Перспективы внутриполитических трансформаций в постсоветской Центральной Азии зачастую принято рассматривать лишь в одной, образно говоря, «черно-зеленой» плоскости – в качестве альтернативы нынешним автократическим режимам видится почти исключительно исламизм той или иной степени радикальности. Между тем, было время, а именно в начале 1990-х годов, когда светская национал-демократическая оппозиция весьма ощутимо присутствовала в местной политической жизни. Да и сейчас, несмотря ни на что, было бы явным преувеличением считать, что этот сегмент политического спектра окончательно и бесповоротно удален из регионального политического пространства. Хотя бы потому, что во всех этих странах по-прежнему есть социальные слои («европейски» образованные, приверженные светскому образу жизни и так далее), ориентированные на принципы либеральной демократии. Кроме того, совершенно неправильно полагать, будто идеи свободы, демократии и гражданского общества вовсе лишены корней в центральноазиатских социумах. Достаточно вспомнить хотя бы о движении джадидов конца XIX – начала XX веков. Другой вопрос, что местной правящей бюрократии удалось, используя патерналистское сознание подавляющего большинства населения и слабость демократических традиций, а также применив методы прямого террора, либо фактически уничтожить (Туркменистан), либо подавить (Узбекистан), либо маргинализировать (Таджикистан, Казахстан) национал-демократические силы. (Постсоветская история Кыргызстана с ее двумя революциями и установлением в конечном итоге квазипарламентской республики представляет в данном случае исключение, обусловленное крайней раздробленностью местной элиты и «вольнолюбивой» ментальностью самих киргизов).

Безусловно, огромную роль сыграло и то обстоятельство, что оппозиционные силы, ориентированные на построение светского демократического государства, были наивны, плохо организованы, а зачастую и просто раздроблены. Они не смогли предложить четкой и понятной платформы построения демократии, выработать программу реформ, учитывающую местную социально-экономическую специфику, культурные традиции и менталитет. С другой стороны, именно правящие элиты сумели перехватить у национал-демократических сил лозунги о суверенитете, демократизации, национальном возрождении и так далее. Да и вообще - местные бюрократии повели себя гораздо профессиональнее и гибче оппозиции, обращая в свою пользу, например, имевшиеся у национал-демократов явные националистические перегибы. В результате даже там, где светской оппозиции удалось стать важной общественной силой (Узбекистан, Таджикистан), она фактически утратила рычаги воздействия на политическую ситуацию.

В то же время, разгромив легальную и вменяемую светскую оппозицию, авторитарные режимы тем самым «зачистили» оппозиционную нишу для своих кровных и непримиримых врагов – исламских экстремистов. Превращение этой силы во все более серьезную угрозу самим основам нынешнего общественно-политического порядка заставляет правящие бюрократии маневрировать, сочетая продолжение, а порой и наращивание репрессий с периодами чисто косметической «либерализации», призванной несколько «выпустить пар» и, конечно же, заручиться поддержкой на Западе. При проведении подобного рода «мероприятий» власти не так уж и редко пытаются задействовать представителей прежней и нынешней светской оппозиции, в том числе и находящихся в эмиграции.

Пожалуй, наиболее рельефно и даже контрастно политика «камуфлирования» репрессивно-диктаторской сущности правящего режима с помощью имитации демократических институтов проявляется в современном Узбекистане.

Детище перестройки

В Узбекистане национал-демократическое движение активно заявило о себе еще в годы «перестройки» - 11 ноября 1988 года была образована инициативная группа по созданию Народного движения «Бирлик» («Единство»), в которую вошли братья Абдурахим и Абдуманноб Пулатовы, Пулат Ахунов, впоследствии народный депутат СССР и член Верховного Совета СССР, академик Бек Ташмухаммедов, поэт Усман Азим. Движение «Бирлик» стало первой оппозиционной структурой в Узбекистане, и к моменту учредительной конференции 28 мая 1989 года оно успело превратиться в достаточно популярное политическое объединение, игравшее значительную роль не только в самой республике, но и во всем регионе. Лидеры движения выдвинули следующие требования: принять закон о государственном статусе узбекского языка; всерьез заняться решением неотложных экологических проблем; ликвидировать хлопковую монокультурность; проводить дальнейшую политическую демократизацию. Движение также выступало за прекращение отправки узбекских призывников на службу в подразделения советской армии, дислоцированные за пределами республики. Постепенно «Бирлик» трансформировалось в движение за национальное возрождение узбеков. После многочисленных митингов сторонников движения был принят закон о языке, и узбекский язык стал государственным. Все это, впрочем, сопровождалось усилением националистических акцентов в идеологических и политических установках «Бирлика», что искусно использовалось властями для запугивания нетитульного населения.

Растущее влияние движения в обществе и стремление к политическому лидерству, естественно, вызвало активное противодействие партийной номенклатуры, что резко повысило уровень конфронтационности в отношениях «Бирлика» с руководством республики. В то же время внутри самого движения возникли разногласия из-за методов политической борьбы, что в итоге привело к расколу национал-демократической оппозиции. В феврале 1990 года представители более умеренного крыла во главе с Мухаммадом Салихом вышли из «Бирлика» и создали новую политическую организацию – «Эрк» («Свобода»), преобразованную в апреле того же года в политическую партию. Правда, руководство Узбекистана во главе с Исламом Каримовым не видело особых различий между «Эрком» и «Бирликом» и относилось к ним почти с одинаковой враждебностью. Партия «Эрк» была официально зарегистрирована лишь в сентябре 1991 года, что позволило ей участвовать в первых в истории региона альтернативных президентских выборах. Председатель партии Мухаммад Салих стал конкурентом Ислама Каримова, набрав 12,4 процента голосов. Движение «Бирлик» постепенно преобразовывалось в Демократическую партию Узбекистана, о создании которой было объявлено на учредительной конференции, состоявшейся в июне 1990 года. В октябре 1991 года она была переименована в партию «Бирлик». Зарегистрировать «Бирлик» удалось лишь в ноябре 1991 года, да и то не как политическую партию, а всего лишь как общественную организацию.

После обретения Узбекистаном государственной независимости отношения нового-старого руководства с национал-демократической оппозицией еще более обострились. Поначалу это выглядело как полемика вокруг характера и темпов необходимых Узбекистану политических и экономических реформ. При этом и руководство страны, и оппозиция вроде бы стремились к построению демократического, светского, правового государства, к созданию рыночной экономики, а разногласия сводились якобы только к тактике. Например, партия «Эрк» выступала за частную собственность на землю и ускоренную либерализацию экономики на основе польской модели. А руководство во главе с Исламом Каримовым пропагандировало более осторожный курс - эволюционное реформирование экономики, постепенная либерализация цен. Отказ от частной собственности на землю Каримов пытался обосновать тем, что подобная земельная реформа может привести к дефициту орошаемых площадей, спровоцировать недовольство крестьян и социальный взрыв на селе. Однако суть тогдашнего политического противостояния, безусловно, заключалась не столько в разногласиях по поводу реформ, сколько в стремлении Каримова к установлению режима личной власти, призванного обеспечить защиту интересов правящей бюрократии и ее монополию во всех областях общественно-политической и социально-экономической жизни.

