Пустые места группы "Аквариум" (165)

Пустые места группы "Аквариум"

165-й выпуск, 12 ноября 2001

Лозунг момента:
"И МЫ ЖИВЕМ - ЭТО ВАВИЛОН!"

НОВОСТИ И СЛУХИ

* В прошлом выпуске "Пустых Мест" ведущий рассылки, вследствие своего неумелого обращения с html-ем, допустил грубую ошибку, и голосовалка по поводу будущего концертного интернет-онли альбома Аквариума работать в таких условиях отказалась. Так что голосуйте за песни, которые по вашему мнению должны быть выложены для всеобщего скачивания,  тут: http://www.aquarium.ru/guestbook.html

* Стали известны некоторые подробности сотрудничества "Аквариума" и группы "Намгар", исполняющей музыку Южной Сибири и Монголии. Подробности эти только напустили туману (цитата):
September 12, 14, and 16 - There were several sessions with Boris Grebenshchikov and his group Aquarium at a TV studio and in 16 Tons Club. Then Namgar's group recorded a track that is likely to make a part of B.G.'s song, which is a great breakthrough. Boris Grebenshchikov is an art rock musician, singer and songwriter, very popular among the educated class in Russia and abroad. The song piece made by Namgar was said to make Grebenshchikov excited. The song itself is the cult Russian rock song "Ten Arrows" (or Desyat' Strel, see/listen to original 1982 version without Namgar: lyrics - MP3). Конец цитаты. Более подробно о "Намгар" смотрите здесь: http://www.lunarpages.com/namgar/ (спасибо за ссылку Диме Маренкову).

* Новости образования:
Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и методики его преподавания зав. кафедрой психологии Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г.Белинского АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ ПУЗЫРЕВ (Тел.: 8-8412-66-55-69) читает лекции по спецкурсу "ЗАКОНЫ ВСЕЛЕННОЙ, ЗАКОНЫ ПСИХОЛОГИИ, ЗАКОНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СУДЬБЫ". 14-я лекция назвается "Б.Б. Гребенщиков о законах выживания и нормальной жизни" и занимает 2 часа. А еще на этих лекциях вы можете узнать многое по теме "Тайны женского обаяния" на 12 часов и "Реальность реинкарнации" - на 2 часа :))) Более подробно тут: http://cafe.penza.net/people/iatp/puzyrev/themes.html

* Главным событием прошедшего уикэнда несомненно является участие Аквариума в теле-шоу "За стеклом". Свидетельства очевидцев читайте ниже.

КОНЦЕРТЫ Аквариума

23 ноября, пятница - СПб, клуб "Полигон"(заказать билеты), Лесной пр. 65, корп. 5, тел. (812)245-2720
В начале 2002 г. состоятся гастроли Аквариума в США  и Канаде:
18 января, пятница - Нью-Йорк, Irving Plaza 
20 января, воскресенье - Чикаго, Northside College
25 января, пятница - Сан Франциско, Herbst Theater 
02 февраля, суббота - Ottawa 
03 февраля, воскресенье - Toronto

