В Швеции живет довольно много вынужденных переселенцев из Узбекистана, религиозных деятелей или рядовых мусульман. Точное их число неизвестно, ясно только, что счет идет на тысячи. В течение последних пятнадцати лет люди уезжали по политическим мотивам или из-за религиозных преследований - а сейчас обживаются в Швеции и учат детей в шведских школах.

«Нам, «старикам», здесь надеяться не на что, но мне кажется, что Швеция - страна для детей, и у них прав больше, чем у взрослых», - говорит журналист из Узбекистана Кудрат Бабаджанов. Он убежден, что шведы воспитывают из детей эмигрантов так называемых «новых шведов», которые, вырастая, становятся преуспевающими людьми и вносят свою лепту в развитие экономики Швеции, работая на будущее этой страны.

«Мы приехали в Швецию в 2009 году, - рассказала «Фергане» Луиза, живущая в маленьком шведском городке Тимра. - Мои дети успешно адаптировались, у них все хорошо». Луиза родилась и выросла в Узбекистане. Когда Узбекистан объявил о независимости, Луиза волей судьбы оказалась в одной из соседних стран - и в результате на своей собственной родине оказалась лицом без гражданства. С мужем Абдулхамидом Джонбозом, беженцем из Афганистана, таджиком по национальности, они вернулись в Ташкент, но им так и не удалось решить проблемы собственного статуса. Промаявшись так до 2009 года, семья уехала в Швецию.

«Самое главное - здесь у наших детей есть гарантированное будущее, чего не было в Узбекистане. Там ведь даже законы не соблюдаются», - говорит Абдулхамид Джонбоз. Он рассказал, что тридцать лет прожил в Узбекистане и не смог получить даже постоянный вид на жительство, хотя по закону человек имеет право на получение гражданства после пяти лет проживания.

Младший из трех детей Луизы и Абдулхамида, Умар, учится в шведской школе. «Мне 13 лет, а когда я приехал сюда, мне было 10», - говорит он. Умар уверен, что в Швеции жить гораздо лучше, чем в Узбекистане. «В Ташкенте я учился шесть дней в неделю, а тут пять, но в школе я провожу больше времени, чем в Узбекистане, - рассказывает Умар. - Тут я в школе с восьми утра до трех часов дня. Я учусь в шестом классе и могу похвастаться, что шведским владею «на все сто». А сейчас изучаю еще и английский и могу объясниться и на этом языке тоже».

Как рассказал Умар, в Узбекистане учителя были грубы с детьми, а в Швеции ничего подобного нет. «Я учился в русской школе, а в узбекских школах учителя были еще грубее, чем у нас», - вспоминает он.

Но разница между узбекской и шведской школами не только в отношении учителей к детям и в количестве уроков. В шведских школах детей кормят бесплатно, учебники, тетради и карандаши тоже бесплатно. Детям-мусульманам предлагают «халяльную» (приготовленную по мусульманским правилам) пищу, есть отдельное меню для вегетарианцев. Если учеников ведут в театр или кино, то все оплачивает школа. Нет даже понятия «школьной формы» и уж тем более никаких «субботников». Естественно, детей не выводят ни на какие сельхозработы.

«Я мечтаю стать военным и служить в элитном спецназе, который борется против мирового терроризма, - рассказал мальчик. - Я смотрю по новостным каналам, что происходит в мире, и очень хочу защищать людей».  Чтобы мечта сбылась, Умар занимается спортом: футболом, боксом и плаванием. Из-за этого иногда поздно возвращается домой: после семи, а то и после восьми вечера. Но Луиза, мать Умара, утверждает, что в городке безопасно. «В Узбекистане я бы волновалась за своих детей», - говорит Луиза.

Еще одна узбекская эмигрантка, не разрешившая опубликовать ее имя, тоже рассказала о шведских школах. «Тут детей не калечат психологически, как это было в Узбекистане, - говорит она. - Два раза в год родителей приглашают в школу и рассказывают им об успехах ребенка. При этом вся беседа сохраняется в тайне от других родителей».

По её убеждению, узбекская образовательная система могла бы перенять подобный европейский опыт. Она не раз принимала участие в родительских собраниях в Узбекистане и знает, что учителя критикуют детей в присутствии других родителей. «Я около двух лет проработала учителем в Узбекистане, помню, как мы собирали с родителей деньги на ремонт школы, на занавески, на цветы, еще на что-то. Наша система образования очень бедна», - говорит женщина.

