Россия-Узбекистан: Совместные проекты археологов - сегодня и завтра

Нигора Хасанова, г.Ташкент, 16.10.2006

В последние годы российско-узбекские археологические экспедиции стали традиционными. Каждый год, весной и осенью, группа сотрудников российского Государственного Музея Востока присоединяется к своим коллегам из Узбекистана. О целях и задачах совместной работы, которую проводят российские и узбекистанские археологи, а также о других не менее важных направлениях сотрудничества мы беседуем с заместителем директора по научной работе Государственного Музея Востока Тиграном Мкртычевым.

Тигран Мкртычев: - Мне очень приятно вновь оказаться в Узбекистане – на территории древней цивилизации, которую изучают не только российские и узбекистанские, но и археологи со всего света. В Музее Востока есть такое научное подразделение, как сектор археологии Средней Азии, который с 2000 года сотрудничает с Институтом искусствознания Академии художеств Узбекистана и Тохаристанской экспедицией, возглавляемой академиком Э.В.Ртвеладзе. Как известно, в последние годы Эдвард Васильевич сосредоточил своё внимание на изучении такого бактрийского центра, как Кампыр-тепе – городище на берегу реки Амударьи. Мы присоединились к этой исследовательской работе и, по согласованию с Эдвардом Васильевичем, определили два основных направления в нашей совместной работе.

Первое направление связано со стратиграфией: нам необходимо было выяснить порядок накопления слоёв на городище, чтобы определить время его возникновения и последовательность исторических периодов на территории городища. В этом направлении я непосредственно работал на цитадели Кампыр-тепе вместе со своими коллегами. Не могу сказать, что мы получили сенсационные материалы, они просто входят в русло тех «будничных» открытий, которые в конечном итоге и делают историю. Прежде всего, мы получили на территории цитадели греко-бактрийские и чуть более ранние селевкидские слои, что ещё раз подтвердило предположение Эдварда Васильевича о том, что Кампыр-тепе был в древности населённым пунктом. Сейчас наша часть экспедиции отказалась от того, чтобы считать Кампыр-тепе городом. Это было чем-то другим, скорее всего - таможенным пунктом, переправой, крепостью, одним словом – таможней, которая существовала, как показывают данные, с четвертого века до нашей эры и вплоть до начала второго века нашей эры, то есть на протяжении весьма длительного времени.

Вторым направлением, по замыслу Эдварда Васильевича, стало полное вскрытие городища. Один из моих коллег – Сергей Болелов занимается тем, что копает кушанский квартал, то есть вскрывает его полностью, и в результате его работы уже получена очень интересная информация, связанная с городской застройкой кушанского времени. Моим коллегам удалось выйти не только на архитектуру, но и на социально-экономическое деление, поскольку мы получили большой массив однотипной застройки, который позволил определить, какого типа семья могла занимать те или иные участки. Удалось выделить отдельные домовладения. Именно такими материальными свидетельствами мы реально вносим строчки – пусть небольшие, но совершенно конкретные и чёткие, – в учебники истории. В данном случае - о таком древнем периоде, о котором в письменных источниках до нас практически ничего не дошло.

Кроме того, наша Среднеазиатская экспедиция совместно с экспедицией Э.В.Ртвеладзе работает на территории Пашкуртской котловины. Эта очень интересная местность также расположена на юге Узбекистана. Мы выбрали городище Дабиль-курган возле кишлака Пашкурт, начали его копать, встретились с довольно большими сложностями и, решив несколько видоизменить свои задачи, в итоге перешли от одного городища к изучению всего оазиса и получили очень интересные материалы. Один из наших ташкентских коллег, Джангар Ильясов, вскрывает погребальное сооружение наус, которое даёт представление о погребальном обряде раннесредневекового времени. Более поздние материалы из этого науса относятся к началу восемнадцатого века, к вполне реальным историческим событиям и битвам, которые происходили в так называемой Долине шахидов.

