Однако число людей, которым вернут работу, невелико. Как заявила комиссия, пока что речь идет лишь о сотне случаев.

Всего в Турции после переворота были уволены более 150 тысяч человек – врачей, учителей, судей, прокуроров, полицейских и представителей других профессий. Около 100 тысяч формально оспорили это в комиссии, созданной в начале 2017 года.

На данный момент комиссия рассмотрела около 6 тысяч жалоб. Большинство из них были отклонены. Как считает профессор конституционного права Ибрагим Кабоглу, при таких темпах только на рассмотрение жалоб уйдет 7–8 лет.

Причины массовых увольнений после переворота, как и арестов, часто носили формальный характер (при этом в отличие от ареста, человеку, которого решали уволить, не предъявляли официальных обвинений, списки уволенных публиковались в официальных декретах). Представители министерства юстиции рассказали, что людей могли выгнать с работы за отказ от подписки на оператора цифрового вещания Digiturk, перешедшего под контроль властей, или наличия счета в Bank Asya, который власти считали близким к заговорщикам.

Уволенным людям также запрещали покидать страну. Они были лишены эффективной правовой защиты, и с трудом находили работу даже в частном секторе. Правозащитники из Amnesty International назвали такую ситуацию «гражданской смертью».

Попытка переворота в Турции произошла в июле 2016 года. Группа военных захватила ряд стратегических объектов, но вскоре мятеж был подавлен силовыми структурами, оставшимися на стороне властей. В столкновениях погибли несколько сотен человек.

Власти обвинили в произошедшем духовного лидера Фетхуллаха Гюлена и его сторонников (сам он это отрицает). По подозрению в связях с заговорщиками были арестованы десятки тысяч человек, некоторые из них впоследствии осуждены. Все это, по данным правозащитников, сопровождалось массовыми нарушениями прав человека, включая пытки и произвольные аресты.

В Туркменистане издана книга, посвященная достижениям президента Гурбангулы Бердымухамедова в развитии спорта – «Учение Аркадага – основа здоровья и воодушевления» («Аркадаг», в переводе «покровитель» – официальный титул президента). Об этом сообщило официальное агентство TDH. Книгу презентовал на заседании правительства сам Бердымухамедов, раздав экземпляры министрам.

В связи с выходом книги состоялось торжество в центральном доме офицеров Министерства обороны. В официальном репортаже, как передает Turkmenportal, отмечается, что «новое произведение повествует о масштабной деятельности главы государства, сподвижника и пропагандиста здорового образа жизни».

В качестве одного из достижений упомянуты «прошедшие с огромным успехом в Ашхабаде Азиатские игры». Следует отметить, что после проведения этих соревнований из неофициальных источников стало известно о лишении наград и аресте нескольких спортсменов, уличенных в употреблении запрещенных препаратов. Знакомый одного из них предположил, что тот участвовал в чемпионате под давлением властей, несмотря на тяжелую травму, и поэтому был вынужден принимать допинг.

Сам Бердымухамедов является автором книг по самым разным темам – от здравоохранения, образования и спорта до ковров и ахалтекинских скакунов. Произведения главы страны, как и книги о нем, изучаются в школах, вместо «Рухнамы» прежнего президента Сапармурата Ниязова.

Президент Туркменистана активно пропагандирует спорт и здоровый образ жизни. Официальная пресса превозносит его собственные спортивные достижения – например, в автогонках или конном спорте.

При этом официальные кампании в поддержку спорта сопровождаются распространенной практикой – использованием людей в качестве массовки. Их принудительно собирают в качестве зрителей на соревнования (например, на скачки, поклонником которых является президент) и другие связанные со спортом мероприятия.

Из-за этого люди нередко подолгу вынуждены находиться на жаре или холоде. Известны примеры, когда это приводило к заболеваниям и даже смертельным случаям. В сентябре 2017 года на репетиции закрытия Азиатских игр в Ашхабаде от сердечного приступа скончался студент. «Ему стало плохо с сердцем, от жары и духоты, – рассказал сотрудник вуза. – Его, возможно, могли бы и спасти, но долго не хотели выводить, а потом уже было поздно. Он был участником массовки. Их с утра до ночи заставляли репетировать».