Интересно, что в тот период в качестве альтернативы национал-демократической оппозиции Каримов пытался использовать даже исламистов. Можно сказать, что он сам стремился возглавить исламизм, превратив исламистов в инструмент своей политики. Именно поэтому власти до поры до времени смотрели сквозь пальцы на очень опасные действия исламистов из организации «Адолат» («Справедливость») в Ферганской долине. В самом конце 1991 года Каримов приехал в Наманган, превратившийся в не зависимую от Ташкента вотчину исламистов. «Адолатовцы» во главе со своим харизматичным лидером Тахиром Юлдашевым потребовали от президента поклясться на Коране, что он введет в конституцию нормы шариата. И президенту пришлось дать такую клятву. Унижение подтолкнуло Каримова к пониманию всей опасности исламистов для формируемого им режима и необходимости расправиться с ними (уже в декабре 1992 года был арестован лидер Исламской партии возрождения А.Отаев, репрессии обрушились и на других исламистов). Но для начала нужно было устранить светскую оппозицию.

Как оппозиции «вправили мозги»

Ставка сразу была сделана на запугивание и террор, однако репрессиям - «из соображений престижа» - старались придать как бы неофициальный и совсем неполитический характер. В июне 1992 года оппозиционные партии запланировали акции протеста, приуроченные к началу сессии Верховного Совета. Тут же, за несколько дней до начала сессии, неизвестные железной арматуриной проломили голову Абдурахиму Пулатову, а другим членам «Бирлика» и «Эрка» угрожали расправой. Начавшаяся в соседнем Таджикистане гражданская война предоставила властям отличный повод для применения именно таких методов «ведения политической борьбы» - буквально через три дня после нападения на Пулатова (вскоре уехал в США) Каримов заявил, что «необходимо вправить мозги сотне смутьянов ради сохранения жизней сотен тысяч граждан». 8 декабря 1992 года в Бишкеке узбекскими спецслужбами был похищен и доставлен в Узбекистан Абдуманноб Пулатов, принимавший участие в работе проходившей там международной конференции «Права человека и судьбы наций». Ему было предъявлено обвинение в оскорблении чести и достоинства президента с использованием СМИ. (В январе 1993 года он был приговорен к трем годам колонии, однако сразу был освобожден по амнистии и фактически выслан из страны). К концу 1992 года аресты оппозиционеров из «Эрка» и «Бирлика» по статьям «за оскорбление чести и достоинства президента» стали приобретать широкомасштабный характер. Повсеместно применялись и меры устрашения, что сделало совершенно невозможной открытую политическую деятельность. Многие оппозиционеры отправились в эмиграцию. К середине 90-х годов Узбекистан покинули братья Пулатовы, Пулат Ахунов, Мухаммад Салих, бывший посол Узбекистана в США Бабур Маликов, бывший муфтий Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф и другие.

Однако эту расправу нужно было оформить официально. В декабре 1992 года правительство потребовало от всех общественных организаций и политических партий пройти перерегистрацию. «Эрк» и «Бирлик» перерегистрацию, естественно, не прошли. Не разрешили им перерегистрироваться и в 1993 году. В итоге эти партии были вынуждены прекратить легальную политическую деятельность в Узбекистане. В стране фактически установилась однопартийная система, где место «руководящей и направляющей» заняла бывшая компартия во главе с Каримовым, переименованная в Народно-демократическую партию (НДП). Правда, существовала еще созданная в мае 1992 года партия «Ватан тараккиети» («Прогресс Отечества») во главе с одним из основателей «Бирлика» Усманом Азимом. Однако эта партия появилась на свет по желанию самого Каримова и должна была имитировать партию национал-либеральной ориентации. Никто даже и не скрывал чисто декоративный характер этой «общественно-политической силы», официально открещивавшейся от всякого рода оппозиционности и ограничившей свою политическую деятельность славословиями в адрес президента. Впрочем, именно такой способ формирования многопартийности и политического плюрализма был выбран правящим режимом как наиболее перспективный.

Многопартийность по Каримову

На первых же выборах в новый узбекский парламент Олий Мажлис (декабрь 1994 года) руководящая и направляющая роль бывшей компартии была подтверждена – из 250 депутатов, избираемых по одномандатным округам, НДП получила 69 мест, а «Ватан тараккиети» - 14 мест. Из оставшихся 167 депутатских мест подавляющее большинство (130) заняли члены НДП, выступавшие как независимые кандидаты. Впрочем, конкретное распределение депутатских мандатов имело чисто символическое значение, поскольку парламентаризм в Узбекистане носит столь же декоративный характер, как и многопартийность. Тем не менее, правящий режим придавал этим символическим декорациям немалое значение, особенно в свете предстоявшего в 1996 году первого визита Ислама Каримова в США. «Многопартийность» в Узбекистане стала расти как на дрожжах. Только в 1995 году появилось сразу три новых партии: Социал-демократическая партия «Адолат» («Справедливость», не путать с одноименной исламистской группировкой), Демократическая партия «Миллий тикланиш» («Национальное возрождение») и движение «Халк бирлиги» («Народное единство»).

«Адолат» была призвана олицетворять собой некую абстрактную социал-демократию. Она выступала за «эволюционный переход к социально ориентированной рыночной экономике, но при сохранении в руках государства ключевых позиций в этой сфере и равноправии различных форм собственности». То есть, проще говоря, поддерживала программу все того же Каримова. Однако эту нишу вроде бы зарезервировала за собой правящая НДП, поэтому официальным узбекским «социал-демократам» было поручено идентифицировать себя как несколько более левую силу, сосредоточенную, прежде всего, на социальной защите малообеспеченных слоев населения.

Главной целью партии «Миллий тикланиш» было объявлено содействие «национальному возрождению, сохранению и укреплению духовных и культурных традиций узбекского народа, независимости государства Узбекистан» и «оказание президенту страны всяческой помощи в постепенном реформировании социальной, экономической и политической сфер общества в переходный период». Для этой партии была предназначена роль своего рода официальных национал-патриотов.

Наконец, общественно-политическое движение «Халк бирлиги», куда вошли общественные деятели разной этнической принадлежности, в том числе руководители национально-культурных центров этнических меньшинств, представляло официальных интернационалистов, выполняющих поставленные властью задачи по сохранению межнационального мира и консолидации многонационального населения Узбекистана на основе новой государственности.