Кроме того, во время разведывательных работ на территории этого оазиса нами была открыта усадьба, по моему мнению, позднеахеменидского периода. Эту усадьбу сейчас копает молодой ташкентский археолог Виктор Мокробородов. А сейчас я получил известие об очень важном открытии, которое совершили мои коллеги: на территории Пашкуртской котловины открыто поселение эпохи бронзы. До этого момента местные жители не раз приносили нам те или иные керамические сосуды – вазы, кубки, свидетельствующие о существовавшем здесь прекрасном керамическом производстве эпохи бронзы. В настоящий момент удалось открыть действительно реальное поселение, выйти на остатки архитектурных сооружений. Так что перед нами открывается совершенно новый памятник эпохи бронзы на юге Узбекистана. Их не так много, и, как мне кажется, это очень важное событие в изучении истории не только Узбекистана, но и всей Центральной Азии.

ИА «Фергана.Ру»: - Недавно в Галерее изобразительного искусства Национального банка Узбекистана одна за другой прошли две выставки, связанные с историческим наследием, в частности, с античным периодом в истории Узбекистана. Планируете ли вы проведение выставок, экспозицию которых составили бы материалы ваших совместных экспедиций?

Тигран Мкртычев: - Это еще одно очень важное направление нашей совместной работы с узбекистанскими коллегами. До недавнего времени вопрос о выставочной деятельности упирался в очень большие финансовые проблемы, которые связаны с организацией выставок. Но сейчас в Москве есть вполне конкретные подвижки: теперь, устраивая выставки, мы имеем возможность получить спонсорскую помощь от тех или иных организаций. И мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы провести в нашем музее экспозицию археологических находок из Узбекистана. Я уже рассматривал тематику подобных выставок, одной их них могла бы стать, к примеру, тема «Памятники буддистского искусства на территории Узбекистана», которые представлены действительно великолепной скульптурой, интересной настенной живописью, можно подобрать и терракоту. Это очень интересная страница в истории Узбекистана, Центральной Азии, связанная с распространением буддизма. Ещё одним вариантом выставки могла бы стать тема погребального обряда. Причем в этом нет ничего траурного, пессимистичного, ведь это часть идеологических представлений, которые помогают нам реконструировать мировоззрение людей. Согдийские боги на оссуариях - это уникальный материал.

ИА «Фергана.Ру»: - Вы ведь давно задумали эту выставку, не так ли? Как думаете, удастся ли осуществить эту идею?

Тигран Мкртычев.- Бог даст, удастся, я очень рассчитываю на это. Выставка оссуариев связана у меня с ныне покойным, очень известным исследователем Средней Азии Борисом Ильичем Маршаком. Этот человек многие годы возглавлял Пенджикентскую экспедицию и был одним из признанных авторитетов в изучении настенной живописи и, в том числе, в изучении идеологии раннесредневековой Средней Азии. У меня с мэтром было некоторое расхождение во взглядах, но это нормально в науке, так и должно быть. Главное, чтобы расхождения были подкреплены аргументами, а не просто желанием сделать что-то «в пику» большому человеку или показать своё собственное мнение. У меня были свои взгляды на раннесредневековую идеологию согдийцев и на оссуарии. И мне бы очень хотелось подкрепить свои взгляды предметно, доказать, что я не придумываю, не фантазирую, что мои убеждения базируются на реальных материалах. Я говорил о создании выставки с Борисом Ильичем, и он выразил свое согласие.