До девятого класса в Швеции дети учатся в «основной школе» (Grondskola), где изучают шведский и английские языки, математику, обществоведение, музыку, основы религии, историю и родной язык. В некоторых регионах Швеции работают учителя узбекского языка из числа беженцев, и они учат детей родному языку и литературе.

«Я мусульманка, и когда мы только приехали и ребенок пошел в школу, я испугалась урока «Основы религии», - продолжает эмигрантка. - Решила, что ребенка будут приучать к протестантству. Но все оказалось не так». Женщина рассказала, что на этом уроке детям рассказывают о том, как появилась религия, что это такое и чем разные религии отличаются друг от друга. «Это не занятия религией, а скорей наоборот, - говорит она. - Больше похоже на атеизм».

«У меня трое детей учатся в шведской школе», - рассказал «Фергане» Собир Салимов, приехавший в Швецию из Андижана. По его словам, дети здесь всегда под надзором. Учителя отвечают за знания и успеваемость детей, но если ученик не может своевременно закончить полный школьный курс - не беда. Он может продолжить образование в школе для взрослых.

Куда идти учиться или работать после школы - решают сами дети, а не их родители. Школа помогает определиться с выбором. В Узбекистане же, если хочешь, чтобы ребенок пошел учиться дальше, нужно найти знакомого в этом учебном заведении и дать взятку. «Понимаете, - удивляется Собир Салимов, - тут дети не боятся идти в школу. Наоборот - они стараются не пропускать занятия».

И узбекские эмигранты, и те, кто остался на родине, говорят об одном: в Узбекистане дети не чувствуют себя свободными, они постоянно вынуждены подчиняться приказам, как учителей, так и представителей власти. Зиёдулла Раззаков, учитель из узбекского города Джиззак, рассказал: «У нас дети собирают макулатуру, металлолом, их отправляют на сельхозработы. Школа стала отвратительна для учеников, в Узбекистане у них нет желания получать образование».

В шведских школах, по мнению собеседников «Ферганы», воспитываются новые поколения узбеков, которые связывают свое будущее не с Узбекистаном, а со Швецией или другими странами Европы. «Здесь все иначе, - говорит Собир Салимов. - Молодежь стремится получить хорошее образование, чтобы обеспечить себе будущее, - и тем самым они формируют и будущее своей страны».

Тулкин Караев, Швеция, специально для «Ферганы»

Название 24-го мини-фестиваля videoART.uz обещало некоторое хулиганство: действительно, недавно громко прокатившийся по Ташкенту кинофорум «Золотой гепард» почему-то оставил на обочине тех, кто делает в Узбекистане настоящее кино. И Олег Карпов, организатор фестиваля videoART.uz, предложил видеоартистам ответить хищнику своими короткометражными зарисовками.

Вот уже пятый год подряд, начиная с апреля 2007-го, режиссёр Олег Карпов проводит в Ташкенте независимый мини-фестиваль videoART.uz. Изначально выходивший раз в два-три месяца, фестиваль набрал темп в 2008 году (тогда было аж семь его «выпусков»), чуть не оборвался в 2009-м, перешёл на кочевую жизнь, выждал мрачный период начала 2010 года, а в следующем набрал материала всего на два показа. И вот наконец в июне этого года случился CAFIF, первый в своём роде крупный фестиваль независимого кино стран Центральной Азии. Его узбекскую программу, в сущности представленную работами видеоартистов, единодушно признали продолжением так долго молчавшего videoART.uz.

Юбилейная программа 24-го мини-фестиваля была составлена из пятнадцати короткометражных фильмов, очень разных по продолжительности – от минуты и до двадцати. Почти половина из них непосредственно связана с темой любви. Пять предстают как путевые заметки: действие двух происходит заграницей, элементами одного стали фотографические изображения Великобритании, другой фиксирует жизнь старинного каракалпакского посёлка Каратау, ещё один – блошиного рынка на Янгиабаде. Почётными гостями мини-фестиваля стали кинорежиссёр Алишер Хамдамов, прозаик и поэт Рифат Гумеров, организатор фестиваля любительских фильмов «Она Ер» Николай Чижов, киновед Алексей Улько, который, кроме того, представлял свою трилогию «UK: Textures, Sculptures, Structures».

