Причинами роста цен в Узбекистане стали девальвация национальной валюты, подорожание бензина, повышение тарифов на жилищно-коммунальные услуги и ожидания населения. Об этом 9 января заявил Государственный комитет республики по статистике, сообщив о том, что в 2017 году инфляция в потребительском секторе страны составила 14,4%.

Рост цен на основные продовольственные товары за январь-декабрь 2017 года (в % к декабрю 2016 года). Фото с сайта Stat.Uz

«Девальвация и проводимая политика по либерализации национальной валюты привели к ускорению темпов инфляции и повлияли на общий рост цен товаров и услуг», - признал Госкомстат. Ранее глава управления комитета Батир Иргашев заявлял, что валютная реформа не оказала большого отрицательного воздействия на инфляцию.

По данным Госкомстата, если в первом полугодии 2017 года потребительские цены выросли на 5,2%, то с сентября по декабрь рост цен составил 7,6%. В значительной мере это связано с подорожанием импортируемых товаров.

Повышение цен на бензин с ноября 2017 года на 39,7% косвенно повлияло и на стоимость других товаров и услуг – они подорожали из-за роста издержек их производства и транспортировки.

Ожидание роста цен населением и предприятиями также стало фактором ускорения инфляционных процессов: закупая товары впрок, потребители стимулируют повышение цен.

За год продовольственные товары стали дороже в среднем на 15,9%. В частности, говядина подорожала на 35,9%, мясо домашней птицы – на 33,1%, баранина – на 31,4%, сахар – на 28,8%, рис – на 16,2%, растительное масло – на 15,3%, мука – на 10,4%, молоко – на 20,6%, яйца – на 36,1%.

Разрыв между самой высокой и низкой ценой говядины между регионами республики составил 1,3 раза, баранины – 1,5 раза, риса – 2,0 раза, картофеля – 1,3 раза. К примеру, если в Каракалпакстане баранину можно было купить по 23.033 сума (примерно $2,8), то в Андижанской области она стоила 35.094 сума ($4,3). Рис в Каракалпакстане предлагался по 3850 сумов ($0,47), в то время как в Ферганской области – по 7703 сума ($0,95).

Непродовольственные товары подорожали за 2017 год в среднем на 16,1%. Больше всего выросли цены на бензин (39,7%), личный транспорт (39,1%), предметы личной гигиены (20%), одежду (17%), обувь (15,1%).

Тарифы на услуги для населения подорожали в среднем на 8,6%. В том числе тарифы на услуги связи выросли на 23,9%, на услуги правового характера и банковские – на 15%, бытовые услуги подорожали на 8,3%, жилищно-коммунальные – на 7,1%, проезд в общественном транспорте – на 6,9%.

В конце декабря Центробанк Узбекистана сообщил, что причинами инфляционного давления на экономику Узбекистана в первом полугодии 2017 года стали увеличение объемов кредитования экономики и денежной массы, девальвация валютного курса, а также сезонные факторы и факторы предложения. По прогнозу Центробанка, инфляция по итогам 2017 года должна была составить 12-14%.

В 2018 году ЦБ Узбекистана ожидает инфляцию в пределах 11,5-13,5%, а МВФ прогнозирует 14,3%.

Ранее Госкомстат сообщил о росте среднего размера заработной платы в Узбекистане к сентябрю 2017 года до 1 миллиона 346 сумов ($166). Это на 14,2% больше показателя 2016 года.

Давлат Вазири. Фото с сайта afghanistan.ru

«Власти Афганистана имеют достаточно оснований считать, что за взрывы ответственны те боевики талибов, которые находятся в сети Хаккани и под влиянием спецслужбы Пакистана ISI. Эти взрывы, которые совершаются якобы от имени ИГ, имеют целью побудить Россию, Иран и страны Центральной Азии опасаться усиления ИГ на севере Афганистана», — сказал представитель Минобороны.

При этом Вазири попросил не путать афганских талибов с пакистанскими. Он подчеркнул, что по большей части командиры и рядовые боевики движения «Талибан» устали от непрекращающейся войны со своими братьями-афганцами. «Лишь те группировки, которые создала спецслужба Пакистана и которые тоже себя называют движением «Талибан», продолжают осуществлять теракты в разных городах Афганистана, а после этого сами звонят со своих мобильных телефонов через афганских операторов и заявляют, что взрыв был совершен боевиками ДАИШ», — заявил Вазири.

По его словам, отряды ИГ, действующие в Афганистане, на сегодняшний день сконцентрированы в провинциях Нангархар, Кунар на востоке, а также провинции Джаузджан на севере Афганистана. «Их число, по нашим данным, составляет не более тысячи человек, и они пребывают в постоянном движении, проводя несколько часов в одном районе, несколько часов в другом. Министерство обороны Афганистана, полиция и госбезопасность с помощью военных НАТО в Кунаре, Нангархаре, также на севере страны в результате широкомасштабных операций уничтожили большинство боевиков ИГ», — сказал Давлат Вазири.

В свою очередь представитель движения «Талибан» на западе Афганистана мулла Абдулманан Ниязий 9 января сообщил корреспонденту «Ферганы», что моджахеды так называемого «Исламского эмирата Афганистана» (так талибы называли Афганистан в период своего правления в стране в 1996-2001 годах. – Прим. «Ферганы») осуждают любые теракты, в результате которых погибают мирные жители. «Те, кто совершает взрывы смертников от имени ИГ — враги ислама и народа», — сказал он.

Представитель афганских силовых структур в Кабуле на условии анонимности сообщил «Фергане», что на днях была задержана группа из 13 человек, которые недавно прибыли в афганскую столицу и представляли себя как боевики ИГ. Однако выяснилось, что это граждане Пакистана, связанные с сетью Хаккани. «Они признались, что намеревались осуществить взрывы смертников и объявить о терактах от имени ИГ. Их показания у нас имеется, и они находятся под стражей в органах госбезопасности. Также мы задержали молодых людей в Кандагаре и Нангархаре, которые были отправлены из Пакистана осуществить взрывы в этих городах. Но действовать они тоже должны были под видом ИГ», — сказал источник.

Следует отметить, заявления официальных властей о сравнительно немногочисленном присутствии ИГ на севере Афганистана противоречат сведениям, поступающим от источников из Балха, Фарьяба, Бадахшана, Сари-Пуля и Джаузджана.

Между тем, как сообщил сегодня командующий корпусом войск спецназначения Афганистана генерал-майор Бисмилла Вазири, за прошедшие 10 месяцев на территории страны силы военного спецназа провели около 650 боевых операций, в результате которых были убиты более 6100 боевиков ИГ и других антиправительственных групп, ещё 3285 боевиков получили ранения и 443 были арестованы и привлечены к ответственности за совершённые преступления, передает «Афганистан.ру».