Затем у меня был разговор с руководителем Азиатского департамента Metropoliten Museum, который сказал мне буквально следующее: «Конечно же, оссуарии – это не золотые саркофаги, но, тем не менее, уровень научной значимости подобной выставки позволит нам выделить небольшое пространство для её проведения». И я начал готовить выставку. В один из своих приездов в Центральную Азию подобрал экспонаты, но не смог тогда найти спонсорскую помощь для реализации этого проекта. А вернувшись в Узбекистан в этот раз, я возобновил работу по давно задуманной выставке. К сожалению, Борис Ильич умер, но научные вопросы, по которым мы дискутировали, остались. В науке так бывает: человека уже нет, но его идеи продолжают жить, и пока они живы – жив и человек... Мне бы очень хотелось всё-таки организовать эту выставку и назвать её «Переходя через мост Чинвад». Это мост, который в зороастрийской мифологии связывал два мира – живых и мёртвых, т.е. правоверный зороастриец, переходя из одного мира в другой, должен был пройти именно через этот мост Чинвад. У меня уже есть договорённость по созданию экспозиции выставки с коллегами в Самарканде, этот вопрос будем обсуждать и в Ташкенте.

Что касается выставок, которые можно было бы запланировать на перспективу, отмечу следующее: наш музей располагает материалами, которые достались нам ещё в советское время из таких замечательных археологических памятников, как, например, раннесредневековый Дворец на Варахше под Бухарой. У нас есть очень интересная коллекция из резного ганча. Но мы знаем, что в целом ряде музеев Узбекистана также представлен резной ганч дворца Варахши. На каком-то этапе мы могли бы подготовить совместную выставку, очень интересную, поскольку дворец Варахши фактически демонстрирует очень сильное иранское влияние в Средней Азии. Сам варахшинский ганч, помимо исторического значения, представляет собой ещё и высокохудожественное явление – различные рапорты, очень интересные сюжетные сцены, которые не то чтобы неожиданные, тем не менее, дают представление об очень сильном иранском – сасанидском и пост-сасанидском - влиянии. Этот дворец был загородной резиденцией правителей Бухары, построенной, как мне представляется, именно в сасанидском духе.

Продолжая дворцовую тематику, мы могли бы привлечь и материалы Термезского музея - для создания выставки, посвящённой декору дворца термезских правителей. Дело в том, что ещё в двадцатые годы прошлого века одна из первых археологических экспедиций советского времени в Средней Азии была организована нашим музеем, то есть мы также располагаем определённым материалом, к нам мог бы подключиться и Государственный Эрмитаж. Мы уже были в Термезе, общались с руководством Термезского музея. Конечно, их коллекция могла быть представлена и существенно дополнена материалами российских музеев, что, в конечном итоге, позволило бы создать очень интересную выставку, связанную с резным ганчевым декором интерьера дворца термезских правителей (IX-XI века нашей эры). Такие выставочные проекты могли бы достойно представить богатейшее культурное наследие, которым располагает Узбекистан и которое имеет продолжение не только в археологии, этнографии, но и в современной культуре, в современном искусстве Узбекистана, что наглядно демонстрируют выставочные залы страны.

ИА «Фергана.Ру»: К вопросу о современном искусстве - в Государственном Музее Востока наряду с историческим, археологическим, этнографическим материалом представлены работы современных, в частности, узбекских художников, скульпторов. Планируете ли вы обновить эту часть экспозиции? Какими критериями руководствуетесь при отборе того или иного полотна художника?

Тигран Мкртычев. - Действительно, наш музей располагает неплохой коллекцией художников, связанных с Востоком. Тут работы Александра Волкова, Урала Тансыкбаева, Георгия Соколова, то есть это действительно Имена в истории живописи ХХ века. Что касается современных художников, честно могу сказать, что я не специалист в этом вопросе и доверяю мнению своих коллег. Тем не менее, считаю вопрос обновления, появления новых имён очень актуальным. В этой связи мы должны идти по пути организации выставок наиболее интересных художников, поскольку вопрос закупки работ и пополнения нашей коллекции достаточно сложный, опять же связанный с финансами. Но когда новые имена окажутся в Москве, их работы будут экспонироваться, это позволит нам сказать людям, которые могут оказать спонсорскую помощь: «Посмотрите, вот художник, который достоин того, чтобы его картины находились в музеях Москвы». И тогда будут выделены необходимые средства – этими людьми или, в конечном итоге, Министерством культуры – на приобретение картин художников из Центральной Азии. Надо сказать, что эту программу мы тоже имеем в виду, тоже будем её разрабатывать, поскольку, мне кажется, в современном Узбекистане есть интересные художники. Знаю, что в более раннее время – семидесятые, восьмидесятые годы прошлого века, – в Узбекистане было очень много интересных, сильных художников. Со многими из них я был в дружеских отношениях, так как, будучи аспирантом Лазаря Израэлевича Ремпеля, жил в Доме художников Узбекистана. Это было, с одной стороны, очень интересное человеческое общение с целым рядом художников, с другой стороны, у меня были свои – академические, археологические задачи.