Ранее сообщалось, что когда власти организовали конный пробег по случаю предстоящих Азиатских игр, людей, студентов и бюджетников, вынудили исполнять роль «живого коридора». «Людей заставляют в жару и в дождь стоять вдоль дорог, по которой проследуют всадники, – рассказывали «Альтернативные новости Туркменистана». – Причем, «живой коридор» организаторы строят за час-два до появления конников».

В субботу, 3 марта, ташкентскому адвокату Сергею Майорову удалось получить свидание с независимым журналистом Бобомуродом Абдуллаевым. Сразу же после встречи адвокат Майоров заявил, что Абдуллаев подробно рассказал ему об избиениях и пытках, о том, как из него во время следствия выбивали признания. «Любые признания, полученные не процессуальным путем, не являются доказательствами, – говорит Майоров в интервью «Фергане». – Я буду настаивать на полной реабилитации, признании его невиновным».

Как мы уже сообщали, судебный процесс по делу четырех граждан, обвиняемых в антиконституционной деятельности, начнется в Ташкенте 5 марта. Это ранее сотрудничавшие с «Ферганой» журналист Бобомурод Абдуллаев и блогер Хаётхан Насреддинов, а также мало известные общественности предприниматели Равшан Салаев и Шавкат Оллоёров.

Всех их обвиняют в том, что они писали и размещали в интернете статьи под псевдонимом «Усман Хакназаров» или имели к этому непосредственное отношение. Вскоре после ареста Абдуллаева известный оппозиционер Мухаммад Салих, живущий в Турции, заявил, что Бобомурод Абдуллаев и Усман Хакназаров – одно лицо.

Несколько дней назад стало известно, что к Бобомуроду Абдуллаеву не пускают адвоката, который из-за этого даже затруднялся определить линию защиты журналиста. Но 3 марта С.Майоров посетил своего подзащитного в следственном изоляторе Службы национальной безопасности Узбекистана и беседовал с ним в течение двух часов.

Позднее свидетельства адвоката распространила по своей сети Инициативная группа независимых правозащитников Узбекистана.

Что рассказал Майоров

По словам адвоката Сергея Майорова, его встреча с Абдуллаевым проходила без посторонних, но в помещении были расположены камеры видеонаблюдения. Понимая, что разговор записывается, защитник предложил Бобомуроду Абдуллаеву дать ответ на некоторые вопросы письменно, что тот и сделал. Потом адвокат и его подзащитный начали рвать бумагу с записями на мелкие кусочки, и тут же в помещение зашли оперативники и забрали эти обрывки.

После свидания адвокат записал краткое содержание беседы со своим подзащитным и разрешил распространить эту информацию. Вот что рассказал адвокат:

«Бобомурода Абдуллаева похитили в Ташкенте 27 сентября 2017 года. После ареста Абдуллаева пытали: били пластиковой трубой по левой руке, спине и ногам. Ему не давали спать, не позволяя сидеть или лежать в течение шести суток. Когда он отказывался писать то, что от него требовали, его били шнуром от компьютера по спине и по голове. Этот шнур они называли словом типа «эслатма», то есть «напоминалка».

На три дня его помещали в одиночную камеру абсолютно голым. В течение трех дней ему не давали спать, сидеть, лежать. Это была комната для тех, кто пытается покончить жизнь самоубийством. Но Бобомурод никогда не пытался себя убить и даже не имел таких намерений. Это он мне сказал для того, чтобы никто не верил, что он покончил жизнь самоубийством, если его убьют и сымитируют суицид.

Пытки были также психологические. Ему угрожали, что изнасилуют его дочь, которая живет в России, убьют и его детей, находящихся в Узбекистане, а жену посадят. Пытки закончились к 5 ноября, когда он подписал все документы, которые от него требовали. Кто же его бил? Не следователи. Для пыток там есть другие люди».