СТАРЬЕ

АРТЕМ ТРОИЦКИЙ

Ребята ловят свой кайф

Я познакомился с "Аквариумом" при посредничестве Андрея Макаревича и сразу же пригласил их на фестиваль в Черноголовку. Однако,за три дня до начала, фестиваль был прикрыт, сутки я не слезал с телефона, вгоняя разохотившихся провинциальных "битлов" обратно в свои норы, не смог дозвониться только в Ленинград до Бориса Гребенщикова. Карма сделала свое дело - они вшестером явились в Москву, с их полуакустическим - полупанковым репертуаром.
Пока мы добирались до гостиницы, Борис пел:
"Вчера я шел домой,
Кругом была весна.
Его я встретил на углу,
И в нем не понял ни хрена.
Спросил он: "Быть или не быть?"
А я сказал: "Иди ты на ..."
Я поежился от сладкого ощущения, что впервые слышу натуральный рок на русском языке.
Через несколько дней мы отправились на первый всесоюзный фестиваль рок-музыки в Тбилиси. Не знаю, был ли это звездный час "Аквариума" - все случилось странно, сумбурно, глупо... За несколько минут до начала концерта я пребывал в состоянии глубокой растерянности: у Бориса Гребенщикова сломалась гитара и ему пришлось терзать чужой "Телекастер". Жюри растворилось под зеленой надписью "ВЫХОД" еще в середине их программы, а в концерте был устроен форменный бардак. Исполнялась песня "Блюз свиньи в ушах". Сева Гаккель перепиливал смычком лежащего на полу Борю с гитарой, Фагот лупил фаготом кого попало, Дюша плевался смачной харкотиной и, как слепой котенок, тыкался в ударную установку. Госфилармония такого еще не видела.
Номера "Аквариума" в гостинице "Абхазия" стали центром паломничества участников и гостей фестиваля, а из дирекции доносились глухие упреки в их адрес, обвинявшие их почему-то в гомосексуализме. На следующий день после концерта состоялось выступление в холодном цирке города Гори, которое засняло и записало финское и шведское телевидение.
По возвращении в Ленинград грянули неприятности: местные рок-функционеры (руководители плохих ансамблей "XX век" и "Кронверк", провалившихся в Тбилиси) написали на "Аквариум" "телегу", в результате чего Борис со своими друзьями полетел отовсюду, где был и в чем состоял, в том числе и из комсомола; коллектив лишили базы, аппаратуры и т.д. и т.п. Ударник Губерман ушел в джаз и начал работать в Ленинградском Диксиленде. Таким образом "Аквариум" потерял джаз-ренегата и студента консерватории Фагота Фаготова, но успел записать 1,5 "LP" - "Синий альбом" и "Иванов".
Сейчас Борис Гребенщиков одержим идеей тарифицироваться и с этой целью навещает некоторые южные филармонии.
На мой взгляд, "Аквариум" - это человеческое существо, своенравное, часто непутевое, но симпатичное. Его составные части - абсолютно безвольный лидер Борис Гребенщиков; болтливый, но таинственный Дюша; просветленный князь Мышкин - Сева Гаккель и Файнштейн - прямой и самый нормальный в общем завернутом контексте группы , воспринимающийся со своей прямотой вдвойне гротесково.
Я думаю, "Аквариум" никогда не станет группой музыкальных карьеристов, гнущих определенную линию; и с этой целью, хитроумно и цинично приспосабливающихся к неким, заведомо нехорошим, условиям игры. Основополагающим достоинством музыки "Аквариума" являются ее гибкость, естественная нескалькулированная способность не быть захлестнутой сменяющими друг друга "волнами". Иногда случаются забавные накладки на их концертах - порой готическая баллада сменяется каким-нибудь фолкдилланизмом, а затем обломным панком; но это неважно, ибо "Аквариум", бесспорно обладает своим ярким поэтическим и звуковым почерком (кредо, на фоне которого развертываются рекогносцировки). Пожалуй, "Аквариум" можно определить как группу искренних рокеров, старающихся авторски интерпретировать любимые ими в данный момент музыкальные и поэтические идеи.
О поэзии Гребенщикова, как пупе "Аквариумовской вселенной": я не очень компетентен в этом вопросе, поэтому коротко. Борис - несомненно талантливый поэт; людям, объевшимся рифмованной бестолковщиной многих наших групп, стихи Гребенщикова пришлись как вино после кипяченого молока, в этих стихах соединяются с одной стороны - уличный слэнг, цинизм, с другой - наивысшие образцы высокого поэтического стиля.
Вот и все, таковы некоторые мои формалистические (смысла песен я намеренно не касался - это отдельная тема) соображения по поводу творчества вокально-инструментального ансамбля ленинградских сторожей и дворников - "АКВАРИУМА". Всего им самого наилучшего!!!

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦЕВ

Высказывания выдернуты из гостевой книги "Пустых Мест". Присоединяйтесь к разговорчику :)

Имя: dictum , E-Mail: time_machine@pisem.net, Город: Москва ,
Комментарии: Если кто не заметил...
Аквариум играл на телевидении в программе "За стеклом".
Так сказать, заполнял паузы. Были спеты всего 2 песни: "Кардиограмма" и "Не стой на пути у высоких чувств". Кстати, во второй было спето: "Матросы ликовали так сильно, что перестали торговать травой". Что это? Телевизионная самоцензура или просто сейчас так нужно? БГ был улыбчив, ответил на несколько вопросов. Что-то насчет нападок журналистов в давние времена. Сказал, что все это прошло мимо него - он просто отошел в сторону. Сказал, что не уважает журналистскую профессию, но уважает ведущего лично. Удивлялся, что нашлись люди, добровольно согласившиеся находиться в заточении, желал им скорейшего освобождения.
Вообще, я передачу эту не смотрю - мне кажется этот проект довольно странным. С одной стороны здесь попахивает пошлятиной, с другой - здесь люди проходят толпой по самым укромным уголкам души других людей, открываются самые плохие стороны человека (смотрящего или участвующего). Поэтому мне было бы интересно знать, что побудило БГ принять участие в этой передаче, и вообще каково его отношение к ней...
- Sunday, November 11, 2001 at 03:02:19 (MSK)

Имя: Серёга
Комментарии: 4 dictum:
>Если кто не заметил...
>Вообще, я передачу эту не смотрю
Знаешь, интересно то, что заметили все, хотя никто передачу "не смотрит", считает пошлой и т.п. :)))
Насчет "перестали торговать травой" как и "об этом пишет любая собака" - эти изменения в тексте присутствуют уже довольно давно. Странно жителю Москвы, где этой осенью состоялось неприлично много концертов А, этого не заметить :))
Лично я просто уху ел, когда Козырев сказал, что сейчас в шоу примет участие Аквариум! Балдею, кстати, до сих пор, а ночью впервые в жизни была бессонница. Прикольно то, что мне понравилось, а не стошнило, как можно было ожидать. Терапевтический эксперимент БГ и Аквариума с многомиллионной аудиторией телезрителей предлагаю считать удавшимся! Повторюсь, что "За стеклом" смотрят_все - даже те, кто говорит, что не смотрит. И надо только радоваться, что за всем этим стоят "наши" люди с "Нашего радио", "Эха Москвы" и т.п. Или огорчаться - пофиг.
Полный Вавилон! :)
ЗЫ Ведущий ток-шоу - дебил всё равно!
- Sunday, November 11, 2001 at 10:17:53 (MSK)

ЦИТАТА ПО ПОВОДУ

Интервью с Б. Гребенщиковым и В. Гаккелем
из книги "Путешествие рок-дилетанта"
ноябрь 1988 г.