Излишне говорить, что ни одна из этих партий не позиционировала себя, даже формально, как оппозиционная. Наоборот, все они подчеркнули, что являются абсолютно пропрезидентскими и постоянно соревновались в заверениях в преданности лично Исламу Каримову. А на президентских выборах «альтернативные» кандидаты от этих партий радостно объявляли, что лично будут голосовать за своего «главного соперника», то есть за того же Каримова. Таким образом, многопартийность в Узбекистане получила исключительно представительский характер – сконструированный властью «политический плюрализм» был призван продемонстрировать, что имеющиеся в стране идеологические и политические течения, различные социальные слои, этнические группы и тому подобное получили в виде официальных партий политические механизмы для выражения и защиты своих специфических взглядов, пожеланий и интересов.

На самом же деле мы имеем ремейк пресловутой народной демократии, существовавшей в странах «социалистического лагеря» в 1940–80-е годы. Например, в ГДР помимо правящей коммунистической СЕПГ имелось еще целых четыре партии. Одни названия чего стоят: Демократическая крестьянская партия, Христианско-демократический союз, Либерально-демократическая партия, Национал-демократическая партия. Четыре партии, помимо КПЧ, было также в социалистической Чехословакии, в Польше, кроме коммунистов, – две, в Болгарии – одна, даже в Северной Корее – две. Но всем было ясно, что это – беспардонная «туфта». Все так называемые партии были объединены в «Народные фронты» и безоговорочно признавали руководящую и направляющую роль компартий. Такую же декоративную систему создал и Ислам Каримов, причем даже раньше, чем это проделал в России такой знаток и поклонник ГДР, как Владимир Путин. Кто с кого брал пример?

Впрочем, несмотря на «игрушечность» узбекской многопартийности авторитарный режим решил застраховаться от возможности появления любой крамолы в рядах даже таких декоративных образований. Каримов постарался исключить возможность получения легальными партиями даже малейшего доступа к реальной власти, не говоря уже о возможности легализации подлинно оппозиционных сил. В 1996 году был принят новый закон о политических партиях, устанавливающий за этим политическим институтом жесточайший властный контроль. Так, в частности, для регистрации в Министерстве юстиции необходимо, чтобы партия насчитывала в своих рядах не менее пяти тысяч человек, причем проживающих минимум в восьми (из 14) территориальных субъектах (областях). В условиях Узбекистана выполнить эту норму, если сама власть не даст соответствующего указания, весьма затруднительно. Кроме того, у государственных органов есть широчайшие возможности как для отказа в регистрации, так и для запрета партии, а также для вмешательства во внутрипартийную жизнь. Например, президент (в 1996 году Каримов официально оставил ряды НДП) «как представитель народа» сохраняет за собой право временно приостанавливать прием в члены политической партии или отказывать в приеме в партию.

Правда, политическим партиям предоставлено право выдвигать кандидатов в депутаты, вести предвыборную агитацию, иметь свой печатный орган, создавать фракции в парламенте и партийные группы в местных представительных органах власти, а также вносить депутатские запросы. Однако сама по себе роль законодательной власти в Узбекистане чисто формальна, а исполнительная власть тотально замкнута лично на президента.

Исходя из потребностей определенного внутриполитического маневрирования, которое, правда, ограничивалось почти исключительно имиджевой областью, правящий режим постоянно «модифицировал» партийную систему Узбекистана. Явно просматривалась тенденция к формированию своего рода второй партии власти, «правого крыла», имитирующего представительство интересов «национальных» предпринимательских кругов. (НДП должна была продолжать играть роль «левого» и «социал-демократического» крыла «партии власти»). В декабре 1998 года была образована Национально-демократическая партия «Фидокорлар» («Самоотверженные»). На декабрьских выборах 1999 года ей досталось 34 места в парламенте, после чего ее кандидатом в президенты на выборах января 2000 года стал не кто иной, как сам Ислам Каримов. В апреле 2000 года «Фидокорлар» к тому же еще и укрупнили, присоединив к ней национал-либеральную партию «Ватан тараккиети». В итоге у «Фидокорлар» получилась самая крупная парламентская фракция (54 депутата). Забегая вперед, следует сказать, что «Фидокорлар» сама стала жертвой укрупнения - в 2008 году ее влили в партию «Миллий тикланиш».

В ноябре 2003 года на свет появилась еще одна «партия предпринимателей» - Либерально-демократическая партия Узбекистана (ЛДПУ). Властям не могло не импонировать декларировавшееся руководством этой партии стремление приземлить партийную политику и сконцентрироваться на проблемах повседневной жизни избирателей - создании рабочих мест, достойной оплаты труда, вопросах образования, здравоохранения, социальной защиты и так далее. Результатом стал ошеломительный, особенно для неискушенного наблюдателя, успех ЛДПУ на парламентских выборах 2004 года – 41 депутатское место и первая по численности фракция в нижней палате парламента (с 2002 года Олий Маджлис стал двухпалатным). НДП получило второе место (28 депутатов), «Фидокорлар» - третье (18).

Подобного рода «турбулентные» трансформации на партийно-парламентском фронте создавали впечатление оживленной и состязательной политической жизни в стране. Но опять же для неискушенного наблюдателя – реальная политическая роль официальных партий и парламентских институтов была по-прежнему ничтожной. Они лишь камуфлировали диктаторско-репрессивную природу режима Каримова - в своей повседневной практике власти быстро «отрезвляли» любого гражданина, если он вдруг начинал испытывать некие крамольные иллюзии. Впрочем, искренне поверивших в «демократизацию» узбекской политической жизни, наверное, почти не было. Репрессии продолжались, подлинно оппозиционные организации не могли рассчитывать на легализацию, а какая-то независимая от властей общественная деятельность ограничивалась почти исключительно правозащитой, да и то при постоянной угрозе попасть за решетку.

Оттепели и заморозки

Правда, репрессивная политика властей в отношении оппозиции время от времени корректировалась периодами своего рода «оттепели», обусловленными, главным образом, внешнеполитическими соображениями. Так, в 1996 году, готовясь к визиту в США, Каримов амнистировал значительное число заключенных, включая несколько известных политических узников. В том же году президент предложил жившему в США Абдуманнобу Пулатову вернуться на родину. Тот согласился и, по информации официальных СМИ, сделал заявление, что в Узбекистане заметны признаки улучшения в сфере уважения прав человека, отказался от оппозиционной деятельности и выразил желание сотрудничать с властями в сфере осуществления просветительских программ по основам демократии и улучшения положения с правами человека.

В то же время в условиях активизации исламистского подполья правящий режим постоянно наращивал репрессии против общества в целом, пытаясь одновременно выставить узбекских политэмигрантов из светской оппозиции как пособников исламистов, а то и непосредственных участников террористического подполья. К примеру, узбекские власти обвиняли Мухаммада Солиха в подготовке государственного переворота, связях с группами исламистских боевиков, базирующихся в Афганистане, и причастности к организации террористических актов в Ташкенте 16 февраля 1999 года. 17 ноября 2000 года Верховный Суд Узбекистана заочно признал его виновным по тринадцати статьям Уголовного кодекса и приговорил к пятнадцати с половиной годам лишения свободы в колонии строгого режима. Салих, естественно, все эти обвинения отверг.