В ходе этих операций были ликвидированы 15 центров подготовки боевиков «Талибана» и ИГ и 350 их укрытий, а также прекращена деятельность трёх подпольных талибских тюрем. Силам спецназа удалось обезвредить около 2800 наземных мин, ликвидировать ещё 500 кг взрывчатки и 10 тонн наркотических веществ, доходы от продажи которых антиправительственные силы используют для самофинансирования.

Издание отмечает, что в августе прошлого года войска спецназа были объединены в корпус, и их полномочия в проведении боевых операций на территории страны были расширены. В настоящее время военный спецназ проходит службу в 14 провинциях Афганистана, его служащие отвечают за проведение 70% от общего числа всех наступательных операций, проводимых национальной армией. Минобороны Афганистана планомерно расширяет численность спецназа — с 17 до 30 тысяч военнослужащих.

Международное информационное агентство «Фергана»

Фото с сайта Mln.kz

Новые правила запрещают операторам связи оказывать услуги, в частности услуги роуминга, при отсутствии средств на счете. «Так мы предупреждаем действия операторов по образованию «минуса» на балансе абонентского номера», - написал министр на своей странице в Facebook.

Другое нововведение отменяет ранее обязательную установку звукового оповещения, когда совершается дозвон на перенесенные к другим операторам номера. Теперь устанавливать перед звонком дополнительные акустические сигналы и паузы можно будет исключительно по заявлению абонента.

Кроме того, операторы не смогут навязать абоненту дополнительные услуги через ussd-команды (короткие коды, которые помогают узнавать баланс, подключать сервисы и т.д.) и смс. «Теперь ошибочное нажатие клавиши, случайная отправка сообщения или другое неосторожное действие не приведет к подключению нежелательных услуг», - пояснил Абаев.

По его словам, эти и другие поправки призваны решить многие проблемы, давно волнующие абонентов сотовой связи. В ближайшее время полный текст новых Правил будет опубликован в СМИ, после чего в 10-дневный срок они вступят в силу.

В России мобильным операторам запретили обслуживать клиентов с нулевым балансом в 2013 году, когда правительство приняло поправки к правилам оказания услуг подвижной связи. До этого операторы свободно подключали абонентам услугу лимита расходов, и многие люди, особенно находясь в роуминге, уходили в сильный минус. Теперь такую услугу можно оказывать, только если клиент выбрал ее сам.

В 2017 году достоянием общественности стала информация о массовых, практически официальных ограблениях жителей Ташкента, совершавшихся на протяжении последних лет. Милиционеры, прокуроры, судьи и представители администраций (как районных, так и городской) совместными усилиями с помощью подставных «правонарушителей» фабриковали дела о содержании притонов, после чего конфисковывали дома и квартиры арендодателей, объявляя их «орудиями преступления». Речь идет о сотнях пострадавших. Журналист Алексей Волосевич опубликовал на сайте «AsiaTerra» расследование «Как милиционеры отбирали наши квартиры». Рассказы ташкентцев», которое мы публикуем с небольшими сокращениями.

Сплошные притоны

Напомню, как развивались события. С 2014 года (о более раннем времени у нас нет данных) милиционеры начали отнимать у ташкентцев квартиры, объявляя их «притонами» и опираясь на поддержку судов, почти во всех случаях принимающих нужные им решения. В 2015 году, по рассказам пострадавших, отъем недвижимости происходил уже как на конвейере.

В качестве обоснования изъятия приводилась ссылка на постановление пленума Верховного суда от 13 декабря 2012 года, а позже – на статьи 203 и 211 УПК РУз. Согласно этим актам, если дом или квартира признавались орудием преступления или были «приобретены на средства, добытые преступным путем», они могли арестовываться и изыматься в упрощенном, ускоренном порядке.

Пострадавшие обращают внимание на то, что дома и квартиры для рейдерских захватов выбирались, как правило, в самых престижных районах столицы. Их часто сдают пенсионеры, одинокие женщины и люди, которым необходимы средства на лечение. Они-то и оказались главными жертвами милицейских «постановок». Стоимость квартир в этих районах Ташкента эквивалентна десяткам тысяч долларов – по узбекистанским меркам, огромные деньги.

Схема отъема была стандартной. Квартиру снимал приличный с виду человек или семья. Вскоре милиционеры «находили» в ней притон разврата, возбуждали уголовное дело по статье 131 («Сводничество или содержание притонов») и передавали его в суд. В ходе уголовного процесса правонарушителя привлекали к административной ответственности (обычно штрафу, реже – лишению свободы). Через несколько месяцев по протесту прокуратуры дело пересматривалось апелляционным судом, и квартира изымалась как орудие преступления. Об этом суде владельца, как правило, не уведомляли (чтобы он не мог отстаивать свое имущество и фиксировать ход процесса) и о том, что его собственность ему уже не принадлежит, он узнавал только из судебного решения. Отобранные таким образом дома и квартиры обращались в доход государства, после чего поступали на баланс хокимиятов (администраций).

Что с ними происходило дальше, объяснил сайт Uzmetronom: «Квартира или дом, обращенные в доход государства как орудие преступления, признаются выморочными и выставляются на торги в Госкомимущество по стоимости, слегка превышающей оценку БТИ, но раз в 10 дешевле рыночной. На торгах – подставные потенциальные покупатели, представляющие интересы заинтересованных лиц (милиционеров, прокуроров, судей). Торги проходят по одному кругу, цена увеличивается процентов на 15, после чего за отсутствием других предложений, квартира (дом) отходят новому владельцу. Тот, едва переоформив документы на недвижимость, продает жилье уже по реальной стоимости. Разница – в карман принимавших участие в афере, за исключением зависимых от участников персон, вынужденно исполнивших роли посетителей «притона».

В большинстве случаев обвинения в содержании притона были безосновательными, поскольку для того, чтобы кого-то в чем-то обвинить, надо иметь законодательное определение преступления (правонарушения). Но понятие притона не приводится ни в УК, ни в УПК. Зато оно раскрывается в специальном «Комментарии к Уголовному кодексу Республики Узбекистан» под редакцией заслуженного юриста Узбекистана М.Рустамбаева, изданном в 2004 году: «Притон разврата – это любое специально приспособленное помещение (квартира, дача, коттедж, баня, сауна, гостиница и др.), предназначенное его посетителям с целью вступления в половое сношение или удовлетворения половой потребности в противоестественной форме. Обязательным признаком притона следует признавать СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ посещение его посетителями для удовлетворения ими своих сексуальных потребностей за определенную плату».

Словом, притон – помещение, куда посетители приходят регулярно, неоднократно. При этом преступлением является организация притона или торговли людьми, а не сам по себе «разврат». Есть и другие признаки притона. И чтобы доказать, что помещение использовалось именно в этом качестве, необходимо зафиксировать его соответствие перечисленным признакам, а также доказать, что посетители наведывались туда систематически, собрать улики, записать показания, в том числе свидетелей и соседей.

Однако в реальной жизни ничего подобного не происходило: дела возбуждались и передавались в суд после единичного правонарушения, а чаще – его инсценировки. Судьи не требовали предоставления убедительных доказательств выявления притона, а дружно выносили заведомо неправосудные решения. Итог – квартиры конфисковывались.