АЛЕКСАНДР ЖИТИНСКИЙ

РД. Боря, когда-то в одном из интервью — кажется, в «Рокси» — ты обронил фразу: «АКВАРИУМ — это образ жизни». Фраза стала популярна, ее повторяли. — кто благоговейно, кто иронически... Я близко наблюдаю этот образ жизни уже шестой год. Многое я узнал и понял, и все же сейчас, когда я готовлю к печати свою книгу, мне захотелось впервые побеседовать с тобой и твоими друзьями под магнитофон. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы увидеть, что АКВАРИУМ объединяет в себе чрезвычайно непохожих людей...
БГ. Да, можно сказать, что АКВАРИУМ — это такое закрытое общество, которое кажется очень простым, но на самом деле попасть в него практически невозможно. Туда попадают и остаются только те, кто принадлежал ему с самого начала. Любой другой не сможет найти в нем свое место, занять свою ячейку. Вот Севка, например, потому и не может уйти, что его ячейка — здесь...
Сева. В принципе я могу. Я могу уйти в лес. Но без АКВАРИУМА у меня не получается... Я помню, Боб приехал ко мне как-то весной и сказал: «Может быть, ты все-таки возьмешь виолончель в руки?» А я уже год ее не трогал. Я почувствовал, что мне нужна нечеловеческое напряжение сил, чтобы ему воспрепятствовать. И я встал и пошел к виолончели. И это уже была труба...
РД. Здесь мне наверняка придется сделать сноску, что Сева имеет в виду не то, что виолончель вдруг превратилась в трубу. Это был каюк для него, так я понимаю?
БГ. Вот что значит простая магическая сила.
РД. Сева, а почему ты тогда уходил из группы?
Сева. Это очень простая история и вместе с тем очень сложная. Я тогда вообще бросил пить, бросил мясо есть... Я решил, что ухожу из АКВАРИУМА безвозвратно, поэтому мои попытки возвращения сопровождаются такими ломками. Я до сих пор еще целиком не вернулся. Я сейчас только на пути к возвращению...
РД. Мне хотелось бы сегодня восполнить некоторые пробелы своего образования. Так получилось, что я стал приобщаться к рок-н-роллу с начала восьмидесятых. А что было раньше? Мы никогда специально об этом не говорили, как ни странно. Конечно, я читал в том же «Рокси», еще где-то, Боб рассказывал разные случаи... И все же хочется выстроить хронологию.
БГ. Вообще, любая хронология бессмысленна. Можно сказать, что не было ни семидесятых, ни восьмидесятых годов. Мы записывали альбомы и вели личную жизнь. Я пытался дать какую-то хронологию, но она никогда ничего не передавала. Чтобы понять рок-н-ролл, надо уйти от времени, потому что оно описывает лишь внешнюю канву. Башлачев работал только два года, а стал фигурой, которая для меня не меньше Высоцкого. Он был вне времени... Когда мы наводим на резкость во времени, мы получаем четкость внешних координат, а все остальное расплывается. А оно и является главным.
РД. Мне тоже совершенно неважно, в каком году что случилось. Написана эта песня, или вышла та пластинка... Мне важно, не когда началось, а как началось, с чего... Самое интересное, как из хаоса начинает создаваться мир.
БГ. Понимаешь, это не из хаоса... Был серый будничный мир взрослых людей. Я уже был школьником. В этом мире ничего не происходило, кроме свар, ссор, получек, зарплат, быта, мытья тарелок... Ну, я не знаю: папа смотрит хоккей, мама стирает белье. В этом мире принципиально не было никаких радостей. Я в школе еще пытался написать рассказ: мальчик долго едет из матшколы домой, засыпает в автобусе и пропускает свою остановку. И ему снится, как он выходит из автобуса, идет домой — в этот серый быт, где бабушка, дрязги, родители, друзья, уроки — вся эта мура. Но он продолжает ехать и просыпается на конечной остановке. А там светит солнце, и какие-то поляны, и лес. И вообще кайф... И водитель, под которым явно подразумевался Джордж Харрисон. говорит: «Ну вот, приехали!» Этот рассказ я года три-четыре пытался написать, но так и не написал, слава Богу. Но он точно выражает мое настроение тогда, в детстве и юности.
РД. Собственно, ты всю жизнь едешь в этом автобусе, к этим лесам и полянам. Но вернемся к началу путешествия. Значит, однажды вы с Джорджем, приехав с юга, решили основать свою команду...
БГ. Мы ее основали в первый же вечер. Было понятно, что Джордж играет на барабанах, а я пою и играю на гитаре. Считалось, что он тоже пел и еще на фоно немножко играл, чуть-чуть... Был еще у нас Валера, он стал аппаратчиком. Вернее, мы сходили, сообщили ему об этом. Ну, а остальные найдутся, думали мы. Самое трудное было с названием. Мы два дня выбирали название, перебрали все слова, остановились на «аквариуме».
РД. Кто придумал это название?
БГ. Никто не придумал. Когда мы совсем устали, случилось так, что мы ехали где-то в Купчине. Проехали такую двухэтажную «стекляшку». Она называлась «Аквариум». И кто-то сказал, что вот — «Аквариум». И мы решили, что — да.
РД. А где была эта «стекляшка»?
БГ. Где-то на Софийской или Будапештской... Сейчас там шашлычная, по-моему.
РД. Ну, а отношения с «Сайгоном» в ту пору?
БГ. Полные. Мы там все время жили.
РД. Во время моей молодости, в шестидесятые годы, «Сайгон» был местом сбора молодых поэтов, художников, которые потом передали эстафету рокерам, хиппи... Там вы и выбирали остальных членов группы?
БГ. Мы выбирали музыкантов только среди друзей.
РД. Какие же были намерения? Хотелось скорее на сцену? 
БГ. Сначала просто писали песни. Серьезные концерты начались году в семьдесят четвертом. Еще без Севки. Банкетный зал «Венские звезды» — было такое знаменитое место. А самое знаменитое место было — Военмех.
РД. Расскажи о первом выходе на эстраду.