Бобомурод Абдуллаев сообщил адвокату, что вынужден был дать показания на бывшего генерального прокурора Абдуллаева и главу МВД Бабаджанова. На самом деле он с ними никогда не встречался и все его показания против них – это оговор под пытками.

Особенно примечательно следующее. Бобомурод заявил адвокату, что не является автором тех статей и публикаций, в которых содержатся призывы к силовому свержению государственного строя. Наоборот, в своих статьях он выражал надежду и уверенность, что положение в стране изменится к лучшему: он верил в это раньше, верит и сейчас. Абдуллаев признал, что публиковался под псевдонимом «Усман Хакназаров», когда критиковал негативные стороны жизни в Узбекистане, президента Каримова и его дочь Гульнару. Но он подчеркнул, что никогда не выступал за военный мятеж.

«Абдуллаев считает, что пока СНБ выгодна была его критика в отношении высоких должностных лиц страны, его не пытались найти и задержать. Но когда критика стала касаться самой СНБ и ее руководства, силовики решили нейтрализовать его», – пишет адвокат Майоров.

Адвокат зафиксировал следы пыток на левой руке Бобомурода Абдуллаева: «Палачи так объяснили ему, почему бьют именно по левой руке, а не по правой, за которую он был привязан к стене. Правая рука им нужна была целой, чтобы Абдуллаев мог писать и подписывать документы».

«Абдуллаев подтвердил, что свой отказ от моей помощи он написал по требованию следователей. В противном случае они обещали возобновить пытки. Легенду о причинах отказа от помощи Майорова также сочинил следователи: якобы адвокат Майоров неверно интерпретировал слова Абдуллаева, сказанные им на первой встрече».

Бобомурод передал через адвоката слова благодарности всем, кто пытается ему помочь. «Он дал согласие на то, чтобы все переданное через меня было опубликовано. Но это не значит, что он не боится своих палачей. Боится. И оперативники, которые его избивали, заинтересованы в его смерти. Они могут поторопиться», – заключил Майоров.

«Требовать полного оправдания»

Сергей Майоров

– Вы не сфотографировали Бобомурода?

– Нет, конечно: внутрь следственного изолятора запрещено проносить любую технику. Но он оголил тело по пояс и показал следы побоев.

– Из вашего сообщения, распространенного накануне, следует, что Бобомурод передал Насреддинову сто долларов от Мухаммада Салиха. Абдуллаев не сказал вам, за что были выданы эти деньги?

– Эти деньги выданы в качестве поддержки Насреддинова. В любом случае, это личные отношения Хаёта с Салихом.

– Получается, что Насреддинов привлечен к ответственности только за то, что Бобомурод передал ему деньги от Салиха?

– Я не знаю – мне так и не удалось полностью изучить материалы дела. Но из того, что мне удалось прочитать, получается, что следствие посчитало этих четверых находящимися в сговоре с целью свержения конституционного строя. Я знаю лишь, что между Насреддиновым и Абдуллаевым были две встречи: когда Бобомурод передал деньги Насреддинову и вечером того же дня у него на плове.

– Вы уже определились, на каких аргументах будете строить вашу защиту?

– После встречи с Бобомуродом, конечно, знаю. Прежде всего, я буду настаивать на полной реабилитации, признании его невиновным.

– Вы защищаете только Бобомурода?

– Да, у остальных фигурантов дела свои адвокаты.

– Каково нынешнее психологическое состояние Бобомурода?

– Фактически, конечно, психологически его сломили. Раз он подписал то, что от него требовали: оговорил себя, признался в том, что ни он, ни другие не делали. Но в суде он намерен все это отрицать.

– Скажите, на практике, если человек сперва оговорил себя, а на суде стал все отрицать, имеет ли это решающую роль?

– Тут все дело в наличии доказательств его вины. Конечно, преступник, чтобы избежать наказания, может на суде изменить свои показания. Но это не значит, что суд примет его позицию во внимание, если его вина доказана и другими доказательствами, кроме его собственного признания. В нашем случае, я считаю, доказательства базируются, во-первых, на его собственном признании, во-вторых, на подобных признаниях остальных фигурантов дела. И их интерпретация очень спорная.

