Узбеки Турции (часть V). Человек, ставший государственным министром
2008-07-02 14:33 Бахтияр Шахназаров (Измир–Стамбул)

В Стамбуле живет профессор Ахат Андижан (Ahat Andiсan), который стал первым представителем узбекской диаспоры дальнего зарубежья, кому удалось дослужиться до должности государственного министра Турции. Уроженец афганского города Кундуз, 57-летний Ахат Андижан работает хирургом в Джеррахпашинской больнице. В свое время он был активным борцом за независимость Узбекистана, руководил Обществом туркестанцев Стамбула, дважды встречался с президентом Узбекистана Исламом Каримовым. Первая из встреч, состоявшаяся в декабре 1991 года в Стамбуле, во многом предопределила дальнейший ход развития отношений между Турцией и Узбекистаном.

Ахат Андижан. Фото автора.

Отец Ахата Андижана хаджи Йулдаш жил в Андижане, где считался одним из самых богатых людей. Его первая жена умерла еще в годы коллективизации. Во второй раз он женился, будучи в Афганистане, - на девушке по имени Бибихаджира, которая в дальнейшем родила ему сына Ахатбека.

БЕГСТВО

После смерти первой жены хаджи Йулдаш решил не жениться до тех пор, пока его дети не станут взрослыми. Дело в том, что дед Ахатбека хаджи Галиб имел нескольких жен, и как-то раз одна из них, не имевшая своих детей, из ревности ударила ножом другую, у которой были дети. На Йулдаша это произвело неизгладимое впечатление, и он боялся повторения такой ситуации.

Хаджи Галиб скончался вскоре после того, как советская власть объявила его «кулаком» и отобрала все его имущество. Проработав в колхозе, в 1932 году хаджи Йулдаш решил покинуть родину вместе с маленькими сыном и дочерью. Некоторое время он работал в колхозе на юге Таджикистана, затем вместе с детьми переправился через Амударью в Афганистан. Недолго прожив в местечке Имам Сайид и городе Баглан, семья обосновалась в Кундузе. В годы Второй мировой войны хаджи Йулдаш обратился в посольство Турции в Афганистане с просьбой о предоставлении разрешения для переселения, однако получил отказ.

В 1952 году вместе с другими семьюдесятью двумя семьями туркестанцев хаджи Йулдаш эмигрировал в Турцию. Он намеревался переехать немного раньше, но поездку пришлось отложить, так как его вторая жена Бибихаджира была беременна Ахатбеком. Когда началась долгожданная поездка длиною почти в два месяца, Ахатбек был всего полуторамесячным младенцем.

Прожив некоторое время в палатках, установленных в турецком городе Адана, все официальные переселенцы получили от правительства земли в различных областях Турции для ведения хозяйственной деятельности. Семья хаджи Йулдаша выбрала участки в Акшехире, поскольку климат местности очень напоминал им родной андижанский. Ахатбек окончил здесь и школу, и лицей.

В Акшехире несколько туркестанцев создали сельскохозяйственный кооператив, который в первый год своей работы процветал. Однако незнание членами кооператива законов рыночной экономики стало причиной банкротства их предприятия. Это произошло в 1963-1964 годах. Не ожидавшие такого развития событий члены кооператива получили психологическое потрясение. Отец Ахатбека не имел другой профессии, и от отчаяния замкнулся, стал неразговорчивым, а старший брат уехал работать в другой город.

СТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ

Ахату пришлось совмещать работу с учебой в школе. У него была склонность к занятиям логикой и историей, однако, приехав после окончания школы в Стамбул, он поступил на медицинский факультет Джеррахпаша Стамбульского университета. Получив диплом врача, Ахатбек ушел на службу в армию. Сдав во время прохождения службы экзамен, чтобы продолжить учебу в докторантуре в Америке, Ахатбек сразу же после армии подал документы на получение заграничного паспорта. Пока его документы находились в стадии рассмотрения, Ахат Андижан принял участие сразу в двух конкурсах на должность помощника на медицинском факультете, и победил в обоих. С того времени большая часть жизни Ахата Андижана была связана с факультетом Джеррахпаша, работая на котором, в 1991 году он получил звание профессора.

До военного переворота 1980 года в Турции нередко происходили стычки между левыми и правыми силами. Затем военное руководство страны закрыло все политические и общественные организации. В том числе - и Общество туркестанцев, которое вело свою деятельность с 1953 года, продолжая дело, начатое «Турецким союзом молодежи» (1927-1941 годы).