БГ. Нас вписали как знакомых в какой-то полусерьезный сейшен, в этом самом банкетном зале. Это была чья-то свадьба или поминки — не помню. Зал на двести мест, а билетов напечатали штук шестьсот. Там их никто особенно не проверял. Вышли мы на сцену, особое внимание уделяя внешнему виду. Я был в красной рубахе с вышитым знаком Ома, с ленточками и с бородой. Бороду я выкрасил в зеленый цвет...
РД. Чем красил?
БГ. Чернилами, по-моему, или зеленой тушью.
РД. Кто играл?
БГ. Джордж, я, по-моему, Фан. Может быть, уже был Дюша. Первая песня была — «Ак-ва-ри-ум!».
РД. Каков был прием?
БГ. Удивленно-холодный. Играть никто толком не мог, слышно все равно ничего не было, держаться на сцене тоже никто не умел. Да и песни были очень плохие. Но по зеленой бороде запомнили, Внешнему виду мы всегда уделяли внимание...
Сева. Я помню один твой костюм — это была подкладка от какой-то куртки, красная, в клетку...
БГ. Да, это было очень классно! Подкладка от моего пальто, Она до сих пор у меня где-то валяется... Обязательно цепи на шее. 
РД. Откуда это пошло?
БГ. От хиппи... Журнал «Ровесник» писал о них. Понимаешь, нам надо было обязательно провести черту между собою и этим скучным миром.
РД. Почему хиппи, прошлые и нынешние, считают тебя своим? 
БГ. Ну, школу мы какую-то вместе прошли. Мы тоже ездили стопом, фестивалили... Года два-три ездили в Прибалтику летом с Дюшкой...
Сева. У нас идеология одна и та же. Была и есть. 
БГ. Летом у кого-нибудь родители уезжали — и вся команда там поселялась. Несколько музыкантов, остальные — тридцать — сорок человек — тусовка. На ночь, кому надо было, уезжали домой. Пили чай, слушали музыку... Пить не пили. Бабок не было. Вообще почему-то не пили. Пили — те, нам-то зачем... Рисовали, кто-то там о жизни...
РД. И уже тогда были свои идеологи?
Сева. Изначально идеологами хиппи, хотя они так тогда не назывались, были мастера рок-н-ролла. Никаких хиппи бы не было, если бы не было БИТЛЗ, если бы не было «Сержанта»...
БГ. Когда мне сейчас говорят про каких-то вождей хиппи, то у нас этого не было. Было очень просто. Мы были самостоятельны. 
Сева. И был Инженерный замок...
БГ. Да! Был еще Инженерный замок. У нас была карта города: чьи-то квартиры, «Сайгон», замок, ряд дворов на Рубинштейна, ряд дворов на Невском. И «Сен-Жермен» — двор напротив Драматического театра на Литейном...
Сева. Образ жизни хиппи, их идеология включали в себя играние музыки. Вся та тусовка, которая происходила в «Сайгоне» или у замка, — это было очень здорово. Мы в нее включались, но у нас было маленькое классное дело — мы играли. Просто сидеть, тусоваться было неинтересно. Мы сидели обычно с инструментами.
РД. Но такие сборища непременно должны были обращать на себя внимание властей? Когда начались осложнения с властями?
Сева. На самом деле серьезных осложнений с системой не было до тбилисского фестиваля восьмидесятого года. То есть мы знали, что есть система подавления, но не обращали на нее внимания.
БГ. Как говорит герой нового фильма Соловьева, «мы на них клали с прибором». Мы о них просто ничего не знали.
Сева. Лично меня первый раз повязали в семьдесят девятом году. Как раз у Инженерного замка, где мы давали маленький концерт. Мы бросили клич, что придем играть на ступенях. И туда же должны были прийти РОССИЯНЕ... И когда я туда пришел вечером, часов в восемь, там уже всех связали. И никто не понимал — за что... Меня тогда не взяли, но на следующий день приехали за мной на работу и в черной «Волге» увезли в Большой дом... Оказывается, свинтили всех потому, что за день до этого какие-то подонки разбили в Летнем саду статуи. И поскольку узнали, что рядом собирается такая компания, решили свинтить всех подряд и разобраться: кто был, кто нет, кто знает, кто не знает...
БГ. Потом передали по Би-би-си, что это был первый в России рок-фестиваль с участием таких групп, как АКВАРИУМ и РОССИЯНЕ, и что свинтили чуть ли не тысячу человек... Все это довольно анекдотично.
РД. Вот вы упомянули РОССИЯН. Эта группа старше вас по возрасту. Но ведь были и еще более древние: АРГОНАВТЫ, ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ, тот же Рекшан, от которых практически ничего не осталось, кроме легенд, хотя СПБ и сегодня изредка выступает...
БГ. То, что Рекшан делает сейчас, не имеет ничего общего с тем, что он делал тогда. Это были другие люди — великаны, языческие жрецы... Я помню, еще на первом курсе слушал.
РД. Может быть, тебе так казалось, потому что ты сам был маленьким?
БГ. Нет! Что-то языческое, мрачное, лесное прямо перло из них. Это было страшно. Просто кровь замерзала в жилах.
РД. Где играли эти группы?
БГ. Просто на студенческих вечерах. Тогда их нанимали за пятьдесят рублей. И никого не волновало, как они на эти деньги будут ставить аппарат. Теперь бы это стоило тысяч пять. Собирались молодые ребята, девушки, пробивались через несколько кордонов. И потом появлялись эти кайфовые ребята, одетые в полный рост. В общем, полубоги. И они начинали творить свое самодельное чудо... А в зале все были свои люди. Кто бы там ни был, но видишь: волосы, воротнички, пуговицы — все на месте. Мы тогда еще были среди публики...
РД. Но вскоре сами вышли на сцену. Кто был рядом, кого вы знали из музыкантов?
БГ. Жора был, МИФЫ, БОЛЬШОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ КОЛОКОЛ...
Сева. КОЛОКОЛ и МИФЫ уже киты были. Все, кроме нас. К нам серьезно тогда не относились. Мы были ни пришей, ни пристегни. Мы всегда играли на пару, с теми же МИФАМИ, АКВАРИУМ был довеском, который Байдак вписывал за десятку. 
БГ. За экзотику.