Новая «оттепель» наступила после 11 сентября 2001 года, когда Узбекистан взял курс на установление тесного сотрудничества с Западом. Власти стали выпускать на свободу определенные категории политзаключенных, а 4 апреля 2002 года Каримов заявил, что готов встретиться с находящимися в эмиграции оппозиционерами, которые хотели бы вернуться в Узбекистан, в том случае, если они будут занимать «конструктивные» позиции и не будут участвовать в деятельности, направленной на насильственное свержение правительства. В этом заявлении часть оппозиционеров увидела возможность для возобновления легальной политической деятельности. Вскоре партии «Бирлик» даже удалось провести несколько мероприятий – в том числе семь областных пленумов, – которые прошли без какого-либо противодействия со стороны властей. В августе 2002 года один из лидеров «Бирлик» Пулат Ахунов, отсидевший два года в тюрьме перед тем, как покинуть Узбекистан, вернулся в страну из Швеции, где провел семь лет. Другие активисты «Бирлика» также выражали желание вернуться в Узбекистан и принять участие в работе местных отделений партии, однако большинству было отказано в возвращении.

Что же до партии «Эрк», то власти, обвинявшие ее в связях с террористами, ясно дали понять, что не допустят легализации этой организации. В мае 2002 года партия попыталась провести в Ташкенте пленум, однако ее генеральный секретарь Атаназар Арипов был задержан и провел день в МВД. Поэтому оптимизм, вызванный было заявлением Каримова, достаточно быстро испарился. Атаназар Арипов, в частности, отметил: «Если «Бирлик» останется настоящей оппозиционной силой, то никогда не получит регистрации при этом режиме». Это высказывание отражало довольно распространенное мнение, что при нынешнем режиме любая санкционированная партия станет еще одной проправительственной организацией наподобие уже существующих «политических партий».

Впрочем, президент Каримов до поры до времени продолжал демонстрировать готовность к «демократическим преобразованиям». В преддверии избирательной компании 2004-2005 года была принята новая редакция законов «О выборах в Олий Мажлис Республики Узбекистан» и «О выборах в областные, районные и городские Кенгаши народных депутатов», отменившая право местных представительных органов выдвигать кандидатов в депутаты парламента, что вроде бы должно было способствовать повышению роли политических партий. Однако вскоре произошли кровавые события в Андижане, поссорившие Ташкент с Западом. В стране началось очередное закручивание гаек. В частности, в 2008 году из страны был насильно выдворен Пулат Ахунов.

Оппозиция старая и оппозиция новая

Нельзя не отметить, что для режима Каримова всегда было выгодно отсутствие единства в рядах национально-демократической оппозиции. Причем раздробленность присутствовала не только внутри страны, но и в эмиграции. Отношения между руководством партий «Эрк» и «Бирлик», несмотря на сходство программ, всегда характеризовалось соперничеством, если не враждебностью. Эксперты отмечают, что на протяжении всех последних лет Мухаммед Салих с одной стороны и Абдурахим Пулатов и Пулат Ахунов с другой, даже оказавшись в эмиграции, не могли прийти к единому мнению ни по одной проблеме, несмотря на отсутствие значимых рычагов влияния на ситуацию в Узбекистане и резкое ослабление политических позиций внутри страны. Правда, во время «оттепели» начала нулевых годов вроде бы наблюдалась готовность лидеров партий «Бирлик» и «Эрк» к совместным политическим инициативам. Тогда Мухаммад Салих, например, заявил, что активисты обеих партий «всегда работали вместе и точно так же работают вместе и теперь». Примером такого сотрудничества стало, в частности, избрание в сентябре 2002 года Дайнова Ташанова председателем руководящего совета «Бирлика» в Кашкадарьинской области. После своего избрания Ташанов, член Центрального совета партии «Эрк», и призвал партии объединиться.

Подобные призывы раздавались и позже, раздаются и до сих пор. Но безрезультатно. После андижанских событий Салих выступил за сотрудничество с исламской оппозицией, заявив при этом о необходимости перехода к более радикальным методам борьбы, не исключая и вооруженного восстания. Лидеры партии «Бирлик» категорически отвергли возможность взаимодействия с исламистами, настаивали на исключительно мирных методах и обвинили Салиха в отказе от идеи построения в Узбекистане светского, демократического и правового государства. Салих отверг эти обвинения, подтвердив свою приверженность демократическим принципам, и, в свою очередь, обвинил лидеров «Бирлик» в коллаборационизме по отношению к диктаторскому режиму.

С каждым годом полемика становилась все острее и непримиримее. В апреле 2011 года Салих сообщил о создании на базе «Эрк» Народного движения Узбекистана (НДУ), которое заявило: «Происходящие в арабских странах события показывают, что эра свержения диктаторских режимов мирными методами закончилась». Со своей стороны лидеры «Бирлика», в частности, Пулат Ахунов, утверждали, что в «новую организацию вошли все происламские организации, созданные узбеками, проживающими за рубежом», и она по существу является филиалом партии «Хизб ут-Тахрир», пропагандирующей «антидемократические идеи». Пулатов, отметив, что отныне «Бирлик» является «единственной демократической оппозиционной партией Узбекистана», призвал «ни при каких условиях не сотрудничать или поддерживать действия исламской оппозиции». Наконец, совсем недавно, в январе 2014 года, появилось еще более жесткое заявление НДУ насчет того, что «свергнуть режим Каримова можно только при помощи четко организованной вооруженной борьбы, однако трусы из так называемой светской оппозиции этого не понимают».

В целом же, по мнению специалистов, проблема «традиционных» оппозиционных партий состоит не только в личностных противоречиях, но и в характерном для всех эмигрантов, долго находившихся за пределами родины, не слишком адекватном восприятии ситуации в стране. Кроме того, видимо, о себе дает знать проблема смены руководства.

Между тем, примерно с середины «нулевых годов» в Узбекистане началось формирование новой, «неэмигрантской» оппозиции. Проявлялось это, прежде всего, в правозащитной сфере, где весьма активно работало общество «Эзгулик». Ряд представителей бизнеса выступил в качестве инициаторов экономически ориентированных оппозиционных структур. В кооперации с частью региональных элит они приступили к созданию партии «Озод Дехконлар» («Свободные крестьяне»), ее лидером стала предприниматель Нигора Хидоятова. Эта партия, которая, правда, так и не добилась регистрации, стала ядром так называемой «Солнечной коалиции», предложившей весьма реалистическую и перспективную программу экономических преобразований, разработанную с помощью западных экспертов. В 2004 году заявило о себе политическое движение «Бирдамлик» («Солидарность»). Его лидер, бывший фермер Баходир Чориев провозгласил целью движения ненасильственное отстранение от власти Ислама Каримова и вскоре прославился весьма экстравагантными акциями протеста.

Имелись определенные ожидания, что новым оппозиционным силам удастся хоть как-то активизировать политическую жизнь в Узбекистане в плане ограничения всевластия бюрократии через самоорганизацию граждан. Тем более что вскоре наступила очередная «оттепель», и Каримов опять начал «сигнализировать» о возможности либерализации.