При отборе работ очень важно отличить конъюнктуру от настоящего искусства. Так или иначе, как бы мы не посмотрели, художник рисует картины на продажу, но главное - чтобы в них было искусство. С другой стороны, я считаю, что художник не должен умирать с голода. Это моя определённая точка зрения – миф о том, что художник должен быть голодным, я не поддерживаю. Я считаю, что художник должен иметь возможность заниматься творчеством без особой головной боли. Пусть лучше у него будут творческие муки. Я стараюсь сориентировать на организацию выставок своих коллег из музея, и нам в этом плане, конечно же, предстоит сотрудничать с Академией Художеств Узбекистана. Надеюсь, это сотрудничество будет столь же плодотворным, как и сотрудничество с НИИ искусствознания.

ИА «Фергана.Ру»: А планируете ли вы какую-нибудь выставку, посвящённую истории музыкального инструментария Центральной Азии? Не случайно многие исследователи связывают происхождение, например, струнных инструментов именно с нашим регионом.

Тигран Мкртычев: - Да, у нас есть интересная мысль, связанная с выставкой музыкальных инструментов, но это в очень далёкой перспективе. У нас в Москве есть конкретный человек, который в этом плане занимается Средней Азией, вдобавок ко всему у него музыкальное образование, что немаловажно. Мы хотели бы также привлечь Государственный центральный музей музыкальной культуры имени М.И.Глинки и наших друзей из Центральной Азии к тому, чтобы года через два в Москве сделать красивую выставку «Музыкальные инструменты Центральной Азии». Думаю, её можно было бы сделать «звучащей», и это будет очень интересно. Как видите, планы огромные, если хотя бы часть их удастся реализовать - это будет замечательно.

ИА «Фергана.Ру»: - Мы говорили об «очень далёких перспективах», а что в ближайших планах?

Тигран Мкртычев: - В начале января мы планируем открыть не совсем обычную выставку с условным пока названием «Глинобитный Туркестан». Само слово «Туркестан» несколько ностальгическое, и мы не хотим, чтобы в этом кто-то увидел политический подтекст. Необычность же выставки заключается в том, что она будет словно паззл, состоящий из многих частей. Один из разделов составят фотографии Туркестана конца 19 - начала 20 века, которые мы взяли из архива Института истории материальной культуры Санкт-Петербурга. Отдельно будет представлена глазурованная керамика Х-ХV веков. Также будут разделы этнографии и творчества современных мастеров, в которых мы планируем провести параллель Риштан-Гжель. Попытаемся сопроводить эту экспозицию каким-нибудь соответствующим мероприятием. Мы планируем довести её до Навруза, который также организуем как раз на площадке этой выставки. Это будет такой «маленький Ташкент, маленькая Центральная Азия в Москве».

Для проведения подобных мероприятий, как культурных, так и научных, мы будем собирать друзей в Москве и в Центральной Азии. Надеюсь, что это сотрудничество позволит многое друг другу дать, наладить и укрепить связи не просто между Москвой и Ташкентом, Россией и Центральной Азией, но также и между Западом и Востоком. Ведь в итоге такие связи обогащают людей, как на Западе, так и на Востоке.

* * *

Русский язык в Кыргызстане: быть или не быть?