Особо подчеркну, что все это не имело ни малейшего отношения к борьбе с притонами как таковыми. Во-первых, на протяжении последней четверти века они действовали под покровительством самой милиции (о чем в Узбекистане прекрасно всем известно), и никакой притон без ведома местных участковых существовать не мог. Во-вторых, цена квартиры многократно превосходит самую высокую многомесячную плату за ее аренду, так что, если бы милиционеры действительно пожелали избавиться от притонов на своей территории, им было бы достаточно предупредить владельцев квартир, снимаемых подозрительными квартирантами, о возможных последствиях и взять расписку о сделанном предупреждении. Арендодатели – напомню, в основном, одинокие люди и пенсионеры, – мгновенно избавились бы от нежелательных съемщиков. Однако «служителям закона», конечно, было нужно совсем другое.

После того, как к этой теме обратились журналисты, полномочным представителям «органов» волей-неволей пришлось как-то реагировать.

20 июля 2017 года во время брифинга для прессы замначальника ГУВД Ташкента Дониёр Ташходжаев озвучил данные о выявленных в столице с начала года «случаях содержания притонов и сводничества» – около 400. Он попытался оправдать отлаженную систему ограбления арендодателей, заявив, что если владелец жилья не является участником преступления, а принадлежащее ему жилье признается орудием такового, то его допроса или участия в процессе не требуется. (На самом деле, по законодательству судья обязан это сделать). Таким образом, фактически Ташходжаев выступил на стороне преступников, показывая, что он их поддерживает, он – на их стороне.

А незадолго до брифинга выяснилась причина «авральных» конфискаций весны и лета 2017 года.

Оказалось, что 20 апреля вышло постановление президента «О дополнительных мерах по обеспечению инспекторов по профилактике опорных пунктов органов внутренних дел служебным жильем». В соответствии с ним органам государственной власти поручалось сформировать жилищный фонд для наделения участковых милиционеров квартирами из числа тех, что находятся в их ведении, либо из жилья, приобретенного на вторичном рынке, либо из числа квартир, ОБРАЩЕННЫХ В ДОХОД ГОСУДАРСТВА. В постановлении уточнялось, что до конца 2018 года им должны быть предоставлены 1.327 таких квартир в жилых многоквартирных домах.

Не затрагивая этической стороны вопроса предоставления сотрудникам МВД бесплатных квартир, в то время как многие малоимущие семьи вообще не имеют жилья, отмечу, что постановление президента спровоцировало дополнительную волну конфискаций, направленных на выполнение этого фактически спущенного «сверху» плана. Роли подставных посетителей «притонов», как правило, исполняли наркоманы и проститутки. Не думаю, что Шавкат Мирзиёев имел в виду подобный способ обеспечения участковых квартирами, однако его решение было понято и исполнено именно таким образом.

10 сентября в столице в торжественной обстановке были вручены ключи от квартир 150 участковым милиционерам. Бесплатная раздача собственности была проведена во исполнение «одного из указов президента», сообщило ГУВД Ташкента.

Еще через месяц, 4 октября, уже после выполнения президентского «плана», был принят закон об отмене конфискации имущества у НЕВИНОВНЫХ лиц. В соответствии с ним имущество, не принадлежащее подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, заключенному, за исключением вещей, изъятых из оборота, должно возвращаться законным владельцам, собственникам или их правопреемникам/наследникам. Наперед такое имущество нельзя будет конфисковать. Новый закон, дала понять околовластная пресса, призван положить конец злоупотреблениям.

Однако ни представители власти, ни законодатели даже не упоминают о необходимости вернуть имущество, незаконно отторгнутое у тех самых «невиновных лиц». При этом сам факт принятия нового закона свидетельствует, что правительство косвенным образом признало происходящее. Известно, что после этого установки слегка изменились – в ряде случаев суды отменили постановления о конфискациях квартир и домов, которые еще не успели передать участковым. Но сделать логически вытекающий из этого следующий шаг руководство страны почему-то не хочет, не заходит речи и о наказании «оборотней в погонах» и их соучастников в прокуратуре, судах и госорганах.

Проблема эта далеко не решена: милиционеры отобрали недвижимость у множества людей. Многие из квартир в настоящее время «зависли» – суды уже вынесли решения об их отъеме, но физически их настоящие владельцы все еще в них проживают. Тем временем сотрудники хокимиятов пытаются выселить этих людей, не слишком, правда, напирая, а действуя с помощью тихого давления, без привлечения ненужного им внимания. (Наша задача – чтобы этого у них не вышло.)

Ниже приводятся рассказы нескольких жителей Ташкента, у которых милиционеры и их соучастники по вышеописанной схеме пытаются отобрать квартиры.

Нигора Умарбекова, Учтепинский (ранее Акмаль-Икрамовский) район Ташкента:

– Как-то я с друзьями была в кафе и познакомилась с девушкой, работавшей там официанткой. Ее зовут Асиля Дадабаева. У меня, помимо моей собственной, есть еще две однокомнатные квартиры. Я их сдавала, и она услышала наш разговор с нанимателем. И вот как-то в январе 2015 года она мне звонит и говорит: «Нигора-опа, у меня большие проблемы с сердцем, я была в [родном] Намангане и сейчас приехала в Ташкент на диагностику, с деньгами проблема, мне надо пару дней где-то пожить. Можно я у вас остановлюсь?».

Мне ее стало жаль: она молодая, у нее двое детей, муж, как она мне говорила, работает в России, то посылает деньги, то нет. И я разрешила ей пожить там несколько дней бесплатно. Но предупредила, чтобы не было никаких подружек, никаких друзей. Она говорит: «Да что вы, у меня голова совсем другим занята». И даже показала мне эти медицинские бумаги.

В общем, я [впустила ее]. А через день или два мне звонит соседка, которая [на лестничной площадке] напротив живет, и говорит: «Нигора, у тебя дом полон ментов». Я начинаю звонить ей [квартирантке], она не отвечает, я прилетаю, дверь открыта, в квартире уже никого нет. В общем, я узнаю, что она впустила туда парочку каких-то своих знакомых, и их поймали.

Здесь есть такой важный момент. Когда мы с домкомом разговаривали с соседкой из квартиры напротив, поднялся участковый милиционер. Он попросил нас выйти, и с листочком бумаги [вошел к соседке, говоря, что] она должна что-то написать.

Потом выяснилось – это я уже опережаю события, – что милиционеры не могут просто так в чью-то квартиру вломиться, у них должен быть сигнал [о наличии притона]. Так вот, он «принял» этот сигнал уже после случившегося – мне соседка сама рассказала. Сказал, что якобы, если этого сигнала не будет, то у него будут проблемы, а мне в любом случае ничего не грозит. В общем, соседкина дочка, которая днем всегда на работе и дома не бывает, написала, что, мол, проверьте, пожалуйста, – какие-то мужчины-женщины приходят в эту квартиру. Так они этот сигнал и получили [уже после «выявления» притона].