К примеру, 12 ноября 2010 года он предложил такую законодательную новацию: выдвижение кандидатуры премьер-министра партиями, набравшими наибольшее количество мест в парламенте. Как заявил президент, «кандидатура Премьер-министра считается утвержденной, если за нее будет подано более половины голосов от общего числа соответственно депутатов Законодательной палаты и членов Сената Олий Мажлиса Республики Узбекистан». Соответственно, депутаты получают право объявить вотум недоверия премьер-министру в случае ненадлежащего исполнения им своих обязанностей. Тем самым президент как бы решил добровольно отдать часть своих полномочий народным избранникам. До этих пор состав правительства формировался президентом, кандидатура премьера лишь рассматривалась и утверждалась палатами парламента по представлению главы государства. Министров также ранее утверждал президент по представлению премьер-министра. Соответственно, недоверие главе правительства мог выразить только президент.

Правда, в искренность намерения Каримова открыть «новый этап в демократизации страны» мало кто поверил. И действительно, парламентские выборы в конце 2009 года прошли без участия оппозиции. Либерально-демократическая партия подтвердила свой статус новой «партии власти», получив 53 мандата, «левой» НДП достались 32 места в нижней палате, «Миллий тикланиш» - 31, «Адолат» - 19, Экологическому движению Узбекистана (ЭДУ) — 15. Никто не сомневается, что парламентские выборы в декабре 2014 года пройдут по той же модели. Тем более что Каримов вновь подкрутил гайки и расправился уже с «новой» оппозицией: летом 2012 года под угрозой ареста Узбекистан была вынуждена покинуть лидер «Озод дехконлар» Нигара Хидоятова. Баходира Чориева, после угроз семье и физических «воспитательных» мер, в первый раз выдавили из страны еще в 2004 году, а потом еще несколько раз просто не пускали в Узбекистан. Правда, это не помешало ему, практически единственному из оппозиционеров, вести в Узбекистане активную политическую кампанию, привлекая сторонников неординарными акциями (он намерен организовать и возглавить «бархатную революцию»). Впрочем, ряд оппозиционеров считает Чориева либо проектом Каримова, либо просто соискателем американских грантов.

Понятно, что режим Каримова не способен к эволюционным трансформациям, а потому светской оппозиции надеяться на какую-то либерализацию не приходится. Однако не исключено, что нарастание исламистской угрозы в условиях «биологически» предопределенных перемен в высшем руководстве страны заставит правящую бюрократию, скорее всего, уже после Каримова, усилить поиски некой страховочной оппозиционной альтернативы. А это, в свою очередь, может способствовать реальному возвращению национал-демократов на политическую арену. Вместе с тем, как свидетельствует опыт «арабской весны», инициированной «продвинутой», светски ориентированной частью арабских социумов, такое возвращение может произойти и при реализации революционного сценария. Тогда, видимо, возможны альянсы, пусть и тактические, узбекских «демократов» с исламистами, в первую очередь с умеренными. В любом случае, учитывая характер современного узбекского общества и наличие в нем достаточно значимых «продвинутых» слоев, можно прогнозировать активизацию национал-демократического сегмента политической жизни Узбекистана.

Михаил Калишевский

Международное информационное агентство «Фергана»

В Бишкеке (Кыргызстан) в Департаменте охраны и конвоирования продолжился суд по событиям 7 апреля. Начались прения сторон.

31 марта представитель Генеральной прокуратуры попросил пожизненного лишения свободы для экс-президента Кыргызстана Курманбека Бакиева. По словам гособвинителя, в процессе судебного разбирательства вина Курманбека Бакиева была полностью доказана, причем как в соучастии в организации убийства 77 человек 7 апреля 2010 года, так и в превышении полномочий в марте 2002-го (аксыйские события). Обвинение попросила назначить экс-президенту наказание за аксыйские события в виде шести лет лишения свободы и пожизненное заключение с конфискацией имущества за события апреля 2010 года.

Такого же наказания Гособвинение попросило и для брата экс-президента Жаныша Бакиева, который был главой Службы госохраны и обвиняется в «соучастии в организации убийства двух и более мирных лиц». Ему также инкриминируется сбыт наркотиков в особо крупных размерах (так называемый матрешка-гейт). Пожизненного лишения свободы просят и для экс-премьера Данияра Усенова.

Экс-главе СНБ Мурату Суталинову гособвинение попросило 25 лет лишения свободы с конфискацией имущества и лишением звания, а также запретом занимать государственные должности. Для двух бывших заместителей главы СГО - Нурлана Темирбаева и Данияра Дунганова гособвинение так же попросило по 25 лет тюрьмы каждому с конфискацией имущества, отбыванием наказания в колонии усиленного режима, а также лишить их званий и запретить занимать государственные должности в течение трех лет.

Экс-руководителя секретариата Оксану Малеваную гособвинение попросило приговорить к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в колонии для женщин. Отягчающим обстоятельством был назван тот факт, что она скрылась и находится в розыске.

Все прошения в отношении вышеперечисленных лиц сопровождались формулировкой «вина в соучастии в организации убийства 77 человек и попытке убийства еще 306 человек полностью доказана».

Для экс-главы Минобороны Бактыбека Калыева представитель Гособвинения попросил три года лишения свободы и запрета занимать госдолжности на такой же срок.

Экс-командиру СГО Байышу Эсенбай уулу - восемь лет лишения свободы с запретом занимать должности в вооруженных силах Кыргызстана до трех лет.

Что касается экс-командира «Альфы» Алмаза Джолдошалиева, то гособвинение просило признать его невиновным в убийстве участников апрельских событий 2010 года и в утере оружия и боеприпасов во время событий 7 апреля, в частности, у здания «Форума». Однако обвинение настаивало на том, что вина Джолдошалиева доказана в превышении и злоупотреблении должностными полномочиями. В итоге его просили приговорить по этим двум статьям к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

1 апреля 2014 года прения сторон продолжились. Гособвинение попросило для военнослужащих «Альфы» Каната Кадырова, Медера Исакова, Таланта Мамбетова, Тимура Попова, Жениша Бабараимова и Олега Ребенок оправдательного приговора. Экс-замглавы СНБ (ныне ГКНБ) Марата Бакиева гособвинение просит приговорить к 10 годам тюрьмы.

Однако военнослужащего «Альфы» Сергея Цигельникова просили оправдать по статье «Убийство», но признать виновным по статье «Покушение на убийство» и назначить наказание в виде 15 лет лишения свободы.

Гособвинение также просило оправдать спецназовцев «Арстана» СГО Акылбека Ниязова, Урмата Камчыбекова и Максата Карикеева.

Но другим служащим СГО: Султану Арбаеву, Майрамбеку Тентиеву, Рафаэлю Мадраимову и Расулу Байтокову обвинение просило назначить наказание в виде лишения свободы сроком на два года по статье «Утеря оружия либо вверенного имущества» без указания режима в виду истечения сроков давности.