Алла Пятибратова, г. Ош, 16.10.2006

В Ошский ресурсный центр фонда «Сорос-Кыргызстан» как-то пришло приглашение из Таллина на эстонском языке. Понять из него можно было только даты и фамилию приглашенного. Остальной текст пришлось расшифровывать, распознавать по наитию, поскольку отыскать в Оше переводчика с эстонского еще труднее, чем в Таллине найти переводчика с киргизского.

Вспомнился этот пример в связи с тем, что в Кыргызстане снова настойчиво звучат предложения поскорее перевести все делопроизводство на государственный, то есть, киргизский язык. Как это уже сделано в Нарынской области республики, которая сейчас живет как в замкнутом пространстве. Русский язык там практически забыт, он не звучит ни в одной области жизни. И из этого региона никто не едет на заработки в Россию.

Однако и этого некоторым киргизским политикам кажется мало. Они вновь заговорили о том, что русский язык мешает развитию киргизского, и решили вообще изгнать русский язык, лишив его статуса официального. Ни в одном из трех предложенных к обсуждению вариантов новой Конституции о месте русского языка в жизни республики не говорится ни слова. Ему отводится роль лишь "средства межнационального общения". Однако и это остается только на словах, без какой-либо законодательной поддержки. Правда, только что появился еще один вариант проекта Основного закона, предложенный премьер-министром страны Феликсом Куловым, где русскому языку по-прежнему отводится статус официального. За сохранение статуса выступает и президент Кыргызской Республики Курманбек Бакиев. Что выберет общество? И каким будет дальнейшее существование русского языка и его носителей в Кыргызстане?

Именно этот вопрос и обсудили в Ошском гуманитарно-педагогическом институте, где при поддержке Генерального консульства Российской Федерации был организован круглый стол по теме «Русский язык на юге Киргизии: актуальность, проблемы, перспективы».

Открыл мероприятие Генеральный консул России в Оше Гарегин Агасарян. Он напомнил, что на всем постсоветском пространстве нет другого языка, кроме русского, который объединял бы все народы бывших советских стран и служил для сохранения взаимопонимания между ними. Русский язык объединяет культуры, является средством межнационального и межконфессионального общения, международного сотрудничества, занимает третью позицию в мире по функциональному использованию. «Если киргизский народ отгородится от русского языка, то это станет для него невосполнимой потерей», – считает Гарегин Агасарян.

В республике существуют две противоречащие друг другу тенденции, подчеркивает Генконсул России. С одной стороны, нельзя не заметить, что среди населения растет необходимость в знании русского языка. Потому что высшее образование по-прежнему здесь получают на этом языке. Без него не обойтись и тем, кто отправляется на заработки в Россию. Незнание русского языка становится большой проблемой для местного населения. О том, что русский язык по-прежнему необходим и востребован, свидетельствуют и те факты, что русские школы переполнены в два-три раза, а в национальных школах растет количество классов с русским языком обучения, где 95 процентов учащихся – киргизы и узбеки.

В российскую дипмиссию, сообщает Гарегин Агасарян, часто обращаются жители отдаленных районов южного региона с просьбой открыть в селах школы с русским языком обучения. Но специалистов в республике уже остро не хватает, поскольку резко снизилось количество носителей языка, и они продолжают уезжать. Если же делопроизводство будет переведено на киргизский язык, то работы лишатся и те русскоговорящие, что еще остались. К тому же, в этом случае с нуля киргизскому языку придется обучать 700 тысяч человек, среди которых не только русскоговорящие, но и киргизы.

С другой стороны, на фоне возрастающей необходимости в русском языке предпринимаются попытки занизить его значение и ограничить функциональное использование, отмечает Генконсул. Малоизвестные политики и оппозиционные партии хотят таким образом повысить свою популярность, и пытаются использовать русский язык как карту в своей политической игре.