Вскоре меня вызывает участковый. Я ему подробно все объясняю, он меня выслушивает, на этом [все заканчивается и] я благополучно обо всем забываю, потому что ко мне никаких претензий нет. Больше меня не вызывают – ни в милицию, ни в суд.

А через одиннадцать месяцев, 9 декабря 2015-го года, судебный исполнитель вдруг приносит мне бумагу, где написано, что моя квартира конфискуется, так как там произошло преступление, предусмотренное 131-й статьей («Сводничество или содержание притонов»). Я в шоке, я ничего не понимаю. Потом начинаю изучать материалы дела. Асиля Дадабаева попадает под амнистию, а моя квартира конфискуется.

После этого, в какие бы инстанции я ни обращалась, мне отвечали: «Все правильно, у вас было преступление, а ваша квартира – это орудие преступления». Я неоднократно обращалась и в городской суд, и в «виртуальную приемную» президента, и в генеральную прокуратуру – в общем, куда только возможно. И всюду слышала одно и то же.

Недавно хокимият подал в суд, чтобы выселить меня в принудительном порядке. На этот суд меня заманили обманом, там сразу же лишили квартиры и вдобавок повесили судебные расходы – 75 тысяч сумов (около $10). В общем, суд уже состоялся, но я в этой квартире все еще живу.

Сайёра Латыпова, Мирзо-Улугбекский район, махалля Оламлар:

– У меня есть двухкомнатная квартира. Мой сын учится в России, в марте 2015-го он приехал на каникулы, и тут друзья научили его, чтобы он сдавал эту квартиру посуточно, хотя она и записана на меня. Вечером он дает объявление, а на следующий день ему уже звонят и говорят: «Мы хотим снять квартиру». Человек, который пожелал ее снять, был с девушкой, он сказал, что они приехали из Ангрена.

Сын встречается с ними, ведет их туда, открывает дверь, оставляет им ключи и выходит. И тут же на лестнице его скрутили люди в штатском: «Покажи, где твоя квартира, сейчас мы в нее зайдем». Позвонили в дверь, а эта парочка уже раздета, везде вещи раскиданы, все кровати разобраны. Милиционеры забрали у сына телефон, стали гнобить его: «Ты такой-сякой, ты содержатель притона, ты сводник».

Потом его забрали в РУВД и только вечером дали возможность позвонить. Я приехала туда, а следователь мне говорит: «Давайте так. Быстренько дело закроем, пусть на нем статья будет, а то скоро будет такое, что и квартиру могут за это отнять. А если мы сейчас дело закроем, то все будет нормально». А чтобы дело закрыть, надо присудить ему 131-ю статью.

Вот так и сделали его «преступником». Он был в депрессии, бросил учебу. Об отъеме квартиры тогда не было и речи. Через девять месяцев, в середине декабря 2015 года, мне звонят из суда и говорят: «Если вы не явитесь в суд, у вас конфискуют квартиру. «А суд когда?» «Завтра». Я не пошла, а пришла через день или два, спросила, что случилось, и мне сказали, что моя квартира конфискована.

Однажды позвонил мне участковый, ночью, и говорит: «Сейчас приезжает комиссия, там [сотрудники] из прокуратуры, из городского суда, из милиции, из РУВД. Вы должны срочно подойти и открыть нам квартиру». Я мать-одиночка. Ни с судами, ни с чем-либо подобным никогда в жизни не сталкивалась. Естественно, как законопослушный человек, который не знает своих законов, я пошла. В двенадцатом часу. Подъезжают 4-5 машин. Человек 10, все меня окружают: «Быстро открывай дверь, мы должны зайти. Все, эта квартира конфискована, уже есть [судебное] определение». Видимо, от страха я включила диктофон и стала все записывать. Говорю: «На каком основании вы сейчас, в 12 часов ночи приехали, меня запугиваете и заставляете открывать квартиру? Где у вас бумага, что вы имеете право это делать?». Они диктофон увидели, все – тут же по машинам и уехали.

Месяца три назад опять вызывает меня участковый и показывает ордер: такая филькина грамота на мою квартиру. И говорит, что ему ее дали, что он должен туда вселиться и чтобы я принесла ключи. Я отвечаю: «Ключи ты не получишь. Хочешь – взламывай и заселяйся». Показываю ему: «Вот видишь ордер у меня? Я – настоящая владелица этой квартиры. А что там у тебя, я не знаю».

И почему-то он не заселяется. Прошло месяца три, он еще раз позвонил: «Мне начальник говорит, чтобы я заселялся». Я говорю: «А у меня там деньги лежат. Иди, открывай, взламывай. Делай, что хочешь, что ты у меня-то разрешение спрашиваешь? Если у тебя на то есть какие-то основания…». Квартира, по-моему, и сейчас пустует. Я туда не хожу, потому что мне с сердцем нехорошо делается.

Роза Р., Мирабадский район Ташкента:

– Это моя однокомнатная квартира, я в ней жила, потом дочку выдала замуж, она двоих детей родила, вторая девочка родилась слабенькой, и нам с мужем пришлось постоянно у дочери находиться. Нужны были деньги на лечение ребенка. Мне наша домкомша говорит: «Может, сдадите, вам же деньги нужны?» Ну, я и сдала.

Мой будущий квартирант представился, сказал, что он работает в СНБ (Службе национальной безопасности), что будет жить со своей гражданской женой. Объяснил, что в моей квартире у него будет офис. Мы не оформили договор аренды, потому что, по его словам, он сам сотрудник «органов», и в этом нет необходимости. Ну, мы его пустили, и в течение девяти месяцев я ежемесячно приходила и брала у него квартплату. В квартире все было аккуратно, ни на какие подозрения не наводило, соседи мне ни о чем не говорили.

30-го сентября 2016 года меня вызывает участковый. Оказывается, в моей квартире устроили «маски-шоу», кого-то якобы выловили и опечатали квартиру. А 1-го октября меня вызвали в городскую прокуратуру, где сообщили, что мой квартирант, оказывается, содержал притоны в семи квартирах, в том числе в моей. Я ни о чем подобном не знала. И этот парень потом тоже подтвердил: «Опа ничего не знала про наши дела…».

Моя маленькая однокомнатная квартира у них была как бы базой. А он в нашем доме еще на пятом этаже снял [квартиру], в соседнем доме... Короче, еще шесть квартир у него было вокруг, в которых он, по словам милиции, притоны устраивал. А в моей они жили сами. Когда устроили «маски-шоу», в моей квартире, естественно, были подставные лица. В общем, ее признали «орудием преступления», а меня свидетелем.