В 1983 году Ахат Андижан вместе со своими друзьями задумал заново открыть общество туркестанцев. Спустя год после начала деятельности общества Ахат был избран его председателем. Когда в Советском Союзе началась перестройка, главной целью общества стало информирование турецкого народа о ситуации в СССР и жизни тюркских народов в республиках Средней Азии. В 1989 году общество стало издавать журнал «Туркестан», в котором широко освещалась деятельность возникших в тюркских республиках Центральной Азии народных движений, рассказывалось об узбекском движении «Бирлик» («Единство») и партии «Эрк» («Воля»), о жизни и деятельности знаменитых людей региона.

Следует отметить, что географически Туркестан разделен на две части – восточную и западную. Восточный Туркестан находится на территории Китая - Синьцзян-Уйгурского автономного района, а западный Туркестан является территорией нынешних центрально-азиатских республик.

В сентябре 1989 года в Стамбуле под председательством Ахата Андижана состоялся Национальный курултай (собрание) Туркестана, в котором приняли участие все организации, чья деятельность была связана с туркестанским регионом. Повестку дня форума составляли такие вопросы, как положение туркестанцев, живущих за пределами региона, анализ событий, происходивших в Узбекистане после появления там народных движений, возможные сценарии развития ситуации и необходимые меры для действия.

Члены Общества Туркестанцев. Стамбул, 1987 г. Фото из книги Ахата Андижана «Борьба за независимость Туркестана за рубежом со времен джадидизма до независимости»

Реакция советской прессы на курултай была жесткой. В номере от 19 декабря 1989 года газеты «Совет Узбекистони» («Советский Узбекистан») под псевдонимом «Дервиш Али» была опубликована статья «Уликни тирилтиришга уринаетганлар» («Люди, которые пытаются оживить мертвеца»). Резкой критике подверглась деятельность Ахата Андижана и Баймирзы Хайита - ныне покойного известного историка, занимавшегося изучением Туркестана. Автором статьи утверждалось, что А.Андижан приходится племянником последнему хану Коканда, и его главная цель - восхождение на престол и объявление себя ханом после того, как Туркестан станет единым государством.

Эта статья крайне негативно отразилась на имидже А.Андижана, вызвав к нему у руководства Узбекистана отрицательные чувства. Первая встреча А.Андижана с президентом независимого Узбекистана Исламом Каримовым, состоявшаяся в декабре 1991 года в Стамбуле, предопределила дальнейший ход развития отношений между Турцией и Узбекистаном, а Баймирза Хайит в свой первый приезд в Узбекистан в 1992 году был выдворен из страны на третий день пребывания в Намангане.

Несмотря на холодный прием на официальном уровне, и Баймирза Хайит, и Ахат Андижан пользовались уважением узбекской интеллигенции, которой в те годы еще удавалось сохранить свою независимость. Они оба были удостоены узбекской премии имени Чулпана. По этому поводу газета «Узбекистон адабиети ва санъати» («Литература и искусство Узбекистана») в номере от 20 марта 1992 года писала: «Еще в те времена, когда плач народа Туркестана не проходил дальше Москвы, Баймирза Хайит и Ахат Андижан доносили голос народа до всех материков, демонстрируя уважение к душам наших усопших предков».

В начале 1990-х годов сподвижников А.Андижана захватывает идея проведения собраний с участием представителей действующих в мире обществ туркестанцев. Сначала собирались общества восточных и западных туркестанцев. Затем прошел Международный конгресс туркестанцев всего мира с участием делегаций из стран Центральной Азии. В составе узбекской делегации были такие знаменитые писатели, как Шукрулло, Адил Якубов, Джемаль Кемаль и Тахир Каххар. На конгрессе было создано Объединение туркестанцев мира, его действующим председателем избран А.Андижан, а живущий в Германии Баймирза Хайит стал почетным председателем.

В 1991 году Ахат Андижан создал Фонд исследований Туркестана. Чтобы общество туркестанцев и фонд вели свою деятельность в нормальных условиях, он купил для них трехэтажное здание в одном из стамбульских районов - Аксарае.

После распада Советского Союза главным направлением деятельности общества туркестанцев стало установление взаимосвязей между тюркоязычными странами и Турцией, а Ахат Андижан был назначен консультантом тогдашнего министра иностранных дел Турции Месуда Йылмаза. На заселенном тюркоязычными народами севере Афганистана после вывода советских войск возникли различные группы, которым А.Андижан старался помочь, привлекая к ним внимание мировой общественности. В 1989 году он отправился в Афганистан, где встретился с лидером Исламского союза северных областей Афганистана Азадбеком, который со своими помощниками приехал в Турцию. При содействии А.Андижана прибывшие в Турцию, а затем и в США тюркоязычные лидеры моджахедских формирований Афганистана встретились с официальными и другими лицами.