После того, как рабочая группа разработчиков представила на обсуждение свои варианты новой Конституции, где о будущем статусе русского языка не говорится ни слова, в республике вновь сильно возросли миграционные настроения, отмечает дипломат. И приводит данные соцопроса, согласно которым только 27 процентов русскоговорящих готовы принять лишение русского языка статуса официального. Однако только два процента при этом готовы остаться в Киргизии и осваивать госязык.

Довод, что русский язык, якобы, мешает развитию киргизского языка, председатель областного объединения этнических россиян «Содружество» и главный редактор газеты «Эхо Оша» Евгений Бреславский считает совершенно несостоятельным. «В республике 60% школ с киргизским языком обучения, – говорит он. – И только 7,1% – с русским. В южном регионе осталось всего три процента русскоговорящих, и они никоим образом не могут мешать развитию госязыка».

Киргизская молодежь, в основном, сельская, которая не знает ни слова по-русски, уже стала неконкурентоспособной, считает Евгений Бреславский. Но молодые люди уже стали осознавать это и хотят изучать русский язык. И скоро он станет гораздо более привлекательным, чем английский, который среди молодежи в последние годы был очень модным. На русские отделения филфаков вновь повысился конкурс, очень много выпускников школ стремятся поступить в Кыргызско-Российский Славянский университет.

По мнению Евгения Бреславского, разработчики новых вариантов Конституции проявили к русскому языку «неприязнь и небрежение», забыв о его роли в становлении и развитии республики. Он напомнил высказывание Чингиза Айтматова, который подобную забывчивость назвал «манкуртизмом».

Председатель ассоциации «Славянская диаспора» и правозащитник Валерий Улеев (город Джалалабад) считает, что русскому языку в Киргизии ничего не угрожает, даже если он лишится статуса официального. «Оставшиеся русскоговорящие люди худо-бедно смогут здесь выжить, овладев госязыком на бытовом уровне. А вот местное население, особенно молодые люди, без знания русского обречены торговать на базарах. Кое-где это хорошо понимают. Например, в Ала-Буке осталось всего 153 русских, но тут упорно сохраняют русскую школу. Однако во многих русских школах на переменках уже трудно услышать русскую речь. Не хватает преподавателей-языковедов. Чтобы русский язык был, нужно сохранять его носителей », – говорит Улеев.

По его мнению, заострение внимания на существовании русского языка в республике – это намеренный уход от реальных проблем. Проблема на самом деле не в сохранении какого-то языка, а в сохранении государственности – она в Киргизии висит на волоске, считает правозащитник.

«В республике царит уличная демократия, – говорит Валерий Улеев. – Все живут только сегодняшним днем, не думая о будущем страны. На этом фоне все дискуссии на тему русского языка – это лишь средство зарабатывания дешевой популярности некоторых политиков, прежде всего, среди сельского населения – такое мнение я прочитал в Интернете, оно принадлежит рядовому жителю, киргизу».

Свое мнение на «круглом столе» высказал и глава местного бюро ОБСЕ в Оше Жером Буйжу: «Поощрять развитие русского языка в Киргизии важно и необходимо, и в этом вопросе не должно быть места политизированию. Русский язык предоставляет большие возможности для киргизского народа. И именно русский язык является средством распространения ценностей киргизской культуры за пределами республики».

* * *

МВФонд: в Узбекистане самый низкий экономический рост в регионе и самая высокая инфляция

Соб. инф., 16.10.2006

Несмотря на то, что в ближайшем будущем в Центральной Азии продолжится высокий экономический рост, необходимо принять срочные меры для сдерживания инфляции и чрезмерного заимствования денежных средств. Такие выводы содержатся в докладе Международного валютного фонда «О перспективах развития региональной экономики», который представил сегодня в Алма-Ате Дэвид Оуэн, старший советник департамента МВФ по странам Ближнего Востока и Центральной Азии.