10 января 2017 года был суд. Ему дали 7 лет, девушке, которая с ним жила – 5. Ему с возможностью амнистии, ей нет. Во время суда ни слова о моей квартире не было сказано. Шесть других квартир как будто растворились, про них даже не упоминалось. Ну, мы с мужем успокоились, сделали в нашей квартире ремонт, вселились туда и спокойно живем. Я пенсионерка, мужу 70 лет, он тоже пенсионер.

В конце мая мне звонят из Мирабадского суда и говорят, чтобы я пришла и забрала выписку о конфискации квартиры. На суд меня никто не приглашал, я о нем ничего не знала. Я подала апелляцию в городской суд, который состоялся 30 июня. Судьи посовещались около минуты и оставили в силе решение районного суда. А моему бывшему квартиранту еще в январе вернули изъятые у него «айфон» и автомобиль «Малибу».

И вот на днях мне звонят из хокимията и говорят, что у них решение суда и нам нужно освободить квартиру. Оказывается, люди из хокимията приходили, по словам соседей, даже хоким был. Я говорю: «А куда я должна пойти? Дочка живет с зятем, у меня только одно жилье, я пенсионерка, профессор, всю жизнь работала, мне некуда идти». Они опечатали мне дверь, но я зашла. Хокимиятовцы говорят: «Почему вы сняли печать?» Я говорю: «А что, я в подъезде должна ночевать?..» И теперь они вцепились в меня, звонят и спрашивают, когда я выеду. Но я не собираюсь выезжать, это мое единственное жилье.

Акмаль Шамшиев, Мирзо-Улугбекский район Ташкента:

– В феврале 2015 года, когда это произошло, я был председателем махаллинского комитета и председателем ячейки Либерал-демократической партии на одном из предприятий. Я сам – предприниматель с 25-летним стажем.

20 лет назад я перевел свою трехкомнатную квартиру из жилого фонда в нежилой. Разделил ее на две части, устроив стенку из кирпича. Получившееся помещение из двух комнат у меня арендовала туристическая фирма. Они работали шесть лет. Потом пришли участковый и [еще кто-то] из хокимията, напугали моих арендаторов, и они ушли, сразу исчезло пять рабочих мест.

И я снова сдал это нежилое помещение под учебный центр. И стал заниматься своими делами – у нас в махалле население 10 тысяч человек.

Но тем не менее так получилось, что через три дня после того, как я ее сдал, квартира оказалась опечатана. Меня вызывают и говорят: «У тебя в ней притон».

Мои племянники живут в этом же подъезде. Они из окна видели, что парень и девушка, которые там якобы сексом занимались, приходили вместе с милицией. Все вместе пришли, сфотографировались и вышли.

Как человек законопослушный, я не стал трогать эту печать. Квартира пустовала-пустовала, и однажды, в 2016 году, мне сообщили, что она конфискована в пользу государства. Со мной никто не связывался, никто не поставил меня в известность. Потом мне дали решение суда. Оказалось, что в тот же день в суде было рассмотрено 15 таких же дел и во всех случаях за несколько минут было принято решение о конфискации.

Я сам работаю председателем махаллинского комитета, выявляю бесхозные квартиры, записываю, кто поселился, кто выехал, и вот моя собственная квартира, оказывается, бесхозная! Так написали в БТИ. Как бесхозную и как притон ее и конфисковали. Хотя по законодательству нежилой фонд притоном быть не может. Там не было даже кровати.

Тот человек после моей, оказывается, еще четыре квартиры так «подставил». Его судили, дали ему условный срок, подвели под амнистию, и теперь он ходит «чистый». А в мою квартиру заселился участковый и сейчас там живет.

Вернуть награбленное

Следует обратить внимание, что, за редкими исключениями, никто из хозяев квартир при обнаружении «очагов разврата» не присутствовал. Без них выявлялись «притоны», составлялись протоколы, записывались «признания» задержанных, а судьи, после ожидаемого протеста прокурора, опять же без них, выносили не менее ожидаемые решения. Чтобы подвести квартиру под конфискацию было достаточно, чтобы подставное лицо на какое-то время сумело в нее проникнуть.

По законодательству Узбекистана каждому гражданину должна быть предоставлена возможность защиты своих интересов. Однако и судьи и вся правоприменительная система в целом намеренно лишали граждан этой возможности. Иными словами, перед нами наивысшее проявление организованной преступности.

Основной вывод: необходим пересмотр всех дел о конфискациях домов и квартир, по искам их бывших хозяев. Конечно, решение об этом должно приниматься на уровне руководителей государства, возможно, самого президента. Будет ли сделан этот шаг, сказать трудно, ведь тогда придется «попросить» на выезд многих участковых, уже проживающих в незаконно отобранном у граждан жилье.

Алексей Волосевич, «AsiaTerra»

Продолжительность жизни в Узбекистане оказалась самой высокой среди стран Центральной Азии. Об этом заявили члены Казахстанского совета по международным отношениям, сообщает 9 января Informburo.Kz.

Фото Андрея Кудряшова

«Ожидаемая продолжительность жизни достигла в Узбекистане 73,8 года, в Таджикистане – 73,7 года, в Казахстане – 72,4 года, в Кыргызстане – 70,9 года, в Туркменистане – 70,4 года», - говорится в докладе Совета, обозначившем десять наиболее важных событий в регионе в 2018 году. Статистика по Узбекистану практически совпадает с данными, опубликованными в «Книге фактов по странам мира», составляемой ЦРУ США: 74 года, 127-е место в мировом индексе.

В 2016 году, согласно специальному отчету ООН, ожидаемая продолжительность жизни в Узбекистане составляла 68,4 года (129-я позиция в общем рейтинге), что меньше показателей соседей: Кыргызстана (70,6 года), Казахстана и Таджикистана (в обоих случаях - 69,4 года).

У Госкомстата Узбекистана были другие данные: согласно им, в 2016 году ожидаемая продолжительность жизни в этой стране равнялась 73,8 года.

Члены Совета отметили, что в 2017 году в Кыргызстане и Узбекистане выросла доля людей старше 65 лет. Это связывают с увеличением продолжительности жизни и снижением смертности. Вместе с тем выросло и продолжает расти количество детей. В начале 2017 года в Центральной Азии насчитывалось около 20,5 млн детей в возрасте до 14 лет, это более 29% всего населения региона. При сохранении темпов рождаемости в 2018-м доля детского населения достигнет 30%.

Ранее «Фергана» сообщала, что в 2017 году средний возраст населения Узбекистана составил 28,5 года.

Казахстанский совет по международным отношениям был создан в мае прошлого года для объединения экспертов в области социальной, экономической и политической сферах региона, а также для продвижения инициатив президента Нурсултана Назарбаева. Председателем организации является политолог Ерлан Карин.

Фото с сайта Day.uz

Президент выразил недовольство тем, что ситуация в сфере ИКТ в Узбекистане хуже, чем в других странах. В частности, доля этой сферы в валовом внутреннем продукте Южной Кореи составляет 9%, в Японии – 5,5%, в Китае и Индии – 4,7%, а в Узбекистане – всего 2,2%. В индексе информационно-коммуникационного развития среди 176 стран Узбекистан занимает 95-е место.