Услышав такие требования обвинения, родственники пострадавших вскочили с мест и начали кричать, в связи с чем суд был вынужден ввести дополнительную охрану в зал суда и объявить перерыв.

Международное информационное агентство «Фергана»

В аэропорту Оша 17 марта открылся Миграционный центр, в котором любой желающий может бесплатно пройти проверку на наличие своей фамилии в «черном списке» Федеральной миграционной службы (ФМС) России. Об этом 31 марта сообщил Эдвокаси центр по правам человека.

Теперь любой авиапассажир перед вылетом в российский город имеет возможность удостовериться, что въезд на территорию России ему не запрещен или, наоборот, закрыт.

В сообщении также говорится, что «после того, как в конце ноября 2013 года в РФ начал действовать «черный список» ФМС, в него попали около 32 тысяч трудовых мигрантов из Кыргызстана. В настоящее время называются цифры от 49 до 60 тысяч. Основная причина попадания в список – различные нарушения миграционного законодательства РФ».

Эдвокаси Центр отмечает, что «поскольку о существовании такого списка трудовых мигрантов никто не предупреждал, многие из них узнавали о нем, уже прилетев в Россию. Прямо в аэропорту прибытия их ставили в известность, что въезд на территорию РФ им запрещен. Люди были вынуждены отправляться назад, потеряв напрасно не только деньги, но время и нервы. Люди поняли, что перед тем, как купить билет на самолет, необходимо проверить себя на наличие в «черном списке». Это можно сделать самостоятельно, зайдя на электронную страницу ФМС РФ. Однако этот сайт настолько загружен посещениями, что доступ к нему периодически ограничен. К тому же, большинство из тех, кто собрался на заработки в Россию, не являются пользователями Интернета, и им приходилось обращаться за помощью к другим людям. В январе и феврале текущего года по этому вопросу обращались граждане и в Эдвокаси Центр».

Далее отмечается, что «предприимчивые люди начали делать бизнес на незнании людей и во многих авиакассах начали предлагать проверку данных в списке ФМС за отдельную плату в 300 сомов ($5,5). Однако позже выяснилось, что такая проверка не дает стопроцентной гарантии полученной информации. Были выявлены пассажиры, которых по прилету в Россию не впустили на ее территорию и заставили отправиться обратно, хотя в «черном списке» их не было. Эту услугу запретили оказывать в авиакассах».

Теперь же проверить себя в списках можно непосредственно в аэропорту Оша. Миграционный центр работает круглосуточно, с перерывом на обед – с 12.00 до 13.00, и двумя выходными днями – в субботу и воскресенье.

По-прежнему проверить свои данные можно самостоятельно, зайдя на официальный сайт ФМС России или во всех структурных подразделениях Министерства труда, миграции и молодежи Киргизии.

Международное информационное агентство «Фергана»

В зоне Uz, согласно топ-рейтингу национальной поисковой системы WWW.UZ, всего 1842 сайта, на которые заглядывает хотя бы один посетитель в день. При этом счетчики посещаемости установлены на 2500 сайтах. То есть, 658 ресурсов вообще не востребованы даже их владельцами. Еще порядка 200 сайтов имеют по одному посетителю в день, что также может свидетельствовать об отсутствии интереса к ним как со стороны создателей, так и посетителей.

Сообщение о количестве «мертвых» сайтов опубликовал 31 марта в своем корпоративном блоге центр по анализу и исследованию рынков информационно-коммуникационных технологий Uzinfocom.

Комментируя ситуацию, один из сотрудников отдела мониторинга Узбекского агентства по печати и информации (УзАПИ) подчеркнул, что, учитывая реалии дня, положение будет только ухудшаться: при номинальном росте источников информации их качество оставляет желать лучшего, поскольку действующая в Узбекистане цензура вынуждает их быть безликими и пресными.

«Даже ребенку сегодня известно, что наши СМИ - не более чем инструмент манипулирования массами, - говорит собеседник, - и создаются они под шаблон с одобрения «верхов». Самостоятельный шаг влево или вправо – и закрытие обеспечено».

Только за последние три года по надуманным, как утверждает собеседник, обвинениям в «несоответствии уставным требованиям» прекратили работу почти два десятка узбекских изданий. Часть из них вывела из игры нерентабельность, большинство попало в опалу из-за попыток позволить себе немного больше, чем разрешает цензура. В их числе – независимые газеты «Зеркало XXI», «Новости Узбекистана», новостные порталы Olam.uz, Mezon.uz и Segodnya.uz. Кроме того, закрыты практически все теле- и радиоканалы, принадлежавшие старшей дочери президента Гульнаре Каримовой, деятельность и окружение которой оказались в фокусе внимания органов прокуратуры – как узбекской, так и зарубежных.

По данным пресс-службы УзАПИ, в 1991 году в Узбекистане было зарегистрировано 395 наименований СМИ, по состоянию на 1 января 2014 года данный показатель составляет 1372, в том числе 709 газет, 289 журналов, 95 телестудий и радиостанций. Из общего числа СМИ 78 процентов теле- и радиоканалов, а также веб-сайтов имеют статус негосударственных.

Международное информационное агентство «Фергана»

В зоне Uz, согласно топ-рейтингу национальной поисковой системы Узбекистана WWW.UZ, всего 1842 сайта, на которые заглядывает хотя бы один посетитель в день. При этом счетчики посещаемости установлены на 2500 сайтах. То есть, 658 ресурсов вообще не востребованы даже их владельцами. Еще порядка 200 сайтов имеют по одному посетителю в день, что также может свидетельствовать об отсутствии интереса к ним как со стороны создателей, так и посетителей.

Сообщение о количестве «мертвых» сайтов опубликовал 31 марта в своем корпоративном блоге центр по анализу и исследованию рынков информационно-коммуникационных технологий Uzinfocom.

Комментируя ситуацию, один из сотрудников отдела мониторинга Узбекского агентства по печати и информации (УзАПИ) подчеркнул, что, учитывая реалии дня, положение будет только ухудшаться: при номинальном росте источников информации их качество оставляет желать лучшего, поскольку действующая в Узбекистане цензура вынуждает их быть безликими и пресными.

«Даже ребенку сегодня известно, что наши СМИ - не более чем инструмент манипулирования массами, - говорит собеседник, - и создаются они под шаблон с одобрения «верхов». Самостоятельный шаг влево или вправо – и закрытие обеспечено».

Только за последние три года по надуманным, как утверждает собеседник, обвинениям в «несоответствии уставным требованиям» прекратили работу почти два десятка узбекских изданий. Часть из них вывела из игры нерентабельность, большинство попало в опалу из-за попыток позволить себе немного больше, чем разрешает цензура. В их числе – независимые газеты «Зеркало XXI», «Новости Узбекистана», новостные порталы Olam.uz, Mezon.uz и Segodnya.uz. Кроме того, закрыты практически все теле- и радиоканалы, принадлежавшие старшей дочери президента Гульнаре Каримовой, деятельность и окружение которой оказались в фокусе внимания органов прокуратуры – как узбекской, так и зарубежных.