Плакат фестиваля

Фестиваль открылся фильмом «Back to School» Есении Курбатовой, в котором автор просит своих друзей лаконично рассказать о том, что в их школьной жизни оказалось самым запоминающимся. Проблемы, возникшие с переходом в новый класс, потеющие от влюблённости ладошки, а также фееричное исключение за «кидание каловыми массами» – молодая режиссёр смешит зрителя этими узнаваемыми воспоминаниями и приглашает возвратиться в подростковую жизнь, какая у большинства была не менее насыщенной, чем у героев «Back to School».

Хочется отметить, что формат опроса в ташкентском видеоарте стал чрезвычайно актуальным. В этом жанре выполнена и работа Тимура Шарафутдинова «Чудо любовь», снятая ещё в 2010 году, как признался Тимур, – для мамы, которая ищет ответ на вопрос, что такое любовь? Как говорит Олег Карпов: «Тимур – театральный режиссёр, но этому его точно не учили в институте, более того – если бы он показал там «Чудо любовь», его бы явно поругали».

Организатор фестиваля Олег Карпов

Герой короткометражки «На Берлин!» Умиды Ахмедовой и Олега Карпова, недавно победивших на бишкекском фестивале Reformat, – мужчина средних лет, азербайджанского происхождения, некогда известный оперный певец в Иране. Он иммигрировал в Германию, где сейчас зарабатывает деньги таксистом. Это предыстория, которая выливается в некий мюзикл, когда к нему в машину подсаживается Умида с переводчицей. Они едут по немецком автобану в аэропорт, азербайджанский вокалист распевает минорные арии о разлуке и расставание, переводчица вторит ему русской «Катюшей», они пробуют спеться дуэтом, выбирают что-то международное: сначала O sole mio, потом Besame mucho – но не выходит. Как всегда, у Умиды в руках оказалась камера, и девятиминутная история попала в копилку ветеранов узбекской документалистики.

Ностальгический дух господствует и в «Каратау» Павла Кравца, Андрея Кудряшова и Сергея Наумова – с его долгими планами чёрных каракалпакских гор и панорамой древнего кладбища Султан-баба через толщу знойного, подрагивающего воздуха, под звуки рубаба и песню о том, какой прекрасный этот край. «Этот фильм, – признаётся зритель мини-фестиваля, двадцатипятилетний аспирант журфака ТашГУ, – заставляет задуматься о ром, что сейчас в Хорезме погибает более трёхсот богатейших архитектурных памятников».

Алишер Хамдамов в зрительском зале

«The Lost Sea» – короткометражная работа Алёны Осовой о Янгиабадском рынке. Созданная по принципу стоп-кадра, она живописует атмосферу самой крупной ташкентской барахолки. Ряды старых вещей, разложенных прямо на земле, советские куклы, потрёпанные жизнью люди и невзрачные задворки – вся эта натура сейчас уходит и с этой, исторической, точки зрения, фильму безусловно будет обеспечено место в арсенале документальной хроники. Фильм высоко оценил и известный узбекский режиссёр Алишер Хамдамов: «Блеск! И нет ощущения того, что атмосфера специально нагнетается».

Кадр из фильма The Lost Sea Алёны Осовой, 2012

Другое заметное видео из программы мини-фестиваля называется «Прибытие поезда. Ташкент 2012». Авторы фильма Тимур Карпов и Никита Макаренко выбрали столь же незамысловатый сюжет как и братья Люмьер: в комнате появляется мальчик, видит игрушечный паровозик и искренне радуется ему. Из этого мог бы получиться очередной рекламный ролик, если бы не тончайшие нюансы эмоций маленького актёра, которые сделали это видео шедевром «Видеоарта».

Маленький актёр фильма «Прибытие поезда. Ташкент 2012», Тимур Карпов и Никита Макаренко

Сюжет следующего фильма, «The Last Day of Gaugain», связан с экспериментом Ларса фон Триера Gesamt, в рамках которого все желающие брались интерпретировать одно из произведений на выбор: пьесу Стриндберга «Отец», последнюю главу романа «Улисс», сонату Сезара Франка, выступление Сэмми Дэвиса на The Hollywood Palace Дайаны Росс, картину Гогена или памятник нацистской архитектуры Zeppelinfeld. Режиссёра Анну Фокину, хотя она и мечтает стать помощником режиссёра-датчанина, никак не заподозришь в заискивании перед Триером.