«Мне отчитались, что интернетом в нашей стране пользуются 20 миллионов человек. Однако из-за ограниченного круга услуг, предоставляемых посредством национального интернета, большая часть населения пользуется им только для переписки через «Telegram»”, - посетовал Мирзиёев. Он упрекнул операторов связи в том, что они не вкладывают ресурсы в расширение телекоммуникационной сети в отдаленных районах и на территориях, примыкающих к автомобильным и железным дорогам.

Глава Министерства по развитию информационных технологий и коммуникаций (Мининфоком) Шерзод Шерматов признал, что «скорость интернета, его цена, к сожалению, пока неудовлетворительны», передает «Газета.Uz». «В послании [президента к парламенту] было отмечено, что в 2018 году мы должны минимум в два раза увеличить скорость внешнего интернета, а на сегодняшнем заседании президентом было отмечено увеличить не минимум в два раза, а в четыре раза в этом году. Также обеспечить его качество и снижение стоимости — это одно из важнейших направлений развития ИТ в Узбекистане», - заявил Шерматов в программе «Ахборот 24» телеканала «Узбекистан 24».

Напомним, что французская правозащитная организация «Репортеры без границ» неоднократно вносила Узбекистан в список «врагов интернета». Поскольку в этой стране до сих пор доступ к интернету жестко регулируется: спецслужбы на регулярной основе блокируют большинство интернет-ресурсов, публикующих отличную от официальной точку зрения на происходящие в республике события. При этом официально власти не признают факт блокировки. Так, в июне 2017 года на запрос по поводу многолетней блокировки доступа к сайту информагентства «Фергана» Мининфоком заявил, что операторы и провайдеры не несут ответственность за функционирование и доступность отдельных сайтов в интернете, и посоветовал обратиться к технической поддержке «Ферганы» и «в соответствующий уполномоченный орган за восстановлением нарушенных прав».

Тем временем почти во всех значимых социальных сетях появились аккаунты, каналы и страницы от имени Шавката Мирзиёева. Ранее, в сентябре 2016 года, Мирзиёев открыл виртуальную приемную и вынудил последовать своему примеру министров и председателей госкомитетов. В июле 2017-го он обязал депутатов и сенаторов Олий Мажлиса (парламента) обзавестись собственными страницами в социальных сетях, чтобы отчитываться о своей работе и всячески «быть ближе к народу».

В 2011 году ООН объявила свободный доступ в интернет базовым правом человека, отметив, что централизованное отключение доступа к сети должно признаваться правовым нарушением.

Массовые акции протеста в Иране, вспыхнувшие в конце прошлого года из-за подорожания продуктов питания, в частности, яиц, не на шутку встревожили высшее руководство соседнего Туркменистана. По словам близкого к правительственным кругам источника, во время смуты у «южного соседа» президент Гурбангулы Бердымухамедов не мог спокойно спать, а его губы, как говорят туркмены, от страха покрылись сыпью. Все из-за того, что к прежним его переживаниям по поводу непредсказуемости поведения бегущих с Ближнего Востока на север Афганистана боевиков так называемого «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ) добавилось, как гром среди ясного неба, еще одно – народные волнения в Иране, особенно в ближайших к туркменской границе городах.

Аркадаг («покровитель», официальный титул президента Гурбангулы Бердымухамедова) хоть и старался выглядеть на публике спокойным, внутренне нервничал: а ну как его послушные и терпеливые туркмены, глядя на соседей, последуют их примеру! Ведь дефицит куриных яиц и другие проблемы в экономике существуют и в Туркменистане. Вдруг тоже поднимутся и выдвинут ему, Аркадагу, еще и политические требования.

В чем причины новой фобии туркменского президента и почему она отодвинула на второй план его старые страхи, связанные с угрозами афганского направления? Попробуем разобраться.

Туркмены не персы, но все же...

Бердымухамедова с его новыми страхами понять нетрудно. Он очень хорошо знает свой «любимый народ» (именно так он называет граждан страны в своих приветственных посланиях). Знает, что люди не за просто так без малого четверть века терпели чудачества и самодурство двух своих правителей, и делали это за бесплатное пользование природными дарами и социальными льготами – ради этих благ и черта у власти вытерпишь. Но дармовой жизни пришел конец, с ноября прошлого года все стало платным. Местные СМИ, которые не переставая твердят о наступившей в стране «Эпохе могущества и счастья», только злят и раздражают народ. А злость ни к чему хорошему не приводит, она только усиливает подавляемые ранее протестные порывы. К тому же, совсем рядом иранцы показали, что можно больше не терпеть.

Впрочем, нет народа более терпеливого, чем туркмены. Даже когда, казалось бы, уже невмоготу, туркмен не даст волю эмоциям, утешая себя самого и других отчаявшихся словами: ай, боля-да (да, ладно), хлеб есть, свет-газ дают бесплатно, а главное, нет войны. Но теперь, когда на фоне недобора десятков тысяч тонн пшеницы в 2017 году начались перебои с хлебом и мукой, а все бесплатное и дешевое стало платным и дорогим, и цены на те же яйца, как в Иране, взлетели вверх, туркмены начали осознавать, что им, по сути, нечего больше терять.

Бердымухамедов, как ни кто другой, почувствовал – протестное пламя может полыхнуть. Ведь это он отменил льготы, которые по завещанию его предшественника должны были действовать до 2030 года, он первым нарушил до сих пор действовавшее негласное соглашение о лояльности и смирении населения в обмен на рай, где все бесплатно.

Конечно, не стоит думать, что ликвидация пакета социальных льгот и введение платы за коммунальные услуги настолько обозлят жителей Туркменистана, что они, как иранцы, незамедлительно выйдут на улицы и начнут забрасывать камнями окна, поджигать здания местных администраций, управлений МВД и МНБ (министерства национальной безопасности), срывать, сжигать или затаптывать ногами портреты Аркадага. До такого вряд ли дойдет. Во-первых, протест не выйдет за рамки локальных проявлений, о чем подробнее речь ниже. Во-вторых, этого не допустит сам Бердымухамедов, который, по мнению аппаратчиков из его администрации, ради сохранения нынешней общественно-политической ситуации в стране может, как Ислам Каримов во время андижанских событий, потопить в крови протестующих, а заодно, по наработанной схеме, и всех их родственников. Одним словом, поступить как достойный сын своего отца, в прошлом тюремного надзирателя, и посадить за решетку полстраны.

Не дойдут протесты до крайности еще и потому, что туркмены – это не персы-иранцы или киргизы, они не настолько едины и сплочены, как другие азиатские народы. Туркмены очень разобщены как по регионам своего проживания, так и по родоплеменным и даже внутриплеменным признакам. О каком единстве и сплоченности туркмен можно говорить, если даже в одном трудовом коллективе, скажем, в Ахалском велаяте, бахарденские или геоктепинские текинцы не скрывают своего высокомерия и превосходства по отношению к тедженским или каахкинским текинцам! Об отношении ахалских текинцев к представителям других туркменских родов и племен даже говорить не приходится – для них балканские и дашогузские йомуды, лебапские эрсаринцы, марыйские салыры и салыки являются туркменами второго сорта.

