«Мы на косу не воевать приехали, а заработать», - говорят водители грузовиков, собранных со всей России
Злосчастный островок Тузла вовсе не в Керченском проливе. Он - в Тмутаракани! Именно так в Киевской Руси назывались Таманский полуостров и его береговая коса Тузла, вероломно размытая почти век назад морскими штормами. Из-за этого тмутараканья и приключается здесь сегодня неприятность межгосударственного масштаба.
Центр Тмутаракани - российская казачья станица Тамань. На ее площади танк - памятник защитникам Родины. В октябре 1943-го из Тамани выбили фашистов. В октябре 2003-го здесь снова фронт. Мимо танка раз в минуту монотонно и зло громыхают «КамАЗы» с камнями и глиной. Идут к морю. На их бортах не хватает только надписи «На Тузлу!». Может, когда-нибудь рядом с танком здесь поставят и «КамАЗ» - памятник возвращавшим России узкую полоску земли между Черным и Азовским морями.
На крыльце таманской администрации топчется мужичок. Подбегает к каждому встречному:
- Вы не из Москвы?
- Из Москвы, - говорю ему я.
- Ой, - хватает мужичок меня за рукав. - Мне срочно надо передать два письма: министру иностранных дел Иванову и в «Комсомольскую правду». Им надо знать, что Тузла - наша земля.
- Я как раз из «Комсомолки», давайте письмо.
- А не врете?
Показываю удостоверение. У мужичка наворачивается слеза. Он уже не может говорить и только машет рукой в сторону моря, куда идут и идут груженые самосвалы.
Прыгаю в первый же «КамАЗ». Шофер - худенький парнишка Алий. Он черкес, и машина у него из Карачаево-Черкесии. На грунтовке, укатанной так, что отражается солнце, самосвалы с краснодарскими, адыгейскими, ставропольскими, татарскими, саратовскими и даже ямало-ненецкими (!) номерами. Чем не всероссийская стройка?!
- Платят немного, тысяч десять, - говорит Алий. - Но нас сюда никто не гнал, сами, как про дамбу услышали, бригадой приехали.
- Русскую землю отвоевывать?
- Не-е, - улыбается черкес. - Заработать.
В карьере, где грузят самосвалы, валяется бетонная болванка размером с комнату: случайно откопали дот времен войны. В другом карьере - древнее городище. Этой пылью великих империй - от Эллады до СССР - и засыпается дамба. Вдоль нее ходят геологи, подбирают ручки от греческих амфор. А что делать? Тмутаракань.
Ширина дамбы - метров 15 - 20, еле разъезжаются два грузовика. Никакой охраны. Пограничник Сергей стоит в гражданской кожаной куртке, саперы Игорь и Женя в бейсболках и свитерах. Объясняют:
- Если с той стороны увидят, что здесь военные, такой шум поднимут.
Сергей смотрит на «ту сторону» - остров Тузлу - в бинокль. Там противотанковые ежи. Алий едет по дамбе, как циркач по канату. И с ребячьим «оп-па!» ссыпает камни в море. Он уже отвоевал у воды 3800 метров - по 100 в день. Осталось 300.
- А если остановят? Скажут, хватит, сворачиваемся?
- Поеду работать в другое место. Но на том берегу, на Тузле, развернуть машину и нажать на сигнал хочется! Целый месяц туда идем, - в глазах шофера азарт.
Разношерстная шоферня, ставшая на месяц одним полком, обедает на полевой кухне, накрытой камуфляжной сеткой. В углу телевизор, который тянет лишь украинские каналы. Украина каждые 15 минут трещит о коварных русских, захватывающих Тузлу. К речам из украинской Рады тут привыкли. Но вот показывают репортаж с улиц Москвы. Опрашивают россиян: вам нужна Тузла? «Где это?» - отвечают москвичи. Шоферня мрачнеет: «А мы тут для кого корячимся?»
Начальство стройки сидит в вагончике, притащенном сюда из какого-то детского лагеря.
- Да, ракетами стреляют, - усмехается начальник дамбы Александр Грищенко. - Наверное, радуются, что мы соединяем два славянских народа.
- Да они на пути вам понтоны поставили! - возражаю я.
- Значит, уважили нашу работу! - не теряется Грищенко. По-украински «уважить» - значит утяжелить. - Но мы можем их и обойти. А можем и прямо по ним строить.
- Сколько же денег вбухано в стройку?
Молчание.
- Хорошо, а вот рабочие жалуются - платите мало.
- 300 миллионов рублей уже отдали, еще 15 отдадим сегодня, 20 - завтра.
- А какой бюджет Тамани? - спрашиваю уже у таманского главы Родиона Остапенко.
- Ну за год миллионов 10 рублей, - отвечает он.
Выходит, стройка в 30 раз дороже содержания самой Тамани.
Кавалькада краснодарского губернатора Ткачева въехала на дамбу 30 сверкающими машинами. Ткачев смотрит в бинокль на остров.
- Ну надо же, - говорит он с досадой насчет понтонов. - Стыдно так действовать украинской стороне.
За час до него с Тузлы на дамбу взирал в бинокль президент Украины Кучма:
- Как бесстыдно захватывает нашу землю Россия.
Строители ждут Ткачева на берегу.
- Должен же руку пожать, - мечтает Гусаков. Но кавалькада проезжает мимо.
- Я получил распоряжение от премьера Касьянова остановить строительство на время переговоров с Украиной, - скажет потом Ткачев, но не строителям, а в телекамеры. И добавит. - Но мы настроены активно!
- Нельзя останавливать, - переживает Гусаков. - Хорошей погоды неделя осталась. Потом дожди, шторма.
- Снесет дамбу, если не соединить с островом, - приговаривают прорабы. - Сколько денег на дно уйдет.
Раздается команда: «КамАЗы» не останавливать, будем идти не в длину, а вширь.
- А ночью немножко и в длину, - бьют по рукам водители самосвалов. Гудят и едут в карьеры.
А В ЭТО ВРЕМЯ
В Киеве решили поставить мюзикл «Тузла», посвященный строительству дамбы в Керченском проливе. Либретто пишет известный журналист Дмитрий Киселев, работающий одновременно на канале «Россия» и на украинском телевидении.
АНЕКДОТ ДНЯ
Еще сильнее затянулся тузел дружбы Украины и России.