Гоген в интерпретации Анны Фокиной, The Last day of Gaugain, 2012

Напротив, выбрав для своего высказывания картину Поля Гогена «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?», она выразила её в лучших традициях Мишеля Гондри. В анимационной технике пикселяции из шерстяных нитей складывается некая фигура в позе лотоса, она приобретает объём и начинает двигаться к открытым дверям лоджии, откуда просачивается на свободу и исчезает. «Мне было важно показать дух этой картины, Гоген хотел дописать её и покончить с собой. У меня в фильме и было это «отпущение» – его душа улетает вслед за моей картиной».

Зрители

Привлекают внимание две работы студии «Тупратиконс»: «Happy End» Александра Илюшина – о том, что никогда не предугадаешь, где «соломинку подстелить», и напомнивший о советских агитационных плакатах «Топ индастрил» Руслана Куртвелиева. Просмотр короткометражки Александры Батиной, которая сейчас учится в знатной французской школе Supinfocom, был связан с ожиданиями Олега Карпова, что в скором будущем Узбекистан увидит своего режиссёра во Франции. Ее «Серый кардинал моего сердца» не обманул надежды, его высоко оценили с изобразительной точки зрения.

По-настоящему синефильскую работу показал дебютант фестиваля Тимур Мифтахутдинов. Его сновиденческие чёрно-белые «Стены» – своеобразная мозаика из отсылок к работам великих режиссёров, среди которых более всего проступает влияние Антониони. В короткометражку даже включён эпизод из его «Затмения», в котором молодой Ален Делон держит в объятиях Монику Витти. «Этой работой я хотел отдать дань тем режиссёрам, которые научили меня смотреть фильмы», – объяснил Тимур, а на вопрос, не пугает ли его «подпольная» репутация videoART.uz, коротко ответил: «Вдохновляет!».

Кадр из фильма «Серый кардинал моего сердца Александры Батиной, 2011

Убеждённый противник вопроса «а что вы хотели этим сказать?», Алексей Улько решил сделать исключение и предварил свой фотофильм о Великобритании кратким объяснением: «Когда я оказался там уже не в первый раз, я стал замечать какие-то детали: окраска асфальта, обивка сидений в метро – всё это стало для меня отправной точкой». Его трилогия «UK» разбита на части: «Текстуры», «Скульптуры», «Структуры», и помимо живописных фотографических изображений привлекает музыкальным сопровождением – это композиция самаркандской группы The Magic Grass Orchestra, в которой играет сам Алексей, узбекская национальная «Илтижо» и The Sequence of Eastern в исполнении ансамбля Omnibus.

Кадр из фильма Back to School Есении Курбатовой, 2011

Говорит писатель Рифат Гумеров: «Мне понравился Алекс Улько, он ещё раз показал сам себя, свои тенденции. Философ, человек ума, он отделил текстуру от скульптуры и структуры, разложил всё по полочкам. Понравился и фильм «Каратау», своей красотой запечатлённой природы. Она так совершенна, что ничего не прибавить – только зафиксируй её. И чем меньше автора, чем меньше его умозрительных концепций, «выпендрёжа», тем лучше. Этим и отличается Андрей Кудряшов. Его ругали за то, что, мол, это National Geographic, а я отвечу: но это прекрасно, это вечное. В этом плане мои ожидания оправдались, но не могу сказать, что сегодня случилось открытие».

Под занавес юбилейного мини-фестиваля было показано «Завещание» Frau Koch и Александра Барковского – шизофреническое кино с невероятной художественной магией и эстетикой декаданса. Кровь, скрежет, речитатив артистки Ольги Володиной и богатая натура пустеющего Янгиюля активно нагнетали атмосферу. Что касается реакции зрителей, то фильм решительно не понравился многим. Рифата Гумерова так аж перекосило от брезгливости: по его словам, хоть работа и выделяется среди других своей добротностью, но в ней нет жизни.

Кадр из фильма «Завещание» Frau Koch и Александра Барковского

Кратко суммируя можно сказать, что мини-фестивалю videoART.uz за эти пять лет удалось сформировать свой костяк режиссёров, таких как Алексей Улько, Денис Семёнов, Александр Барковский, Умида Ахмедова и Олег Карпов, Дмитрий Донской, Александра Батина, Аскар Урманов и Руслан Куртвелиев, Анна Фокина. У каждого из них, безусловно, свой кинематограф, но общий тон 24-го по счёту фестиваля показал, что в воздухе уже не носятся идеи протестного «арт-джихада», выделенного как направление аксакалами видеоарта в 2009 году. И не то чтобы они потеряли контакт с драматизмом современных проблем и противоречий, скорее – мягче на них реагируют с негромкой, сопереживающей интонацией – безусловно, не к власть имущим, а к простому маленькому человеку.