- Макроэкономические показатели в регионе Центральной Азии остаются высокими, - отметил Д.Оуэн. - Экономический рост в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Узбекистане в 2006 году, как ожидается, составит в среднем около 8 процентов. Это уже седьмой год подряд, характеризуемый такими же или более высокими темпами роста – устойчиво высокими показателями, которые за последнее десятилетие позволили почти удвоить ВВП стран региона. Подъему способствовал большой приток внешнего капитала в регион, обусловленный ростом экспорта нефти и других сырьевых товаров, а также денежных переводов, которые привели к увеличению валютных резервов во всех странах. В последние годы произошли улучшения в налогово-бюджетной политике, и государственный долг стран региона имеет тенденцию к снижению. Тем не менее, инфляционное давление явно растет из-за высоких цен на нефть и большого увеличения кредитования, причем средний уровень инфляции потребительских цен в регионе в настоящее время составляет около 10 процентов.

Говоря о влиянии высоких цен на нефть на экономику региона, г-н Оуэн обратил внимание, что Казахстан от высоких цен на нефть только выиграл, странам-импортерам нефти – Киргизии и Таджикистану – пришлось нелегко, но в целом регион, по его словам, от этого все же остался в выигрыше. МВФ предполагает, что цена на нефть в следующем году останется примерно на нынешнем уровне и составит около 60-65 долларов за баррель.

Главными инвесторами региона в последние годы стали Россия и Китай. Высокий платежный баланс этих стран способствовал тому, что они превратились в крупнейшие источники финансирования для стран Центральной Азии.

Средний уровень инфляции в регионе за последние годы составил в среднем 10 процентов. Инфляция проявлялась, главным образом, за счет высоких цен на нефть и возросших объемов кредитования. Большую роль в денежном балансе региона играют денежные переводы из России - особенно для Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Эти переводы сегодня составляют для них значительную долю ВВП.

В последние годы несколько снизилось налоговое давление на бизнес. Все страны региона постепенно снижают объемы своего государственного долга, а официальные валютные резервы везде возросли. Таким образом, прогресс в наращивании валютных резервов и погашении долгов укрепил экономические позиции стран Центральной Азии.

Наиболее высокие темпы экономического роста среди государств региона в последние годы наблюдаются в Казахстане и Таджикистане – 9 процентов. Однако уровень инфляции в этих странах тоже остается довольно высоким: в Казахстане он составляет 8-9 процентов в год, а в Таджикистане – 10 процентов. В этой связи МВФ рекомендует Казахстану ужесточить денежно-кредитную политику, а Таджикистану - воспользоваться возможностями по уменьшению долга и постараться избежать новых заимствований.

Постепенно восстанавливаются темпы экономического роста и в Киргизии, которые снизились из-за приостановки производства золота. Инфляция в этой стране была относительно невысокая, однако темпы ее начали расти.

Что касается Узбекистана, то в этой стране, по данным МВФ, темпы экономического роста в последние годы составляли 6-7 процентов (в прошлом году даже 5 процентов), что меньше, чем у остальных стран региона. Зато уровень инфляции выражается в двухзначных цифрах. Поэтому одна из главных задач – ограничение инфляции. Однако еще более важными задачами являются либерализация внешней торговли, развитие частного сектора и сферы финансов.

Отвечая на вопрос, чем вызывается такая инфляция в Узбекистане, при его не самом крупном ВВП в регионе, г-н Оуэн ответил, что, по его мнению, это объясняется слабой кредитно-денежной политикой, а также тем, что в стране достаточно большой профицит платежного баланса, растет денежная масса. В прошлом году последний показатель возрос на 54 процента.

- Мои рекомендации таковы: для снижения инфляции необходимо ужесточить денежно-кредитную политику и повышать номинальный обменный курс, - сказал Дэвид Оуэн.

Он отметил, что правительствам стран Центральной Азии необходимо продолжить структурные и институциональные реформы, направленные на ускоренное развитие частного сектора. Расширение регионального сотрудничества способствовало бы развитию торговли, притоку инвестиций и улучшило бы перспективы долгосрочного роста для государств региона.

Рассылка новостей ИА "Фергана.Ру". Выходит несколько раз в день