– То есть, других доказательств, кроме признательных показаний обвиняемых, нет?

– Так категорично сказать нельзя. Смотрите, возьмем публикации в интернет-изданиях под именем Усмана Хакназарова. Они действительно содержат призывы криминального характера. И Бобомурод говорит: «Да, я Хакназаров, но я не являюсь автором тех статей с призывами». Поэтому сейчас говорить об однозначной оценке его действий нельзя. Если суд посчитает, что раньше Бобомурод сообщал правду, а теперь говорит неправду, то последует решение, что его вина доказана. Если же судья согласится с нашей позицией, что признания были выбиты под каким-либо давлением и являются оговором, то он не должен признать их доказательствами – это прямое требование закона. То есть любые признания, полученные не процессуальным путем, не являются доказательствами. Это азбука – во всем мире так. Дальше суд должен исходить из других доказательств, добытых следствием. А наличие других доказательств вызывает большие сомнения. Одно из самых весомых [доказательств] – это наличие заключения психологической экспертизы. Экспертам в таких случаях задают вопрос: говорит ли об авторстве подсудимого содержание данной статьи – по тексту, стилю написания и еще ряду признаков? И эксперт говорит, либо да, оно таковым является, либо не является. Возможно, я выдвину ходатайство о такой экспертизе. Хотя не факт, что оно судом будет удовлетворено.

– Как вы считаете, насколько привлечение к ответственности следователей Нодирбека Туракулова и Александра Веселова связано с делом Бобомурода и остальных фигурантов?

– По моей информации, никак не связано.

– Значит, на суде это учитываться не будет?

– Однозначного ответа нет, но если человек в своей профессиональной деятельности дискредитировал себя по другим делам, конечно, вызывают сомнения его порядочность и профессионализм в этом деле. По крайней мере, я и об этом буду ставить вопрос.

– Будет ли завтрашний суд открытым?

– Это пока неизвестно. По крайней мере, заранее нам об этом ничего не сказали. Это на усмотрение суда. Но суд, определяя судебное заседание закрытым, должен руководствоваться либо военной тайной, либо интересами потерпевших детей. В нашем случае я пока не представляю, на каком основании суд может быть закрытым. В деле дети никак не фигурируют и никакой военной или государственной тайны там нет – все предельно открыто.

Процесс по делу журналиста Бобомурода Абдуллаева, обвиняемого по статье 159 Уголовного Кодекса («Посягательства на конституционный строй республики Узбекистан»), начнется в понедельник, 5 марта, в Ташкентском городском суде по уголовным делам. На нем будут присутствовать правозащитники и иностранные дипломаты, внимательно следящие за процессом. Следим за ним и мы.

Фото Radio Farda

Аресты спровоцировали новые акции протеста. В субботу, 3 марта, тысячи рабочих устроили демонстрацию, требуя освободить коллег. Они скандировали: «Мы не отступим! Мы защитим свои права!» и «Воры на свободе, рабочие за решеткой!»

В протестах участвуют сотрудники сталелитейного предприятия Ahvaz National Steel Industrial Group. Протестуя против долгов по зарплате за несколько месяцев, они объявили забастовку.

Рабочие также собрались у офиса главы региональной администрации Голамрезы Шариати, и потребовали его отставки, возложив на него часть ответственности за ситуацию. Чиновник, комментируя их претензии, заявил 21 февраля, что владелец завода перечислил деньги на зарплаты, и что они будут выплачены в течение нескольких дней. Однако выплаты до сих пор не были сделаны.

Сталелитейный завод в Ахвазе был приватизирован после Исламской революции 1979 года. Он был продан Амиру Мансуру Арии, впоследствии казненному по обвинению в масштабных хищениях. Впоследствии суд передал его Национальному банку Ирана, а тот продал предпринимателю Абдолрезе Мусави, который владеет также футбольным клубом и несколькими отелями.