«Основу шестидесятитысячной армии генерала Абдурашида Дустума, который боролся за права узбеков и других тюркских народов северного Афганистана, составляли таджики, - рассказывает А.Андижан. - Узбеков было от пятнадцати до семнадцати тысяч человек. Я передал письмо Дустума президенту Турции Тургуту Озалу, результатом чего стало открытие консульства Турции в афганском городе Мазари-Шариф. В 1990-х годах я организовал несколько визитов Дустума в Турцию».

В 1995 году А.Андижан включился в политику, был избран депутатом парламента страны от партии «Anavatan Partisi» («Родина-мать») и стал первым живущим в дальнем зарубежье узбеком, которому удалось войти в состав правительства. Согласно законодательству, А.Андижан оставил свою предыдущую должность и до 1999 года работал государственным министром и спикером правительства, совмещая данные посты в 1995-1997 годах с должностью заместителя председателя «Anavatan Partisi». На состоявшихся в 1999 году выборах вновь избранный депутатом Ахат Андижан представлял Турцию в Европейском союзе и для выполнения своих служебных обязанностей часто ездил в Страсбург (Франция).

Но на выборах в 2002 году «Anavatan Partisi» потерпела неудачу и осталась за бортом парламента. А.Андижан, пытавшийся в течение нескольких лет объединить правые силы, своей цели также не достиг. И в 2005 году он вернулся на работу в больницу.

Ахат Андижан является автором книги «Борьба за независимость Туркестана за рубежом со времен джадидизма до независимости».

«В ЭМИГРАЦИИ У НАС НЕ БЫЛО МАТЕРИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ»

- Ахат-ака, расскажите, пожалуйста, о своей семье, - попросил я во время нашей первой встречи.

- Моя жена - турчанка, мы вместе работаем на факультете биологии и химии университета, - начал свой рассказ Ахат Андижан. - Есть два сына, старший - студент университета, второй учится в частном колледже «Роберт» (одно из самых престижных и дорогих учебных заведений Турции. - Прим. авт.). Моя мама является дочерью эмигрировавшей в Афганистан семьи выходцев из Андижана и Бухары. Мои родители поженились в 1945 году.

- Вашего отца звали хаджи Йулдаш. Когда он совершил хадж?

- Предполагаю, что мой дедушка и отец совершили поездку в Мекку в 1917-1918 годах. Из Туркестана они поездом поехали до Москвы, оттуда добрались до Одесского порта. Из Одессы на пароходе прибыли в Стамбул. В те времена прибывавшие в Стамбул паломники выказывали свое уважение османскому падишаху, так как священные земли находились на территории его империи... После хаджа дед и отец вернулись на родину по тому же маршруту.

- Их путь, наверное, был немного опасным, ведь в России в то время шла гражданская война…

- Да, отец рассказывал об этом. На таком фоне Стамбул показался ему очень тихим и спокойным городом. Поэтому после эмиграции в Афганистан отец попытался переселиться в Турцию, несмотря на то, что многие туркестанцы предлагали ему ехать в Саудовскую Аравию.

- А как Вашим родителям жилось в Афганистане?

- Мой дедушка, хаджи Галиб, имел в Андижанской области огромные земли, свой масложиркомбинат и фабрику по производству сахара. Поэтому мой отец был опытен в этих видах деятельности. Приехав в Афганистан, он построил цех по производству сахара, затем стал выпускать и мыло. До 1950-х годов мой отец, старший брат и зять работали вместе, у них не было материальных проблем, более того – они накопили некоторое состояние. Когда эмигрировали в Турцию, им было разрешено ввезти некоторое количество денег, и эта сумма была довольно приличной для тех времен.

- Мне рассказывали, что некоторые эмигранты даже привезли с собой афганские ковры.

- По словам моего отца, переселенцам было разрешено привезти с собой домашнюю утварь, они воспользовались этим и привезли ковры.

- Участвовал ли Ваш отец в каком-либо из движений, которые были созданы узбеками во время Второй мировой войны?

- Да, он был участником движения, организованного в Кундузе. Напомню, что для эмиграции туркестанцев в Афганистан были две причины. Первая – в отличие от шиитского Ирана, афганцы являются такими же мусульманами-суннитами, как и туркестанцы. Вторая – желание находиться поближе к Туркестану в надежде на то, что настанет день, когда родина освободится от русских завоевателей и эмигранты получат возможность вернуться. Когда в тридцатые годы прошлого века Советская власть закрыла границы, туркестанцев охватили сомнения в том, что они когда-нибудь смогут вернуться на родину. А когда во время Второй мировой войны немцы вплотную приблизились к Москве, им показалось, что СССР вот-вот разрушится.