Сева. Я помню, мы пели корзининскую песню «Санкт-Петербург», а он стоял в зале и не знал, куда спрятаться со стыда. Бред сивой кобылы! Никто серьезно к нам не относился. Но и у нас не было никакого сомнения, что мы группа — в полный рост. Другое дело, что аппарата нет. А был бы аппарат — все было бы нормально. 
РД. А когда к вам стали относиться серьезно? 
БГ. Впервые к нам отнеслись серьезно в Таллинне, на фестивале семьдесят шестого года. Там же был Макар. Он пел психоделическую песню «Туманные Поля». Я, помню, с какой-то ревностью на них смотрел: такие же молодые, как мы, а гораздо круче, Настоящие гитары, и играют серьезно. И ДИП ПЕРПЛ могут, и КВИН могут на три голоса, и колонки — ух!
Сева. В Москве группа без аппаратуры вообще существовать не может. Они сначала создают материальную базу, крепкую точку для репетиций, менеджеры там, аппаратчики... И только тогда начинают дело. А у нас в Ленинграде десятки групп, у которых ни кола ни двора.
БГ. А дотом МАШИНА приехала в Ленинград, в ДК Крупской играли — и убрали всех целиком... Их поставили, как неизвестную группу, вместе с МИФАМИ. Тогда МАШИНА убирала в Ленинграде всех подряд. Просто ураганной силы... 
РД. Ты уже тогда дружил с Макаром?
БГ. В жизни — да, но когда они на сцене...
Сева. С Юрой Ильченко у них был тандем, а потом они переманили нашу звезду.
РД. Ильченко? Я его знаю только со слов МИФОВ и Макара. 
БГ. Да, МИФЫ были такой шпанской, дворовой командой, известной уже в шестьдесят девятом году. У них был такой хит — «Я Падаю, Падаю, Падаю». А потом у них появился Юрка Ильченко с совершенно фантастическим голосом...
Сева. А потом Ильченко пропал на полгода и научился за это время играть на гитаре так, как никто в Ленинграде не играл...
БГ. Он до этого гитару вообще в руки не брал! В семьдесят третьем году проходил фестиваль в ДК Орджоникидзе. И там Ильченко плясал на сцене, играл на фоно, вообще был первым, кто себя как-то вел на сцене. После этого некоторое время он был настоящей звездой, круче него никого не было в Ленинграде. Он был гениальным блюзовым гитаристом. Когда приехала МАШИНА ВРЕМЕНИ, Макаревич сразу сделал ему предложение: «Юра, хочешь играть в МАШИНЕ?»
Сева. А тогда от одного имени МАШИНЫ всех просто в дрожь бросало. Предложение играть в МАШИНЕ было все равно что в РОЛЛИНГ СТОУНЗ играть. Ильченко сразу согласился и уехал в Москву. В течение полугода каждый концерт МАШИНЫ с Ильченко был просто феноменальным. А над песней «Открой Глаза На Мир» все рыдали...
БГ. Я помню, Юра учил меня играть эту песню. 
Сева. Потом он стал первым человеком, который ушел к ЗЕМЛЯНАМ, продал свою песню Мигуле. И пошло... Сейчас он в Ленинграде живет, крутит струны и продает их. Сейчас его ничего, кроме денег, не интересует.
БГ. Расскажи, как Васин деньги собирал.
Сева. Васин бросил клич: собрать тысячу рублей Ильченко на аппаратуру. У Васина такой подход: что если он кем-то занимается, то остальные — просто ноль. И вот мы с ним, слово за слово, чуть не подрались, и он меня выставил из дома, потому что я не дал Юре Ильченко на аппаратуру. Хотя я против Юры ничего не имел, мы всегда были в приятельских отношениях. И играли вместе. Была группа ВОСКРЕСЕНЬЕ, там Юра играл, Женька Губерман, Болучевский на саксофоне. Юрка Степанов на клавишах...
РД. Губерман какое-то время играл в АКВАРИУМЕ на барабанах? Где он сейчас?
БГ. В Голландии, Учится в консерватории.
Сева. Купил автомобиль за шестьсот гульденов, для того чтобы возить барабаны. Играет на джазовых сессиях. Очень доволен, сидит без копейки. Автомобиль за шестьсот гульденов — это как мотоцикл, самое дешевое средство передвижения.
БГ. Судьба Женьки очень хорошо иллюстрирует разницу между музыкантом и рок-н-роллером, Женька — музыкант. Ему достаточно играть что угодно и где угодно — были бы палочки под рукой. Его волнует только личная техника.
Сева. Он уже в восьмидесятом году был барабанщиком экстра-класса, все хотели с ним играть, он был нарасхват. Постоянно он играл у Голощекина. А Петька Трощенков появился как двойник Губермана, он у Женьки учился и старался играть абсолютно так же. Помню, он устраивался на работу в шашлычную. Его спрашивают: «Как ваша фамилия?» — «Губерман», — говорит. «О! Губерман, как же, знаем...» — «Только я не тот Губерман, я Петр Губерман», — говорит он... Тем не менее взяли, потому что играл он тоже классно.
БГ. У человека, который будет все это читать, сложится впечатление, что все было очень просто: музыканты, тусовки, гитары, собирание денег, аппаратура — вот это и есть рок-н-ролл. А с рок-н-роллом это не имеет ничего общего. Просто люди принимают одно за другое. Если есть электрогитара и барабан — значит, это рок-н-ролл. Нисколько!.. В судьбе Марка Болана был период, когда он уехал во Францию, в средневековый замок, учиться у какого-то мага, волшебника. И пропал бесследно. Но он про это никогда никому не рассказывал. Потому что рок-н-ролл не снаружи, а внутри.
РД. Хорошо, давай попробуем поговорить о том, что внутри. 