ОЛЕГ КАРПОВ: МЫ НЕ СТАЛИ ИХ ПУГАТЬ

Блицинтервью с организатором videoART.uz

– Центральноазиатский фестиваль CAFIF вы провели в «Ильхоме», почему для этого выбрали другую площадку?

– К «Ильхому» проявили интерес, стали раздаваться звонки с Министерства культуры, с Кабинета министров. Ратанов (Игорь Ратанов – менеджер-директор театра «Ильхом») рассказывал, что их интересовало, кто участвовал в CAFIF, кто разрешил и почему никого не поставили в известность… После чего «Ильхом» побоялся принимать нас вновь. Более того тогда на фестиваль приходил некий человек (он, правда, больше спал на фильмах, и мы даже это засняли), как выяснилось – он писал отчёты куда нужно.

– В связи этим интересно узнать, владельцы нынешнего помещения знают, кого они принимают у себя этим вечером?

– Нет, мы не стали их пугать. Предупредили, что будем показывать фильмы, они выставили арендные условия. Я не думаю, что против них будут какие-то санкции, самое худшее – опять звонок.

– А вообще организация такого рода мероприятий должна как-то официально фиксироваться?

– Не знаю, но я не пойду получать лицензию, какое-то разрешение. Куда? В Узбеккино? Но там просто нет людей, которые элементарно грамотны. Все, кто там раздаёт эти лицензии, в лучшем случае экономисты. А людей, которые имеют какое-то отношение к кинематографу, среди нынешней бюрократии просто нет.

– Существует ли у мини-фестиваля videoART.uz какой-то бюджет?

– Да, это был как раз первый фестиваль, на который мы получили грант. Он рассчитан на четыре фестиваля, так что в любом случае я смогу провести ещё три фестиваля. Хотя есть деньги, нет их – это никак не влияет на videoART.uz, мы пять лет как-то обходились без них.

– То есть участники фестиваля не получают призы, какие-то стипендии на свои следующие работы?

– У нас не очень это получается. На фестивале в Киргизии Денису вручили сумму, окупившую его фильм, и Барковский свой окупил. Вообще же если у тебя есть аппаратура или ты знаешь, где её взять, то такого рода фильмы не требуют больших затрат.

– Но реквизит, актёры...

– Нет, это только кажется. В 2009 году был случай у Сергея Тихомирова. Поклонник Тарантино и Родригеса, он хотел снять коммерческий фильм, с пистолетами, бандитами. Но в предыдущих работах у него как-то не складывалось с актёрами, он набирал людей через объявления в интернете и в итоге на экране у него никто там не играл. И я тогда посоветовал ему обратиться к актёрам из «Ильхома», он сначала сомневался, согласятся ли те играть без гонорара. Но нет, снялись у него почти все ильхомовцы, даже в эпизодических ролях. Так что вот пример, как режиссёр снял кино на свои деньги, потратившись разве только на аппаратуру.

Лола Алимова

Международное информационное агентство «Фергана»

Шведский прокурор Кристер Петтерссон, расследовавший дело о покушении на жизнь известного узбекского имама Обида-кори Назарова, обжаловал решение суда первой инстанции, который 26 июля оправдал и освободил подозревавшуюся в соучастии в этом преступлении супружескую пару из-под стражи за недостаточностью доказательств. Апелляционный суд в шведском городе Сундсвалле рассмотрит жалобу прокурора в начале 2013 года, сообщает Uznews.net.

Петтерссон считает, что собрал достаточные доказательства вины супругов Пулатова и Аминовой, которые, по данным следствия, за немалую плату организовали пребывание Жуковского в Швеции и помогли ему найти имама. Прокурор не знает, находятся ли супруги в Швеции или покинули ее. Петтерссон заявил, что добьется экстрадиции главного подозреваемого в покушении на имама Назарова – Юрия Жуковского, который был задержан в России в начале октября.