- Наверное, весть об образовании Туркестанского легиона в ходе войны Германии с Советским союзом придала сил афганским туркестанцам...

- Конечно. Туркестанцы стали объединяться, а афганское правительство, частично знавшее о происходящем, просто закрывало на это глаза. Однако деятельность организаций нельзя считать удачной. К сожалению, в Афганистане материалов на данную тему нет. Как мне удалось узнать, изучив доклады немецких и английских дипломатических представительств в Афганистане того периода, организации туркестанцев оставались на уровне самодеятельности. По их планам, после падения СССР они должны были перейти в Туркестан для проведения партизанских операций, как «басмачи», и добиться независимости. Но после 1944 года, когда стало ясно, что немцы проигрывают войну, афганское правительство быстро взяло эти организации под свой контроль. Были арестованы и отправлены за решетку семьсот человек, среди них - члены правительства Туркестана в изгнании, а также лидеры и участники организаций из различных городов страны. Вместе с моим отцом была арестована и моя сестра. Часть арестованных приговорили к заключению сроком на четыре-пять лет, позднее некоторые из них отправились в ссылку на юг страны, в Чапрасур, находящийся в пустынной зоне Кандагара.

Ахат Андижан с лидером Партии Исламского союза северных областей Афганистана Азадбеком вблизи афгано-пакистанской границы. Мираншах, январь 1989 г. Фото из книги Ахата Андижана «Борьба за независимость Туркестана за рубежом со времен джадидизма до независимости»

- Рассказывали ли Вам родители о городе Андижане?

- Да. Мне рассказывали, что солдаты Красной армии ворвались в наш дом в день, когда моему сводному брату сделали обрезание. Отец и другие мужчины ушли через окно в задний сад, где укрылись в камышах, а брат остался лежать на своем месте. Солдаты собрали всю домашнюю утварь, забрали даже курпачу (узкое одеяло для сидения. - Прим. ред.) и одеяла из-под лежащего брата, загрузили все на арбу и увезли. Дом опечатали, а брата оставили во дворе. Тогда его матери уже не было в живых, и вечером соседи принесли ему поесть. Вскоре отец вместе с другими мужчинами прорыл тоннель, ведущий в наш дом, и они стали посещать его по вечерам, а утром покидали. Таким образом они пережили лето. После наступления холодов отец оставил брата под присмотром знакомого, а сам почти год проработал продавцом в поездах, следующих из Андижана в Коканд.

Отец был крупным, сильным и высоким человеком ростом около ста девяноста пяти сантиметров. Как-то, увидев на его теле раны, я спросил, где он их получил. Отец рассказал, что однажды в поезде трое русских с ножами окружили его и попытались отобрать у него заработанные деньги. В завязавшейся схватке отец выбросил двоих из них с поезда, а третий сам оказался под колесами.

- Удалось ли Вашему отцу в дальнейшем забрать своих детей?

- Как-то он встретил председателя одного из андижанских колхозов, который знал моего деда хаджи Галиба, скончавшегося в 1925 году, он работал у него в прежние времена. Председатель сказал: «Я знал вашего отца, поэтому помогу вам с работой. У меня есть бухгалтер, которому не очень доверяю. Вы будете перепроверять его отчеты. Но официально оформлять вас не буду».

Председатель-коммунист оказался порядочным человеком. Отец стал неофициально работать ревизором, привел в порядок колхозную бухгалтерию. Затем вместе с сыном работал в пекарне. Спустя некоторое время отец попросил председателя разрешить ему переселиться в Афганистан. Тот согласился и написал своему знакомому коллеге, возглавлявшему колхоз в граничащей с Афганистаном Кулябской области Таджикистана, письмо с просьбой помочь моему отцу с работой, пока он будет там находиться.

- Наверное, ему нелегко было добираться до Таджикистана?

- Да. Подумав, что если их задержат вместе, то детям придется пережить нервное потрясение, отец сначала отправил на арбе моих брата и сестру, а сам, скрываясь от нежелательных взглядов, пошел вслед за ними. Дорога в Куляб заняла более месяца. Председатель тамошнего колхоза дал отцу работу, он жил в находящемся на окраине одиночном доме, встречаясь только с председателем и его помощником. К концу лета, договорившись с человеком, который за деньги переправлял переселенцев в Афганистан, отец с детьми переправился через Амударью, соорудив плот из резиновых шин колес.

ПО ЦЕПНОЙ РЕАКЦИИ

- Вы опубликовали много статей о Советском Союзе и Туркестане. Могли ли Вы предвидеть развал Союза?