БГ. Говоря о рок-н-ролле, нельзя не говорить о религии по одной очень простой и очень атеистической причине. Религия — это жизнь духа, и рок-н-ролл — жизнь духа. Религии мы с детства были лишены. Рок-н-ролл являлся для нас единственной формой жизни духа. Рекшан это понимал, когда ему было восемнадцать лет, и перестал чувствовать, когда ему стало сорок. И потому он пишет то, что он пишет. А это была жизнь духа. Потому были хиппи, были разговоры о жизни, о любви, о религии, все друг друга понимали. И потому все лезли на эти сейшены, летели, как бабочки на огонь, сквозь всех ментов, через крыши, через женские туалеты... Потому что это было жизненно необходимо. Рок-н-ролл приводит к религии, потому что она эту жизнь духа объясняет, дает понимание, в отличие от рок-н-ролла, который ничего не объясняет. Религия — это объяснение, а рок-н-ролл — это сила. Многие люди этой силы не понимали и ловились на пьянки, на наркоту, на девок, на все что угодно. Они принимали обстановку этого дела за суть, а суть не в этом, она —в духе, который все это наполняет, делает живым. Вот почему, когда наркотики подвели рок к самому порогу, все начали искать Бога. Все сразу нашли шаманов, Тибет, Шамбалу, гуру — кого угодно. Только потому, что рок-н-ролл будит в человеке дух. Мы многие годы оторваны от корней, лишены связи с корнями, с могучей и вечно живой народной традицией, как у нас любят говорить. Когда этих связей не осталось совсем, возник такой могучий голод, такая жажда, что люди взвыли волками. Но, вместо того чтобы жрать друг друга, они пошли назад и начали расти снова, используя все подсобные средства. Для того чтобы обрести сплоченность, обрести понимание и чувство друг друга, обрести ритуалы, которые все это помогают постигать, обрести чувство природы. Но рок-н-ролл, в отличие от истинно народной культуры, — вещь очень быстрая. Ритуалы и традиции меняются каждые две недели. Хотя основа остается одной и той же — поиск единения с Богом, с миром, со Вселенной...
Сева. Мы были абсолютно оторваны от окружающего нас мира, мы не знали ничего, и мы знали все. Потому что каждый звук, который мы слышали, каждая пластинка были знанием какой-то абсолютной истины.
БГ. Все было так очевидно: на «Сержанте» Харрисон, ситар, Индия. Все знали, что Харрисон — бог. Значит, нужно читать индийские мифы, а потом пошло — дзен-буддизм, дао... Все началось с Харрисона.
РД. Интересно сравнить. Меж нами разница почти двенадцать лет. Как раз в те годы, когда вы открывали для себя БИТЛЗ, на меня обрушилась вся мощь неизвестной мне доселе русской литературы: Булгаков. Платонов, Мандельштам, Пастернак, Ахматова, Цветаева, Заболоцкий, Зощенко... И это, вероятно, определило мою судьбу как литератора. БИТЛЗ я тоже слушал в те годы, но для меня эта музыка была приятна, не более. Я даже с джазом не связывал свое духовное становление, а уж с БИТЛЗ... Потом пошел самиздат: «Доктор Живаго», «Архипелаг ГУЛАГ», пошли собственные стихи и рассказы, которые по тем временам нельзя было напечатать. Но у меня был письменный стол. куда я мог складывать ненапечатанные рукописи. Песню в стол не положишь, ее трудно скрыть от ушей. И всегда могут найтись чужие уши... Как складывались отношения АКВАРИУМА с идеологической системой, царившей в те годы?
БГ. Поначалу заметал ОБХСС. Сыграем на вечере... «А вы деньги получали?» -— «Какие деньги? Вы что? Мы играем музыку...» Ничего не доказать. Иногда кое-кого держали... 
Сева. Ну, а по-настоящему после Тбилиси...
РД. Расскажите подробнее, что было в Тбилиси?
БГ. У нас было официальное приглашение от Артема Троицкого. Тбилиси все оплачивал. Мы тогда впервые в жизни срепетировали программу.
Сева. У нас был художественный руководитель в ДК имени Цюрупы, на нашей точке. Некто Олег Иванович — замечательный человек, который нас очень любил и очень хотел с нами поехать. В кои-то веки самодеятельность Дома культуры приглашена на Всесоюзный фестиваль! Причем он нас до этого только в акустике и слышал. Но сначала мы должны были поехать в Москву дать концерт. Как бы репетиция перед Тбилиси. Олег Иванович где-то загулял и на вокзал не явился. Мы уехали сами, причем сильно пролетели, потому что пришлось ехать за свой счет. В Москве сыграли концерт с ВОСКРЕСЕНЬЕМ, где мы эту группу, очень модную тогда, почти как МАШИНА, прибрали. Хотя играли первыми. У нас тогда уже все было в полный рост. А Олег Иванович этого не видел. Он приехал в Тбилиси в полной уверенности, что мы будем играть акустическую программу, красивую и правильную. Он взял с собой кинокамеру и устроился в оркестровой яме — снимать артистов, которых он знает с детства...
БГ. Мы вышли, и я сразу почувствовал по реакции зала, что зал уже находится в некотором шоке. И Женька кричит Фану: «”Блюз Свиньи В Ушах” давай!» А я говорю: «Может, не надо?» 
Сева. Половины бы не было, если бы не Женька Губерман. Женька играл, как Кейт Мун...
БГ. Он играл лучше.
Сева. Он играл, стоя за этими барабанами. Барабаны были чужие, группы ГУНЕШ, и почему он их не разбомбил — до сих пор непонятно.
БГ. Мы начали с пятиминутной псевдоиндуистской импровизации: виолончель, фагот и флейта... А дальше началось что-то невообразимое, кто-то кому-то строит рожи... Мистика тяжелая. 
Сева. Мы не понимали, что происходит.
БГ. Я помню, что мне было страшно.
РД. Когда вы почувствовали, что пахнет скандалом? 
Сева. Скандал был сразу. Потом свет в зале отключили, выдернули половину проводов, все зафонило...
БГ. Мне не понравилось, что Севка пытался меня убить виолончелью, пока я валялся на сцене с гитарой. 
РД. Как реагировало жюри? Вы с ним общались? 
БГ. Нет, мы спокойно ждали, когда нас вышибут. Председатель жюри композитор Саульский от нас прятался.
Сева. А на следующий день музыканты всех групп — а их было около тридцати — чествовали нас, как героев... А наш бедный Олег Иванович, он хотел нас снимать, но у него парализовало руки, и он не нажал кнопку.
БГ. Дня через два он понял, что его карьера пропала и потому лучше оттянуться. Мы ходили, и он выставлял огромный крест из-под майки. Всем видом показывал, что ребята пропадают и он с ними...
Сева. После этого мы его больше не видели.