По данным пресс-службы УзАПИ, в 1991 году в Узбекистане было зарегистрировано 395 наименований СМИ, по состоянию на 1 января 2014 года данный показатель составляет 1372, в том числе 709 газет, 289 журналов, 95 телестудий и радиостанций. Из общего числа СМИ 78 процентов теле- и радиоканалов, а также веб-сайтов имеют статус негосударственных.

Международное информационное агентство «Фергана»

На фото: крымские татары, 2014 г. Фото «Фергана.Ру»

Объявление о проведении крымского референдума о независимости и присоединении к России сделал 6 марта вице-премьер Рустам Темиргалиев. Имя татарское, и это могло ввести стороннего наблюдателя в заблуждение - дескать, крымские татары за референдум, раз человеку с такой фамилией доверили объявить о таком судьбоносном событии.

Но Темиргалиев - татарин казанский, а не крымский, иначе имя его звучало бы РустЕм. Крымско-татарские же лидеры заявили сразу о своем неприятии идеи референдума и присоединения к России. Отсюда возникает главный вопрос: почему самое что ни на есть коренное население полуострова, далеко не всегда довольное киевской властью, так резко восстало против воссоединения с Россией?

Саид

Сидя за низеньким столиком в крымско-татарском ресторанчике Бахчисарая, Саид объясняет, почему его народ не хочет в Россию. «Мы знаем о судьбе мусульман Кавказа и Поволжья, - говорит он. - Мы не хотим повторить их судьбу здесь».

Ему нет и тридцати, у него ухоженная короткая борода, на голове - аккуратная черная шапочка набожного мусульманина. Саид - выпускник крупного крымского ВУЗа и член мусульманской организации «Хизб ут-Тахрир». В России - и в большей части западных стран - эта организация причислена к террористическим группам и запрещена.

Хотя сами хизбутовцы утверждают, что своей главной цели - восстановления мусульманского Халифата, где правоверные будут жить по законам шариата - они добиваются исключительно мирным путем, через проповедь и собственный пример.

Саид - представитель небольшого, но очень активного среза крымско-татарского населения. Именно такая молодежь становится мишенью российских спецслужб и военных на Кавказе, в Поволжье и в центральной России, как утверждают правозащитники.

А в последние пару лет несколько молодых крымских татар засветилось в рядах моджахедов, сражающихся против войск Башара Асада в Сирии. Что явно не прибавит им популярности в глазах российских борцов с террором.

Депортация и память

Крымско-татарская бабушка, продающая чебуреки у входа в ханский дворец в Бахчисарае, вспоминает депортацию 1944 года. Ей было 11 лет. Половина семьи умерла от голода и болезней, в поезде и в первую зиму в Узбекистане. «Не дай Аллах никому, сынок, никому такого пережить, никогда».

Почти 200 тысяч татар было выселено в Среднюю Азию, в основном в Узбекистан. Они выжили. Отстроились. Влились в местную жизнь, учились в вузах, выбивались в ученые и артисты, хотя несознательные местные порой напоминали им о «предательстве Родины», на что татары реагировали болезненно и часто лезли в драку.

Страх перед еще одной депортацией - возможно, самая сильная эмоция, вызывающая отторжение идеи «воссоединения» с Россией. В марте некоторые начали уезжать сами - кто на украинский запад, кто - в Турцию. Счет уехавшим уже идет на тысячи.

Есть крымско-татарская поговорка: «если твой сосед русский, держи в руке топор». Неприязнь к России питается противостоянием, продолжавшимся сотни лет, - и событиями совсем недавними.

Крымское ханство держало в страхе Московскую Русь, ежегодно совершая набеги и уводя тысячи пленников. В ответ московиты создавали засеки, неустанно двигались на юг и в итоге присоединили Крым, лишив татар государственности, урезав самоуправление, отбирая землю и всячески способствуя бегству сотен тысяч татар в Турцию.

После премьеры фильма «Хайтарма» («Возвращение», так же называется и народный танец) о событиях Второй мировой и геноциде татар генеральный консул РФ в Симферополе Владимир Андреев нелицеприятно высказался о фильме, который не видел, и о «массовом предательстве» татар. В ответ на многочисленные и многолюдные митинги, протесты крымско-татарских лидеров и украинского МИДа Андреев был отозван.

Но пару месяцев спустя российский актер Алексей Панин, известный пьяными выходками и любовью к нудистским пляжам, сказал, что есть «крымские татары, которые приехали обратно в Крым, которые работают, пытаются быть культурными людьми. А есть просто люди, которых Сталин не добил в 1944 году». Несколько дней спустя актер извинился и покаялся, но осадок - как и в случае с консулом - остался.

Несколько крымских татар разного возраста, степени религиозности и уровня достатка сказали мне, что высказывания Андреева и Панина всего лишь отражают общее отношение русских - как политиков, так и русскоязычных соседей и русских, отдыхающих в Крыму. Посреди криков о праве Москвы на полуостров татары попадают в категорию «черных», «монголо-татар», незваных гостей на «политой русской кровью» земле или просто «фашистов».

И поэтому появление русскоговорящих солдат без опознавательных знаков и военной техники с российскими номерами на крымских улицах и дорогах было последней каплей недовольства крымских татар Москвой.

Вопрос о земле

Дискриминация - одно из ключевых слов, сопровождавших возвращение крымских татар в конце 1980-х. Многие утверждают, что крымские власти, где главенствуют этнические русские, руководствовались негласным правилом не допускать крымских татар до государственных и руководящих должностей в Крыму, дабы предотвратить их проникновение во власть и отделение от Украины. Поэтому на собственной исторической родине татары чувствуют себя ущемленными в правах, чьи занятия ограничены фермерством и предпринимательством.

Земля - еще один злободневный вопрос в отношениях между славянами и татарами. Не получив возможности вернуться в дома своих депортированных отцов и дедов, татары покупали земельные участки - или захватывали землю силой.

Крымская власть с легкостью признавала право собственности на самозахваченной земле, но славянские соседи проникались неприязнью к вернувшимся коренным жителям. Юридическая помощь в оформлении такой земли - основной доход крымских адвокатов. На фоне самозахватов возник еще один нелегальный бизнес - лакомый кусок земли захватывался татарином, оформлялся в собственность, а потом продавался заказчику.

Объявленное новой крымской властью намерение пересмотреть права собственности - скрытая угроза, прежде всего, крымским татарам.

Турецкая защита

Турки - главные защитники крымских татар на международной арене в силу общности языковой, культурной и исторической. До присоединения к России в 1783 году Крымское ханство было вассалом Османской империи - но вассалом привилегированным, потому что крымско-татарская кавалерия была острием османских войск, а род крымских ханов-чингизидов считался «кадровым резервом» в случае вымирания династии Османов (турецким султанам духовенство позволяло вырезать единокровных братьев во избежание борьбы за престол).