- Мы стали пристально следить за развитием событий в СССР после того, как была объявлена политика перестройки и гласности, а с 1989 года в некоторых республиках началось движение по отходу от центра. На те времена приходится развал социалистической системы и выход стран Восточной Европы из Варшавского блока. В декабре 1986 года в казахстанском городе Алма-Ата народ впервые выступил против власти. Похожее случилось и ранее - в 1969 году в Ташкенте, после матча чемпионата Советского Союза по футболу между «Пахтакором» и одной из русских команд, но это выступление было подавлено быстро и жестоко.

После произошедшего в Алма-Ате в одном из своих выступлений в 1987 году я сказал, что СССР начал разваливаться и очень скоро развалится окончательно, поскольку в тех событиях участвовали представители простого народа, прибывшие из деревень, а власть уже не могла контролировать ситуацию. Текст данного выступления был опубликован в журнале «Туркестан».

Развал Союза я принял спокойно. Однако руководители Узбекистана и Туркменистана не были готовы к независимости. Им казалось, что Советский союз будет жить и далее. Поэтому они не поддержали Бориса Ельцина, выступившего против путчистов, пытавшихся захватить власть 19 августа 1991 года. И только после утверждений Ельцина о том, что другие советские республики являются обузой для России, они были вынуждены объявить о государственной независимости. Таким образом, независимость Узбекистана была добыта не путем вооруженного восстания или народного выступления против власти.

- В какие годы Вы были председателем Общества туркестанцев?

- С момента его восстановления в 1984-м и до 1995 года, когда я начал заниматься политикой. До настоящего времени веду дела Фонда исследований Туркестана.

- Ахат-ака, Вы очень хорошо говорите по-узбекски.

- Несмотря на то, что отец прожил в Афганистане восемнадцать лет, он так и не научился говорить на персидском языке. А переселившись в Турцию, не смог выучить и турецкий язык. Наверное, уже из-за пожилого возраста. Дома мы разговаривали только по-узбекски. В отличие от отца, мама говорила и писала как на персидском, так и на турецком языках. Отец умер в 1975 году в Конье, а мама – через десять лет в Стамбуле.

Карта основных мест проживания туркестанцев на территории Афганистана. Фото из книги Ахата Андижана «Борьба за независимость Туркестана за рубежом со времен джадидизма до независимости»

- А Ваши дети говорят по-узбекски?

- К сожалению, нет. Для того чтобы дети говорили на каком-то языке, важно, чтобы на нем говорила их мама. Кроме этого, включившись в политическую деятельность и став депутатом турецкого парламента, свое основное время я проводил в Анкаре. Домой приходил раз в две недели, а моим детям тогда было девять и четыре года – самый возраст для изучения языка.

- Когда впервые Вы побывали в Узбекистане?

- Шел то ли 1989-й, то ли 1990-й год. Группа турецкой интеллигенции в составе двухсот человек зафрахтовала самолет и прилетела в Узбекистан. Но нашему самолету не разрешили приземлиться в Ташкенте, поэтому мы прилетели в Бухару. Ночь провели в гостинице. На следующее утро мои знакомые узбекистанцы забрали меня и моего друга и повезли в Ташкент. Остальные члены нашей группы улетели в Казахстан, так как власти республики не разрешили им оставаться в Узбекистане.

- А где Вы получили советскую визу? Ведь в те времена в визах иностранцев указывались города, которые они смогут посетить.

- В наш первый и второй приезд в Узбекистан визы мы получили в посольстве СССР. Когда в 1997 году я прибыл в Союз в составе официальной делегации Турции во главе с премьер-министром Месудом Йылмазом, наша двухдневная поездка охватила все тюркоязычные республики бывшего СССР.

- Как проходили переговоры с узбекским правительством?

- Наши взаимоотношения были холодными, но во время официальных переговоров это не выставлялось напоказ. Согласно повестке дня, были рассмотрены связи в экономической, культурной и других сферах сотрудничества.

- Что же стало причиной охлаждения взаимоотношений между Турцией и Узбекистаном?

- Это произошло в 1994 году. Причиной охлаждения стал приезд в Турцию лидеров оппозиционной узбекскому правительству партии «Эрк». Ислам Каримов потребовал выдачи лидера «Эрка» Мухаммада Салиха, но турецкий президент Сулейман Демирель ответил, что Турция, являясь демократической страной, не может выдать лидера оппозиции. Руководство Узбекистана обиделось и в 1994 году вернуло на родину большинство студентов, обучавшихся в Турции по государственным грантам. Из 2980 студентов продолжить свое обучение разрешили только около 400.

Когда взаимоотношения охлаждаются, то по цепной реакции за одной проблемой начинает следовать другая, и отношения, которые и без того не были теплыми, портятся окончательно.

