадный холодильник, бар и два высоких табурета. На
стенах картины под стеклом - мельницы и сараи. Ни цветов, ни подушечек.
Только в одном из углов гостиной одинокое искусственное дерево в
плетеной корзине. Жилище холостяка! Книжные полки зияют неприятной
пустотой. Таня вспомнила: в одном из писем американский жених писал,
что у него нет привычки читать. Она тогда не поняла. Как это, не
читать? "Ничего, заполним и полки. И цветы тоже купим", - подумала.
В просторной спальне широченная кровать вишневого
дерева. Такой же комод, зеркало, две тумбочки, деревянное кресло. На
кровати коричневое покрывало. В изголовье картина с той же мельницей.
Обстановка чисто спартанская. В следующей комнате, поменьше, еще одна
спальня. Третья комната больше походит на мастерскую. Компьютеры,
мониторы, принтеры, телефон, факс, измерительные приборы, кабели,
паяльники, отвертки. Рэм улыбнулся: "Дорогая, когда ты будешь убирать
дом, я тебя попрошу не нарушать в этой комнате мой порядок. А то потом
я ничего не смогу найти".
Тане не скрывала своего восхищения, особенно ее
радовали размеры дома. Очень понравились две ванные с "помещениями для
переодевания", как выразился Рэм, а попросту - предбанниками.
Сверкающий бежевый кафель, блестящий хром кранов, стеклянные раздвижные
двери. На никелированных поручнях бежевые полотенца. Поистине, ее жених
- бежевый человек.
- Дорогая, как тебе наш дом? Конечно, немного
простовато, но я не держу ничего лишнего, не хочу собирать пыль. Очень
не люблю убираться, особенно мыть ванную и душ. Я даже придумал, как их
вообще никогда не мыть!
- Как это - никогда не мыть?!
- А вот так! После каждой своей "помывки" я тут же насухо вытираю
полотенцем краны, ручки, стены, двери и даже пол. И тебя буду просить!
Русской стало как-то не по себе, но вслух она
произнесла: "Хорошо, дорогой, постараюсь. Все буду делать, как ты
хочешь. Для этого я и приехала". Рэм довольно улыбнулся: "А теперь
пойдем в гостиную, у меня для тебя еще сюрприз". Взял за руку и подвел
к столу, на котором стояли компьютер и принтер. Экран монитора светился
бирюзой. Наверху буквы: "Tania`s personal computer" - "Татьянин
персональный компьютер". "Это мой тебе второй подарок. Теперь у тебя
полный набор для занятия бизнесом. Но мне бы хотелось, чтобы ты пока не
работала".
Слова будущего супруга звучали сладкой музыкой. Она
тоже не хотела работать, бизнес надоел ей до чертиков. Хотелось
простого бабского счастья – засыпать и просыпаться на любимом плече.
Стемнело. В доме Дэна мужчины уселись перед
телевизором, Энн возилась на кухне. Таня попросила разрешения покинуть
компанию и пошла в спальню. Она чувствовала себя безмерно усталой.
Столько впечатлений для первого дня! Прилет, встреча, дом, машина,
компьютер. Все! С прошлым покончено, завтра она начинает новую жизнь,
другую. Счастливую!