Представители каждого крупного племени мнят себя эталоном нации, а всех других считают ниже себя. Такое разделение наблюдается во всех регионах страны с примерно пятимиллионным населением. Существуют и оскорбительные ярлыки, которые навешиваются одними туркменами на других. Так ахалских текинцев жители других регионов считают легкомысленными хвастунами, в свою очередь, марыйских туркмен называют «чокаями» (старинная обувь из кожи кустарного производства), лебапских почему-то зовут «татами», хотя те не имеют никакого отношения к кавказским персам, дашогузских – «полуузбеками», балканских просто «бакланами». Естественно, все эти обидные оскорбления публично никем не произносятся – за это можно и срок схлопотать по соответствующей статье Уголовного кодекса. Но все это, тем не менее, присутствует в жизни туркмен.

Особенно ярко проявляется их разрозненность при подборе и расстановке кадров. Если велаятский начальник – представитель какого-либо племени или района, то все ключевые посты в возглавляемой им организации со временем переходят к его землякам, родственникам, соплеменникам. И такое сплошь и рядом. На землячестве, местничестве, кумовстве, в сущности, держится вековая разобщенность туркмен.

Аркадаг спокоен, пока народ разобщен: лебапский выступит – дашогузский останется безучастным, ахалцы выразят недовольство – марыйцы промолчат…Но осторожный во всем Бердымухамедов прекрасно понимает: отмена льгот, к которым местные жители прикипели за 24 года, несомненно, может стать той каплей, которая переполнит чашу их терпения. Не дай, как говорится, Аллах, если встанут в один строй протестующих те, кто уже на взводе из-за отсутствия работы и стабильного заработка, кто устал от поборов и принуждений, от коррумпированности чиновников и произвола правоохранителей, кто из-за роста цен еле-еле сводит концы с концами, кого бесят бесконечные ограничения и запреты на все и вся и при этом вседозволенность членов Семьи.

Рвется там, где тонко

Симптомы нарастающего протестного потенциала общества впервые проявились в ушедшем 2017-м году в Дашогузском велаяте – наиболее отсталом во всех отношениях регионе. Там людей сплотило недовольство десятикратным повышением платы за детские сады, и родители, в основном, женщины толпой пошли осаждать здание управления образования и пикетировать хякимлик (местную администрацию). Протестовали родители и в других уголках страны – они не стали приводить своих малышей в ставшие дорогими детсады.

В прошлом году выплеснулось наружу и недовольство сельских тружеников. Уставшие от безденежья и постоянного обмана со стороны государства, хлопкоробы ныне упраздненного Сакарского района на востоке страны, закидав комьями глины арчина – главу сельской администрации, обратили его в бегство. Он вместо того, чтобы добрыми словами успокоить разгневанных трудяг, стал угрожать, что отберет у них земельные участки. Однако угроза не подействовала, а, наоборот, еще больше обозлила людей, вынудив их вовсе отказаться от работы в поле.

Бердымухамедов знает, что таких тонких мест немало и в отраслях экономики, и в регионах, и в социальных сословиях. Он допускает, что на фоне событий в Иране и дальнейшего усложнения жизни туркменистанцев единичные протестные акции в Дашогузе и Лебапе вполне могут иметь тенденцию к массовости. Но вместо того, чтобы обуздать цены и осадить своих зарвавшихся сестер и ненасытных племянников, предоставить народу не продекларированные, а реальные свободы, обеспечить безработных работой, а работающих достойной зарплатой, он, похоже, взял курс на закручивание гаек. Об этом свидетельствуют его последние требования к руководителям всех правоохранительных и специальных органов государства «быть начеку и бдеть».

Ставка на репрессии

В 2017 году Гурбангулы Бердымухамедов 17 раз проводил заседание Совета безопасности Туркменистана и всякий раз настойчиво требовал не дать раскачать общественно-политическую ситуацию. При этом ставка, как и во времена его предшественника, делалась на полицию, МНБ, прокуратуру, переродившиеся из правоохранительных в карательно-репрессивные органы государства.

Особые надежды Бердымухамедов возлагает на министерство национальной безопасности, сотрудники которого за долгие годы поднаторели в запугивании и шельмовании гражданских активистов, независимых журналистов, лидеров неформальных религиозных общин. Некоторых из них вынуждали покинуть страну, других – замолчать под угрозой репрессий близких, третьих сажали за решетку. В то же время Аркадаг понимает, что опираться только на органы и предоставлять полный карт-бланш одной специальной структуре рискованно, ведь разжиревший осел однажды может лягнуть хозяина.

Такие прецеденты в истории независимой страны уже были, в частности, еще в приснопамятном 2002 году, когда назрел заговор комитетчиков во главе с председателем тогдашнего КНБ Мухаммедом Назаровым. К счастью для Ниязова, его вовремя информировали, что помогло ему принять экстренные меры и нейтрализовать заговорщиков, отправив за решетку около семи десятков высших офицеров службы безопасности в звании подполковника и выше. Аркадаг, конечно, помнит, как все было в тот злополучный год. Тем не менее, он решил снова опереться на кинжалы чекистов.

В сентябре, накануне принятия непопулярного решения об отмене социальных льгот, Бердымухамедов, словно предчувствуя недовольство народа и упреждая возможные проявления этого недовольства, поставил перед МНБ задачу по «формированию благоприятного общественно-политического климата в стране». В октябре Аркадаг выдвинул новую задачу по укреплению устоев государственной независимости, особо подчеркнув в этом «определяющую роль МНБ». После первых протестных акций в Дашогузе и Лебапе он, уже не мудрствуя лукаво, прямо потребовал от органов безопасности «устранять явления, оказывающие негативное влияние на воплощение в жизнь реформ». И «рыцари плаща и кинжала» начали устранять. Под раздачу попали конкретные люди, против наиболее активных из них, открыто высказывающихся в комментариях в соцсетях, фабриковались уголовные дела. В отношении корреспондента радио «Азатлык» (туркменской службы Радио Свобода) Солтан Ачиловой устраивались провокации, ей открыто угрожали убийством. Через подконтрольный интернет-сайт грязным потоком лились оскорбления в адрес редакторов зарубежных оппозиционных и правозащитных изданий, а в окна близких им людей неизвестные бросали камни...

Наконец, в декабре, когда действия сотрудников МНБ вызвали негативный международный резонанс, президент слегка приструнил вошедших в раж сотрудников органов безопасности, призвав их «согласованно взаимодействовать с военными и правоохранительными органами при обеспечении спокойствия в обществе». «Вы совместно и успешно должны решать задачи по обеспечению надежной защиты гражданского единства», – сказал он на заседании Совбеза.