- Разве правительство Турции не могло сдать лидера оппозиции и спасти свои взаимоотношения с Узбекистаном?

- Демократические страны должны действовать согласно международным нормам права.

- Приведу вам пример: Канада предоставляет человеку из Восточного Туркестана политическое убежище. Через несколько лет тот человек с канадским паспортом приезжает в Ташкент для того, чтобы навестить свою жену и детей. Правительство Китая, узнав об этом, требует от Узбекистана его экстрадиции. Требование выполняется, человека сдают Китаю, где состоявшийся суд приговаривает его к пожизненному заключению. Если бы Узбекистан отказал Китаю в выдаче, то взаимоотношения между странами могли бы испортиться.

- В основе проблемы лежат политические и иные вопросы. Если между странами существуют соглашения об экстрадиции людей, которые разыскиваются за совершение террористических актов, членов организованных преступных групп, контрабандистов, то они могут быть экстрадированы. Но ни одна демократическая страна мира не выполнит требование об экстрадиции лидера политической оппозиции. Это является одним из основных принципов демократии.

- Граждане Турции сетуют на наличие визового режима с Узбекистаном. Рассматривался ли данный вопрос в 1997 году, когда Вы посещали Узбекистан в составе правительственной делегации?

- Да, рассматривался. Нам было сказано, что Узбекистан имеет визовый режим не только с Турцией, но и другими странами мира. Что касается Турции, то у нас правила иные – любой гражданин мира может получить визу для въезда в страну после прибытия в Турцию, заплатив небольшую сумму денег. А с 30 июня 2007 года Турция в одностороннем порядке отменила визовый режим со всеми тюркоязычными странами.

«МОИ СЛОВА НЕ ПОНРАВИЛИСЬ ИСЛАМУ КАРИМОВУ»

- Почти все представители узбекской диаспоры Турции, с кем мне довелось беседовать, желают отмены визового режима, чтобы беспрепятственно поехать на родину. Они ожидают от Узбекистана помощи в организации изучения их детьми узбекского языка и культуры, чтобы их идентичность не была уничтожена полностью. А у Вас есть какие-нибудь требования или просьбы к Узбекистану?

- У меня никогда не было требований к Узбекистану. Хочу рассказать вам одну историю. В декабре 1991 года перед президентскими выборами Ислам Каримов прибыл с официальным визитом в Турцию. Мне позвонили из Министерства иностранных дел Турции и сообщили, что Каримов во время своего однодневного пребывания в Стамбуле желает встретиться с узбекской диаспорой. Я обрадовался этому. Для встречи мы подготовили зал на триста человек в здании, расположенном недалеко от аэропорта. Ислам Каримов и члены его делегации в составе около сорока человек прибыли туда. Перед обедом около пятнадцати человек вместе с Каримовым, несколькими его консультантами и министрами поднялись в комнату на втором этаже здания. Президент говорил о независимости, он сказал, что в Узбекистане вначале будут осуществлять экономические реформы, а потом уже политические.

Мои разногласия с Исламом Каримовым начались именно в тот день. Я сказал президенту, что было неправильным решение запретить коммунистическую партию и создать вместо нее Народно-демократическую, председателем которой стал сам Каримов. «Что же тут плохого?» - спросил Каримов. «Мы находимся на пороге двадцать первого века. По-моему, Вы должны разрешить народу создавать свои партии, - ответил я. - Вы, как отец народа, будете контролировать новые партии с точки зрения того, будут они служить интересам народа и страны или нет. Если же останетесь руководителем новой партии, которая образована на месте бывшей коммунистической, то окажетесь продолжателем дела старой партии, а в стране образуется однопартийный режим. Как показывает пример развития Турции до 1945 года, данный путь не будет правильным для развития Узбекистана».

Каримову мои слова не понравились. Он ответил довольно жестко: «Вы не знаете наш народ, демократия не подходит для него, наш народ похож на ...». Я ответил: «Ислам-ака, тогда получается, что киргизы развитее, чем узбеки, ведь в Киргизии разрешили образовывать политические партии. Если политика будет управляться из центра, то страна не сможет развиваться ни с политической, ни с экономической точки зрения. В мире вряд ли найдется страна, которая стала развитой с экономической точки зрения, не произведя сначала политических реформ. Нельзя добиться экономического прогресса без демократии».