БГ. Каждую ночь в номере у нас сидела половина музыкантов и мы пили вино в невероятных количествах.
Сева. На отъезд нам устроили чествование. Все пришли, и все пели хором: «Хавай меня, хавай...» Ситковецкий, Макар там были. И так на руках нас донесли, погрузили, и мы приехали просто героями. Пухли от гордости.
РД. Приехали, и начался некоторый облом?
БГ. Да. Который был очень приятен. Хотя меня турнули из комсомола и с работы. Все говорили: вот, мол, доигрался, мы тебя предупреждали,
РД. Как ты себя вел? Раскаивался?
БГ. Нет. Мы сделали то, чем очень гордились. Через месяц мы поехали в Прибалтику, где был скандал еще больше. По городу демонстрации ходили... Но если честно, то мне было страшно. Страшно, когда выгоняют с работы...
РД. С открытием рок-клуба гонения не прекратились? 
БГ. Нас в рок-клубе дважды закрывали на год. После Архангельска и еще после чего-то. За нарушение общественного порядка. В восемьдесят втором году меня вызвал заместитель директора ЛМДСТ Титов Геннадий Васильевич. А у него в кабинете сидел человек. «Вы знаете, кто я?» — спрашивает. «Нет, откуда...» — «Я о_т_т_у_д_а». — «А, — говорю, — очень приятно познакомиться». Он мне: «Вы знаете, вы под запретом. Вы имеете влияние на молодежь, и вас слушают. Надо думать о воспитательном значении вашего творчества». Я ему говорю, что это было из желания попонтить. А он говорит: «А почему у вас в новой песне съезд упоминается? Нехорошо. Зачем вы нам неправду говорите, мы же все знаем. Мы вам дадим разрешение играть, но обещайте, что будете звонить нам время от времени». — «Да, знаете, вряд ли». — «А кстати, друзья ваши не наркоманы?» — «Да нет», — отвечаю. «Зачем вы так? Мы же знаем, что у Васильева бывают дома наркотики». — «Впервые слышу». — «И водку он не пьет?» — «Нет, водку пьет...»
В итоге договорились, что они будут звонить. Вот звонят и спрашивают, где мы были тогда-то. Отвечаю, что, мол, там-то и там-то, Они: «Нет, у нас есть точные сведения, что вы были в Москве и пели там песню про Седьмое ноября. Вы опять нас обманываете? Мы же с вами по-доброму хотим... Вы снова собираетесь в Москву?» — «Да не знаем», — «Ну что же вы, там уже афиши висят. Так вот, ехать вам туда не надо, вас там уже ждет ОБХСС...» И так напугал, что до шести вечера меня дрожь била.
РД. А когда ты почувствовал, что все — они уже с тобой ничего не смогут сделать?
БГ. После знакомства с Вознесенским. Теперь я мог совершенно спокойно им говорить: это, мол, мне сказал Боб Дилан, друг Вознесенского. «А! Вознесенский — поэт!» — говорили они.
РД. Люди, которые с тобой разговаривали, были компетентны в искусстве? Они хорошо знали твое творчество?
БГ. Нет, просто они знали, что есть песни, которые не совсем укладываются... Помню, один мне такую штуку предложил: «А что, если в одну группу собрать Жору Ордановского, вас, других таких же? Что будет?» — «Лажа будет», — говорю... Однажды в горкоме комсомола со мной очень круто поговорили. Я с комсомольским секретарем беседовал, хотел пробить этих людей. Один мне говорит: «Вы объясните мне, я не понимаю. Вот в других группах поют, так у них хоть голоса есть. А у вас ведь и голоса нет. Как же вы поете? Почему вас слушают?» Ни один комсомольский секретарь этого не понял.
РД. Ну, теперь, слава Богу, кое-что изменилось... Каковы экономические основы существования группы сейчас? Как вы узнаете, сколько вы стоите, грубо говоря?
БГ. По предложению. Сравниваем с тем, сколько получают другие. Это чистый рынок. Но нас это мало волнует. 
РД. Есть ли у вас то, что называется нынче КТУ? 
БГ. В группе все материально равны, только я равен вдвое больше.
Сева. Мы сами так решили — у Бори особый статус.
РД. Как это случилось?
БГ. Естественным путем; со скандалом, но без порчи нервов. Еще в те времена, когда мне никто не собирался платить, мы решили, что я буду получать вдвое больше.
РД. Сейчас, насколько я знаю, материальное положение группы прочное...
БГ. Надо ли об этом говорить? Деньги не имеют отношения к творчеству, как и творчество не имеет отношения к деньгам.
Сева. Получается так, что мы канаем под братков. Нас любят ребятки с улицы, а не мажоры. Нам бы не хотелось, чтобы нас записывали в разряд хряков...
РД. Но хряк — это не деньги, это образ жизни и мыслей. БИТЛЗ не были хряками, хотя у них были миллионы. И все же связь между духовным и материальным есть. Скажем, есть реальная жизнь — и есть некие фантазии, которые я выпечатываю на машинке...
БГ. Это не фантазии, это такая же реальность для тебя. Ты сам создаешь эту реальность и живешь в ней. И это та самая реальность, которая интереснее всего... Когда ты пишешь, ты переводишь свои образы из состояния потенции в состояние реальности. Создается какая-то полость — она как-то называется в раджи-йоге, — на которую люди начинают обращать внимание, платить этой штуке энергией. Это основа любой религии. Как только люди получают ее в реальности, они начинают с нею сообщаться, дают ей энергию. А когда она насыщается энергией, она начинает отдавать ее людям — образуется такая связь. Если люди забывают какого-то бога, то эта полость постепенно засыхает, остается только ссохшийся пузырь... Это мне объяснял на военных сборах один парень, которого я всегда считал ментом, а он оказался крутым специалистом по раджа-йоге. Сейчас он на Севере служит капитаном подлодки...
Я хочу закончить. Всегда будут люди, которых ты перевел из потенциала в реальность, разбуженные тобой, которые эту реальность будут ощущать гораздо острее, чем ты, и они будут жить в этой созданной тобой реальности. Ведь песни, которые мы поем, — мы даже не знаем, что мы делаем...