Нынешний владелец утверждает, что протесты якобы спровоцированы «несколькими злонамеренными персонами». Руководство Ирана, со своей стороны, заявляет, что за выступлениями рабочих стоят «наши враги» (когда местная пропаганда использует такие формулировки, то, как правило, намекает на США и Израиль).

Выступления рабочих в последние месяцы прошли и в других частях Ирана. Так, в Урмии (на северо-западе страны) протестовали строители, которым задержали зарплату. В начале января из-за схожей ситуации устроили забастовку сотрудники завода по переработки сахарной свеклы в Хафт Тапе (на юго-западе страны).

Иранских рабочих поддержала Международная конфедерация профсоюзов. Она объявила международную кампанию в знак протеста против «систематического нарушения» прав трудящихся в Иране. Представитель организации осудил аресты и судебные приговоры в отношении участников рабочего движения.

В конце 2017 – начале 2018 года в Иране прошли массовые демонстрации, вызванные, в том числе, недовольством экономической ситуацией в стране – безработицей и ростом цен на продукты. Выступления приняли политический характер, участники стали выступать против высшего руководства страны. Протесты были подавлены, арестованы сотни людей, несколько десятков человек погибли.

Здание Департамента по борьбе с налоговыми, валютными преступлениями и легализацией преступных доходов при прокуратуре Сурхандарьинской области. Фото «Озодлик»

Как сообшил ранее источник в силовых структурах области, Туракулов, работая в СНБ, отбирал имущество у предпринимателей, а затем передавал его своему свату Эркину Норкобилову. В частности, он захватил предприятие «Холодильник», через которое обеспечиваются продовольствием пограничные войска Узбекистана, а также сети автозаправок «Метан» и «Пропан». Активы перешли к Норкобилову.

В преступных действиях, по словам местного предпринимателя, участвовали также сотрудники других силовых ведомств. «Норкобилов вел себя насколько нагло, что даже сотрудники прокуратуры и милиции прислуживали ему. Его сват, являвшийся офицером СНБ, «крышевал» этих прокуроров и милиционеров, – рассказал он. – Я лично видел, как следователь прокуратуры отвозил в офис Норкобилова в городе Термезе миллиарды сумов. После ухода Туракулова из СНБ этот следователь прокуратуры месяц отсидел в тюрьме. Но сейчас он снова работает заместителем прокурора одного из районов нашей области».

По последним данным, на предприятиях, принадлежащих Норкобилову и его родственникам, проходят проверки. Его имущество описывается. Пострадавшие от рейдерства дают показания.

В рамках расследования арестован заместитель прокурора Кизирикского района Шерали Ахмедов, которого подозревают в причастности к группировке. По словам источника в силовых структурах, его подозревают в том, что он собирал взятки с предпринимателей, а затем передавал их Туракулову (именно его имел в виду предприниматель из Сурхадарьинской области, говоря о человеке, «отвозившем в офис миллиарды сумов»).

Отец арестованного утверждает, что тот якобы не причастен к вымогательству. По его словам, прокурор выполнял указания Туракулова, который называл эти деньги компенсацией «за ущерб, нанесенный государству».

Нодирбек Туракулов был арестован в начале февраля. Его арест некоторые связали с тем, что он вел дело журналиста Бобомурода Абдуллаева, обвиненного в «попытке переворота». Офицера СНБ обвинили в злоупотреблении властью и «привлечении невиновного к ответственности».

При этом стало известно, что аресту предшествовала резкая критика в адрес управления СНБ Сурхадарьинской области, с которой выступил президент Шавкат Мирзиеев. «В этом плане Сурхандарьинская область насквозь прогнила. Поэтому ни один бизнесмен не хотел приезжать сюда. Не приезжал, опасаясь их (сотрудников СНБ). Тех, кто приехал сюда, они сразу сажали в тюрьму», – заявил он на встрече с активистами 19 января.