«Нет, - возразил мне И.Каримов, - можно. Южная Корея развивается, произведя реформы сначала именно в экономической сфере». Я ответил ему, что «ежегодно, начиная с 1954 года, Южная Корея получает от США прямую помощь в размере четырех-пяти миллиардов долларов. Есть ли у Узбекистана такая возможность? Нет. Вы должны сделать так, чтобы экономические и политические реформы проводились одновременно. При централизованном управлении личности не могут делать того, что является приемлемым. Во времена Советского Союза Узбекистан был лидером и своеобразной витриной Центральной Азии. Когда говорили «Центральная Азия», то подразумевали Узбекистан. Но если вы будете настаивать на своем, то в будущем лидером в Центральной Азии станет Казахстан».

- Так и сказали?

- Да, именно так, мои слова могут подтвердить видеозаписи. После этих слов я почувствовал, что обстановка накалилась. Мое видение развития Узбекистана не совпало с точкой зрения Каримова. После беседы мы спустились в зал, где нас ожидали триста туркестанцев. Каримов был в таком напряженном состоянии, что, может быть, и подумал о том, чтобы покинуть зал, не пообедав.

Согласно протоколу, перед обедом с речью сначала выступил я. Акцентировал внимание собравшихся на трех вопросах. «Во-первых, мы верим, что Ислам Каримов будет развивать Узбекистан в соответствии с признанными и применяемыми во всех демократических странах мира ценностями в сфере политики, права, философии, свободы и прав человека, - сказал я. – Во-вторых, тех, кто был вынужден покинуть Узбекистан, советская идеология назвала предателями родины. Побывав два раза в Узбекистане, я лично убедился, что такое отношение глубоко заложено в народном восприятии. Исламу-ака предстоит изменить данное понятие, так как живущие за рубежом наши земляки сражались за освобождение своих земель от русских захватчиков, вели партизанскую войну, прозванную «басмачеством», и вынужденно покинули родину после того, как проиграли, многие из них были казнены, отправлены на ссылку в Сибирь, попали за решетку. Мы являемся их детьми.

Четыре дня тому назад у нас в гостях был президент Туркменистана. Послушав нас, он сказал, что все туркмены, живущие за пределами республики, являются ее гражданами. Он сразу отдал распоряжение начать соответствующие процедуры по признанию гражданства. Чтобы воспользоваться потенциалом узбекской диаспоры, Узбекистану также следует принять необходимые меры.

В-третьих, ни один проживающий вдали от родины узбек не будет требовать вернуть то имущество, которое было конфисковано советской властью, он просто не нуждается в этом. Развивая отношения с теми странами, где проживают узбеки, Узбекистан только выиграет. Такую политику ведут США, которые предоставляют вид на жительство и гражданство всем, кто приезжает туда жить. При посредничестве разных национальностей, которые проживают в Америке, правительство страны развивает отношения с их родиной. Узбекистан тоже должен вести свою политику в этом направлении», - заключил я.

Вслед за мной выступил Ислам Каримов и повторил те слова, которые до этого произнес в комнате наверху. Он отметил, что к политическим реформам Узбекистан приступит после того, как будут завершены экономические реформы. Обещал, что связи с проживающими за границей узбеками будут укрепляться, правительство станет их поддерживать, а визовая проблема будет обязательно решена. Он предпочел не затрагивать тему предоставления гражданства. Закончив свое выступление, Каримов обратился к находящемуся в зале знаменитому певцу Шерали Джураеву со словами: «Шерали, скажи ты, разве я не такой человек?» Не ожидавший обращения к себе певец немножко растерялся, из-за чего услышал в свой адрес не очень лестные слова. Находящиеся в зале туркестанцы были шокированы.

Вот вы спросили, есть ли у меня какие-нибудь требования к Узбекистану. Никаких требований у меня нет. Я хочу того же, что узбекский народ и наши земляки.

ФЕДЕРАЦИЯ ТУРКЕСТАНА ИЛИ ЗАДНИЙ САД ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ?

- Состоялся ли потом курултай узбеков мира, аналогичный тому, что проводили казахи и киргизы?

- Нет, после того, как наша первая встреча с Исламом Каримовым завершилась не в радужных тонах, о проведении курултая не могло быть и речи. Мало того, Узбекистан выдворил из страны Баймирзу Хайита - человека, который всю свою жизнь посвятил борьбе за освобождение Туркестана. По какой причине это было сделано – я не знаю. Выдворение Баймирзы-ака является отражением позиции Узбекистана по данному вопросу. При таком раскладе как можно вести разговор о решении других проблем? – восклицает Ахат Андижан.

Наша беседа состоялась в конце февраля 2008 года. Полтора месяца спустя президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в очередной раз выступил с предложением о создании Союза стран Центральной Азии, которое было поддержано лишь Кыргызстаном. А Узбекистан и Туркменистан хранили молчание по данному вопросу. Однако совершивший в Астану во второй половине апреля сего года Ислам Каримов расставил все точки над «i», заявив, что Узбекистан выступает против создания такого союза.