Позиционируя себя как главу тюркского мира, Анкара громогласно защищает интересы тюрков, сосредоточенных, в основном, в бывшем Советском Союзе. В начале марта крымские татары заговорили о том, что Турция готова принять любое их количество в качестве беженцев.

Жизнь в «Азии»

А Узбекистан, место своей почти полувековой всенародной ссылки, крымские татары называют просто «Азией». Большая часть ныне живущих крымских татар родилась там, и вторая родина впиталась в их память и повлияла на кухню. Они по-прежнему помнят узбекский язык, готовят плов, покупают лепешки и охотно ходят в повсеместные узбекские рестораны.

Я провел детство рядом с поселком крымских татар под Ташкентом. Поселок назывался Магарач, и жили в нем самые работящие и доброжелательные люди. Даже на фоне узбеков, готовых вкалывать на родном участке и бесконечно достраивать родной дом, крымские татары были беспримерными трудягами.

Добротные дома, теплицы с прибыльными цветами, зеленью и рассадой, одна или даже две легковушки во дворе были нормой. Еще у них были богатейшие виноградники, и многие продавали домашнее вино, сухое или крепленое, за ним можно было прийти даже за полночь, трехлитровый баллон стоил десять рублей.

Мой одноклассник в 14 лет полгода растил барашка, чтобы купить себе мотоцикл, но безропотно отдал все заработанные деньги родителям, как только пронесся клич: - пора домой. Крымские татары продали свои дома по максимальным советским ценам - за десятки и сотни тысяч рублей - и за несколько лет снялись, уехали, пропали, потому что после советского развала почтовая и телефонная связь почти прекратились.

Неприятный слушок утверждал позже, что быстрота их отъезда была продиктована еще и скрытой угрозой этнических чисток. Якобы националистическое звено узбекского руководства, уже готовое к независимости от Москвы, поговаривало о необходимости прижать какое-нибудь из меньшинств, чтобы указать дорогу другим. Вроде бы наметили в жертвы то ли татар, то ли корейцев, но обе диаспоры были сплоченными и сильными. В итоге в 1989 году в Ферганской долине состоялась резня турок-месхетинцев.

Часто забывают о том, что наряду с татарами из Крыма в ту же «Азию» были депортированы греки, болгары и армяне - не менее коренные народности, издревле жившие на полуострове. Их тоже обвинили в коллаборационизме с нацистами, но их массовое возвращение так и не состоялось.

«Освободившееся» место в самой южной, самой стратегической точке СССР Москва заселила славянами - русскими и, в меньшей степени, украинцами, в чьей лояльности можно было не сомневаться. Выход из Черного моря запирали турки, члены НАТО, и крымские татары возле советского черноморского флота советской Москве были не нужны.

История с географией

«Ялте главное что? Чтобы сезон не сорвали», - сказала молодая девушка-славянка своему спутнику, деловито семеня к центру Ялты, где в середине марта на небольшой площади пророссийские активисты и политики жгли «бендеровский» флаг и кричали в микрофон о своем единении с Россией.

В этой фразе - главная проблема крымчан. Завязанная на туризм полутеневая экономика кормит жителей дотационного полуострова, и сокращение туристического потока ударит по всем. Крымские татары не очень вовлечены в туристический бизнес, прибыльные куски берега были розданы и разобраны без них, но татарские фермеры напрямую зависят от желудков приезжих.

Крым - полуостров площадью почти в 30 тысяч квадратных километров, но географическим разнообразием он похож на небольшой материк. Море, субтропический юг, плодородные долины, степная зона и горы высотой до полутора километров - в Крыму есть место самым редким ландшафтам. Именно поэтому советские, российские и украинские кинематографисты облюбовали его как площадку для съемок то американского Дикого Запада, то Африки, то Калифорнии или Африки.

С географией Крыму повезло, а с ресурсами - не очень. Большая часть воды поступает сюда с материковой Украины, это вода Днепра. Оттуда же идут электричество и природный газ - несмотря на богатый углеводородами черноморский шельф, на который теперь наметился Газпром.

Поэтому у Киева есть все возможности для экономической блокады полуострова, и даже строительство моста и прокладка газо- и водопроводов через пятикилометровый Керченский пролив вряд ли решат проблему крымской сырьевой независимости.

Но еще богаче крымская история - одна из самых насыщенных и древних в бывшем СССР, наравне с Закавказьем и Средней Азией. Древнегреческие колонии, окно в мир скифских ираноязычных кочевников, которые стали кентаврами греческой мифологии, один из главных поставщиков зерна в Восточное Средиземноморье, место ссылки римских и византийских аристократов и диссидентов. Гунны и готы (германоязычное племя, а не черноволосая молодежь в белом гриме), аланы, армяне, тюркоязычные хазары и булгары, русы, печенеги и половцы захлестнули Крым в ранее средневековье. Из языка последних и возник крымско-татарский язык.

«Татарами» они стали после монгольского нашествия, которое принесло на полуостров десятки новых тюркских родов и власть Золотой Орды, чьи властители быстро забыли монгольскую речь в пользу тюркской.

Кочевникам было вольготно на степном крымском севере, а юг полуострова, самый северо-западный отрезок Великого Шелкового пути, ворота в Средиземноморье, приносил наибольшие доходы.

Византия контролировала южный Крым, и понтийские (черноморские) греки до сих пор считают себя самыми чистокровными наследниками Эллады - чья кровь якобы не разбавлена столетиями турецкого ига. Греческое княжество Феодоро, павшее в 1470 году, было последним независимым осколком византинизма.

Еще на полуострове обосновались итальянцы - в основном, генуэзцы, чья торговая республика быстро договаривалась с каждой новой местной властью.

Все эти народы стали частью крымско-татарского этноса, приняв мусульманство и усвоив тюркский язык.

Снова в составе России

Уже через несколько дней после появления вежливых «зеленых человечков» на территории Крыма татары организовали отряды самообороны. Молодые ребята загружали на свои смартфоны приложение для постоянной радиосвязи, которая позволяла десяткам людей слышать сообщения о подозрительных автомобилях и людях. В конфронтацию они не вступали и вынуждали автомобили уезжать, просто становясь живым щитом на дороге.

«Как жить, не знаю, - вздыхает пожилой крымский татарин, перечисляет причины недовольства: цены на еду и бензин выросли, банкоматы выдают не больше 500-1000 гривен, туристический сезон кажется сорванным, родители-старики паникуют, боятся нового выселения. - Как в этой России жить будем?»

29 марта курултай (съезд) крымских татар принял решение о «реализации крымско-татарским народом права на самоопределение на своей исторической территории». По словам председателя меджлиса (совета) Рефата Чубарова, меджлис займется созданием в Крыму национально-культурной автономии крымского народа - в составе России.

Мансур Мировалев

Международное информационное агентство «Фергана»