Президент Узбекистана неоднократно выступал с критикой в адрес СНБ, обвиняя ее в произволе. На этом фоне руководитель спецслужбы Рустам Иноятов был уволен. Некоторые бывшие и действующие сотрудники СНБ арестованы.

В сообщении NCA имя, гражданство и род занятий этого человека не указаны. Упомянуто лишь, что это «политически уязвимое лицо». Термин, согласно законодательству, означает высокопоставленного чиновника, работающего на одно из иностранных государств. Он также может быть применен к родственнику или знакомому такого чиновника.

В новости OCCRP также не названо имени фигуранта. При этом центр не указывает источников данных о его происхождении.

Решение NCA касается двух объектов недвижимости – в Лондоне и на юго-востоке Англии. Оно запрещает продавать их или передавать другому лицу.

В отношении активов выпущены «ордеры на богатство неясного происхождения» (Unexplained Wealth Orders). Эта процедура, расширяющая возможности силовых структур, применяется в соответствии с законом о борьбе с отмыванием денег, принятом в 2017 году. Согласно NCA, это первые ордеры, выпущенные по данному закону.

Процедура может применяться в отношении активов стоимостью более 50 тысяч фунтов. Ордер обязывает владельца отчитаться от источнике средств. Если он этого не сделает, активы могут быть конфискованы.

За принятие такого закона выступала международная организация по борьбе с коррупцией Transparency International. Она отмечала, что Великобритания стала государством, которое используется для отмывания криминальных доходов иностранцами. В 2017 году организация опубликовала исследование, согласно которому только в Лондоне собственность на 4,2 миллиарда фунтов была приобретена людьми с сомнительными источниками богатства.

«Такие меры могут существенно снизить привлекательность Великобритании для людей с криминальными источниками дохода, – считает глава управления по борьбе с экономическими преступлениями NCA Дональд Тун. – Они позволяют более эффективно бороться с отмыванием денег в секторе недвижимости и в других сферах».

Бакалейный отдел в продуктовом магазине Ашхабада. Фото Azathabar

В настоящее время, по данным источника, в одни руки продают не более 1 килограмма муки и 0,5 килограмма сахара. Ранее нормы составляли 5 килограммов муки и 1 килограмм сахара. Ограничения касаются также масла (какие конкретно ограничения установлены в этом случае, не уточняется).

Местные жители рассказали, что когда дефицитные продукты поступают в магазины, их раскупают за один-два часа. При этом за ними выстраиваются большие очереди.

«Ашхабадцы рано в 6 утра собираются перед государственными магазинами, – говорит жительница Ашхабада. – Потому что, несмотря на ограничение нормы отпуска в одни руки муки, сахара и масла, они очень быстро заканчиваются».

В последние месяцы население Туркменистана сталкивается с дефицитом некоторых продуктов – прежде всего, муки и хлеба. Это сопровождается и ростом цен на эти товары. Дорожает мука как из зерна, произведенного внутри страны, так и закупленного за рубежом, в частности, в Казахстане и Иране.

Из-за дефицита вводятся ограничения на продажу. Так, в районе Губадаг Дашогузской области стали продавать не более 5 килограммов муки, и не более 4 буханок хлеба на человека. В областном центре установили и дополнительные ограничения – с покупателей стали требовать справки об отсутствии долгов за газ и электричество.

Сообщалось о случаях потасовок в очередях за мукой. Дефицит также провоцировал акции протеста – в Дашогузе люди собирались у административных зданий, чтобы выразить свое недовольство. Власти, стремясь успокоить население, «проводили разъяснительные беседы с привлечением религиозных деятелей и старейшин».

При этом государственное телевидение утверждает, что дефицита в стране нет. В репортаже, показанном недавно, демонстрировались прилавки, заполненные хлебом.

В 2017 году в Туркменистане, по информации «Азатлык», не был выполнен план по сбору пшеницы. «Хроника Туркменистана» сообщала, что был собран 1 миллион тонн, вместо планировавшихся 1,6 миллиона тонн. Главы всех областей получили выговоры «за невыполнение обязательств по производству пшеницы».