- Ахат-ака, как Вы считаете, может ли совсем исчезнуть само понятие «Туркестан»?

- В своем выступлении «Туркестан: Утопия или реальность?» в 1992 году в США я проанализировал факторы, которые способствуют образованию Туркестана, а также противостоящие ему. Не может быть и речи о том, что Туркменистан, имевший в те времена население в четыре миллиона человек, Кыргызстан с его пятью миллионами, Узбекистан с девятнадцатью миллионами, - страны, чьи территории с одной стороны зажаты славянским государством с населением, составляющим сегодня более ста сорока миллионов человек, а с другой – Китаем, где живут один миллиард триста миллионов человек, - смогут, не объединившись, стать отдельным, независимым государством: они обречены быть передним или задним садом для России и Китая.

Обложка книги Ахата Андижана «Борьба за независимость Туркестана за рубежом со времен джадидизма до независимости», изданной на английском языке

Но если на начальном этапе тюркоязычные страны Центральной Азии пойдут на сотрудничество не в политической, а в экономической и культурной сферах, и создадут федерацию государств Туркестана по типу Европейского союза, то члены такого альянса смогут быть самостоятельными и независимыми.

В середине девяностых годов прошлого века один казахстанский журналист перевел мой доклад, опубликованный в журнале, на казахский язык и опубликовал первую часть в еженедельной газете. Вечером того дня к нему домой пришли полицейские и потребовали отдать вторую часть статьи. Как рассказал мне потом сам журналист, президент Нурсултан Назарбаев прочел первую часть доклада и дал указание срочно принести ему вторую. И журналист передал президенту напечатанный на машинке текст.

В своей книге, опубликованной в 2003 году, я написал следующее: «Ответ на вопрос о том, будет ли за рубежом продолжена борьба за Туркестан, напрямую зависит от того, будет ли создана Федерация государств Туркестана или нет. Сама борьба будет продолжаться до тех пор, пока федерация не образуется». К данной федерации могут присоединиться и Таджикистан, и даже Монголия.

Пока не появится федерация, страны Центральной Азии будут оставаться теми маленькими государствами, которые будут делать то, что им прикажут крупные державы. В мире достаточно тому примеров, - заключил Ахат Андижан.

Бахтияр Шахназаров, Измир–Стамбул–Измир.

Узбекистан: Посольство США в Ташкенте отпраздновало День независимости
2008-07-06 18:11 ИА Фергана.Ру

12 июня в посольстве России в Узбекистане состоялось празднование Дня независимости России. А 3 июля торжественный прием по случаю главного государственного праздника США - Дня независимости - состоялся и в посольстве США.

На оба этих торжества ежегодно приглашаются узбекские дипломаты, журналисты, политологи, ученые и социально активные граждане. Однако СМИ Узбекистана редко сообщают своим читателям об этих торжествах. В этот раз они вообще ни словом не обмолвились о главных государственных праздниках России и США.

США отмечают свой День независимости с 4 июля 1776 года, когда представители всех тринадцати британских колоний в Северной Америке единогласно приняли Декларацию независимости, назвали свои колонии Соединенными Штатами и провозгласили их свободной и независимой от Великобритании страной.

Как сообщают корреспонденты ИА «Фергана.Ру» в Ташкенте, на очередной праздник в американское посольство впервые за последние годы была приглашена группа высокопоставленных узбекских чиновников.

Если еще год или два года назад представителям узбекского истеблишмента на «вражеской территории» посольства США появляться запрещалось, то в этом году все было иначе. В отличие от приема в посольстве России, где на праздновании 12 июня «засветился» лишь один из заместителей министра иностранных дел Узбекистана, посольство Соединенных Штатов 3 июля почтила целая правительственная делегация.

Здесь были замечены: председатель Сената, спикер Законодательной палаты парламента, секретарь Совета национальной безопасности, первый вице-премьер, министр внешнеэкономических связей, инвестиций и торговли, прочие значимые фигуры. Все признаки потепления узбекско-американских отношений, подпорченных три года назад известными андижанскими событиями, были налицо.

ТАБУ ДЛЯ СМИ

Однако после знакомства с ташкентскими газетами, вышедшими на прошедшей неделе, становится ясно, что на упоминания праздников независимости других стран в Узбекистане наложен запрет.

На днях запрет на освещение этой темы был доведен до сведения редакторов и сотрудников газет и национальной телерадиокомпании. Таким образом, эта тема прибавилась к обширному списку других тем, запрещенных для узбекского читателя, зрителя и радиослушателя [подробности см. в статье «О чем запрещается писать в Узбекистане? Детальный обзор запретных тем»].

Соб. инф.