Ошибки президента

Юрист одной из ашхабадских фирм Агамырат, который в прошлом работал в органах правопорядка, убежден, что Бердымухамедов, испугавшись событий в Иране, расширит перечень действующих в стране запретов и сделает Туркменистан еще более полицейским государством, усилив народный гнев. Подтверждением тому стали ограничения, введенные уже в новом году. Это запреты на эксплуатацию автомобилей всех цветов, кроме белого, и на вождение транспортных средств женщинами. На штрафстоянке дорожной полиции Ашхабада из-за уже нет свободных мест.

«Нельзя бесконечно затягивать гайки – резьба сорвется. Так и с народом. Нельзя долго испытывать его терпение. Людям дышать стало трудно. Уже сейчас достаточно поводов, чтобы выйти на улицы. Вспомните, с чего началась арабская весна – с убийства продавца овощей. Бердымухамедову надо преодолеть свои фобии и прекратить душить свой народ руками карательных органов. Если туркмены наконец-то сплотятся и поднимутся, то первыми побегут те, кто охраняет безопасность режима Бердымухамедова. Уж я-то знаю, что говорю», – сказал Агамырат.

Юрист вспомнил сентябрьские события 2008 года, когда полицейские, сотрудники службы безопасности и военные в течении трех суток не могли обезвредить забаррикадировавшихся на территории недостроенного завода питьевой воды в Ашхабаде Худайберды Амандурдыева (Аждара) и Ахмеда Ходжагулыева (Ахмеда), отстреливавшихся до последнего патрона и погибших в результате применения против них армейской бронетехники.

«Никто тогда не хотел отдавать свою жизнь за спрятавшегося вдали от Ашхабада Бердымухамедова. Я своими глазами видел, как присягнувшие на верность президенту чины в форме и в гражданском чуть ли не силой и угрозами толкали вперед упиравшихся подчиненных», – добавил он.

Тактику Бердымухамедова – держать народ в постоянном страхе – многие считают ошибочной. Таким способом экономические и социальные проблемы не решаются, что продемонстрировали те же иранцы. Они тысячами вышли на улицы, хотя в стране применяется смертная казнь и действует Корпус Стражей Исламской Революции (КСИР) – структура куда более серьезная и жестокая, чем туркменская секретная служба.

Бердымухамедов, по всей видимости, пошел на закручивание гаек еще и потому, что не смог оградить народ от информации о происходящем в Иране. В интернете и по спутниковому телевидению туркменские граждане увидели, как участники акции протеста поджигали полицейские автомобили, сжигали портреты президента и духовного лидера страны, словом, все то, чего ни один из 7 государственных каналов туркменского телевидения никогда не покажет. Информацию из Ирана привезли также те, кто ездит туда за товарами или на лечение – власти не успели перекрыть пограничные пункты перехода.

Источник, близкий к правительству, говорит, что у Бердымухамедова пока еще есть время изменить свою провальную и тупиковую внутреннюю политику, чтобы обрести истинное доверие и уважение народа. Но беда в том, что в стране нет человека или органа власти, способного прямо сказать Аркадагу: хватит уже заниматься сочинительством дешевых песенок, написанием никому не нужных книг, пора прекращать заниматься самолюбованием на фоне дорогих авто и сидя верхом на ахалтекинце, пришло время подумать о своем народе. В противном случае второго Ирана, но уже на туркменской территории, не избежать.

Атаджан Непесов

Шавкат Мирзиёев

Документ пока нигде не опубликован. Сообщается лишь, что доктрина отражает открытость внешней политики Узбекистана и готовность к сотрудничеству с соседями. В документе уделяется внимание прозрачности оборонной политики и особенностям финансирования обороны. Наконец, подчеркивается, что доктрина учитывает динамику развития политической ситуации в Центральной Азии и во всем мире.

Впервые за годы независимости Узбекистана идеи внешней политики страны были сформулированы в Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, утвержденной президентом Исламом Каримовым в 2012 году. В концепции, в частности, подчеркивалось, что страна не допускает размещения на своей территории иностранных военных баз и иных подобных объектов. Также было решено, что узбекские военнослужащие никогда не будут участвовать в миротворческих операциях за рубежом.

До принятия Концепции вопрос военного сотрудничества Узбекистана с другими странами активно обсуждался в связи с запланированным на 2014 год выводом американских войск из Афганистана. Предполагалось, что после этого ситуация в регионе обострится и Узбекистан сможет принять активное участие в ее урегулировании. В 2014 году тема была поднята вновь в связи с визитом в Узбекистан руководителя Центрального командования Вооруженных сил США, генерала Ллойда Джея Остина III.

Ситуация в Афганистане сейчас действительно вызывает опасения, однако власти Узбекистана и Афганистана пока ведут речь лишь о мирном сотрудничестве.

В исследовании подчеркивается, что Киргизия обладает значительными водными ресурсами, ее положение в этом плане – одно из самых выгодных в Центральной Азии. Однако после ликвидации колхозов и совхозов системы водоснабжения в селах много лет оставались без должного ухода и ремонта. В результате к настоящему времени во многих селах эти системы полностью перестали функционировать. Местные жители вынуждены пить воду из непроверенных источников.

В настоящее время в Киргизии насчитывается 1805 сел. В 1272 из них наблюдаются проблемы с централизованным водоснабжением, а в 397 селах водопроводные сети вообще отсутствуют. В этих населенных пунктах проживает около миллиона человек. Общая численность населения Киргизии составляет 4,8 миллиона человек. Таким образом, сложности с доступом к чистой воде испытывает примерно одна пятая населения.

В Институте омбудсмена считают, что основные причины сложившегося положения – несовершенство нормативно-правовой базы, бедность населения, истощение природных ресурсов. Еще одна важная причина – неравенство жителей городов и сел. На фоне урбанизации проблемы жителей села часто кажутся властям «не очень важными».

Для решения проблемы несколько лет назад была утверждена Государственная программа развития питьевого водоснабжения и водоотведения населенных пунктов Кыргызской Республики на 2014-2024 годы. Согласно этой программе, на строительство и ремонт водопроводов в 425 селах планировалось потратить 6,9 миллиарда сомов. В феврале 2016 года эта программа была упразднена. Вместо нее приняли Стратегию развития систем питьевого водоснабжения и водоотведения населенных пунктов Кыргызской Республики до 2026 года, общий объем финансирования которой составляет более 24,7 миллиарда сомов. Вкладывают средства в развитие водоснабжения и международные организации.

Однако нередко выделяемые средства расходуются неэффективно или расхищаются. За последние годы прокуратура возбудила 26 уголовных дел о нецелевом расходовании денег, выделенных на восстановление систем водоснабжения. А иногда ремонт водопровода проводится некачественно, вскоре после восстановления он ломается вновь. Это становится поводом для многочисленных жалоб населения.

В ближайшее время проблема водоснабжения будет обсуждаться на специальных слушаниях в парламенте Киргизии. Также планируется провести общественные слушания.