ТЕЛЕГИ

1. Приходит достаточное количество писем, где задаются вопросы типа "почему ведущий рассылки делает промоушн предстоящему путешествию в Индию-Непал-Тибет" и сколько он на этом надеется заработать. На вопрос "сколько" ответ простой - очень много, если самому посчастливится поехать. Много эмоций, незабываемых впечатлений и прочего адреналина. Я сказал  "посчастливится" потому, что это действительно удача поехать с близкими по духу людьми и опытными путешественниками туда, где всегда мечтал побывать, потратив при этом минимум денег. Насчет "почему" - ответ может получиться слишком пространным - лучше сходить на сайт и почитать, что там написано. Если не поймете, значит вы на другой частоте - ничего страшного в этом нет.

2. Моему старому другу 10 ноября стукнул тридцатник. Он наверняка переживал по этому поводу - кому удалось дожить до этой даты, поймет, о чём я хочу сказать. Женьке это тоже удалось, но не совсем - именно в этот день его сбила машина. Насмерть. И ведь пешком он ходил обычно только за сигаретами в соседний с домом ларёк - ритм жизни позволял передвигаться по городу только на авто... Мы мало встречались в последние год-два - как это обычно бывает, у каждого, отягощенного собственными делами и привязанностями, времени на общение с друзьями почти не оставалось. На его ДР я прикупил кучу дисков, думая ему их подарить, т.к. несмотря на свой старперский возраст, Женька оставался "модным", а раньше мы постоянно друг другу подкидывали музычку и радовались совпадению вкусов...

Сергей Варюшкин (ведущий рассылки), e-mail: varyushkin@mail.ru, ICQ 7837257
Гостевая книга "Пустых Мест"