Напомним, один из самых известных мусульманских лидеров Узбекистана Обидхон Назаров в 2006 году получил политическое убежище в Швеции, где жил в Стромсунде. 22 февраля 2012 года на него было совершено третье по счету за последние годы покушение: неизвестный человек выстрелил в Назарова несколько раз и скрылся. Состояние пострадавшего остается тяжелым, он до сих пор находится в коме. По данным следствия, преступление было совершено в период пребывания в Швеции Юрия Жуковского. Помогавшие ему уроженцы Узбекистана Баходыр Пулатов и Нодира Аминова были арестованы, но затем освобождены, так как обвинение не смогло предоставить необходимые доказательства их вины, предоставленных прокурором доказательств оказалось недостаточно, чтобы вынести обвинительный приговор. Суд подчеркнул, что не сомневается в наличии политической подоплеки покушения на имама-диссидента и эмигранта, и что нападение на него было спланировано и организовано за пределами Швеции. Глава шведского МИДа Карл Бильдт пообещал приложить все усилия для выяснения личности стрелявшего в имама Назарова.

Международное информационное агентство «Фергана»

Как отмечают участники рынка, 10 процентов интернет-пользователей в Китае - люди, старше пятидесяти лет, из которых почти 2 млн регулярно покупают товары в виртуальной сети.

Как правило, старшее поколение, предпочитающее пользоваться услугами виртуального шопинга, проживает в больших городах. Так, в Шанхае и Пекине товары по интернету покупают более 100 тысяч пенсионеров. Среди приобретений лидируют одежда, товары для дома, в том числе отопительные котлы и другая климатическая техника, электронные устройства, косметические средства, мобильные телефоны. В среднем, онлайн-шоппинг обходится пенсионерам на 10 процентов дешевле, чем покупки в обычных магазинах.

Самый большой интернет-магазин в Китае – Таобао, принадлежащий крупнейшей китайской интернет-компании Alibaba. Здесь торговлю ведут десятки тысяч китайцев. Согласно докладу Пекинского университета, около 80 процентов открытых на «Таобао» интернет-магазинов были созданы в период с 1981 по 1994 годы.

Развитие электронной торговли привело к появлению в Китае «интернет-деревень», ярким представителем которых является деревня Цинъяаньлу, расположенная в провинции Чжэцзян в Восточном Китае. Она привлекает предпринимателей удобным положением и развитой инфраструктурой. Здесь зарегистрированы около 2 тысяч компаний, которые отправляют своим клиентам 10 тысяч посылок в день и имеют общий годовой оборот в 126 млн долларов.

С 2009 по 2011 годы количество компаний, вовлеченных в электронную коммерцию, выросло в Китае с 306 тысяч до 590 тысяч. Более чем вдвое увеличилось и число зарегистрированных продавцов - в 2011 году их насчитывалось 970 тысяч человек.

Как отмечают участники рынка, 10 процентов интернет-пользователей в Китае - люди, старше пятидесяти лет, из которых почти 2 млн регулярно покупают товары в виртуальной сети.

Как правило, старшее поколение, предпочитающее пользоваться услугами виртуального шопинга, проживает в больших городах. Так, в Шанхае и Пекине товары по интернету покупают более 100 тысяч пенсионеров. Среди приобретений лидируют одежда, товары для дома, в том числе отопительные котлы и другая климатическая техника, электронные устройства, косметические средства, мобильные телефоны. В среднем, онлайн-шоппинг обходится пенсионерам на 10 процентов дешевле, чем покупки в обычных магазинах.

Самый большой интернет-магазин в Китае – Таобао, принадлежащий крупнейшей китайской интернет-компании Alibaba. Здесь торговлю ведут десятки тысяч китайцев. Согласно докладу Пекинского университета, около 80 процентов открытых на «Таобао» интернет-магазинов были созданы в период с 1981 по 1994 годы.

Развитие электронной торговли привело к появлению в Китае «интернет-деревень», ярким представителем которых является деревня Цинъяаньлу, расположенная в провинции Чжэцзян в Восточном Китае. Она привлекает предпринимателей удобным положением и развитой инфраструктурой. Здесь зарегистрированы около 2 тысяч компаний, которые отправляют своим клиентам 10 тысяч посылок в день и имеют общий годовой оборот в 126 млн долларов.

С 2009 по 2011 годы количество компаний, вовлеченных в электронную коммерцию, выросло в Китае с 306 тысяч до 590 тысяч. Более чем вдвое увеличилось и число зарегистрированных продавцов - в 2011 году их насчитывалось 970 тысяч человек.